- Перебьёшься, - рассмеялся мужчина противным хрипловатым каркающим смехом, подтверждая справедливость моих расчётов. - А жив я, потому что ты дура, - совершенно спокойно, даже без злорадства припечатал он. - Яд - это даже не прошлый, а позапрошлый век, им разве что нейтрализовать на время можно. Ну, и в разборках с близкими родственниками или мелкими врагами он тоже может помочь, но никак не в профессиональной деятельности, - он развёл руками, охватывая широким жестом всю рубку и дополнительно разгоняя по помещению мерзкий вонючий дым. Я снова закашлялась, а выражение лица мужчины сменилось со спокойного интереса на странное брезгливое сочувствие. - Да, мне тоже запах не нравится, - поморщился землянин. - Видишь ли, зверушка, вот здесь, - он постучал себя пальцем по виску. - Есть одно крохотное хитрое приспособление, регулирующее процесс выведения из организма любых токсинов посредством разнообразных химических реакций. И оно же даёт сигнал в мозг, и мозг совершенно точно знает, каких веществ ему сейчас не хватает для выведения лишнего. Мне с твоей подачи чертовски не хватает никотина, а его в аптечке, к сожалению, не оказалось. Хорошо, что кто-то спрятал в ней эту несчастную полупустую пачку сигарет; видишь, даже от вредных привычек иногда бывает польза.
Я опять закашлялась. Он некоторое время с интересом меня разглядывал, после чего поднялся, ушёл куда-то за пределы моего поля зрения и вернулся с бутылкой воды в руках. Приподняв мою голову одной рукой, второй приложил ёмкость с желанной влагой к моим губам. Дым от зажатой в пальцах этой самой руки сигареты резал глаза, но сейчас мне было не до него. Я кашляла, захлёбывалась, но всё равно жадно пила, пытаясь проглотить мерзкую горечь. Когда я протестующе замычала, Зуев отнял от моих губ бутылку, но остался сидеть рядом на корточках, вновь разглядывая с тем же нехарактерным для него отстранённым любопытством.
- Как ты успел меня вырубить? - спросила я.
- Поздно я тебя вырубил, считай - провалился с жутким грохотом, - недовольно фыркнул он. - Так и знал, что что-нибудь подобное выкинешь, но не ожидал, что автоматика сработает так поздно. Надо было сразу тебя отключить, проблем было бы меньше, а я, дурак, недооценил. Вот что мечты об отпуске с людьми делают, - иронично усмехнулся он.
- Сволочь, - пробормотала я, разглядывая мужчину. Правда, и сама не очень понимала, за что я его ругаю. Наверное, за то, что оказался таким быстрым и таким живучим.
- Это потому, что не дал себя убить? - рассмеялся он всё тем же неприятным смехом. Надо признать, его собственный смех, так раздражавший меня прежде, по сравнению с этими звуками был настоящей музыкой. - Могу тебя утешить, процесс детоксикации организма сложно назвать приятным. Ты доставила мне множество неприятных мгновений, и за это здорово задолжала. Впрочем, мы вполне можем договориться о компенсации… полюбовно, - усмехнулся он, проводя по моей щеке тыльной стороной ладони, которой несколько секунд назад поддерживал мою голову. Потом ниже, по шее, через вырез почему-то полурасстёгнутой блузки на грудь; по-хозяйски спокойно, уверенно. Увы, тело на эти прикосновения отвечало очень искренне: инстинкты у нас сильны несмотря ни на что, и они по-прежнему считали сидящего сейчас рядом со мной человека очень подходящим партнёром.
Самое обидное, я ведь видела: никакой угрозы не было, он явно не собирался заходить дальше вот этой небольшой провокации. Может быть, даже физически не был на это способен в нынешнем своём состоянии. Он откровенно издевался, пользуясь моим бессилием и невозможностью сопротивления, эта насмешка читалась в его взгляде и в лёгкой ехидной ухмылке. Но локоть мужчины так заманчиво маячил у меня прямо перед носом, что я не сумела удержаться и вцепилась в него довольно острыми зубами. Изо всех сил, мстя за собственное бессилие и не задумываясь ни о чём.
