- Ты это о чем? - Вульф пристально вглядывался в нее, гипнотизируя и обволакивая ее холодом.
Син не собиралась выдавать Ребекку и потому спросила как можно безразличнее:
- Ты любишь Ребекку Хэркуорт?
- А какое тебе дело до моих чувств к Ребекке? - выдохнул он.
Куда большее, чем ему до ее воображаемой дружбы с Джеральдом! Это что же получается - он может снова врываться в ее жизнь и требовать у нее отчета во всем, что никак его не касается, а ей отказывает даже в праве задать вопрос?!
- Твоих чувств, Вульф? - Она не скрывала насмешки. - Едва ли ты вообще что-то чувствуешь к этой девушке. - Син покачала недоверчиво головой. - Во всяком случае, ничего общего с тем, что должно вести к алтарю, - нахмурившись, договорила она.
Вульф снова навис над ней грозной скалой.
- А что ты сама-то в этом понимаешь? Разве тебя когда-нибудь волновало по-настоящему, что я чувствую?!
Это было нечестно. И несправедливо. В те несколько недель, которые перевернули всю ее жизнь, она была уверена, что хорошо знает и понимает этого человека. И пусть все оказалось потом не так, но этого знания и понимания у нее никто не отнимет. И она точно знает - да просто кожей чувствует, черт возьми, - ну не любит он Ребекку! Тогда зачем эта свадьба? Почему бы ему не жениться на той, на ком и впрямь следовало бы, - на Барбаре?
Син глядела на Вульфа, и слезы, застилавшие ей глаза, сотворили чудо: вдруг сгладились все острые углы и морщинки, и сквозь переливающуюся радугу проступило на мгновение такое знакомое лицо человека, который был ей некогда близок и дорог.
Она моргнула, стряхивая с ресниц влагу и наваждение. Перед ней снова стоял чужой человек, чье лицо было отмечено печатью горечи, чьи глаза больше не излучали удивительный теплый свет... Может, он и был таким всегда, а она просто не хотела этого замечать?
Да нет же, она не должна и не будет так думать! Иначе все, что она когда-то чувствовала к нему, не имеет смысла; а прошлые чувства значили для нее так много...
- Мы говорим не обо мне, Вульф. Почему ты женишься на Ребекке?
- А как тебе кажется, почему? - вернул он вопрос.
Син готова была отказаться от продолжения мучительного разговора, но тут припомнила приятельскую фамильярность Вульфа по отношению к Джеральду, их явную приязнь друг к другу, и ее осенило: теперь-то уж она точно знала ответ, знала, почему Вульф берет в жены эту девочку и почему Ребекка идет на этот брак.
- Деловое соглашение. Выгодная сделка. - Она взглянула на него, негодуя и сожалея. - Господи, Вульф, что с тобой случилось? Вот, значит, кем ты стал: законченным снобом, холодным и расчетливым дельцом, как Алекс...
- Алекса не трогай! Он мертв. - Вульф сжал кулаки.
Она знала о смерти его брата. Это случилось давно, когда они с Вульфом были еще вместе. Алекс разбился на вертолете, на котором летал на все переговоры в любые уголки страны и которым обожал управлять сам. Авария в Кембрийских горах, где вертолет попал в густой туман, положила конец полетам: Алекс и его помощник погибли на месте. Тогда казалось - гибель брата напрочь отвратила Вульфа от семейного бизнеса, свела на нет все попытки родных заменить им Алекса... А вот нынче он, похоже, переплюнул братца по части цинизма.
- Ты не можешь жениться на Ребекке только потому, что это сулит барыши твоему бизнесу, Вульф...
- И это говоришь мне ты? Ты, сбежавшая от меня сразу, как только начали сгущаться тучи?
- Неправда! - Вместо возмущенного крика - сдавленный шепот. - Неправда, у меня просто не было выбора, ведь ты...
- Продолжай, я - что? - Голос его был обманчиво вкрадчив. - Был недостаточно внимателен к тебе, когда погиб Алекс? А я-то думал, что ты все понимаешь. - Он болезненно поморщился. - Но ты быстро развеяла мое заблуждение. Ты решила, что вот оно - самое подходящее время сообщить мне, что ты снова встречаешься с Коллинзом. - Он разжигал себя воспоминаниями, пробуждая утихшую было ярость разоблачения. - Если только вы вообще переставали видеться, - с горечью договорил он.
- Что ты хочешь этим сказать? - Син почувствовала, что сердце сжало тисками.
- А то, что Коллинз появился в твоей жизни до меня. Мы же были знакомы считанные недели; вполне логично предположить, что...
