Я постаралась придать голосу интонации опытного профессионала и велела ей прийти на собеседование в офис.
Джинетт ответила, что будет через полчаса. Она появилась в костюме, который я видела на последней распродаже в Мэйси, и выглядела очень утонченно.
- Я приготовила рассказ Люсинды Мэтлок из "Антологии Спун Ривер", подойдет?
Я сделала вид, будто знаю эту антологию, и сказала, что текст отличный.
- Пожалуйста, подождите минуту, - попросила я. - Я хочу, чтобы моя помощница тоже вас послушала.
Я пошла в комнату Лори. Все утро она пребывала в странном настроении и почти все время молчала. Я рассказала о Джинетт и попросила послушать со мной ее монолог. Лори как-то странно на меня посмотрела, молча поднялась со стула и пошла в мой кабинет.
Джинетт начала декламировать монолог. Мне он показался впечатляющим. Когда она закончила, я посмотрела на Лори, ожидая реакции, но она сидела как каменная. Пришлось высказаться мне.
- Мне кажется, у вас большие способности. И я хочу, чтобы вы стали нашим клиентом.
С Джинетт моментально слетела вся утонченность, и она с визгом бросилась мне на шею. Я тоже обняла ее. В этот миг я была совершенно счастлива. Мне казалось, что дядя Джин улыбается мне из своего кожаного кресла.
- Мы подготовим контракт как можно быстрее, а потом займемся рассылкой ваших фотографий.
Джинетт приуныла.
- К сожалению, у меня нет фотографий. Я коплю на них деньги, но, боюсь, раньше марта ничего не получится.
Я снова призадумалась, что стоило бы сделать в этом случае, глупо заставлять Джинетт так долго ждать.
- Сделайте хотя бы несколько и скажите фотографу, чтобы он прислал счет сюда. Вернете мне деньги из первого заработка.
И снова визг, и новые объятия.
Когда Джинетт ушла, я посмотрела в окно, как она выходит из здания. Я слышала выражение "танцевать на ходу", но сейчас воочию увидела, как это делается.
Лори все еще находилась в кабинете. Я сразу поняла, что что-то не так.
- Что-нибудь случилось? - спросила я.
- Ничего, - ответила она, но голос был совершенно ледяным.
- Слушай, Лори, в чем дело?
- Хорошо, - ее словно прорвало. - Так агенты не работают. Они ходят по маленьким театрам. Они проводят собеседования с клиентами, которые приходят по рекомендации. Они не подбирают официанток в закусочных.
Это прозвучало так, будто я была сводней.
- Но ведь она талантлива, тебе не показалось? - пробормотала я.
- Ничуть.
Она направилась к двери, но у выхода остановилась и повернулась ко мне.
- И настоящие агенты никогда не платят за фотографии.
Я сидела за столом, не в силах пошевелиться, расстроенная, разочарованная, и чувствовала себя полной идиоткой. Настоящие агенты, сказала Лори, настоящие агенты… Я не настоящий агент. В этом деле есть правила, традиции, а я со своей жаждой стать дядей Джином, сыграть роль доброй феи преступила черту.
Спустя несколько минут Лори вернулась в мою комнату.
- Прости, что я тебе все это сказала, - произнесла она сдавленным голосом. - Ты здесь главная, и не мне тебя критиковать.
- Конечно, тебе, - возразила я. - Ты же знаешь, мне без тебя не справиться. И потом, - добавила я, стараясь вызвать у нее улыбку, - это твоя вина. Если бы ты не заболела, я бы не пошла обедать в одиночестве и не наткнулась на эту Джинетт в первой попавшейся забегаловке.
Лори все-таки улыбнулась:
- Кстати, твоя протеже только что звонила. Хотела узнать, где лучше всего сфотографироваться. Я сказала, что у Рея Камберленда или Тома Соумса. Но особенно упирала на Тома, он дешевле.
- Спасибо.
Лори вышла, но снова вернулась через несколько минут.
- А ты сама когда-нибудь фотографировалась у профессионала?
