- О, ничего, Беата, не обращай внимания: это только так сорвалось у меня с языка. Я преодолею это только тогда, когда в Нейгаузе снова станет тихо. Будь снисходительна ко мне.
Но сестра не отставала.
- Лотарь, - решительно сказала она, хотя ей и было больно, - я думаю, что вы, мужчины, с трудом понимаете некоторые вещи и что на сей раз тебе стоит только протянуть руку.
- Нет, моя умная сестрица, на сей раз нет, - возразил он, - через мою руку протягивается теперь другая, уверенная в победе, и когда я увидел это, то молча отнял свою руку и сжал ее в кулак. Не расстраивай меня больше, Беата, и оставь меня одного.
- Ты остался столь же неразумным юношей, каким был прежде, - проговорила она и обернулась. - Ей Богу, она бегает за тобой, как твоя Дианка, - и Беата указала на собаку, которая умными глазами следила за каждым движением своего господина.
После этого она внезапно остановилась в вестибюле, следя глазами за принцессой Еленой, которая в светлом утреннем платье спускалась по широкой лестнице в сопровождении графини Морслебен. Черные глаза принцессы, бросившие пронзительный взгляд на дубовую дверь комнаты Лотаря, возбудили злость в озабоченном сердце Беаты.
Нет сомнения, что принцесса без ума от него; она показывала это очень ясно, даже слишком, по мнению Беаты. Страстные взгляды и беспокойная подвижность принцессы были ей невыразимо противны. Один Бог знает, что еще придет Елене в голову. Конюшни и стойла так же подвергались ее набегам, как детская и склеп, ключ от которого она недавно повелительно потребовала, чтобы возложить венки на гробы умерших родителей Лотаря. Это было внимание по отношению к их сыну, которого он, к сожалению, совершенно не заметил.
Беата покачала головой и пошла наверх, в большую комнату, где стояли шкафы и сундуки с бельем. Она села там и дала волю слезам. Было ли счастьем то, к чему Лотарь стремился? Стремился с надеждой и страхом. Это высокопоставленное страстное создание… И было ли счастливым его первое супружество? Зачем желания Лотаря устремлялись так высоко? Беата подумала о его будущем рядом с принцессой, о заброшенном доме его отцов, в котором она снова останется одна, управляя им, как теперь. Лотарь же погрузится в шумную жизнь резиденции, уедет путешествовать, как с первой женой, и лишь иногда будет один заезжать сюда на несколько дней. Светлейшей жене здесь нечего делать. Ее присутствие здесь сейчас означало только поощрение; игривый интерес принцессы к хозяйству был только доказательством, что она снизойдет к нему так же охотно, как сделала это ее сестра.
И когда он будет приезжать домой, брат и сестра поглядят друг другу в глаза и найдут, что оба постарели, один в удушливой придворной атмосфере, а другая в одиночестве и жажде личного счастья.
Беата сама испугалась рыдания, против воли вырвавшегося из ее груди; она стиснула зубы, с затуманенными глазами отперла сундук и поспешно стала вынимать оттуда пестрые ковры и шали. Этими драгоценными смирнскими и турецкими тканями, собранными Иоахимом во время его путешествий и купленными ею на аукционе за собственные деньги, она хотела украсить вестибюль. И пока она рассматривала красивые сочетания красок, слезы градом катились по ее лицу.
Беата снова сошла вниз, дала распоряжения, разослала посыльных, переговорила с садовником и с экономкой и среди этой суеты получила отказ от Клодины и Иоахима.
На последнего мало рассчитывали, но Клодина! Беата поспешно отыскала брата. Она нашла его в саду, где он стоял с принцессой Еленой и графиней Морслебен на импровизированном бальном паркете под липами. Рабочие только что окончили его, и два садовника обивали еловыми ветвями столбы ограды и перебрасывали гирлянды с одного на другой.