Рот наполнила солёная человеческая кровь с металлическим привкусом, и мужчина с шипением вырвал у меня конечность, заработав тем самым в добавок к дыркам несколько рваных порезов. За свою несдержанность я тут же поплатилась: ответный удар, кажется, был больше рефлекторным действием, чем сознательным, но от этого было не легче. Короткий, без замаха, той же тыльной стороной ладони, он оказался неожиданно сильным. Зубы клацнули, чудом не оставив меня без языка, голова мотнулась; губы, щёку и подбородок обдало болью. В ответ на это движение очнулась и поутихшая было боль где-то внутри головы, в районе левого виска. Я машинально облизала разбитую губу, пытаясь остановить кровь, и на мгновение прикрыла глаза, мечтая тем самым хоть немного унять боль.
Окинув взглядом пострадавшую конечность, Зуев повёл себя совсем не так, как можно было ожидать. Не стал ругаться, не отвесил мне ещё пару уже вполне сознательных затрещин, не начал поспешно останавливать сочащуюся тонкими ручейками кровь. Иронично, немного сочувственно усмехнулся, вцепился пальцами пострадавшей руки мне в волосы, фиксируя голову, и приблизил лицо к моему.
- Предупреждаю первый и последний раз, зверушка, - тихо, беззлобно и даже почти ласково проговорил он, пристально глядя мне в глаза. - Ты жива ровно до тех пор, пока мне не лень с тобой возиться. А мне не лень с тобой возиться, пока ты не доставляешь проблем. Ещё раз выкинешь что-нибудь в таком духе, и я вырву тебе зубы по одному. Ты всё поняла?
Никакой угрозы, никакой обиды или злости, которые на его месте испытывала бы, к примеру, я сама. Холодное спокойствие и пристальный взгляд, в котором я читала свой приговор.
Мне вдруг стало невыразимо жутко под этим взглядом; так, как не бывало, кажется, никогда прежде. Причём не столько от обещания расправы, - в конце концов, к смерти или боли я была вполне готова, это тоже было частью моей работы, - сколько от резкой и очень неожиданной метаморфозы, в результате которой бестолковый бабник вдруг превратился в опасного безжалостного хищника. Сложно спокойно реагировать, когда человек, который на протяжении нескольких лет казался простым, понятным и совершенно неопасным, за считанные мгновения превращается… вот в это.
Я торопливо мелко закивала, насколько позволяла рука мужчины, потому что язык от страха онемел.
Кажется, я начала скучать по прежнему Семёну Дмитриевичу Зуеву. Будь проклят тот миг, когда я сожалела об отсутствии у него мозгов! Совести, чуткости и такта надо было просить.
Вся произошедшая сцена, начиная с оплеухи и заканчивая вот этой короткой угрозой, меня странным образом отрезвила и успокоила, уняв эмоции. Симпатии к Зуеву не прибавилось, зато парадоксальным образом проклюнулось искреннее уважение, и почему-то поутихла обида. Может, я всё это укусом выплеснула?
- Вот и умница, - коротко кивнул он, пружинисто поднимаясь на ноги. Снова оглядел свою руку, машинально облизал костяшки пальцев: кажется, тоже рассадил о мой зуб. Растерянно замер, поморщившись, лизнул опять. - У тебя что, кровь сладкая? - растерянно хмыкнул он. - Странно, наши клялись и божились, что химсостав почти такой же.
- Сладкая? - переспросила я, приподняв голову и пытаясь выровнять перед глазами горизонт, чтобы нормально посмотреть на мужчину.
- Ну, да, - он пожал плечами. - Слегка, как берёзовый сок.
Я смутно представляла, что такое берёзовый сок и как можно сделать сок из дерева, но этот вопрос сейчас был последним, что меня волновало.
- Ой, дура-а, - протянула я, со стоном уронив голову на диван. Надо же было так вляпаться! Кто меня дёрнул вцепиться в этот его локоть, не задумываясь о последствиях? Проклятые инстинкты!