- Что, признаваясь тебе в любви, я продолжала интрижку с Роджером?! - Теперь ее голос звенел обвиняюще, глаза сделались темно-фиолетовыми от обиды и гнева. - Ради Бога, Вульф, не приписывай мне своих грехов.
- То есть? - В его глазах плескалось, янтарное пламя.
- То и есть. - Син тяжело вздохнула. - Впрочем, это уже не важно.
- Как раз наоборот, - он испытующе смотрел на нее, - иначе ты бы промолчала.
Он сжал ее плечи, и она вновь ощутила жуткую слабость от столь опасной близости и свою полную беспомощность перед этой опасностью.
- Ну же, говори, Син. Я никуда не уйду, пока ты не скажешь правду.
Она подняла на него исполненный боли взгляд. Боже, когда-то она так любила этого человека, что была готова для него на все, кроме... кроме того, что он потребовал-таки от нее... Роджер пытался ее предостеречь. Едва она познакомилась с Вульфом, он пробовал втолковать ей, что люди, подобные Вульфу Торнтону, принадлежащие к его классу, живут по другим правилам. Но она была слишком влюблена, чтобы прислушаться к его советам. И сполна заплатила за свою ослепленность Вульфом - этими долгими годами без него!
Теперь он снова рядом, и так близко, что от его дыхания дрожит и трепещет светлый завиток волос над ухом; она вдыхает его запах: легкую терпкость сандала и какой-то особый аромат, присущий только Вульфу, и этот запах пьянит ее, кружит ей голову, начисто лишая способности соображать...
Или сопротивляться... Этому теплу, которое он источает так щедро... Тому, как тесно прижата она к его широкой сильной груди и как невыносимо плотно, во всю длину, прижимается к ее бедру его нога...
- Син!.. - почти простонал он, обнимая ее, втягивая в соблазняющий жар своего тела.
И будто не было мучительных лет без него, будто никогда не прерывалось это добровольное безумие их объятий - она прижалась еще ближе и теснее к нему; ее губы раскрылись, отвечая его губам - требовательным и нежным; телу мало было так знакомо ласкающих рук, и она приникла к нему вся, блаженно ощущая напряжение встречающей ее плоти.
Вульф хочет ее! И желание это настолько же сильное, как когда-то, как... всегда... Син точно бредила. В ней все откликалось на его поцелуи, все хотело, чтобы он не останавливался. Вот его губы снова пробуют ее на вкус; язык легко касается сначала уголков рта, затем проникает в его влажную глубину. Опять. И еще раз. Это сводит с ума, рождая в ней ответную жажду.
Син льнет к нему, пальцы ее впиваются в крутые плечи... Она запрокидывает голову, и он тут же припадает губами к пульсирующей нежной голубой жилке на шее. У нее перехватывает дыхание, и она еще крепче прижимается к нему.
Я не должна, это неправильно! - спохватывалась она изредка, но была не в силах противиться ласкам. Все ее существо, - каждая клеточка - рвалось, наперекор рассудку, навстречу единственному человеку, будившему в ней такое желание.
Вульф смотрел на нее не отрываясь, и Син все глубже погружалась в золотое сияние его глаз, чувствуя, как плавится под его ладонями тонкий шелк блузки.
Загипнотизированная происходящим, она провела языком по пересохшим от страсти губам, и лишь разом потемневшее золото его взгляда подсказало, насколько неосознанно-провокационным было, очевидно, это движение.
- Вульф, я... - Неожиданно и резко зазвонивший телефон не дал ей сказать.
Она не хотела брать трубку; все, что ей было нужно, так это разобраться с собой и с Вульфом, понять, что побудило его так ее целовать. Чувственность этих поцелуев, как и собственной реакции, была очевидна. Но прежде чем она смогла задать мучивший ее вопрос, он уже отодвинулся, отстранился и стал чужим и холодным.
- Да сними же трубку, черт возьми! - не произнес - прорычал он и тут же скривил в насмешке рот. - Может, это - бедная овечка, мечтающая сбежать со своей свадьбы, подальше от всего и всех, включая женишка!
Щеки Син запылали при воспоминании об уже состоявшемся разговоре с Ребеккой. Вот кто, похоже, был готов к бегству!
И видит Бог, если она хотела бежать от того Вульфа, которого сегодня встретила Син (поцелуи не в счет!), едва ли ее можно, за это винить!
