Ее костюм для верховой езды состоял из редингота с двойным воротником и корсажа, такого темного, что в темноте казался совсем черным. От талии до воротника он застегивался крошечными перламутровыми пуговицами, которые, как фонарики, отражали малейший проблеск света.
Так или иначе, ее было трудно не заметить.
- Она же все испортит, - громко произнес Эдриан, сожалея, что нарушена столь необходимая в засаде тишина. Зачем утруждаться, если Тесса делала все, что могла, чтобы привлечь внимание?
Какого черта она здесь делает? Неужели следила за ним? Зачем? Он направил своего коня вперед и схватил поводья ее кобылы. Тесса ничуть не испугалась.
- О, здравствуйте, Джеред. Я так рада, что нашла вас, - сказала она, совершенно игнорируя тот факт, что это он обнаружил ее. Он мрачно посмотрел на нее, но его взгляд не возымел ни малейшего эффекта.
Он вытащил из кармана темный шарф, швырнул ее шляпку в кусты и протянул ей шарф. Она взяла его молча - подвиг для Тессы.
- Что вы здесь делаете? И почему у вас так тихо?
С минуту она помолчала.
- Знаете, мне в голову пришла невероятно странная мысль о детских сказках. Почему, по-вашему, в них так много чудищ?
- Пугать детей, чтобы они слушались, - ответил он, снова бросая на нее мрачный взгляд.
Она на мгновение задумалась.
- Как нравоучительная басня, вы хотите сказать? - Еще одна пауза. - Возможно. Но не думаете ли вы, что этого можно было бы достичь и без запугивания?
- Тогда сказки потеряли бы свою остроту, а стало быть, и нравоучительность, - прорычал он, но она была так же невнимательна к его словам, как и к его настроению.
Он вытащил нож, спрятанный в сапоге, и по одной отрезал все ее пуговицы.
- Джеред, они так мне нравились! - воскликнула Тесса.
Он сосредоточился на своей работе, не обращая никакого внимания на ее тревожные вздохи. Теперь корсаж стал не таким облегающим, и ткань немного обвисла.
- Первый раз в жизни, Киттридж, я слышу о том, что ты не можешь контролировать своих женщин, - сказал Эдриан. - Поздравляю, малышка. Я искренне изумлен.
- Заткнись, Эдриан.
- Да уж, пожалуйста, - сказала его удивительная жена. - Мне действительно не нравится, когда меня обзывают. Хотя в вашей компании это считается обычным делом, но я этого не люблю.
Эдриан изобразил насмешливый поклон.
- Боже упаси от того, что вы не одобряете, ваша светлость.
- Вы на самом деле друг Джереда? - Она всматривалась в него в темноте, как будто стараясь получше разглядеть.
- Возможно, у вашего мужа вообще их нет, малышка, - насмешливо произнесен. - Только подхалимы. Но я его друг.
Это неожиданное замечание заставило Джереда повернуть голову и уставиться на нее.
Его пальцы скользнули по уздечке кобылы. Он притянул ее ближе, та протестующе заржала, как будто чувствуя себя слишком скованной, оказавшись так близко к его жеребцу. Глаза нервно округлились, белки стали как крошечные луны - единственное пятно света в этой темной и мрачной ночи. Были ли глаза Тессы такими же огромными и испуганными? Джеред не мог сказать.
Зато он услышал, как по дороге приближается экипаж - тяжелая карета, раскачивающаяся в грязи.
Волна возбуждения, которую он ощутил, показалась ему вполне естественной. Он наслаждался ею так же, как смаковал весь этот момент, когда он как будто шагнул из скучной реальности в захватывающее приключение. Там, перед ним, была темнота и ничего больше. Будущее не было предопределено или спланировано, привычно или отрепетировано.
Легшая на его руку рука привлекла его внимание.
- Джеред?
Шепот в темноте вызвал в нем досаду. Сейчас не время говорить. И уж тем более упоминать его имя. Он нахмурился, думая о том, что было неразумно считать ее послушной даже на мгновение.