- То есть, это ненормально? - уточнил Зуев.
- Нормально, - поморщившись, отмахнулась я.
- Женя, или как тебя там на самом деле зовут, у тебя память короткая, или мне всё-таки сломать тебе пару пальцев для освежения? - мрачно поинтересовался он. - Что с твоей кровью, и почему это плохо. Если тебя это утешит, я в курсе, что ты не человек.
- Вторая фаза обмена жидкостями тела, - мрачно пояснила я. - Это выделяется специфический фермент, готовящий организм к перестройке. Первая фаза - пот или слюна, на ней происходит сканирование генной структуры партнёра по обмену. Второй фазой обычно является сексуальный контакт, третьей - обмен кровью, но вполне возможна и обратная ситуация. Вообще, все три фазы могут меняться местами, последовательность непринципиальна.
- И что получается в результате? - полюбопытствовал он, присаживаясь на край стола.
- Настройка… Можно, я сяду? Неудобно разговаривать, лёжа на боку, - попросила я. Он молча поднял меня в нужную позу, после чего, вопросительно косясь, принялся за обработку укуса. - Спасибо. После обмена жидкостями тела происходит настройка геномов партнёров друг на друга для достижения совместимости и обеспечения возможности заведения потомства. Учитывая, что твой геном абсолютно стабилен, изменения будут происходить только с моим. На первой фазе происходит только первичный анализ, на второй - предварительная настройка и восстановление собственного изначального генетического кода, с откатом сознательно внесённых изменений, на третьей - окончательная перестройка.
- Погоди, - он насмешливо хмыкнул. - Я правильно понял, что если я тебя сейчас изнасилую, ты станешь человеком?
- Ну… с некоторыми оговорками, наверное, да. И я понятия не имею, как это отразится на мне, потому что… не имею понятия! - обречённо выдохнула я.
Я действительно не знала, что будет с организмом, если он мутирует в стабильную структуру вроде человеческого тела.
- Я хренею с вашей физиологии, - заявил землянин, качнув головой, и залил пластырем из баллончика рану на локте. Потом, окинув меня взглядом, взял какую-то не то салфетку с резким стерильным запахом, присел рядом и пальцами цепко ухватил мой подбородок, чуть поворачивая голову.
- Что ты делаешь? - напряжённо уточнила я.
Очень мне не понравились его слова про "изнасилую". У нас очень редко мужчины совершали подобные действия: обмен жидкостями тела - довольно ответственное решение, и доставляет массу неприятностей обоим партнёрам, а предотвратить его при таком контакте практически невозможно. Совершить подобное мог только полный псих; чего нельзя сказать о людях, у которых это преступление являлось довольно распространённым. И в настоящий момент от Зуева я могла ждать чего угодно вплоть до этого.
- Кровь останавливаю, - лаконично пояснил он. - Да не дёргайся ты так, не трону я тебя, больно надо. Я, знаешь ли, предпочитаю в постели женщин, которым моя компания доставляет удовольствие. Это гораздо сильнее тешит моё самолюбие и поднимает самооценку, чем причинение боли извивающейся и вопящей особе, - ухмыльнулся мужчина.
- Ты шутишь, или действительно есть опыт для сравнения? - уточнила я. Он одарил меня долгим и странным тяжёлым взглядом и вновь усмехнулся, только на этот раз как-то очень недобро.
- Ты точно уверена, что хочешь знать ответ на этот вопрос? Вот и умница, - кивнул Зуев, когда я медленно отрицательно качнула головой. Действительно, зачем мне знать, сколько крови и грязи на руках этого типа? Что они есть - я сейчас уже совершенно не сомневалась. Так разве мне станет легче, если я узнаю точную цифру? - Один весьма неоднозначный персонаж нашей истории сказал популярную фразу, ставшую в итоге почти хрестоматийной; правда, там не совсем про разведку, но про структуру довольно близкую, - задумчиво проговорил Зуев, продолжая аккуратными едва ощутимыми прикосновениями стирать кровь с моей шеи и подбородка. - Так вот, у разведчика должна быть холодная голова, горячее сердце и чистые руки. Последнее утверждение всегда казалось мне сомнительным; не для белых перчаток наша служба. Или ты не согласна?
