- Я не об этом. Что он совершил? За что его хотят привлечь?
Шокер поёрзал в кресле, словно ему стало вдруг неуютно, поморщился, выгибая спину, потом устало и как-то даже обречённо посмотрел на меня:
- А тебе зачем это?
- Хочу знать.
- Ты что, впервые работаешь с ловцами?
- Нет, не впервые.
- Ну тогда ты должна понимать, что мы не можем вникать в детали каждого дела.
- Я понимаю. Я знаю, что ребята голову себе не забивают. Но ты…
- А у меня голова, по-твоему, резиновая что ли? - проворчал Шокер.
- Тебе по должности положено знать больше. И ты знаешь. У тебя есть ориентировки, сводки, всякая информация по каждому человеку, за которым вы охотитесь…
Шокер смотрел на меня с неожиданной грустью.
- Да, это всё есть. Только не у меня, а у Лали, в файлах. И я не заучиваю их содержимое наизусть.
- Я тебя не спрашиваю о том, кого вы ловили пять лет назад в дождливом сентябре. Я говорю о человеке, который у вас в разработке сейчас! И не говори, что не помнишь! Лучше уж скажи правду, почему не хочешь просто ответить на мой вопрос!
Шокер тяжело вздохнул и с шумом выдохнул. Потом расцепил скрещённые на груди руки и звонко хлопнул себя по бёдрам:
- Хорошо! Пожалуй, последнее будет и в самом деле правильно. Я тебе скажу, почему не хочу отвечать на твой вопрос, - он посмотрел в мои глаза и твёрдо сказал. - Я не допускаю никакой личной вовлечённости моих людей в судьбу наших объектов. Это ни к чему хорошему обычно не приводит. Поэтому я никогда не даю моим людям никакой информации, кроме той, которая нужна для поимки объекта. Так понятно?
- Понятно. Но я не твой человек!
- Мы уже это обсудили утром. Сейчас - мой. А учитывая, что ты, пусть и ненадолго, побывала у Тайлера в руках, я тем более не имею право ничего тебе говорить.
- Почему это?
- Есть такое психическое состояние… Оно по иронии судьбы носит имя этого славного города, - усмехнулся Шокер. - И твой ночной визит с вопросом о Тайлере наводит меня на мысль, что вдобавок к синякам и рассечённой брови ты и стокгольмский синдром себе уже заработала…
- Ерунда какая!
Он развёл руками:
- Я тебе объясняю, как это выглядит со стороны объективного наблюдателя.
- Это ты - объективный наблюдатель?
- Стараюсь им быть, - пожал плечами Шокер.
- Хорошо. Тогда вылечи поскорее мой синдром. Напугай меня, расскажи о Тайлере самую страшную правду, чтобы у меня даже в мыслях не было ему сочувствовать…
- Иди спать, Апрель! - отрезал Шокер.
- Тебе что, совершенно безразлично, в чём виновны те люди, за которыми ты гоняешься? И виновны ли они вообще?
- Я уверен, что виновны. В мои обязанности не входит ни устанавливать их вину, ни опровергать её, - устало сообщил Шокер. - Над этим долго и успешно работали другие люди, и у меня нет никакого основания и никакого права подвергать сомнению их профессионализм и компетентность. Я не делаю и не перепроверяю чужую работу. Я делаю свою. И ты сюда прислана, чтобы помочь мне делать мою работу, а не мотать мне нервы всяким вздором!.. Я тебя с твоими претензиями не посылаю лесом только по старой доброй памяти. Всё, отправляйся спать немедленно!
Его осунувшееся лицо стало злым и раздражённым. Чувствовалось, что послать меня лесом ему просто физически необходимо, но он сдерживается, как истинный аристократ.
- Так что там самого ужасного сделал Тайлер? - попробовала я ещё один заход. - Он убивал беременных? Насиловал детей? Осуществил теракт? Подмешал яд в водопровод мегаполиса? Может быть, ещё что-то более ужасное? Что?
Шокер сжал кулаки. Я понимала прекрасно, что он меня не ударит, не посмеет. Но всё равно стало не по себе.
