– У меня контракт, но я подам заявление и через неделю буду свободна.
"А ты не торопишься? – услышала она в голове голос сестры. – Ты ничего не знаешь про этого парня".
– Если сможете начать раньше, будет хорошо. Когда я что-то решаю, то хочу, чтобы это было сделано немедленно.
"Скажи, что ты подумаешь".
– Я с удовольствием начну работать, как только смогу. Если понадобится, то и семь дней в неделю, чтобы закончить к весне.
– Хорошо. Еще одна вещь. Я не хочу, чтобы здесь находился кто-нибудь еще, кроме вас.
– Что вы имеете в виду?
– Я ценю уединение. И не хочу, чтобы вокруг моего дома крутились толпы работников. Только вы, и все.
– Понимаю. Я сильная.
– Я вижу.
Некоторые мужчины произносили слово "сильная" как оскорбление, неужели в голосе Деклана прозвучала нотка восхищения? Это комплимент? Или она ослышалась?
– Но для тяжелых работ мне может понадобиться помощь. Возможно, придется убирать какое-нибудь дерево, а с этим не справиться в одиночку. Я должна заботиться о своей безопасности. В таких случаях могут возникнуть дополнительные расходы, но у меня надежные партнеры, которые не станут нас грабить.
Нас. Она сказала "нас". Как глупо. В этой работе не будет никакого "мы". Шелли понимала, что здесь все жестко ограничится взаимоотношениями работника и работодателя. Его место в доме, ее в саду.
– Договорились. Но я хочу, чтобы посторонние люди исчезали отсюда как можно быстрее. И никогда не заходили в дом.
– Конечно.
– Полагаю, мы договорились. Когда сможете начать, дайте мне знать. Пришлите подробный план работ, я подпишу с вами договор. И не забудьте указать, куда перевести деньги.
Его улыбка заметно снизила подспудную тревогу Шелли по поводу того, что она бросает работу в известной ландшафтной фирме ради того, чтобы наняться к этому человеку. Она ничего не спросила о графике платежей. Возможно, на него это произвело благоприятное впечатление. Садовникам частенько приходилось работать на доверии.
– Прежде чем уйду, объясните, должна ли я согласовывать с кем-то еще мои действия. Например, с вашей женой. Кстати, где миссис Грант? Шелли приучила себя предполагать, что любой мужчина женат, даже если никогда в этом не признается.
Его глаза потухли, а когда он наконец ответил, голос звучал очень сдержанно:
– У меня нет жены. Вы будете иметь дело только со мной.
Она выругалась про себя. Какого черта понадобилось задавать этот вопрос? То, что она услышала в его голосе, не было злостью или попыткой увильнуть от ответа. Это была печаль.
Куда она влезла? Бабушка постоянно твердила, что думать надо прежде, чем говорить. Шелли не всегда следовала ее совету. Выходя из дома, промямлила "всего доброго" и дала себе зарок впредь говорить с ним только по делу.
Деклан надеялся, что принял правильное решение, поручив свой сад красавице Шелли. Без сомнения, то, что он считал ее красивой, стало главной причиной его выбора.
Он наверняка мог без труда найти садовника-мужчину. Но она казалась способной выполнить эту работу не хуже любого мужчины. Именно это заставило Деклана обратиться к ней, несмотря на ее опасную привлекательность. Если он и пустит кого-то в сад Лизы, то пусть это будет Шелли Фэархилл.
Четыре года назад они с Лизой переехали в этот дом. Она мечтала об идеальном доме с идеальным садом. Деклан с радостью делал все, чтобы побаловать ее. "Сначала дом, – говорила она, глядя на комнаты, много лет стоявшие без ремонта, – а потом займемся садом. Я уверена, под этими зарослями скрывается нечто прекрасное".
Но мечтам не суждено было сбыться. Сад продолжал расти, субтропический климат Сиднея лишь способствовал его бесконтрольному дикому росту. Шелли Фэархилл может делать что угодно до тех пор, пока ее намерения совпадают с тем, чего хотела бы Лиза. Если он не ошибся, Шелли собиралась идти именно по этому пути.