Я рассмеялась:
- Господи, конечно, нет! В последний раз я выступала на сцене во втором классе. Меня тогда стошнило на суфлера.
- Я не предлагаю тебе податься в актрисы. Многие агенты делают себе фотографии. Их можно использовать в бизнесе или для рекламы.
- Ненавижу фотографироваться. Я выхожу на снимках, как настоящая Олив Ойл, только блондинка.
Она улыбнулась:
- Так я и поверила. Все равно, Рей очень хороший мастер. Тебе стоит об этом подумать.
Я подумала, не откладывая. Эта предложение не лишено смысла, хотя идея красоваться в какой-нибудь рекламе меня совершенно не привлекала. Но я так радовалась, что Лори опять ведет себя по-дружески, что мне хотелось продлить этот момент.
Я пошла к ней в кабинет.
- Я решила последовать твоему совету и сфотографироваться. А ты не хочешь тоже сняться? Раз уж мы влезаем в это дело. И пусть это считается текущими расходами.
Я видела, что ей это приятно.
За пять месяцев, проведенных в агентстве, я подружилась почти со всеми, кто работал в здании. Это оказались очень приятные люди, доброжелательные и отзывчивые. За одним исключением. Джон Брэдшоу. Поначалу я просто трепетала от мысли, что буду работать рядом с этой голливудской легендой, лишь одним этажом ниже. Но шло время, и я поняла, что в жизни не встречала более черствого и замкнутого человека. Я проходила мимо него почти каждый день, в холле, на бульваре Сансет, и он, казалось, вообще не замечал моего присутствия. Ни улыбки, ни слова, просто шел мимо.
Чем больше проходило времени, тем сильнее возмущало меня такое хамство. Мы коллеги, занимаемся одним и тем же делом, работаем в одном здании, у него нет никакого права относиться ко мне с таким высокомерным превосходством. Я решила, что при следующей встрече постараюсь вынудить его заговорить со мной.
В конце января я зашла в магазин "Хьюго Босс" на Сансет-Плаза, купить подарок на день рождения. Вскоре там появился Джон Брэдшоу. Он заметил меня и, как обычно, отвернулся.
Я решительно подошла к нему, держа в руках два свитера:
- Простите за беспокойство, но мне нужен мужской совет. Я хочу купить отцу подарок на день рождения, но никак не могу решить, какой свитер лучше. Вы бы какой взяли?
Брэдшоу весь как-то напрягся. Он смотрел на меня сверху вниз, словно увидел червяка в своем салате.
- К сожалению, не могу ничего сказать по этому поводу.
Он развернулся и вышел из магазина.
Оскорбленная до глубины души, я в конце концов купила оба свитера.
Весь оставшийся день я только и думала о том, что случилось в магазине. Снова и снова вспоминала всю сцену в деталях и не могла понять, чем вызвана его грубость. Не настолько я навязчива, чтобы так себя со мной вести. А может, его задело упоминание об отце? Может, он решил, что я считаю его стариком?
Как он посмотрел на меня - забыть невозможно!
На другой день я обедала с Алисией Райс из компании "Лизбо Продакшн". В разговоре случайно всплыло имя Джона Брэдшоу, и я рассказала, что произошло в магазине. Алисия слушала меня, открыв рот.
- Типичный Брэдшоу! - засмеялась она. - Вы не читали эту статью в "Вэрайети"? "Десять самых страшных людей в Голливуде"? Она вышла прошлым летом.
Я сказала, что не читала.
- Ну так прочитайте. Брэдшоу там возглавляет список.
Вернувшись в офис, я первым делом забралась в Интернет. Статью, о которой говорила Алисия, я не нашла, зато обнаружила массу других, где Брэдшоу превозносили до небес как автора грандиозных проектов и создателя новых звезд. Кроме того, я прочла, что он был женат и его жена умерла в 1993 году.
- Ничего удивительного, - сказала я Лори. - Ей было просто невмоготу жить с ним дальше.