- Зачем мы здесь? - Шарф, который он дал ей, свисал с ее пальцев. Рука, сжимавшая его локоть, делала это с силой птичьего коготка. В этот момент он пожалел, что у него нет чего-нибудь, чтобы заткнуть ей рот.
- Мы грабим карету, моя дорогая, - ответил он и рассмеялся, когда она швырнула в него шарф. Он упал ему на грудь, потом на ногу, повис на начищенном до блеска черном сапоге и свалился на землю под копыта его коня. Там он и остался, утонув в грязи.
Джеред стряхнул ее руку, послал коня вперед и бросился в ночь за своей добычей.
Он же не может вести себя как разбойник с большой дороги? Не может! Но было слишком ясно, что именно так он и поступает и что его друзья собираются сделать то же самое. Она осталась там, где была, все еще верхом, слыша звук тормозов кареты.
- Кошелек или жизнь! - послышался окрик-требование от одного из самых богатых людей в Англии.
Была какая-то нотка в его голосе, какое-то странное ликование, как будто ему невероятно нравилось быть вне закона. Герцог Киттридж, грабящий карету! С ума сойти!
Тесса вздрогнула, испуганная звуком выстрела. Оружие? Господь милосердный, они в него стреляют?
Она рванулась вперед в седле, вонзила пятки в бок лошади, но мягко, чтобы не ранить огромное животное. Кобыла, похоже, была не в настроении двигаться, даже когда прозвучал еще один выстрел и ночь пронзил женский крик. Тесса вцепилась в поводья и раскачивалась взад и вперед в седле, повторяя те слова, которые тайком узнала от братьев. Те, конечно, преуспели в ругательствах, но от нее ждали, что она не поймет значения бранных слов.
Кобыле, благослови ее Бог, как будто передалась опасность момента, или, может быть, это третий выстрел заставил ее повернуть голову и броситься в противоположном направлении. Это было, наверное, самое лучшее, что могло произойти, потому что Тесса услышала позади себя крики, потом мимо пронеслась тень, вырывая поводья из ее руки. Все, что она могла сделать, - это сдержать крик и изо всех сил вцепиться в кожаный выступ, поддерживающий ее колено, надеясь, что бултыхающееся ощущение в ее желудке вызвано волнением, а не подступающей тошнотой. Сейчас ей просто невозможно так опозориться, особенно когда ее муж и так растоптал благородное имя семьи.
Скорость была гораздо больше, чем она привыкла, учитывая весь ее опыт, когда она в шесть лет упала со своего пони, и спокойную прогулку несколькими минутами раньше. Тесса была так поглощена усилиями не свалиться в объятия смерти, перемежающимися с мыслью, что вот сейчас ей станет дурно, что даже не осознавала, что они остановились, до тех пор пока Джеред не стащил ее с лошади и не усадил под дерево. Кобыла получила шлепок по крупу. У Тессы возникло странное чувство, что ей бы это тоже помогло.
Она практически рухнула на дерево, прижимаясь лбом к коре.
- Вас сейчас стошнит? - Его голос звучал до абсурда весело.
Предполагалось, что она что-то скажет, поскольку он задвинул ее еще дальше за дерево и крепче прижал к себе. Странно, но от его тепла ей действительно стало лучше. Или, может быть, это было просто потому, что ее желудок прекратил свое бунтарское неуважение к приличиям.
- Вам действительно не нравится качка, да, Тесса?
Это ее воображение или его голос и вправду звучал почти нежно? Она зарылась лицом в его грудь, позволяя вздоху сорваться с ее губ.
- Тогда как же вам удалось добраться до Лондона?
- Закрытые экипажи, похоже, устраивают меня. Почему это, как вы думаете?
Она знала, что он готов сказать что-то еще, но шепот в темноте оборвал его слова. Опять шепот, вполне различимый, и потом ответ. Значит, никого не застрелили.
Тесса отстранилась, глядя на мужа пристальным гневным взглядом, но потом поняла, что ее ярость невозможно разглядеть. Она схватила его за сюртук и дернула достаточно сильно, чтобы он повернул голову.
- Что такое, Тесса?