Он не планировал часто встречаться с прекрасной садовницей. Она сказала, что любит начинать очень рано. А он часто работал по ночам, чтобы иметь возможность общаться в Сети с коллегами из других часовых поясов. Едва ли им доведется часто бодрствовать в одно и то же время, избегать встреч с ней будет несложно.
По крайней мере, он пытался убедить себя в этом. Что-то в этой светловолосой женщине-воительнице пробуждало давно уснувший инстинкт. Это не сексуальное влечение. Он ни за что не позволил бы себе увлечься ею, несмотря на опасный проблеск интереса, который, понятно, мог вылиться во что-то большее, если утратить контроль. Он поклялся никогда в жизни не общаться с другой женщиной. Но креативный интерес, подстегивающий творчество, мог бы себе позволить.
Принцессу Алану он продал крупной компании по разработке компьютерных игр. Ему не понравилось, как ее изменили, придав еще большую сексуальность. Конечно, и он не без греха, воплотил в ней свои подростковые сексуальные фантазии, сделав женщиной во всех отношениях, что привлекало легионы молодых мужчин, покупавших игры с ее участием. Но Деклан никогда не делал из нее жертву пластической хирургии, не заставлял сражаться с голой грудью, не придавал ей агрессивный и даже порочный вид.
При этом не чувствовал потребности и вдохновения создать вместо нее кого-то другого. Лишь в последние дни, увидев Шелли, стал мысленно лепить воображаемую героиню. Сильная и бесстрашная, с длинными светлыми волосами, развевавшимися за спиной. Возможно, в стальных латах и кожаной юбке. Нет. Это уже было. Возможно, лазерный меч? Тоже не то. Главная фишка Аланы – крылья. У женщины-воина Шелли должно быть что-то свое, уникальное и узнаваемое. И другое имя. Что-то зовущее к действию и более мощное, чем мягкое, цветочное Шелли.
И он начал набрасывать на планшете контуры сильной гибкой женской фигуры с волосами цвета меда.
Глава 3
Деклан расхаживал туда-сюда в лихорадочном ожидании Шелли. Даже выставил будильник, чего не делал уже давно, лишь бы не пропустить ее ранний приход. Ну и где же она?
Все десять дней после их встречи он жил с мыслью о фантастической женщине-воительнице, образ которой постепенно складывался в воображении. И вот теперь считал минуты в ожидании, когда снова увидит ее живое воплощение. Ну, конечно, не совсем воплощение. Так далеко размышления не заходили.
Ровно в восемь раздался звонок. Деклан открыл калитку, впуская Шелли, вышел на крыльцо, глядя, прищурившись, как она шагает по дорожке. Вздохнул, успокаивая внезапно зачастивший пульс. Шелли его не разочаровала. Та же сила, энергия и свежая красота, так поразившая его. Пришлось напомнить себе это, чтобы не признаваться, что чувства, которые она будила в нем, не имели ничего общего с отношением к музе. Как женщина, эта садовница для него недосягаема.
Любая женщина недосягаема. После того, что случилось с Лизой, он просто не мог позволить себе приблизиться к другой женщине. А значит, никакого секса, никаких отношений, никакой любви.
– Доброе утро, мистер Грант, – произнесла Шелли с воодушевлением, граничившим с нескрываемым восторгом. – Какое чудесное солнечное утро. Просто идеально для начала работы.
Она действительно рвалась заняться его садом. Он мог бы снизить цену вдвое, она бы согласилась. Нет, нельзя торговаться. Он очень скрупулезно следил за тем, чтобы платить всем по справедливости, и презирал тех, кто поступал иначе.
Слова Шелли сопровождались широкой добродушной улыбкой, открывавшей прекрасные зубы. Глаза цвета мускатного ореха прекрасно гармонировали с золотисто-медовым цветом волос и тоже улыбались. Деклану хотелось бы увидеть волосы распущенными, свободно спадавшими по плечам. И не только ради вдохновения.