Еще я выяснила, что у него есть дочь Аманда. Я нашла фотографию, где они вдвоем стоят на каком-то благотворительном мероприятии. На снимке Аманде всего четырнадцать лет, но выглядит она так, словно полностью унаследовала от отца манию величия.
Большинство статей были довольно старые, а новые оказались гораздо менее лестными. Создавалось впечатление, что за последние десять лет Брэдшоу стал настоящим отшельником и старался как можно реже появляться на людях, кроме встреч с клиентами. Во мне проснулась жалость к нему, но потом я вспомнила этот голос и взгляд, и моя жалость растаяла без следа.
В назначенный для фотосессии день мы с Лори отправились обедать в "Иль Соль" и умудрились прикончить там целую бутылку вина. В офис мы вернулись в таком чудесном настроении, что даже немного шокировали Гари.
Мы пораньше закрыли лавочку и поехали в студию Рея Камберленда на Вайн-стрит. В приемной висели сделанные им фотографии, все крупным планом, и сразу становилось понятно, что у него кто угодно будет выглядеть потрясающе. Я приободрилась.
Из кабинета вышел Рей и представился. Он оказался пожилым человеком, с усами и длинными седыми волосами, как у Сальвадора Дали.
- Кто будет первой?
- Лори, - сказала я.
- А вы не хотите зайти посмотреть?
Я взглянула на Лори:
- Если она не против.
Она пожала плечами:
- Пожалуйста.
Сеанс прошел великолепно. Лори - прирожденная модель. Она отлично умела позировать, энергия била из нее ключом. Удивительно, в строгом английском костюме и шелковой блузке ей удавалось выглядеть невероятно сексуально. Рей работал с явным удовольствием и под конец сделал несколько весьма вызывающих снимков.
Потом настала моя очередь.
Я старалась изо всех сил, но безуспешно. Рей проявил невероятное терпение, он придумывал для меня разные позы, пытаясь придать мне естественный вид, но по выражению его лица я понимала, что, как и всегда, получалась Олив Ойл.
В конце концов Лори не выдержала и расхохоталась:
- Да брось ты, Рей, это же чепуха. Нам нужен один-единственный снимок, но такой, чтобы ей было за него ужасно стыдно.
И тут они вдвоем набросились на меня. Рей растрепал мне волосы, а Лори начала тянуть меня за платье. Они усадили меня на табурет, задрали платье чуть ли не до талии, взбили мне волосы, как у итальянских актрис в плохих фильмах пятидесятых годов.
- А теперь воздушный поцелуй в камеру, - промурлыкал Рей.
- Я подам на вас в суд, - заявила я, - это просто дискредитация личности.
Но Рей уже щелкал фотоаппаратом.
Лори сказала, что вставит эту фотографию в рамку.
Я так веселилась в этот день, что хотелось, чтобы он не кончался. Я предложила Лори поужинать вместе, но она сказала, что занята и не может. Ее лицо приняло знакомое выражение "Посторонним вход воспрещен", и я поняла, что у нее, наверное, свидание.
Я вернулась домой и почувствовала себя очень одиноко. Мне захотелось позвонить Гари и пригласить его в кино, но потом я поняла, что лучше этого не делать.
Я приготовила ужин, села за компьютер, подключилась к Интернету и в третий раз за эту неделю набрала в Гугле имя Джона Брэдшоу.
Минут тридцать я читала ранние статьи о нем, и под конец, когда уже собиралась выключить компьютер, мне попалась фотография, которая раньше не встречалась. На ней Брэдшоу сидел за столом, в профиль, с книгой в руках. Картина показалась мне знакомой, она кого-то мне страшно напоминала. Наконец я вспомнила. Мистер Крамм, мой школьный учитель химии. Он действительно очень похож на Брэдшоу - тот же возраст, те же черты лица и то же высокомерие. Почти все девочки в классе, включая меня, неровно к нему дышали. И возможно, потому, что это было невероятно трудно, мы больше всего на свете хотели добиться его одобрения.
