- Сначала я переговорил с Нью-Йорком. Брискоу желает, чтобы его дочь перевезли туда. Тэкс и доктор Прайндль будут ее сопровождать. А значит, труп - прости, Приблудная Птичка, - следует препарировать. Поэтому я приказал его отправить. Я не хотел тебя обременять всем этим. И Прайндль думал, что ты еще спишь…
Эндрис не отвечал. Они сидели друг против друга, молчали и смотрели один на другого.
- У тебя хороший вид, Приблудная Птичка, - начал Ян спустя некоторое время, - здоровый и…
Он остановился, засмеялся…
- Цветущий и сильный, да. Феликс говорит - как у полубога, у Ахилла. А по мнению Тэкса - как у Аполлона. Так что тебе не о чем волноваться.
Кузен улыбнулся. Разговор снова остановился.
- Ну? - спросил Эндрис.
- Что - ну?
Эндрис полез в карман - там была маленькая коробка. Он вынул ее, открыл, поднес Яну.
- Тут, - сказал он, - кольца, которые я купил вчера. Они уже не нужны. Все кончилось… Что ты хочешь теперь делать? Что теперь будет со мной?
Его виски пылали, сердце стучало, слова звучали отрывисто и жестко:
- Ведь это ты творишь мою жизнь, не так ли, Ян?
Кузен изумленно взглянул на него.
- Я? - спросил он. - Скорее ты мог бы упрекнуть меня, что я всегда заботился о тебе слишком мало.
Ответ прозвучал горько:
- Ты создал всю мою жизнь, ты - один. Знаешь ты это или нет - все равно. Я никогда не делал ничего, чего бы ты не желал. А потому я спрашиваю - что будет теперь?
Ян широко раскрыл глаза. Взгляд его был беспомощен, как у школьника, не знающего урок.
- Я не понимаю ни единого слова, Приблудная Птичка, - сказал он. - Но если ты хочешь получить совет, что тебе делать, - возьми в свои руки Войланд!
- Войланд! - воскликнул он.
Ян подтвердил:
- Бабушка тоже этого хотела. Она говорила со мной перед смертью.
Эндрис вскочил.
- Она умерла? Бабушка умерла?
- Поэтому я и вызывал тебя по телеграфу.
- Поэтому? - воскликнул Эндрис. - Я думал, что она пожелала меня видеть.
- Так оно и было, - сказал кузен. - Она надеялась оправиться, преодолеть болезнь. Конец пришел неожиданно.
- Ты был при ней, когда она умирала? - спрашивал Эндрис. - Что она говорила?..
Ян перебил его.
- Нет, она выслала меня из комнаты за полчаса до того. Я сидел в передней у фисгармонии и по ее желанию играл ей "Партиту". В Войланде умирают одиноко.
Эндрис кивнул головой и медленно произнес:
- И живут тоже одиноко. Бабушка. И я… И ты тоже.
Ян не пожелал с этим согласиться и высокомерно вскинул голову:
- Никогда я не был одинок.
- Был, был, - настаивал Эндрис. - Может быть, ты еще этого не знаешь.
Его голос звучал мягко и нежно.
- Где бы и с кем бы ты ни был, ты всегда был одинок. Это тебя удивляет? Ты так много знаешь всего, но о себе самом - ничего. Или, может быть, ты не хочешь этого знать и внушаешь самому себе что-то вроде "тра-ла-ла!"
Он вынул свою табакерку, предложил ему.
- Папиросы?.. Прощальный подарок жениху от куколки. Скверный подарок - она от этого умерла…
Он осекся. Подумал: умерла в тот же день, что и бабушка. Быть может, в тот самый час…
Они замолчали. Затем Ян сказал:
- А ты знаешь, Приблудная Птичка, что бабушка тебя очень любила?
Эндрис повторил:
- Очень любила? Я знаю это.