Он немного помолчал, глядя в стол, потом привстал, прихватив с собой кресло, шагнул вместе с ним в мою сторону и опустился так близко, что смог взять меня за руку. Моя ладонь оказалась в его огромной ручище.
- Послушай меня, Апрель… Просто послушай, - сказал он задумчиво, пожимая слегка мои пальцы. - Я сегодня нарушил всё, что можно. Начиная от жёстких правил, которым должен следовать профессиональный ловец, и заканчивая моими личными принципами. Я уверен, что это ещё дорого мне обойдётся, ничего не поделаешь, буду к этому готов. Но за мои ошибки не должен платить никто другой. Я обязан защитить своих ребят от любых неожиданностей, и я должен сделать всё, чтобы ты уцелела. И пока мы не закончили операцию, ты подчиняешься мне, а я решаю, какую информацию до тебя доводить, когда и каким способом. По той простой причине, что мне виднее. Потому что я выше по положению, и я тут за всё отвечаю.
- Шокер, я не принцесса на горошине. Я на службе. Я наёмница. Я деньги за это получаю, и немаленькие. Именно за то, что подвергаюсь опасности. И дались тебе мои синяки, они не первые и не последние! Я готова работать. Ты даже не представляешь, в каких условиях и в каком состоянии мне доводилось летать через слои! Мне твоя опека больше не нужна!
Он ещё крепче сжал мою ладонь.
- Я не для того вытаскивал тебя десять лет назад, чтобы сгубить сейчас, - заметил он.
- Слушай, я очень рада, что тогда это был действительно ты, а то я думала, у меня шизофрения развивается. Но я теперь прекрасно обхожусь без посторонней помощи.
- Это замечательно, - усмехнулся он. Его пальцы защекотали мою ладонь, поглаживая. - Знаешь, а я часто думал о тебе все эти десять лет…
- Ой, да ладно, - смешок, который я выдала, получился совсем нервическим. - Думал он десять лет! Да ты и не узнал меня, когда увидел, не сочиняй.
- Узнал. Сразу же. Ты почти не изменилась. Не выросла, не повзрослела… - улыбнулся он, на мгновение превращаясь в того мальчишку. - Не надо судить по моей реакции. Я умею, очень хорошо умею притворяться. Это часть моей работы… И скрывать прошлое - это тоже часть работы.
Я попыталась вытащить руку, но он удержал её и накрыл второй ладонью. И чёрт бы его побрал, этого Шокера, но до чего ж у него оказались красивые руки…
- А сказки рассказывать доверчивым девушкам - тоже часть работы? - раздражённо уточнила я. - Шокер, мне что-то не смешно. Вы тут чокнутые все до одного, и ты, похоже, не в последнюю очередь… Можно, я спать пойду?
Он выпустил мою руку и выпрямился в кресле:
- Разумеется, Апрель! Не смею задерживать.
Я встала.
Шокер больше не смотрел на меня, снова передвинулся вместе с креслом на прежнее место, надел очки, взял мышку и снова уткнулся в компьютер.
Похоже, обиделся. Ну что ж поделать. Его работа - притворяться, а моя - говорить, что думаю. Наплевать, пусть аристократия обижается. Всё равно, это уже не тот добрый, весёлый и надёжный парень, который не дал мне умереть тогда. Вот того бы я не посмела обидеть, ни за что на свете.
Шокер рывками прокручивал информацию на экране, но лицо его оставалось каменным, а глаза неподвижными, и я была готова поклясться, что текста, в который он так внимательно вглядывался, он просто-напросто не видел. И не удивительно, он был уже еле живой, намаялся.
- Вижу, как я тебя достала, - сказала я как можно мягче. - Но мне нужно было попытаться это всё узнать. Я не думала, что это такая неразрешимая проблема… Ну, нет так нет.
Шокер взглянул на меня поверх очков. Серьёзно так.
- Ладно, иди спать. Очень поздно, - сказал он со вздохом.
- Прости меня, Винни…
Он аж рот открыл, и ресницами хлоп-хлоп.
- Знаю, что большой секрет, - я понизила голос до шёпота. - Но ведь не слышит никто.
Шокер сдёрнул очки и отбросил от себя, прижал к глазам ладони, потёр.
