– Что вы можете сказать о погибшем? Он был пилотом?
– Да, Бобби был пилотом. Никогда не видела его самолета, но знаю, что он владел "Бонанзой".
– Вы с ним встречались? – Вдруг у него стало портиться настроение – от ревности? – но он сразу подавил неприятные эмоции. – Как долго?
– Всего несколько раз. Мы не были любовниками, просто друзьями. У него настали трудные времена, и он хотел с кем-то все обсудить. Его маленькому сыну требовалось дорогое лечение. Бобби не хватало денег – вот почему он стал работать на Ричарда Прентиса, хотя терпеть его не мог. Год назад я готовила биографический очерк о Прентисе для "Денвер пост". А Бобби был у него кем-то вроде личного водителя – летал с ним на своей "Бонанзе", а иногда на собственном самолете Прентиса.
– Вы виделись с Бобби два дня назад, так? А он ничего не говорил о предстоящей в ближайшее время работе у Прентиса?
– Ничего. Мы вообще не говорили о его работе. Он совершал полеты не только с Прентисом, а со всеми, кому это требовалось. Давал также уроки пилотажа. – Она поставила на стол все еще полную бутылку воды и подалась к нему: – Что случилось? Самолет упал, потому что Бобби застрелили? Или его убили уже после аварии?
– Мы не знаем, хотя только сумасшедший будет стрелять в пилота в воздухе.
– Вы уверены, что в самолете был пассажир?
– Мы ни в чем не уверены. Но кто-то застрелил вашего знакомого и забрал груз из самолета. На земле остались свежие следы грузовика или другого большого автомобиля. – Он замолчал. Незачем ей знать лишнее.
– Я видела открытый ящик. Что в нем было?
– И это нам неизвестно. – Хотя Марко Круз, сотрудник наркоконтроля, который патрулировал вместе с Рэндалом этот район, разобрал отметки на ящике.
– Не замешан ли в этом Ричард Прентис? Как по-вашему? Он не занимается контрабандой?
– Это тоже нам неизвестно. А вы хорошо его знаете? Ведь готовили биографический очерк о нем.
– Я две недели каждый день приходила к нему домой и наблюдала, как он решает проблемы своего бизнеса. Он был весьма галантен. Слегка надменный, но люди с такими деньгами и не бывают другими.
Прентис, по ее мнению, галантен? Эта новость раздосадовала Грахама, и даже сильнее, чем следовало. Однако настала пора перейти от вежливых слов к делу.
– Мне нужно, чтобы вы рассказали о Ричарде Прентисе все, что знаете. И я хочу посмотреть ваши заметки, аудиозаписи и другие материалы, которые вы собрали при подготовке того очерка.
– Я, капитан, не вхожу в число ваших подчиненных, которыми вы можете командовать. Если вам нужна эта информация, обращайтесь в суд, чтобы меня вызвали повесткой. – Она встала, испепеляя его взглядом, а ее щеки покрылись густым румянцем. – А чтобы узнать побольше о Ричарде Прентисе, прочитайте мой очерк. – Она вышла из его кабинета, хлопнув дверью.
– Капитан! Кое-что проясняется. – В трейлер ввалился Марко Круз, а за ним и Рэндал Найтбридж. Поджарый и мускулистый, с медового цвета кожей, Марко слыл невозмутимым молчуном. Но сейчас его лицо сияло так, как никогда на памяти Грахама. – Кажется, мои подозрения насчет этого летающего корыта подтверждаются.
– Так что в нем было? – Грахам не любил долгих предисловий, тем более когда речь шла о предстоящих делах.
– Похоже, какие-то военные на нем перевозили ракеты "Хелфаер". Обычно такими вооружаются вертолеты. Мои друзья в армии сказали, что пару лет назад недосчитались нескольких таких штуковин.
– А сейчас обнаружили еще одну пропажу?
– О чем я и толкую, – сказал Рэндал. – И по-моему, их украли, чтобы продать на черном рынке.
– Такую ракету можно подвесить к беспилотнику. То есть дрону, которым управляют с земли, – заметил Марко.