- Лотарь, - начала Беата, - Клодина отказалась; не поедешь ли ты туда попросить ее все-таки приехать?
Он на мгновение побледнел.
- Нет! - последовал короткий ответ.
Глаза принцессы Елены блеснули: она заметила, что он побледнел.
- Так я пойду к ней, если позволишь, - сказала Беата.
- Тогда тебе придется отправиться в Альтенштейн: ты едва ли найдешь ее в Совином доме.
- Я поеду к ней сегодня вечером, когда она будет дома, и не вернусь без ее согласия.
- Вам, кажется, не повезло, барон, - вступила в разговор принцесса с мрачно блестевшими глазами. - По словам мамы, герцог почти наверное лишит праздник своего присутствия. Ее высочество только что прислала ей записку относительно туалетов и с огорчением сообщила это.
На лбу барона вздулась жила, но ничто больше не изменилось в его лице; он внимательно смотрел на садовников, которые прикрепляли белые с красным флаги.
- Это довольно красиво, - спокойно сказал он, - вы не находите, ваша светлость?
Принцесса кивнула.
- Почему нет цветов вашего дома? - спросила она с чарующей улыбкой. - Попеременно красное с желтым и красное с белым.
- Я не люблю это сочетание, - возразил он, - оно слишком вычурно.
В этот день Клодина после полудня подошла к столу брата, чтобы проститься с ним.
- Ты позаботилась о моем отказе?
- Да, о твоем и моем тоже. До свидания, Иоахим.
- И о твоем? - с изумлением спросил он.
- Да, я не люблю подобных праздников; не сердись, Иоахим.
- Сердиться? Я только не понимаю тебя: ты очень огорчишь Беату.
По губам Клодины скользнула легкая усмешка.
- О, думаю, я скоро успокою ее… Иоахим, оставь меня здесь, ты не представляешь себе, как я радуюсь тем дням, когда после обеда остаюсь здесь и провожу вечер под дубом с тобою.
Он протянул ей руку.
- Как хочешь, Клодина. Ты знаешь, я согласен со всем, что ты делаешь.
Клодина сошла вниз, поцеловала на прощание девчурку, которая шила куклам платья под надзором Иды, и заглянула в комнату фрейлейн Линденмейер. Старушка спала в своем кресле. Клодина тихо затворила дверь и через вестибюль прошла в сад; перед воротами стоял герцогский экипаж. Меньше чем через полчаса она уже сидела в альтенштейнском парке под дубом и читала герцогине сочинение Иоахима "Весенние дни в Испании", где история его любви сплеталась с поэтическими описаниями прекрасной природы этой страны.
- Клодина, - перебила ее герцогиня, - она, должно быть, была необычайно обворожительна, твоя маленькая невестка? Опиши ее мне.
Молодая девушка устремила свои голубые глаза на приятельницу.
- Она несколько походила на тебя, Элиза!
- Ах, ты льстишь, - погрозила герцогиня, - но это дало мне хорошую мысль - напомнило о туалете на вечер: не взять ли мне веер и мантилью и явиться в Нейгауз испанкой? Мне кажется, это будет интересно, а ты как оденешься?
- Я отказалась, Элиза.
Лицо герцогини омрачилось.
- Как жаль, - тихо и задумчиво сказала она, - герцог тоже отказался.
Бледное лицо Клодины вспыхнуло от испуга.
Герцогиня вопросительно посмотрела на нее:
- Тебе жарко?
- Но почему его высочество не хочет присутствовать на празднике? - уклончиво спросила Клодина.
- Он не объяснил причины, - был ответ.
- Элиза, - поспешно сказала молодая девушка, - если ты прикажешь, я возьму назад свой отказ. Это мне легко сделать у Беаты.
- Я не приказываю тебе, но буду очень рада, - сказала герцогиня с прежней улыбкой.
- Так отпусти меня на час раньше - я хочу сама сообщить Беате о перемене своего решения.