- Да, не слышит, - пробормотал он, не глядя на меня. - Спокойной ночи, Пятачок… Иди, пожалуйста, всё. Я выдохся.
Я вернулась в свою комнатку, сняла обувь, забралась на диван под тёплый плед, погасила настольную лампу на тумбочке. Надо попытаться уснуть. Ну или хотя бы подремать.
Я уже провалилась в какое-то забытьё, как дверь отворилась, и в дверях возник патлатый силуэт Лали.
- Апрель, ты спишь?
- Нет ещё, - я протянула руку и включила лампу снова.
У Лали на шее висели большие беспроводные наушники, в одной руке она держала маленький пульт неизвестно от чего, а в другой - листок офисной бумаги с текстом.
- Шокер велел для тебя распечатать, - она протянула листок.
- Спасибо.
Я подтащила подушку и приняла сидячее положение, собираясь читать.
- Тебе ещё чаю заварить? - спросила Лали.
- Что? Нет, не надо. Мне уже намного лучше, если что, я сама.
- А, хорошо, - кивнула Лали и надела наушники.
- Спасибо за всё, - сказала я, кутаясь в плед, и Лали снова сняла наушники:
- Что ты говоришь?
- Просто благодарю, за заботу. Спасибо.
- А "спасибом" не отделаешься, - серьёзно произнесла она вдруг и прищурилась.
- Ты о чём?
- Он - мой! Ясно? - чётко сказала Лали, даже безо всякого акцента.
- Кто?
Она усмехнулась:
- Ты поняла. Он - мой.
И тут мне стало смешно, что я совсем недавно жалела эту идиотку. Прав Лис - совершенно точно без мозгов. Ну а с озабоченными говорить надо только на их языке, иначе не дойдёт.
- Да на что он мне сдался, твой Шокер, - вздохнула я. - Я такими приключениями давно не балуюсь. Ты слыхала, какой крутой нрав у командора Йана? Если я только гляну куда на сторону, Йан мне голову откусит.
Она опустила глаза. Задумалась. Уже хорошо, может, и полегчает ей.
- Ладно, всё, мне работать надо, - буркнула она, натянула обратно свои наушники и исчезла за дверью.
Я уставилась в листочек.
Это была выписка из общей ориентировки департамента на бывшего наёмника Тайлера. Никаких подробностей, только сухие факты, выводы и общие фразы.
Родился на изнанке, взят на обучение в восемнадцать лет, успешно закончил курьерские курсы. Индекс базового потенциала - одиннадцать… Круто, бро. У него с детства вся электроника в руках "горела" ещё быстрее, чем у меня, даже часы он всегда носил только механические, иначе было никак. Мне в своё время насчитали всего девять баллов. Правда, очень потом удивились, когда по факту индекс быстро добрался до двенадцати, то есть до упора.
У Марата с такими данными были все возможности начать серьёзную карьеру и занять максимально высокую ступень, доступную на поверхности для наёмников с изнанки. Судя по бумажке, он так и сделал. Заключил контракт на пять лет. Как и я, и, скорее всего, на таких же кабальных условиях. Мои пять лет со штрафными за ошибки, сбои и провалы превратились в десять. А наёмник Тайлер всего черед два года работы курьер-проводником фактически дезертировал. Прекратил исполнять обязанности и исчез из поля зрения департамента. Таких обычно искали, но если дезертир просто пропадал и ложился на дно, искали не слишком усердно, чтобы не потратить на то усилий больше, чем того требует здравый смысл. Попадётся под руку - примерно накажут, не попадётся - его счастье. Другое дело, если дезертир начинал проявлять нежелательную активность на стороне. Вот тогда усилий не жалели.
Я читала ориентировку и глазам не верила. Прекратив исполнять контракт, бывший наёмник Тайлер начал работать на себя. Нелегальное проникновение в официальные каналы, несанкционированная транспортировка грузов и людей… Контрабандистов департамент не жаловал, это да. Но их обычно отлавливали обыкновенные охранники каналов. Передать дело автономным ловцам могли только в случае очень серьёзном. И в бумажке значились прочие преступления Тайлера: нападение на представителей властей, вооружённое сопротивление, захват и убийство заложников, попытки разрушить действующие каналы, содействие заговорщикам, виновным в государственной измене.