- Я о подобном никогда не задумывалась, - немного нервно огрызнулась я. Закончив с обтираниями, майор намазал мне висок, скулу и подбородок какой-то прозрачной желтоватой мазью со слабым непонятным запахом. - Ты странно себя ведёшь; оказываешь вот первую помощь. Может, ты меня ещё и развяжешь? - уточнила я.
- Может, и развяжу; зависит от твоего поведения, - хмыкнул мужчина. - Всё равно тебе бежать некуда. Это вас так от радиации вашей что ли раскорячило? - резко сменил тему он, и я не сразу сообразила, о чём речь.
- Изначально - да, но это был не эволюционный процесс, а рукотворный, когда начались многочисленные случайные мутации и вместе с ними поехала рождаемость. Мы пытались выжить, - пояснила я. И только тут, наконец, осознала все его слова и вытаращилась на собеседника с испугом. Кажется, вырубивший меня удар здорово повредил мозги, раз они стали так медленно соображать… - Откуда ты знаешь про радиацию? И про то, что я не человек?
Он презрительно фыркнул в ответ, вновь присаживаясь напротив меня на край стола.
- Велика тайна. Я про вас вообще много знаю; хотя вот про эту настройку генома не слышал, но это не моя сфера деятельности.
- И… давно? - с замиранием сердца уточнила я. Зуев изобразил свою самую мерзкую глумливую усмешку и ответил, окончательно меня добивая.
- Что ты засланка, знал с самого начала, остальное выяснилось в процессе. Так что поздравляю, всё это время ты самозабвенно и увлечённо работала на нас. Не только последние пять лет, но с момента своего внедрения.
- Что значит - работала на вас?
- То и значит. Исправно и очень аккуратно отправляла своим то, что мы желали им слить, искренне веря, что это героически добытая тобой у безалаберного майора стратегически важная информация. И ты, и все твои двадцать три товарища после той первой операции в НИИ "Геном" находятся под нашей неусыпной опекой. Те, что пасутся в разных научных учреждениях - на своих местах, а ты очень удачно внедрилась на один из секретных объектов нашего родного ФРУ, и моё начальство решило, что тебя я должен опекать лично. Как думаешь, твоё командование там, дома, поверит, что дезу ты им сливала ненамеренно? - насмешливо уточнил он.
- Это… предательство, - шёпотом выдохнула я, пытаясь махом задавить поднявшиеся во мне эмоции, чтобы не захлебнуться в позорной истерике.
- Вообще, это по принятой терминологии называется "оперативная игра", - пожал плечами он. - Хотя лично мне больше нравится красивое слово на одном из старых земных языков - "функшпиль", "радиоигра". Тоже, в общем, древний и полезный приём, что называется - классика. А есть более поздний - "оперативный визит", или "игра в куклы" по аналогии. Это когда противник, эвакуируя своего агента, получает даже не перевербованного оперативника, а нашего человечка, очень качественно под него замаскированного и имеющего его слепок памяти. Что-то выражение лица у тебя стало кислое. Не ожидала? - в наигранном удивлении вскинул брови мужчина. - А это, между прочим, учебник и классика нашей разведшколы. Так что утешься, это не лично твой провал, а провал всей вашей разведки. Мне вообще непонятно, на что вы так самоуверенно рассчитывали, пытаясь с нами играть. Впрочем, это вопрос не к тебе; но за просчёты командования всегда расплачиваются рядовые.