– Зовите меня Деклан, мистер Грант – мой отец. – Правда, теперь тот судья Верховного суда Нью-Саут-Уэльса, и его величают ваша честь. Кроме того, Деклану не нравился "мистер".
– Хорошо, Деклан. А меня зовите Шелли. И никогда не называйте Мишель. Это мое полное имя, я его терпеть не могу.
– Хорошо, пусть будет Шелли.
Энергия буквально распирала ее.
– Я начну с обрезки, покажу вашим любопытным соседям, что вы не сидите сложа руки. Но сначала как следует осмотрюсь. Вы не могли бы показать мне сад?
Он хотел было сказать, чтобы она осмотрела самостоятельно. Но это невежливо. К тому же хотелось исправить первое и наверняка неприятное впечатление, которое он произвел на нее. И не только потому, что теперь она на него работала, но потому, что, решив использовать ее внешность в качестве прототипа новой героини, он хотел понаблюдать, как она двигается. Он снова отмахнулся от мысли, что ему нравится смотреть на нее, такую красивую. Она недосягаема.
– Я мало что могу сказать по поводу сада. Когда я его купил, за деревьями уже давно не следили.
– С этим я разберусь. Но чтобы сэкономить время, лучше, если вы проведете экскурсию, чем если предоставите мне самой изучать планировку.
– Ладно.
– Здесь есть сарай? Инструменты? Газонокосилка?
– Я покажу. Насколько я помню, там стояли какие-то старые приспособления.
– Хорошо. Будем надеяться, они в рабочем состоянии. Впрочем, у меня есть свои.
– Я приобрел этот дом в плачевном состоянии. Здесь долгие годы жила одинокая пожилая женщина.
– Значит, я не ошиблась. Хотя бы наполовину.
– Что вы хотите этим сказать?
– Мне представлялось, что здесь живет чудаковатая старая дама типа мисс Хэвишем. Ну, знаете, из "Больших надежд" Чарльза Диккенса.
– Я читал эту книгу. – Он никак не ожидал, что придется беседовать с садовником о литературе.
– Или злобный старик.
– А вместо этого обнаружили злобного молодого человека.
Она смутилась, слегка загорелые щеки покраснели.
– Извините, я не хотела.
– Можете не извиняться. Я действительно бываю злобным. Плохо воспитанным. Грубым. Называйте как хотите. Обычно это случается, когда я не сплю. Имейте в виду.
– Не совсем понимаю.
– Я работаю из дома и иногда сижу онлайн всю ночь.
– Неудивительно, что вы раздражаетесь, если не можете нормально выспаться.
– Обычно мне удается поспать днем.
– Как вампиру, – не удержалась она и снова зажала рукой рот. – Извините, я опять что-то не то говорю.
– Не стоит каждый раз извиняться. По мне, так это даже забавная мысль.
– Простите. Ну вот, опять извиняюсь. Я хотела сказать, что иногда могу ляпнуть не подумав. Мне говорили, что надо быть более осторожной в выражениях.
– Вы меня нисколько не задели. – Деклан с трудом удержался, чтобы не засмеяться над ее смущением.
– Я буду стараться как можно меньше попадаться вам на глаза.
– Что ж, пожалуй, это идея. – Он с удивлением почувствовал, что ему будет неприятно, если Шелли станет его избегать. Странно. Он давно один, и ему это нравится.
Холодный. Нелюдимый. Мрачный. Его часто награждали этими эпитетами. Люди, не имевшие никакого понятия о той невыносимой боли, которая заставила замкнуться в себе, ожидавшие, что он преодолеет то, что никак не мог преодолеть. Простить себе.
– Что это за профессия, которая требует столь асоциального образа жизни?
"Асоциальный". Еще один ярлык.
– Я независимый разработчик компьютерных игр.
У него есть и другая работа, но он предпочитает не распространяться.
– Правда? У меня нет времени на компьютерные игры. Я лучше пойду на воздух, чем стану торчать перед компьютером или сидеть уткнувшись в смартфон.
Деклан уставился на нее. Скорее машинально, чем пристально.
– О боже. Опять. Теперь я не на шутку вас обидела.