Какой шикарный букет из пиратских выходок, преступлений против личности и активной враждебности гатрийскому государству. Когда только Марат всё это успевает… Чёрт бы тебя взял, бро… Если хотя бы половина из этого - правда или почти правда, то ты покойник. Гатрийская машина тебя дожмёт. Если за дело взялся Шокер, рано или поздно это произойдёт.
* * *
На Дроттнинггатан народу всегда пруд пруди. Нет, ну, ночью и утром ранним, конечно, пусто. Но в остальное время толпы туристов снуют туда-сюда, вдоль-поперёк и по диагонали. Это место для тех, кого ничего конкретно не интересует, и всякой исторической чушью они грузиться не собираются, но хотят, чтобы им сделали прикольно. Например, продали яркий китайский магнитик или шлем с рогами, тогда будет хоть, что вспомнить. Я не очень люблю Дроттнинггатан именно из-за того, что людно, да и сувениры в основном негодные, убогие. Я их хоть и не покупаю никогда - поставить некуда - но поглазеть люблю, а здесь и поглазеть особо не на что. Хотя есть тут, конечно, и стоящие заведения, но о них надо знать. Например, лавочки, где можно купить отличный шоколад на развес. Настолько отличный, что подозрительно похож на гатрийский, так и думаешь, уж не контрабанда ли с поверхности.
Но под вечер на Дроттнинггатан бывает интересно даже мне. Часов с пяти сюда стягиваются творческие люди. Уличные музыканты, мимы, всякие ряженые устраивают любопытные выступления, на которые можно поглазеть даром.
Напротив легендарного музыкального магазина "Бенганс" удалые джазмены неплохо отжигали, народ охотно останавливался, некоторые даже бросали монеты в жестянку из-под печенья. Но судя по довольным лицам музыкантов, работали они не для заработка, а из чистого удовольствия.
Мне, в общем-то, было не до перфомансов, голова занята совсем другим. Но нужно было сменить обстановку. Ребят, вроде бы, упрекнуть не в чем, но что вместе, что по отдельности, они начали меня раздражать. Помучившись полдня в квартире, я заявила Шокеру, что, если я им пока не нужна, я иду проветриться и погулять по любимым местечкам. Он подтвердил, что сегодня я им точно не понадоблюсь, и я вышла в город.
Я постояла около "Бенганса" минут десять, послушала. Поймала себя на том, что начинаю притоптывать ногой под рваный ритм.
- А ничего так музычка, да? - раздалось позади меня.
Я резко обернулась.
Это был Марат. В кошмарных розовых брюках, расстёгнутой клетчатой рубашке и тесноватой хипстерской шляпе. Он смотрел на меня поверх тёмных очков и старательно, не закрывая рот, чавкал жевательной резинкой.
- Зачем ты?.. За мной могут следить.
- Могут, - кивнул он. - Но я проверил: за тобой никто не пошёл.
- Ты же знаешь, какие у них технические возможности…
- Мухи-дроны? - хохотнул он.
- Всё может быть.
- Да, верно, - посерьёзнел Марек. - Следить могут, гарантии нет.
- Тогда зачем ты пришёл?
- Хотел убедиться, что с тобой всё в порядке.
- А что, у тебя были сомнения? Я вчера была похожа на человека при смерти?
Марат широко улыбнулся и покачал головой:
- Да тебя палкой не убьёшь.
- Палкой? Палкой, пожалуй, нет… Мы будем тут стоять?
- Лучше бы отчалить куда-то, - Марат покрутился и махнул рукой. - Пойдём на Страндвеген.
Я повернула за ним. Мы, не спеша, пошли по тихому переулку, ведущему от Дроттнинггатан в сторону Кунгстредгорден - Королевского огорода.
- Зря ты, Марек… Зря пришёл. Это опасно. Шокер не даром свою репутацию заимел.
- Ну, будем надеяться, что моя глупость не обойдётся мне слишком дорого, - беспечно отмахнулся брат.
- Ты дурак, что ли? - возмутилась я. - Такой спектакль давеча устроил, чтобы ноги унести, а сейчас что вдруг за расслабон?