- Ты же знаешь, что происходит в нашем мире, - проговорила я, с трудом удерживая ровный тон и пытаясь не поддаться на его подначки. Во мне опять проснулась поутихшая ненависть и отвращение к собеседнику. К его самодовольству, самоуверенности, ехидству, цинизму. Если прежде я поражалась его ничтожеству, то теперь вопрошала у себя - как можно быть такой сволочью?! - Мы просто хотим жить. И надеялись, что найдём у вас какое-нибудь средство, способное остановить процесс гибели планеты. Что ещё нам оставалось делать? - злость в конце концов вырвалась наружу раздражённым шипением, не произведшим на мужчину никакого эффекта.
Он с постным лицом пожал плечами, состроил демонстративно задумчивую гримасу, запрокинул голову, массируя пальцами горло.
- Ну, не зна-аю, - протянул Зуев, продолжая откровенно издеваться. - Вариантов много. Например, вы могли бы… хм. Попросить? - отставив в сторону ладонь с растопыренными пальцами и пожав плечом, он насмешливо вскинул брови.
- Нам нечем расплачиваться за помощь, - процедила я.
- Вариантов много, - возразил мужчина. - Навскидку я могу предположить, например, просьбу о вхождении в состав Федерации. Стопроцентной гарантии, что вас бы приняли, я тебе не дам, потому как чином не вышел такие вопросы решать, но мы вообще исторически любим помогать всяким больным и ущербным. За что потом и расплачиваемся, - он недовольно поморщился. - Да даже если бы не приняли в состав, в чём я лично сомневаюсь, всё равно бы помогли. Есть у нас государственная программа помощи слаборазвитым мирам, а там у вас ко всему прочему огромное непаханое поле для исследователей. Да наши чиновники сдались бы под одним только напором учёной братии! Впрочем, это я отвлёкся, - майор опять поморщился. - Откуда бы вам было всё это знать. Мы бы тоже вряд ли полезли к более развитой цивилизации с просьбами о помощи, а сначала попробовали прощупать почву. Короче, тебе просто не повезло, - резюмировал он. - Но если будешь хорошей девочкой, получишь шанс на нормальную жизнь: сотрудничество со следствием всегда засчитывается.
- Ты, никак, предлагаешь мне сознательную измену? - уточнила я.
- Почему нет? - удивлённо вскинул брови мужчина. - Было бы, чему хранить верность. Вы такими темпами лет через двести окончательно вымрете без помощи извне, так не всё ли равно, будешь ты вымирать на своей загаженной планете, или где-нибудь в более приятном месте.
- А таких слов как "верность" и "честь" в твоём лексиконе нет? - прорычала я, больше всего на свете жалея, что вцепилась пару минут назад ему в локоть, а не в горло.
Тварь, дыры небесные, какая же он сволочь! Если я раньше была уверена, что тихо ненавижу этого человека за его бесхарактерность, то теперь понимала: те мои чувства были очень далеки от настоящей ненависти, а бесхарактерность была гораздо приятней вот такого характера.
Зуев вдруг рассмеялся; легко так, радостно, искренне. Смотрел на меня и хохотал буквально до слёз. Не выдержав, я зло оскалилась и зарычала, даже дёрнулась вперёд в нелепой попытке вскочить и воплотить свою мечту в жизнь и разорвать ему шею. Впрочем, я даже на ноги встать не могла: они всё ещё не слушались.
Мои телодвижения от внимания мужчины не укрылись, и добавили веселья. На глазах человека действительно от смеха выступили слёзы, которые он утёр тыльной стороной ладони. А я чувствовала, что ещё немного, и я буквально взорвусь от злости и невозможности её выместить на этой твари!
- Ох, ну, уморила, - покачал головой Зуев, вновь хохотнул. - Я с вас фигею! И вот это - опытный разведчик со стажем, мама дорогая! Чёрт побери, на такое даже моя бестолковая сестра перестала вестись лет в двенадцать!
- Ненавижу тебя! - яростно прошипела я.
- Не сомневаюсь, - он тихонько хмыкнул. - А теперь попробуй выключить эмоции и включить голову, она же у тебя должна неплохо работать, и поставить себя на моё место.
- Издеваться над тем, кто находится в заведомо более проигрышном положении, низко, - процедила я. Совет был дельным, но последовать ему пока не получалось.