- Как вы могли совершить нечто настолько глупое, Джеред? Зачем, ради всего святого, рисковать своей жизнью из-за денег, если вы богаты, как Крез? - Она надеялась, что дрожь в ее голосе можно отнести на счет простого озноба. На самом деле она была в ужасе: и из-за его безрассудства, и из-за возникшей стрельбы.
- Вы репетируете роль старой карги? - спросил он, рассеянно похлопывая ее по руке, точно так же, как гладил бы по голове собаку или ласкал кошку. Без каких-то мыслей или намерения этот жест был направлен на то, чтобы успокаивать, умиротворять. Тесса не была уверена, что конкретно чувствует в этот момент, но точно знала, что это не спокойствие. Страх? Ярость? Или просто смятение от того, что он мог совершить такое?
Она снова потянула его за рукав.
- Что такое, Тесса? - В его словах чувствовалось раздражение. Ну что ж, она тоже сердита.
- Джеред, послушайте же меня наконец, - сказала она. - Я хочу сейчас же вернуться домой.
- Как только это будет возможно, Тесса.
И с этими словами он положил руки на ее плечи и подтолкнул назад, пока она не прижалась к дереву. Тени объединились и стали его сообщниками.
- Эдриан, ты забрал деньги?
- Целый сундук, Киттридж. Но разве ты знал, что они будут перевозить золото?
- Повезло, Эдриан.
- Однако, Киттридж, это кажется не совсем справедливым. Быть герцогом и все такое. На твоем месте, похоже, не нужно много удачи. Ее надо бы разделить со всеми нами. За карточным столом не помешало бы немного счастья.
- Вот именно, - поддакнул Чарлз.
- Ему повезло, что сегодня его не пристрелили, это уж точно, - ворчал Эдриан. - Чертова пуля едва не содрала с меня скальп. Как насчет твоей хваленой удачи, Киттридж? Вот я лежал на земле, а дождь бы поливал мое лицо. Тогда ты бы не почувствовал себя таким уж везучим.
- Ну а мне не жалко ваших друзей, Джеред. Посмотрите, в кого вы превратились - стали грабить экипажи.
- У твоей молодой женушки слишком острый язычок, Киттридж. Искренне надеюсь, что ты научишь ее использовать его в добрых целях.
- Вы чрезвычайно грубый человек, - сказала Тесса все еще сидящему верхом Эдриану.
- Ваша светлость, я растоптан.
- Тихо! - Левая рука Джереда обхватывала ствол дерева, правая лежала на корсаже жены. Он внезапно услышал звук обитых железом колес, грохочущих по дороге.
- Джеред, - прошептала она, но он только поднял руку выше, пока кончики пальцев не коснулись ее губ. Мимолетная ласка, которая предупреждала.
Он повернулся, притянул ее к себе, так что их тел стало не видно за деревом. Остальные уже спрятались в кустах, окаймляющих дорогу, сразу же как услышали звук приближающегося экипажа.
Громоздкая карета раскачивалась из стороны в сторону, судя по всему, переполненная людьми и перегруженная багажом, привязанным на крыше и сзади. Карету сопровождали два всадника, и, когда они проехали, Тесса возблагодарила провидение, что выбор Джереда не пал на так хорошо вооруженную и защищенную жертву.
Сам Джеред мог бы быть тенью, если не считать того, что тени никогда не обладают такими теплыми руками, которые обнимали ее талию.
Тесса отстранилась от него, делая вид, что ей не хочется ответить на его ласку.
- Так, значит, ваше богатство - это только слухи, Джеред? Вот почему вы считаете необходимым красть? Но зачем же становиться преступником? Вы же знаете, у меня есть наследство моей бабушки, и мы можем жить гораздо проще, чем сейчас.
- Мое богатство цело, Тесса.
- Тогда почему, Джеред? Я не понимаю. - Она покачала головой. Опасность, очевидно, миновала, и все, что осталось, - только эта странная ночь.
Он наклонил голову, бормоча ей на ухо:
- Тесса, разве вам не нравится возбуждение? - Его тон был укоризненным, кончик языка, дразня, прошелся по краю ее уха.