И он подумал: "Очень любила, как и тебя, Ян. Но она нас любила не больше, чем мы ее - я и ты, Ян".
Он закрыл глаза. Увидел пустынный двор замка Войланд под лучами вечернего солнца. Они, смеясь, прибежали с лугов, мальчик Ян и маленькая девочка. Вдруг мальчик закрыл ей рот рукой.
- Молчи, Приблудная Птичка!
Он тянет ее под окно бабушки. Оттуда раздается музыка.
Оба тихо стоят и прислушиваются, не двигаясь.
- Она играет Баха, - говорит кузен.
Маленькая девочка кивает. Она ничего не понимает и думает, что бабушка изображает ручей Дюстербах, в котором плавают ее гуси. Он шумит и рокочет, и бабушка - думала Эндри - играет это на фисгармонии.
Но мальчик ее учит:
- Это "Партита", то есть прощание при отъезде.
Партите - по латыни значит уезжать. Запомни это, Приблудная Птичка. И бабушка играет это потому, что подходит мое время, и скоро я должен буду уехать из Войланда.
Девочка снова соглашается и крепко сжимает его руку.
Эндрис думал: "А теперь Ян сидел у фисгармонии, играл Баха, играл "Партиту". Играл ее для бабушки, потому что пришло ее время и она должна была уйти из Войланда".
- Бабушка, - шептал он, - наша славная бабушка.
- Она поручила мне передать тебе: ты должен взять Войланд, - сказал Ян.
Эндрис поднялся.
- Я должен Это сделать? Но ведь поместье принадлежит капитану… Как его звать?
- Да, - ответил Ян, - Войланд принадлежит ему, но тот, думаю, охотно от него откажется. Он не очень хорошо себя чувствует на нижне-рейнских лугах, не умеет ладить с людьми. Он хотел бы вернуться в свои горы в Альгей.
- А она? - спросил Эндрис. - Она?
Ян поднялся.
- Она?.. Твоя д… его жена? Похоже, что и ее больше тянет в горы. Думаю, у нее мало наследственности от матери, больше от… Бабушка это знала. Это ее очень печалило, но она скрывала. Никогда не была к ней так сурова, как к нам. Пыталась искупить свою вину перед тобой. Я говорил с ними. Если ты хочешь Войланд, он - твой.
Эндрис произнес, растягивая слова:
- Войланд… Это - королевство.
Ян засмеялся.
- Ты смотришь на него детскими глазами. Это замок и поместье, каких много. Ты богат. Ты сам не знаешь, как ты богат: ты можешь купить семь Войландов.
Эндрис не ответил. Он сидел тихий и отрешенный.
Ян подошел к нему, погладил по волосам, по лбу, по щеке - так, как делала некогда бабушка.
- Скоро в Войланде - весна, - сказал он. - Уже цветет верба. Выпускай соколов. Войланд ждет тебя: ты - его господин. Ты - наследник Цюльпиха, центграф Кранебурга на Рейне.
- Я ли? - спросил Эндрис. - С какого времени?
- Ты этого не знаешь? - воскликнул Ян.
- Бабушка не хотела оставлять за тобой титул, после того как… случилось то самое… Когда же ты превратился в мужчину, то сделался по документам и сословным книгам тем, чем был твой отец. Поэтому принимай свое наследство.
- Бабушка умерла, - медленно сказал Эндрис, - нет больше госпожи в Войланде. Я буду очень одиноким.
- Нет, Приблудная Птичка, - воскликнул Ян. - не будешь! У сестры Розы-Марии от тебя ребенок…
Эндрис резко его перебил:
- От меня? Или от тебя?
Ян пожал плечами.
- Так или иначе - кто может знать? От меня или от тебя - разве это не одно и то же? Это наш ребенок. В нем течет войландская кровь. Узаконь ребенка или усынови его - путей для этого достаточно. Пусть он растет в Войланде, научи его пасти гусей и травить цапель.