Грахам похолодел.
– Любой человек с хорошими деньгами может купить дрон. В этом нет ничего противозаконного. У кого в нашей округе есть дрон?
– Это нам и надо выяснить. И поскорее.
"Забудь Грахама Эллисона", – твердила себе Эмма, открывая дверь своего дома на южной окраине Монтроза. Явно не интеллектуал. Зайдя внутрь, она бросила сумку и почту на кухонный стол.
– Мя-ау! – Из спальни прибежала серебристо-серая кошка и начала тереться о ее ноги.
– Привет, Джейни, дорогая. – Эмма наклонилась и взяла свою любимицу на руки. – Как прошел день? А меня сегодня очень разочаровал один человек.
Эмма открыла банку дорогих кошачьих консервов и вывалила ее содержимое в миску Джейни, а себе налила бокал вина и села за стол, чтобы разобраться со своими записями. Не так уж много, но достаточно для корреспонденции о крушении самолета. Она с горечью вспомнила безжизненное тело Бобби на сиденье пилота, обломки вокруг, и ее пронзила боль за погибшего друга.
Она смахнула слезу и открыла блокнот. Тем больше у нее причин сделать все, чтобы нашли убийцу. Бобби был отличным парнем – не таким, чтобы в него влюбиться, но хорошим другом, и он заслужил лучшую долю.
Позвонили в дверь. Она вздрогнула от резкого звука. Пошла открывать, посмотрела в глазок, и у нее перехватило дыхание. Грахам Эллисон! По-прежнему в униформе, но с огромным букетом цветов в блестящей зеленой упаковке.
Она щелкнула замком и открыла дверь:
– Капитан, что вы здесь делаете?
– Просто не мог успокоиться, пока перед вами не извинюсь. Как-то не заладились у нас отношения. Может, начать сначала?
Она во все глаза на него смотрела, стараясь не обращать внимания, как он возвышается над ней и какие у него широкие плечи, едва ли не с дверной проем. Настоящая редкость – она почувствовала себя Дюймовочкой рядом с мужчиной, и это ощущение пришлось ей по вкусу.
– Почему это я должна предоставить вам еще один шанс? – спросила она.
– Потому что мы оба хотим отыскать убийцу вашего друга.
Резонный аргумент. Она распахнула дверь.
– Идите сюда. – Она провела его на кухню и показала на стол: – Разбирала мои записи. – Она поставила цветы в вазу.
– Не хочу совершить еще одну ошибку и попросить у вас их посмотреть.
Она зарделась:
– Не люблю, когда мной командуют. У меня своя система подготовки материалов. Внешне полный беспорядок, вы все равно ничего не поймете.
– Мне не следовало повышать на вас голос, как на одного из своих подчиненных.
У нее вдруг сильнее забилось сердце, но она старалась не обращать на это внимания.
– Проблема не в том, что вы мне не нравитесь, а в том, что вы очень привлекательны.
На сей раз сердце у нее бешено заколотилось, а дыхание перехватило, словно она проглотила парочку дерущихся колибри. Значит, не только в ней их общение высекло искорку!
– Я заинтригована. Продолжайте.
Он огляделся, не в силах посмотреть на нее, и наконец зацепился взглядом за ее кошку, которая после своего обеда тщательно себя вылизывала.
– Когда я увидел вас в толпе репортеров, мне других забот хватало и некогда было в вас вглядываться. – Он бросил на нее опасливый взгляд. – Наверное, с этого и начались все мои неприятности.
– Смотря что вы понимаете под неприятностями.
Он сунул руки в карманы:
– Мы оба профессионалы. И может быть, нам следует такими и оставаться, во всем.
– Или быть более честными. – Она отошла от кухонной стойки и шагнула к нему. – Я взрослый человек. И думаю, со своей работой справлюсь сама, да и личные проблемы решу. Ведь вы тоже очень меня заинтересовали, капитан. А понравиться такой женщине, как я, может далеко не каждый.
Он скользнул по ней взглядом, словно погладил.