- Только и всего? Ради этого? А что, если бы одна из тех пуль попала в вас, или карету сопровождали бы вооруженные всадники? Джеред, вас же могли убить!
Он не сказал ничего, а только потащил ее в направлении своей лошади.
- Идите сюда, - приказал он, садясь верхом. Ее кобылу тоже нашли, и теперь она послушно шла сзади, как будто понимая, что время для непокорности закончилось. Здесь был человек, который может контролировать ее. Джеред протянул руку, Тесса взяла ее и в то же мгновение обнаружила, что уже сидит перед ним в седле. Не так уж это и удобно - сидеть боком. Она просто не знала, куда деть свое левое плечо. В конце концов ей пришлось ссутулиться и позволить Джереду обнять ее. Только после долгих минут ерзанья она осознала две вещи - они двигались, и Джеред смеялся.
- Ну, вы наконец-то устроились?
- Да. - Если ее голос был резковат, то она не виновата. Тессе не нравилось быть предметом насмешек.
- Вам нехорошо? - В его голосе все еще была нотка веселья, от которой ее спина напряглась еще больше. Было трудно сохранять это положение, поскольку ее голова прижималась к его плечу, а левая рука вынужденно обхватывала его сзади за спину.
- Все в порядке!
- Вы так долго молчите, что я начинаю беспокоиться.
- Я просто размышляю, пытаюсь понять вас.
Он наклонил голову набок. Тесса знала, что он пытается увидеть ее лицо, но тени делали это невозможным. Только чтобы оставаться в безопасности, она уткнулась лицом в его грудь.
- А-а, понятно. Вместо того чтобы быть моей Немезидой, вы решили, что роль няньки больше сочетается с вашим характером.
- Если бы я была вашей нянькой, я бы надрала вам уши, - ответила она.
- К счастью, это не так, дорогая. Критиков и так предостаточно. Жена не должна быть слишком строгой.
- Джеред, вы герцог. Несомненно, ваше положение можно использовать для лучших целей, чем эта. А ваши приятели не более чем титулованные хулиганы. Ваши лидерские качества могли бы послужить высоким целям.
- А ваш язычок - для чего-то более приятного, чем выговоры, женушка. Или вы предпочитаете вернуться в Киттридж-Хаус и дожидаться моего возвращения? Тогда, Тесса, у вас не останется причин критиковать меня. Когда я стану навещать вас, то буду вести себя безупречно.
- Так, значит, это и была ваша главная цель, Джеред? Заставить меня в гневе вернуться в Киттридж-Хаус, уверенной в том, что вы настоящий негодяй и повеса? И вся эта шарада с изображением разбойника была исполнена только ради меня?
- Вы никогда не останавливаетесь, Тесса? Не спрашивайте меня о том, что я говорю или делаю, жена. Просто принимайте это к сведению.
- Вы хотите, чтобы я была молчаливой, как дебютантка в светском обществе?
- Сомневаюсь, что даже в ту пору вы держали рот на замке, - сардонически заметил он.
- Мне бы хотелось, чтобы вы знали, что я вела себя вполне прилично. Я не издавала ни звука, пока со мной не заговаривали, не делала ничего предосудительного, была вполне благовоспитанной.
- И никому не задавали вопросов? Ни о чем?
Воцарилась тишина, во время которой Тесса взвешивала преимущества правды против лжи. Его смех был добродушным, но она тем не менее почувствовала досаду.
- Как вам сказать? Поскольку список приемлемых тем для разговора был весьма ограничен, я говорила в основном о погоде.
- И о чем же вы спрашивали? Как образуются облака? Что вызывает дождь? Как можно предугадать, что будет погожий день?
Тесса улыбнулась ему.
- Очень приличные вопросы, Джеред. Вы когда-нибудь видели снежинку вблизи? Вы никогда не задавались вопросом, почему кажется теплее, когда идет снег, чем если его нет вообще? - Она вскинула голову, глядя в непроницаемое небо. - А можно утонуть в дожде?
Он притянул ее ближе, прижав ее щеку к своей груди.
- Я сдаюсь, Тесса. Не знаю ответа ни на один из ваших вопросов.