- А ты, Ян? - спросил он. - Останешься ли ты со мной в Войланде?
Кузен колебался только одну секунду, но Эндрис заметил это.
- Ну, - настаивал он, - останешься?
- Конечно, - ответил Ян. - Разве я не вассал Войланда?
Эндрис вздохнул, затем рассмеялся. Он знает кузена. Тот будет приезжать и уезжать, никогда не изменится. Он всегда - сам себе господин.
- Я кое-что привез из Войланда, - сказал Ян. - Бабушка дала мне это для тебя. Лучшее и любимейшее, чем она владела: соколиный кубок мастера Ямнитцера.
Эндрис удивился.
- Кубок? - сказал он медленно. - Кто же будет из него пить? Это ведь брачный кубок, ты знаешь? Мы оба пили из него, ты и я. Тогда я считала себя твоей невестой. Скажи, ты бы остался, если бы я к тебе пришла в ту ночь?
Ян пожал плечами.
- Может быть, да… Может быть, нет… Я этого не знаю.
Он провел рукой по лбу. Голос его прозвучал мечтательно.
- Приблудная Птичка, брось эти старые истории. Моя вина или твоя - мы не можем ничего переменить. А любовь - чем она горячей, тем больше она жжет и мучит. Несчастные мы люди, мужчины и женщины, половинные существа. Мы должны быть пиявками или лунными людьми. Тогда, быть может, стоило бы жить любовью.
Из глаз его лился какой-то свет, судорога играла вокруг губ. Эндрис хорошо знал эту смесь серьезности и легкой насмешки. Так он выглядел и мальчиком, когда рассказывал свои сказки.
- А что тогда, Ян, что тогда? - спрашивал Эндрис.
Ответ нашелся легко:
- О, тогда все было бы хорошо. Мы были бы в высшей степени совершенны. Они, пиявки, - одновременно мужчины и женщины. Помнишь ли ты, Приблудная Птичка, как хорошо они впились в тебя. Пиявки - мудрые созданья. Они ничего не знают ни о телефоне, ни о радио, ни об автомобилях, ни об аэроплане, но в любви они далеко превосходят нас. Они овладевают как мужчины и отдаются как женщины - в одно и то же время и с двойной страстью. Точно так же поступают и лунные люди. Их выдумал Платон и описал в "Пире". Подумай только, Приблудная Птичка, если бы мы были лунными людьми…
Эндрис легко вздохнул.
- И что тогда? Что тогда? - повторял он.
Ян вскочил. Его голос зазвучал совсем иначе - звонко и сильно, как свист плети:
- Поедем вместе в Войланд, Приблудная Птичка. Выпускай своих соколов.
В книге использован анонимный перевод начала века.
Примечания
1
Ascidia - род морского червя (лат.)
2
О сенсационных опытах русского профессора И. И. Иванова по скрещиванию человека и обезьян с помощью искусственного оплодотворения см.: Файман Г. Дневник доктора Борменталя, или Как это было на самом деле//Искусство кино. 1991. № 7-10.
3
Непереводимая игра слов: Bach - ручей.
4
Симбиоз - Сожительство, в данном случае - сращение тканей разнородных организмов.
5
По-немецки скорбь - Kummernis.
6
Да будет в нынешний день честь и слава и слава доктору Гелле Рейтлингер! Заходите, гости, один за другим и изумляйтесь великому чуду! (нем.)
7
Ты подарил нам "мировые загадки", но и ты ни о чем подобном не помышлял! (нем.)
8
В действительности же Пантеон ("храм всех богов"), воздвигнутый в 27 г. до н. э. Марком Випсанием Агриппой, другом и соратником римского императора Октавиана Авгурта, сгорел в 110 г. н. э. при пожаре, возникшем от удара молнии. Новый Пантеон, сохранившийся до нашего времени, был выстроен в 115–125 гг. на том же месте более чем через сто лет после смерти Агрнппы.