– Я не воспринимаю это как обиду.
– Вы придумываете игры? Это, должно быть, интересно. – Ее попытка изобразить интерес к играм была такой очевидной, что это выглядело даже мило.
– Да. Вы когда-нибудь слышали про серию игр "Алана"?
– Когда была помладше, играла в "Красного дракона", но, как уже говорила, всегда предпочитала прогулки.
– А книги читали?
– Да. Сейчас слушаю аудиокниги, когда работаю сама на себя.
– Мне кажется, это хорошая идея.
– О, только не надо считать, что мне безразлична работа. Ваш сад меня очень заинтересовал, не захочется отвлекаться. Сомневаюсь, что до окончания работы здесь смогу одолеть хотя бы одну книгу.
– Но я ничего не имею против. Если хотите, можете слушать и книги, и музыку. Главное, чтобы это не мешало работать вам или мне.
– Спасибо. Мне не терпится увидеть остальное. Скажите, там нет фонтана? Было бы здорово иметь фонтан.
Деклан улыбнулся. Ее энтузиазм заражал.
– Там есть фонтан. Но он не работает.
И направился за дом. Шелли рядом пыталась идти с ним в ногу.
– Скорее всего, насос сломался. Или засорился. Или где-то течь.
– В любом случае он ждет не дождется, когда вы с ним разберетесь.
Шелли не заметила иронии в его словах.
– Да. Мне бы очень хотелось запустить его снова. Люблю шум воды. Она сразу придает саду динамику. И привлекает птиц.
– Никогда не думал, что вода придает динамику. Хотя, пожалуй, вы правы.
– Сад – это не только растения, тут много составляющих, которые нужно учитывать. Хотя меня, как садовника, растения, естественно, интересуют в первую очередь. Но его надо воспринимать всеми органами чувств. Не только визуально. И запахи тоже очень важны. Здесь где-то растет дафна – волчье лыко. Я чувствую ее запах. Это небольшой кустарник с маленькими розовыми цветочками, но у него потрясающий аромат. Он цветет зимой. – Шелли закрыла глаза и глубоко вдохнула. – О да, это она. – И шумно выдохнула. – Чувствуете ее?
Деклан отвлекся, заглядевшись на ее лицо, светившееся чувственным наслаждением. Губы раскрылись, словно в предвкушении поцелуя, безупречная кожа щек порозовела, длинные темные ресницы дрожали, в ямочке у основания шеи бился пульс. Она прекрасна.
Ему пришлось откашляться, прежде чем он смог ответить.
– Да, чувствую. Запах очень сладкий.
Шелли открыла глаза и улыбнулась. Как он мог не заметить этих чудных манящих губ?
– Очень капризное растение. Может цвести годами и вдруг взять и умереть.
– В самом деле? – Десять минут в обществе Шелли, и он узнал о садоводстве больше, чем за всю жизнь. – Старую даму, которая здесь жила, звали Дафна.
Шелли чуть не захлопала в ладоши от радости.
– Потрясающе. Неудивительно, что здесь растет волчье лыко. Это так здорово, когда растение повторяет чье-то имя. Я часто дарю своим друзьям розы с названиями, повторяющими их имена. Розу "Карла" дарю Карле. "Королеву Елизавету" – Елизавете. Не знаю, существует ли роза с названием "Деклан", обязательно посмотрю.
– Пожалуйста, не надо. Не хочу никакого Деклана в саду.
– Понятно. Вообще я не знаю, насколько имя Деклан подходит для розы. Для мужчины да, отлично подходит. Ой, я опять что-то ляпнула, да?
– Согласен, Деклан никудышное имя для розы.
Казалось, Шелли должна раздражать, но вместо этого забавляла.
– Я с вами как-то нервничаю, вот и говорю глупости чаще обычного.
В этой женщине-воительнице нет признаков слабости.
– Нервничаете?
– Я… мне кажется, вы какой-то… зловещий.
"Зловещий". Еще один ярлык.
Деклан переминался с ноги на ногу, испытывая неловкость из-за того, какой оборот принимал разговор.