Тепло вытеснило холод. Она не сказала больше ничего, только крепче прижалась к нему, жалея, что не может задать ему один вопрос, который никогда не осмеливалась произнести, но который всегда присутствовал в ее сердце: "Кто ты на самом деле?"
Глава 8
На полпути к дому их спутники исчезли, ускользнув в кишащие толпой улицы, ведущие к площади. Джеред привел обеих лошадей к заднему входу в особняк, где спешился и протянул руки к своей жене. Она соскользнула с седла с сомнительной грацией, прижавшись к нему на мгновение, прежде чем встать на ноги.
- Как вы себя чувствуете?
- Довольно хорошо, честно говоря. Ну разве это не странно? Вы полагаете, лошади знают, когда на них едет кто-то, кто искренне любит их? Я и правда боюсь, что не утаила от кобылы свою неприязнь. Вы думаете, она поэтому игнорировала все мои команды?
- Я уверен, что животные чувствуют страх седоков. Лошади, собаки, возможно, даже такие дикие звери, как волки.
- Вы правда так считаете? - Ее, похоже, чрезвычайно интересовал этот предмет.
Рассвет уже близился, первые лучи протянулись из-за горизонта. Теперь Джеред мог отчетливо видеть ее лицо. Ее щеки напоминали спелый персик, губы были прелестно пухлыми, но она не смотрела ему в глаза, а ее руки были крепко сжаты. Она чего-то боится? Может быть, его? Глупая мысль. Он не из тех, кто пугает женщин. Всякая нервозность, которую он вызывал в женщинах, обычно происходила от возбуждения. Джеред повернулся, передав поводья обеих лошадей сонному конюху, и внимательно посмотрел на жену.
Он всегда чувствовал себя особенно бодрым, освеженным после своих набегов, всегда слишком переполнен впечатлениями, чтобы спать. Его энергия требовала незамедлительного выхода, а кто лучше удовлетворит это его желание, чем жена? Но, судя по ее виду, для этого потребуется немного убеждения. Ее губы были поджаты, лицо суровое и непрощающее. Он улыбнулся. Это был вызов, который он с легкостью принял.
Джеред смотрел на нее немного иронически. Ее щеки согревал румянец. Она чувствовала себя какой-то нескладной провинциалкой. Может быть, такой она была в детстве? Вряд ли - в те годы ее баловали, утешали и защищали родители, она была окружена сознанием того, что любима. Сейчас она видела, что защита пропала или по крайней мере отошла на задний план, и никто, кроме нее самой, уже не поддерживает ее. Рассчитывать на чувства Джереда не приходится, он дал понять, что не испытывает к ней вообще ничего. В противном случае не стал бы целовать у нее на глазах свою любовницу, не устроил бы такую невероятную каверзу с тем только, чтобы шокировать ее и потом отправить назад, в Киттридж-Хаус.
Она сжала пальцы в кулаки, потом обхватила себя руками. Было зябко, холодные волны тумана стелились повсюду, собираясь облаком - легким, пушистым, серым.
Когда Джеред протянул руку, она вложила в нее ладонь, позволяя ему вести себя к дому, мимо потрясенных слуг, через коридор и к лестнице, которая вела наверх, на третий этаж, к величественной анфиладе комнат, повторяющей покои в Киттридж-Хаусе своей просторностью.
Джеред не повел ее в гостевую комнату, которую она занимала эти два дня. И не пошел к покоям герцогини, которые должны были быть готовы всего через несколько недель. Вместо этого пригласил ее, молчащую и не возражающую, в свои покои, выходящие на восточную часть сада.
Даже сейчас солнце, приглушенное туманом, освещало путь. Это единственное, что радовало. Драпировки были отдернуты, открывая слой тумана за окном. Было ощущение, что они с мужем находятся на облаке, а все остальное выглядело нереальным и только воображаемым.
Он позволил ей высвободиться из его рук и подойти к окну. Дверь закрылась, повернулся ключ. Тихие шаги, ощущение парчовой занавеси под ее пальцами, затрудненность дыхания - все это было признаком гораздо большей опасности, предвкушением его активности.