Но в отличие от Джона Брэдшоу мистер Крамм не был такой сволочью.
В пятницу папе исполнялось шестьдесят пять лет, и я отправилась в Палм-Спрингс, чтобы отпраздновать его юбилей вместе с ним и мамой.
Папа выглядел неважно, но я говорила себе, что давно не видела его и просто отвыкла. Я привезла с собой оба свитера от "Хьюго Босс", чтобы посоветоваться с мамой, какой подарить сейчас, а какой оставить до Дня Отца. В конце концов отдала ему оба. Темно-бордовый папе понравился больше, и он сразу его надел. В этом свитере его кожа стала еще больше походить на серый пергамент, и я пожалела, что купила его.
После ужина Милли выключила свет, мама внесла торт, и мы все запели "С днем рожденья тебя!". Папа сказал, что это самый лучший торт в его жизни, но едва к нему прикоснулся. Я вспомнила тот, другой день рождения - в парке, где кругом бегали дети, были шляпы от Спящей красавицы, подарок в глиняном горшке, - и мне стало невыносимо грустно.
Лори
Я проснулась с мыслью о Джине. Я слышала, как он звал меня по имени. Бред какой-то, но иногда я скучаю по нему. Он смотрел на меня так же, как я смотрю на Троя: будто я - самое прекрасное, что он видел в жизни.
Не умри он, я бы стала его партнером пять месяцев назад. И было бы "Агентство Макс и Браун". Как подумаю об этом, так просто с ума схожу.
Трой говорит, что его просто жуть берет, до чего я похожа на паровой каток.
- Ты ни перед чем не остановишься, чтобы добиться своего, так ведь? - говорит он.
Конечно, ни перед чем.
И он тоже. Снова и снова наседает на меня с разговорами о Мисс Ящик.
- Почему ты не хочешь нас познакомить? Вдруг что-нибудь выйдет? У меня мог бы появиться постоянный агент.
Я говорю, что надо подождать.
- Мне надо сперва о своей шкуре подумать. Я не могу ее раскручивать на столько одолжений сразу.
- Какие одолжения? - он просто в ярости. - Я, черт возьми, классный каскадер.
Но падать ты не умеешь. Что за каскадер, который не умеет падать?
- Ну что ты заладил одно и то же? Я поговорю с ней о тебе, обещаю, но дай мне время.
Он, похоже, не слишком удовлетворен моим ответом, но больше об этом не говорит. Мне хочется, чтобы он вообще выбросил это из головы и не приставал ко мне с подобными просьбами. Я не хочу, чтобы они встречались. У меня плохое предчувствие. И ведь она тоже интересуется Троем, ей все время хочется что-нибудь про него узнать. Только от меня она ничего не добилась. Я всегда меняю тему разговора, даже имя его ни разу не упомянула. Может, у меня паранойя, может, в этом ничего такого нет, может, стоит преодолеть себя и познакомить их? Но я не хочу, и все.
Из Сиэтла позвонила Сюзанна. Элен вчера умерла.
Я все утро вспоминала ее, и на меня напала жуткая хандра. Элен была подружка - лучше не придумаешь. Всегда готова на любые авантюры. Покурить в раздевалке спортзала, спрятаться где-нибудь от монахинь. Ко мне она всегда относилась по-особому. Ты, Лори, оставишь всех нас далеко позади. Не знаю, чем будешь заниматься, но ты станешь знаменитой. Обещай, что вспомнишь тогда обо мне, ладно?
Последний раз я видела ее, когда она залетела. Ее перевели в школу-интернат. Заливаясь слезами, она говорила, что никогда не забудет меня, просила присматривать за Сюзанной. И на прощанье поцеловала меня в губы.
Сюзанна сказала, что под конец она очень страдала от боли, и смерть стала для нее избавлением. И еще сказала, что из-за химиотерапии Элен совершенно облысела.
Даже не могу представить себе это.
Я спросила Сюзанну, вернется ли она теперь в Лос-Анджелес, и она ответила, что останется в Сиэтле.