– Так вы наведались ко мне, чтобы учинить допрос? – осведомилась она.
– Отнюдь. Пришел попросить вас о содействии. О Ричарде Прентисе вам известно намного больше, чем мне. Может быть, узнаю от вас что-то важное для нашего дела.
– Ричард Прентис? – удивилась она. – Думаете, он как-то причастен к гибели Бобби?
– Этого мы не знаем. Ваш приятель работал на него, так что было бы вполне логично начать расследование с этого обстоятельства.
Он по-прежнему не смотрел ей в глаза, а значит, утаивал какие-то детали.
– Вы что-то недоговариваете, – заметила она. – Почему вам так важен Прентис? Он замешан в других преступлениях в Национальном парке?
– Я просто хотел бы услышать от вас, что вы думаете и что знаете о Прентисе.
Она чуть помедлила, перебирая в памяти свои впечатления о миллиардере:
– Он откровенно ненавидит федеральное правительство, но вам и так это известно. Сделал состояние благодаря хорошим связям в органах власти, тормозил принятие законов, которые казались ему несправедливыми и неудобными. Но он никогда не шел на преступление… А сейчас он в чем-то замешан?
Грахам покачал головой:
– У меня нет никаких свидетельств нарушения им закона. Нам лишь известно, что погибший пилот на него работал.
– Но вы его подозреваете.
Он промолчал, словно соглашаясь с нею.
– Понимаю, почему вы не хотите сказать больше, – продолжила она. – А я не буду писать ничего плохого о Прентисе, пока не получу весомых доказательств. У него много хороших адвокатов, и нам с вами прекрасно известно, что он немедленно прибегнет к их помощи.
– Не могу рассказать вам все, что знаю об этом деле. Замечу лишь – только не записывайте, – что на этом самолете, вероятно, перевозили весьма опасный и, скорее всего, незаконный груз.
– Но вы расскажете мне, когда появится возможность?
Он замялся:
– Когда смогу – да.
– Давайте я поведаю вам, что знаю о Ричарде Прентисе, хотя и не представляю, как это вам поможет.
Он вынул руки из карманов и облегченно повел плечами:
– Отлично. Не пойти ли нам куда-нибудь пообедать?
– Это приглашение на свидание?
Он покраснел.
– Нет. Да. Пусть будет просто обед, а дальше – посмотрим.
Эмма решила поехать в ресторан на своей машине, а Грахам последовал за ней на джипе. За обедом он всячески старался ее успокоить, но не очень в этом преуспел. Уютное итальянское бистро располагалось в старом здании в небольшом переулке. В этот час они оказались единственными посетителями, однако хозяева, судя по всему, знали Эмму и тепло ее поприветствовали.
– Только что вытащили из печи лазанью, – подсказала женщина, а ее супруг принес вино.
Чета хозяев оставила их одних в уютном уголке. Грахам посматривал на Эмму через столик и клялся себе не выуживать из нее никакой информации, хотя ему ужасно хотелось узнать о ее впечатлениях от Ричарда Прентиса – и о ее возможных отношениях с этим миллиардером. Дома она переоделась, и теперь, вместо джинсов и ботинок, на ней было длинное воздушное платье, подчеркивающее ее формы. Цветастый шарф на ее плечах хорошо сочетался с золотистыми огоньками глаз. Она казалась очень нежной и сексуальной, а он рядом с ней чувствовал себя не в своей тарелке. Неожиданно открывшаяся им взаимная симпатия все еще сбивала его с толку. О чем о чем, а о романе с журналисткой он никогда и помыслить не мог.
Но если она оказалась такой очаровательной женщиной…
– Редактор "Денвер пост" попросил меня написать о Ричарде Прентисе после его конфликта с властями округа. Прентис тогда принуждал федеральное правительство выкупить принадлежащие ему земли у входа в Национальный парк, – начала она. – Я дала ему понять, что у него есть возможность изложить свою версию этой истории. Он же в итоге пригласил меня погостить недельки две у него на ранчо.