– Я понимаю, у вас могло сложиться такое впечатление.
На самом деле он хотел сказать, что окружил себя силовым полем, которое даже ему трудно преодолеть, пусть и для того, чтобы просто проинструктировать садовника. Особенно такого садовника, как она.
Шелли подняла голову и сдвинула назад шляпу. Казалось, ее темные глаза пытались отыскать что-то в лице Деклана. Но что? Брешь в его защите?
– Понимаете, мне очень хочется сделать эту работу хорошо. В этом саду есть что-то такое, что заставляло снова и снова возвращаться и смотреть на него. Я очень благодарна вашим соседям, что они заставили вас заняться им и нанять меня. Нет! Я не то хотела сказать. Я очень благодарна, что вы даете мне шанс поработать здесь.
– Вы его не упустите, и уже доказали, что я принял верное решение.
Правда?
– Правда. – Если бы он был таким, как раньше, обнял бы ее за плечи, чтобы успокоить.
– Расскажите о Дафне. Интересно, это она посадила сад?
– Понятия не имею. Это моя… моя жена… это ей хотелось иметь сад.
Как же он ненавидел говорить о Лизе в прошедшем времени. Наверное, никогда не сможет к этому привыкнуть.
– О.
– Моя жена Лиза умерла два года назад.
Ему не хотелось, чтобы Шелли думала, что он разведен.
Потрясение мисс Фэархилл казалось почти осязаемым. Деклан слышал шелест листьев, собственное неровное дыхание. Он остановился и задержал выдох.
– Я… мне очень жаль.
Слава богу, не стала спрашивать, от чего умерла его жена. Он ненавидел, когда незнакомые люди задавали этот вопрос. Будто он вообще хотел об этом говорить. Но Шелли собиралась работать пять дней в неделю. Если сказать все прямо сейчас, возможно, она не будет сыпать соль на раны, интересоваться подробностями.
– Лиза умерла при родах.
Сколько бы раз он ни произносил это, легче не становилось. Умерла при родах. Никто не ожидал, что такое может произойти в двадцать первом веке. В стране с развитой системой здравоохранения. У молодой здоровой пары, которая могла позволить себе самое лучшее медицинское обслуживание.
– А ребенок?
– Он… моя дочь Элис тоже умерла.
– Мне так жаль. Я… я не знаю, что сказать.
– Не надо ничего говорить. Теперь вы знаете, что случилось. И я больше не хочу об этом говорить.
– Но… как вы можете жить здесь после… после такого?
– Это наш дом. Я остался здесь, чтобы хранить память о ней.
И казнить себя.
Глава 4
Шелли не знала, куда смотреть, что говорить. Как она могла так ошибаться в нем? Деклан убитый горем вдовец, спрятавшийся от мира за высокими стенами дома и одичавшего сада, чтобы оплакивать свою утрату. А она в разговоре с сестрой обзывала его мистером Высоким, Мрачным и Злобным. Они с Линн смеялись над этим. Шелли поморщилась.
Не злобный, а печальный.
Она даже представить не могла, какое страшное горе выпало на долю этого человека. Не только жена, но и ребенок. Неудивительно, что от него веет мрачностью, когда в душе такая боль. Почему она не догадалась, что тень в глубине глаз – это страдание. Он ведь намекал, а она предпочла ничего не заметить.
Шелли хорошо разбиралась в растениях, умела в одну секунду поставить диагноз больным листьям или цветам, но не слишком хорошо понимала людей. Не улавливала сигналы, вербальные и невербальные, которые с легкостью улавливали люди с более развитой интуицией. Неудивительно, что ее угораздило поверить и влюбиться в такого бесчестного, лживого типа, как Стив. Она просто не заметила ничего подозрительного.
"Шелли вечно умудряется вляпаться туда, куда сам черт не сунется". Бабушка часто повторяла эту фразу.
Немудрено, что сейчас она тоже вляпалась.
– Значит, это ваша жена хотела, чтобы сад привели в порядок. Ей не хватило времени.
Она мысленно ударила себя кулаком по лбу. Сколько раз можно говорить не то, что надо?