- Конечно! Хотя мне и будет тяжело твое отсутствие. Но скажи мне, почему ты не хотела ехать в Нейгауз? Я не могу поверить, что тебя так задело столкновение с принцессой Еленой, чтобы из-за него отказать своим родным.
Говоря это, герцогиня взяла руку подруги и заглянула ей в глаза. Но длинные ресницы не поднялись, и прекрасное лицо залилось румянцем.
- Нет, нет, - тихо проговорила Клодина, - это не потому. Я обещала Иоахиму тихий, спокойный вечер и думала, ты не заметишь моего отсутствия в шуме и блеске праздника.
- Я никогда не чувствую себя более одинокой, чем среди массы народа, - возразила герцогиня и удержала руку Клодины, которую та хотела отнять.
- Я буду с тобой, Элиза.
- Охотно?
- Да! - не очень решительно произнесла Клодина и наклонилась к герцогине. - Да! - повторила она еще раз, - потому что я очень люблю тебя.
Герцогиня поцеловала ее.
- И я тебя, Клодина. С того времени, как я была невестой, я никогда не испытывала такого радостного, счастливого настроения, которое появляется у меня в твоем присутствии. И хорошо, что в дружбе нельзя ожидать разочарований, как в любви, она дает более спокойное счастье.
Клодина пристально посмотрела в лицо герцогини.
- Да, да, - с улыбкой продолжала та, - любовь, замужество приносят, моя дорогая, маленькие оскорбления и разочарования. Представь себе только, какой идеалистически настроенной стоит восемнадцатилетняя девушка перед алтарем. Но, дитя мое, я потому счастливейшая из жен, что он любит меня. Чувствовать себя любимой, быть вполне уверенной в любви и верности мужа - в этом все счастье женщины, потеря доверия была бы для меня равносильна смерти.
Забытая книга лежала на коленях Клодины, а герцогиня тихо заговорила о том, как она впервые увидела герцога и сразу полюбила его, о том, какой восторг почувствовала, когда ей сообщили, что он просит ее руки. Она сложила руки и проговорила: "Меня! Он хочет меня!" Она рассказала, как ежедневно писала ему, пока была невестой, с каким чувством счастья, с какой гордостью она после свадьбы вышла на балкон отцовского дворца, чтобы показать мужа тысячам людей, заполнивших площадь; и как потом они вдвоем в простои карете поехали весенней ночью в небольшой замок в окрестностях резиденции, где она, зацепившись шлейфом за подножку кареты, буквально упала к ногам молодого мужа. Они оба рассмеялись, и, так как ей было больно ступить, он взял ее на руки и понес по освещенным пустым коридорам в ее комнату, и там она села у окна, слушала соловьев и смотрела на отражавшиеся в пруду огни замка…
Темные глаза рассказчицы блестели при воспоминании о счастливых днях, и когда в это время из-за кустов показался герцог в безукоризненно элегантном летнем костюме, на ее худом, болезненном лице появилось чудесное светлое сияние.
Герцог приблизился с поклоном, но явно был не в розовом настроении.
- Не мешаю ли я дамам? - спросил он. - Вероятно, здесь идет совещание о туалетах… Безумная идея этот костюмированный вечер…
- Господи, да! - воскликнула герцогиня. - Клодина, где вы найдете теперь костюм?
- У меня масса великолепных старинных вещей моей бабушки, - возразила та, - я надеюсь, что там найдется что-нибудь.
- Фраки кавалеров будут очень живописно выделяться среди цыганских и романтических костюмов дам, - с улыбкой заметил герцог, - ясно, это каприз Елены!
- Почему ты не будешь там, Адальберт? Поезжай. Почему ты отказываешь Герольду в такой малости? Ты ведь раньше его баловал, - сказала герцогиня.
Герцог пожал плечами.
- Это нельзя устроить, - коротко сказал он и заговорил о другом.
- Ну, Клодина, так мы будем вдвоем утешать друг друга… Я испанкой, а ты?