- Скажи своей подруге, что она может перевести аренду квартиры на себя, если хочет.
Звоню Ящику, говорю, что сестра Сюзанны умерла и она может оставить квартиру за собой.
- Ах, Лори, как это все ужасно! Мне очень жаль. Надо бы послать цветы.
Ну что ты все врешь, тебе же ничуть ее не жаль. Ты и в глаза ее не видела. Поди, рада-радешенька заполучить квартиру.
Вместо Сюзанны - Мисс Ящик. Так продешевить, черт.
Тоска смертная. Элен не выходит из головы, все время вижу, как она идет по улице и ее длинные волосы развеваются на ветру. Ненавижу эту сраную жизнь. Мне нужно, чтобы случилось что-нибудь хорошее, сейчас же, немедленно, а не все это дерьмо.
Звонит Мисс Ящик. У нее сломалась машина, и она не может добраться до офиса. Нужно срочно скопировать несколько контрактов, не могу ли я попросить об этом Гари? Я говорю, что сама справлюсь.
Как хорошо выбраться из конторы. Доезжаю до Крещент-сквер, сдаю контракты и говорю, что подожду, пока все подготовят. Можно зайти в парфюмерный магазин, купить новую подводку для глаз. И в соседнюю дверь - за пирожком. Но тут кто-то хлопает меня по спине. Уличный попрошайка? Я оборачиваюсь и глазам своим не верю - Трой! Никогда еще не случалось наткнуться на него, когда мне так паршиво.
Он целует меня в шею.
- Что ты здесь делаешь?
- Я тут должен был кое с кем встретиться, но не получилось. Так что теперь я свободен почти весь день.
Его рука сдвигается на мой зад.
Я говорю, что тоже свободна. Звоню Мисс Ящик, подпускаю в голос дрожащие нотки:
- Мне что-то нехорошо, по-моему, я заболела. Я приехала в копировальную мастерскую, и у меня так закружилась голова. Еле на ногах держусь.
Трой сжимает мои ягодицы. Мисс Ящик верещит в трубку:
- Какой ужас, Лори, ни о чем не беспокойся. Я возьму такси, сама заберу контракты. А ты сию минуту поезжай домой и ложись. Сможешь сама доехать? Или прислать Гари, чтобы он тебя довез?
Трой щекочет мне ухо языком.
- Нет-нет, не надо. Я сама доберусь. Увидимся завтра.
Надо быстро сматываться, пока она не приехала. Везу Троя к себе. Обожаю заниматься этим днем. Получается, будто воруешь время - самый кайф.
А потом, когда мы оделись, Трой сказал:
- Может, пойдем куда-нибудь развлечься? Скажем, в музей Рипли "Хотите верьте, хотите нет".
Для меня это сомнительное развлечение, но пусть.
Трой там просто балдеет. Носится туда-сюда и тащит меня ко всем экспонатам. Прямо как ребенок. Мне это до фонаря. Терпеть не могу всякие уродства. Но одна вещица мне и правда нравится. Японская туфелька. Длиной всего три дюйма, женщинам приходится надрезать ступню и укорачивать пальцы, чтобы носить такую. Бред, конечно, но я все время возвращаюсь к ней, так она хороша.
Мы заходим в магазин сувениров при музее - а там продается копия этой туфельки. Трой покупает ее мне, и я без ума от счастья. Не так часто он балует меня подарками.
Мы покупаем немного суси и снова едем ко мне. У Троя в три часа проба, и времени у нас мало. Я целую его на счастье, и в результате прослушивание оказывается под угрозой срыва. И все-таки ему приходится уйти.
После его ухода снова становится тоскливо. Сегодня все вышло так чудесно! Как хочется, чтобы так у нас было всегда. Может, дело во мне? Я все время забываю, какой он, в сущности, ребенок. Я слишком всерьез его воспринимаю, он раздражается. Мне не хватает легкости. Нельзя все время изводить его, пытаться изменить. Пусть он просто будет.
Чтоб он провалился, проклятый.