– Возможно, он хотел, чтобы вы были поблизости и он мог за вами наблюдать. – Его пальцы сжали бокал с вином при мысли о том, к какой близости мог стремиться Прентис. То есть именно той, которой хотел и он сам.
– Возможно. Но тем самым он только мне помог. Я встретилась с людьми, которые у него работают, увидела, как он живет.
– И какие выводы вы сделали?
Она улыбнулась уголками рта:
– Вам правда надо прочитать мою статью.
– Прочитаю, но скажите в двух словах сейчас.
– Хорошо. – Она положила руки на стол перед собой. – Прежде всего, он гораздо умнее, чем вы наверняка думаете. Даже талантливее. Уверенно набирает номера почти всех, кому когда-то звонил. Помнит детали случившихся несколько лет назад событий. У него практически фотографическая память.
– Умные люди иногда делают большие глупости.
– Да. И у него есть одна слабинка: раз сам умный, то во всех окружающих видит дураков. Поэтому он порой недооценивает оппонентов.
Две тарелки с благоухающей лазаньей и жареными цукини быстро пустели.
– С какими людьми поддерживает отношения Прентис? – Он силился сосредоточиться на деле.
– С разными. С политиками. Иностранными бизнесменами. С фотомоделями. Знаменитостями. Лоббистами. С напористыми предпринимателями. С влиятельными личностями. Он не из тех, у кого есть близкие друзья, хотя много приятелей.
– А как насчет романтических отношений?
Эмма покачала головой:
– Он часто фотографируется на разных торжествах с красивыми женщинами, но они для него словно полезные вещицы, необходимые для имиджа, однако по-настоящему его не привлекающие. Он любит женщин, но страстью не одержим. И, если вас это интересует, по отношению ко мне вел себя как истинный джентльмен.
Как-то не показался ему Прентис истинным джентльменом, но все равно у Грахама словно гора с плеч свалилась оттого, что этот тип не ухлестывал за Эммой.
– А как он заработал свои деньги?
– Об этом он особо не распространялся. Часть получил по наследству. Он владеет несколькими компаниями. Умеет опережать конкурентов. Скупает полуразорившиеся предприятия и выгодно их затем продает. Как вам, наверное, известно, он без колебаний использует людей и ситуации в своих интересах.
– Значит, если он задумает что-то противозаконное, то сможет запросто найти нужных исполнителей.
– Думаю, что именно так. И это не обязательно будут его приверженцы. Он способен заплатить любому, кто выполнит для него какую-то работенку. И таких людей предостаточно.
Прентис вполне мог купить дрон и ракеты на черном рынке. И все, кто к этому причастен, будут держать язык за зубами.
– Возможно, после я задам вам еще несколько вопросов, а сейчас давайте переменим тему на более приятную, – заметил Грахам. – Почему вы решили стать журналисткой?
Она хохотнула, и у него внутри что-то затрепетало в унисон ее смеху.
– А что так строго? Я же не ваша подозреваемая?
– Извините. – Он заморгал. – В свое оправдание могу лишь заметить, что отношения с прессой у меня всегда не складывались.
– Да неужели? – Она подавила еще один смешок. – В юности на меня произвел впечатление один журналист. Я захотела, как он, помогать людям.
Они прикончили лазанью и поговорили за кофе о своем прошлом. Он рассказал, как рос в семье военного, играл в футбол, служил в армии морпехом, а затем начал сотрудничать с ФБР.
– Ни жены, ни семьи нет? – уточнила она.
– Был один брак, но неудачный. Принадлежу к тем мужчинам, для которых любимая жена – их работа. Детей нет. А как у вас?
– Была один раз замужем, но мы оба рассчитывали на лучшее.
Грахам рядом с ней совсем расслабился. Ему хотелось попросить ее о настоящем свидании, но он решил подождать. Наверняка и так удастся с ней увидеться – дело о крушении самолета даст для этого хороший повод. Зачем же торопить события? Спешка могла привести к непредсказуемым последствиям.
Он проводил ее до машины и подождал, пока она искала ключи и открывала дверцу. Затем написал на обороте визитки номер своего мобильника и протянул ей.