- В одном из некрасивых костюмов, с короткой талией и узкой юбкой.
- Извините! Этот костюм вовсе не некрасив, напротив, - заметил герцог. - Но идет только к безупречной фигуре и особенной грации. Вспомните прелестный портрет моей бабушки в нашей картинной галерее. - Он поцеловал кончики пальцев. - Эта мода была очаровательна.
Клодина промолчала. Поговорив еще немного, герцог ушел, а Клодина продолжала чтение. Было около девяти часов, и последний вечерний луч лежал на вершинах гор, когда она поехала в Нейгауз. Пальмер стоял у своего окна за гардиной и слышал, как экипаж уехал.
Он подкрутил длинные, сильно накрашенные усы своими бледными, выхоленными пальцами. Он знал, что стрела нацелена, лук натянут, требовался только импульс, и бедное сердце будет убито. "Сделано невозможное", - как любил говорить Пальмер. Это было необходимо и давно пора: дружба становилась слишком крепкой, герцогиня обращалась с ним еще презрительнее, чем прежде; он знал, откуда дует ветер. Пальмер очень хотел, чтобы стрела задела и ее. Смешно, когда Берг говорит, что маленькая принцесса боится за герцогиню, такие натуры удивительно умеют приспособиться.
Великолепная мысль выбрать маленькую, страстную принцессу, чтобы спустить тетиву. "Удивительно, удивительно! - в восторге восклицал он, расхаживая по комнате. - Только женщина могла придумать это. Успех будет огромный, прелестная Клодина! Залы резиденции не увидят вас больше - вы станете безвредны! Лотарь не думает о ней, этот высокомерный дурак все гонится за принцессами; для меня загадка, как Берг додумалась до такого. А герцог пусть мечтает о ней сколько ему угодно: если у ее высочества явятся подозрения, то его любовь не поможет - придется будет расстаться! Кто потом получит милость у герцога - это уж будет зависеть от меня. Берг довольно красива, а старая любовь не умирает. Она все еще любит его и здесь вполне подойдет к моим планам".
Бесконечный ряд блестящих успехов представился глазам Пальмера и прежде всего - привлекательный титул гофмаршала.
Старый генерал фон Эльбенштейн, исполнявший также и обязанности обершталмейстера, не мог долго прожить. Пальмер уже несколько месяцев занимался делами вместо него, а герцог недавно сказал ему несколько многообещающих слов. Пальмер, конечно, не сомневался, что многие из придворных попортят себе кровь от досады, что он, иностранец, так сказать, подобранный его высочеством с улицы в Каире, получит это место. Он улыбнулся и просвистел несколько тактов марша. "Вам долго не придется ждать, господа: я хочу наслаждаться жизнью, пока могу". Ему представился Париж и маленький отель в Елисейских полях. И свобода от герцогской службы! А Алиса? Но, может быть, и она станет жить вместе с ним, может быть…
Он взял шляпу и пошел к столу. Там ротмистр клал персики в вино: были получены первые чудесные фрукты из герцогских оранжерей.
Клодина оставила карету у въезда в липовую аллею Нейгауза, она хотела незамеченной пройти в комнату Беаты.
Избегая вестибюля, она вошла в заднюю дверь, скользнула в коридор и тихо постучала в дверь гостиной. В комнате раздались шаги, и дверь отворилась.
- Это я, Беата, - прошептала она, - не помешала тебе? Я только на минутку.
- На самом деле ты! - воскликнула кузина и провела ее по темной комнате к стулу.
- Оставь, оставь, - отказалась девушка, - я только зашла сказать, что все-таки послезавтра приеду, если позволишь.
Беата искренне рассмеялась и поцеловала ее в лоб.
- Ну! - крикнула она в темноту, - кто был прав, Лотарь? Моя поездка оказалась ненужной!
Клодина испугалась. От окна поднялась фигура.