- Да цыц ты, что орёшь? - Марат властно притянул меня к себе и пошёл ещё медленнее.
Мы брели в обнимку, как влюблённая парочка. Никогда в жизни… в прошлой жизни… Марек не позволял себе никакой братской нежности. Подножку или тычок под рёбра - это завсегда пожалуйста. Но чтобы вот так, это что-то новое.
- Марек, ты зачем меня обнимаешь?
Он покосился на меня, чавкнул жвачкой и отвернулся.
- Чтобы в случае чего проще было мной прикрыться, да? - предположила я.
- А ты прикольная, - сказал он после короткой паузы. Потом помолчал ещё и добавил с усмешкой. - Досталось тебе, как я посмотрю…
- В смысле?
- Предавали тебя часто.
- С чего ты взял? - удивилась я.
- С того, что ты сразу про "прикрыться". А почему не "прикрыть"?
В самом деле, почему?
- Марат, я тебя не знаю!.. Я тебя полжизни своей не видела!
- И я тебя не знаю. Но я же пришёл. Хотя большей своей глупости, пожалуй, и не припомню, - горько усмехнулся он. - Что ты так напрягаешься на мой счёт? Неужели я таким гадом был?
- Ну не "таким", возможно. Но гадом, - засмеялась я.
- Да и ты, знаешь, не подарочек, - кивнул он.
- Это всё правда, что о тебе говорят?
- А что говорят?
- То, в чём тебя обвиняют - это правда?
- Может быть.
- Как это? Ты не уверен?
Марат мотнул головой:
- Кира, я не знаю всего, что там обо мне говорят. Болтать - не мешки ворочать.
- Марек, то, что я успела узнать, это очень серьёзно.
Он пробормотал что-то невнятное и только крепче стиснул меня.
- Марек, мне нужно понимать, что происходит.
- Зачем? - усмехнулся он. - Допустим, я подтверждаю, что всё это правда. И что, тебе теперь станет легче выполнить свой служебный долг?
Я ничего не ответила.
- Я многократно нарушил уголовные кодексы и на поверхности, и на изнанке, а также практически все заповеди, посланные свыше туда и сюда, - проговорил Марат. - Поэтому сейчас на меня очень легко списать и всё остальное, что не даёт покоя человечеству. В том числе поджог Рейхстага, убийство Кеннеди и Чернобыльскую катастрофу. Но ты не обязана в этом разбираться. У тебя есть сторона, которую ты выбрала. Да, она мне не по нутру, но что поделать. Я сделал всё, чтобы тебя не подставить. Если ты не намереваешься сдать меня своему блестящему командиру прямо сейчас, я как-нибудь выберусь из капкана и на этот раз. И Шокер за мной ещё побегает.
- Но когда-нибудь…
- Когда-нибудь он меня сцапает, - уверенно сказал Марат. - Ты переправишь меня на поверхность, они устроят показательное судилище, спишут на меня всё, что вспомнят. И приговорят к смерти.
- Тогда почему ты всё ещё здесь? Почему не уехал?
- Надо кое-что доделать. Именно здесь, в Стоке.
Мы уже вышли почти к самой площади Кунгстредгорден, когда я заметила впереди высокого мужчину в длинном плаще, который подпирал стену и вроде бы совершенно не смотрел в нашу сторону. Я узнала Лиса и замерла на месте.
- Что? - хладнокровно уточнил Марат.
- Они нас выследили.
- Скольких ты видишь?
- Пока одного… Уходи, Марек. Быстро. Ты ведь хорошо знаешь город. Уходи.
- Посмотри внимательно по сторонам. Вдруг заметишь ещё кого-нибудь.
Я покрутила головой, вгляделась в немногочисленных прохожих, задержалась взглядом на подъездах, арках, карнизах и окнах.
- Никого не вижу.
- Возможно, просто совпадение, что парень Шокера оказался здесь. Не дёргайся, - спокойно сказал Марат, не отпуская меня. - Я хорошо знаю эту часть города. Все проходные дворы, подвалы и чердаки…
Он сделал несколько шагов к ближайшему подъезду.
- Как ты насчёт небольшой пробежки?
Марек открыл дверь подъезда и бросился внутрь. Я метнулась за ним.