– По поводу и без повода. Может, вы дадите мне ваш номер?
– А не хотите чуть-чуть поработать? Держу пари, для ФБР узнать мой номер проще простого.
– Мог бы его и узнать, но предпочел бы, чтобы вы сами мне его дали.
Она улыбнулась и открыла сумку. Но записать для него свой номер ей не удалось. Громкий хлопок выстрела разорвал дневную тишину. Не успела она вскрикнуть, как Грахам повалил ее на землю.
Глава 3
Если Эмма и грезила о плотской близости с Грахамом, то не о такой. Гравий впивался в ее спину и бедра, она с трудом дышала, а ее уши разрывали звуки выстрелов. В нос ударил запах пороха и раскаленной стали. Она поняла, что Грахам достал пистолет и открыл огонь. Хлопнула дверца машины, взревел двигатель, и скрежет шин сказал им, что нападавший уехал.
Грахам скатился с нее, встал, протянул ей руку и помог подняться.
– С вами все в порядке? – спросил он.
Эмма отряхнула платье и попыталась кивнуть, но правдоподобно врать она никогда не умела. У нее дрожали колени, к горлу подступала тошнота.
– Пожалуй, мне лучше сесть.
Из бистро выскочили хозяева и, подбежав к ним, сообщили, что вызвали полицию.
Грахам взял Эмму под руку. Она прижалась к нему и позволила провести себя внутрь кафе. Произошедшее постепенно входило в ее сознание, в голове теснились вопросы. Их могли убить – но за что?
Грахам протянул ей носовой платок – чистый, из белого хлопка, слегка пахнущий лимоном и крахмалом. Она вытерла мокрые глаза, и на ткани остались следы ее черной туши.
– Если у вас всегда так проходят свидания, думаю, пока от них воздержусь, – заметила она.
Она попыталась вернуть носовой платок, но Грахам его не взял.
– Оставьте себе. Клянусь, такое со мной впервые.
– Вы что-нибудь запомнили? Стрелявшего? Его машину?
– Мужчина в черном, с лыжной маской и в вязаной шапке. Приехал на темном седане без номеров.
– Как много информации! А я ничего не разглядела.
– Профессиональная наблюдательность. Он припарковал машину неподалеку и поджидал нас.
– Так все было запланировано? Стреляли не из проезжающей машины? – Она всмотрелась в его лицо, ожидая подтверждения. Но он даже не кивнул, только выглядел сильно обеспокоенным.
– Не думаю. Разве кому-то могла понадобиться ваша гибель?
После его вопроса она закашлялась.
– Давайте будем смотреть правде в глаза, о’кей? – промолвила она, когда вновь обрела способность говорить. – Вы спросили, не могла ли кому-то понадобиться моя гибель. Что вы имеете в виду?
Он похлопал ее по плечу, его теплая ладонь успокаивала. Тем не менее явно не в таких обстоятельствах Эмма предпочла бы развивать отношения с мужчиной.
– Подумайте, не могут ли у кого-то быть причины вас застрелить? – спросил он.
Одна мысль об этом подействовала на нее так же угнетающе, как сами выстрелы.
– Нет. Я просто пишу. И очень доброжелательный человек. У меня нет врагов.
– Уверены? А ваши публикации? Может, одна из них пришлась кому-то не по нраву? Например, Ричард Прентис? Как он оценил ваш очерк о нем?
– Похвалил – сказал, что я изобразила его симпатичным человеком. То есть я не ставила перед собой такой цели, но он так понял мой очерк.
– Вы сказали, что были криминальным репортером. Не могли вы положить конец чьей-то преступной деятельности – и вызвать желание за это с вами посчитаться?
– Я писала о разных преступлениях, но мне никто не угрожал, даже не посылал раздраженных писем. – Она скомкала в руке носовой платок. – Думала, такое только по телевизору показывают.
Он сжал ее плечо, а она подавила желание закрыть глаза и обнять его. Нет, надо было держать себя в руках.