- Герцогиня приказала, - сказала она, запинаясь.
- Это чрезвычайно любезно со стороны ее высочества, - слегка охрипшим голосом отозвался Лотарь. - Герцог только что оказал мне честь также взять назад свой отказ.
Клодина схватилась за спинку стула, она задрожала, но не сказала ни слова. Какое неприятное совпадение.
- Садись же, - сказала Беата, - мы теперь совсем не видимся и даже не слышим друг о друге. У меня, понятно, мало времени, но раз ты тут, то помоги мне сообразить, как рассадить приглашенных за стол. Ведь я никого из них не знаю.
- Извини, Беата, но у меня немного болит голова и экипаж ждет, - ответила Клодина и собралась уходить. - Устрой торжество по жребию, - прибавила она, чувствуя, что не следовало отказывать Беате в этой маленькой услуге.
- Конечно, - согласился Лотарь, - может быть, случай вынет счастливый жребий и исполнит благочестивые желания… Могу я проводить вас до кареты?
Беата действительно была недовольна. Она осталась в комнате.
Лотарь, не говоря ни слова, пошел рядом с взволнованной молодой девушкой через вестибюль в сад.
В замке весь первый этаж был освещен. Принцесса Елена любила свет, много света. Она рано встала из-за стола, чтобы "примерить костюмы". Свет, падавший из окон, распространялся среди темных деревьев. Липы одурманивающе благоухали. Вечер был сырой, и тусклый месяц прятался за тучами. Они быстрыми шагами шли вперед. Перед ними скользнула какая-то тень, за ней другая. Лотарь не заметил этого, но Клодина невольно остановилась.
- Вы ничего не видите? - боязливо спросила она.
- Нет, - ответил Лотарь.
- Значит, мне показалось, - извинилась она и ускоренными шагами дошла до кареты. Тут она холодно пожелала ему спокойной ночи и уехала. Шум колес замолк уже в молчаливом парке, когда Лотарь, долго смотревший вслед экипажу, пошел по тропинке в лес, как будто хотел там найти успокоение.
- Алиса! - страстно прошептала принцесса Елена. - Алиса, он поехал с нею!
- Ваша светлость, это обязанность кавалера.
- О, я не могу перенести этого, Алиса! Что она делала здесь? Зачем приезжала? Алиса, да скажите же хоть слово!
Взволнованный шепот принцессы перешел в громкий говор.
- Но, Боже мой, ваша светлость, - начала дама медленно, как будто не могла найти слов от горестного удивления, - что я могу сказать? Я сама поражена и смущена!
Принцесса выбежала за ворога парка. Там стояла старая каменная скамейка, она опустилась позади нее на колени и лихорадочно стала ждать его возвращения. Голос фрау фон Берг напрасно раздавался в темном и сыром саду. Наконец она пошла к себе наверх и с улыбкой остановилась перед зеркалом, кокетливо накинув на голову платок от костюма итальянки, в который собиралась нарядиться на предстоящем вечере.
Принцесса вернулась через несколько часов с бледным лицом и заплаканными глазами.
19
Праздник в Нейгаузе был в полном разгаре. Вечер был таким тихим и теплым, что даже герцогиня могла оставаться в парке, на воздухе. Пурпурные занавески палатки, устроенной рядом с площадкой для танцев, полностью подобрали, и она сидела там в удобном кресле, окруженная дамами и кавалерами. Странное освещение, вызванное соединением лунного света с огнями бесчисленных фонарей, делало ее лицо бледнее обыкновенного, а блестящие глаза под кружевной мантильей, приколотой бриллиантовыми булавками, казались еще больше. На ней было короткое гранатового цвета платье с андалузской кружевной оборкой и вышитым золотом лифом, под ногами лежала белая пушистая медвежья шкура, на маленьких атласных туфлях блестели бриллианты. Она была красива в этот вечер и знала это, видела в глазах герцога, и потому была счастлива.