Она потянулась к телефону, продолжая разглядывать Вульфа, подошедшего тем временем к окну и выглянувшего на улицу. Офис располагался над крохотной пекарней, и запах свежевыпеченного хлеба частенько проникал в него, напоминая Син, как она голодна, - часто, но не сегодня и не сейчас, хотя и было уже половина третьего, а Син до сих пор не проглотила ни крошки. Она гадала, видит ли Вульф хоть что-нибудь из того, на что устремлены его глаза; если да - значит, он вовсе разучился чувствовать. Сама-то она никак не могла опомниться после его поцелуев!
- Привет, Син, - заговорила снятая наконец телефонная трубка приятным мужским голосом. - Вы торопились уехать, и я не успел придумать, куда мы отправимся ужинать.
Джеральд Хэркуорт! Надо же, чтобы именно он позвонил ей и именно в эту минуту!.. Она бросила тревожный взгляд на Вульфа.
Словно почувствовав ее замешательство, он повернулся спиной к окну и теперь внимательно наблюдал за тем, как она, внезапно ставшая белее мела, пыталась справиться с волнением.
- В чем дело? - подозрительно спросил он.
Син не отвечала. Это было ужасно, просто ужасно! И она совершенно не знала, как ей быть.
- Син! - Джеральд тоже забеспокоился, когда его "ловкий" ход остался без ответа. - Я не вовремя? - догадался он.
Мягко сказано! Она судорожно сглотнула.
- Отчего же, - солгала она. - Перспектива ужина меня вполне устраивает.
Она избегала смотреть в сторону Вульфа, пока произносила эти слова. Но и не принять приглашения не могла, ибо это означало продолжение разговора, а ей этого абсолютно не хотелось.
- Вы могли бы заехать за мной в восемь? - продолжала она преувеличенно живо. - Тут неподалеку есть чудесный итальянский ресторанчик, куда мы можем отправиться, если, конечно, вы не против макарон.
Ей не было дела до его вкусов, хотелось срочно закруглиться, пока Вульф не взорвался!
- Звучит заманчиво, - поспешил согласиться Джеральд, явно довольный своим скорым успехом и тем, что ее не пришлось долго уговаривать, к чему он, признаться, готовился.
Держа Вульфа в поле зрения, Син скороговоркой продиктовала свой адрес и положила трубку так быстро, как только позволяли элементарные приличия.
Вульф не двинулся с места, и все же ей показалось, что его стало слишком много в этой комнатке - настолько угрожающе он выглядел! Син осталась стоять у телефона, скрестив руки на груди и настороженно глядя на Вульфа. Оба молчали. Син - потому, что не знала, что говорить; Вульф - наоборот, потому, что хотел бы сказать многое!..
- Это был Джеральд? - Вопрос прозвучал обвинением.
- Да, - призналась она, хотя слова были излишни: румянец выдавал ее с головой.
- И сегодня вечером вы ужинаете вместе, - продолжал Вульф со зловещим спокойствием.
- Да. - Она упрямо вскинула подбородок.
Он покачал головой.
- Ты только что спрашивала, что со мной случилось. - В его голосе были и горечь, и насмешка, и злая искренность... - Со мной случилась ты, Син, - зашептал он истово. - Ты со мной стряслась! Семь лет назад я поддался твоим чарам, купился на такой ясный, такой невинный фиалковый взгляд - и остался в дураках. Но больше дураком быть не хочу, слышишь меня, Син? - Он направился к выходу, рывком распахнул дверь. - Никогда больше! - Вульф так хлопнул дверью, что показалось: вся комната заходила ходуном.
Неимоверная слабость навалилась на Син, и она тяжело опустилась на стул.
"Никогда больше" - так он сказал. Больше никогда... Но он солгал! Эти поцелуи...
Нет, если он мог целовать ее с такой страстью, он не имеет никакого права жениться на Ребекке Хэркуорт!
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Вообще-то, они с Вульфом никак не должны были встретиться в этой жизни. И, по правде сказать, не встреча их была бы куда предпочтительней для всех, но... Сюрприз!.. Один из тех, на которые так щедра судьба...
Син устроилась на очередную работу в "Торнтон-отель" - первоклассное заведение в центре Лондона, принадлежащее одной из самых богатых и влиятельных английских семей.
В тот ставший поистине роковым вечер служащие отеля буквально сбились с ног, забот и проблем с лихвой хватало и дневной, и ночной сменам - Алекс Торнтон с женой устраивали прием по случаю шестидесятилетия матери, главы их клана, Клаудии Торнтон.
Торжество проходило в большом зале, и, хотя об этом всех извещала специальная табличка при входе, Син занималась в основном тем, что вновь и вновь объясняла прибывающим гостям, куда и как им следует пройти. Впрочем, никого из членов "святого семейства" ей увидеть не удалось: их сопровождал лично управляющий отелем.
В четверть одиннадцатого, когда, казалось, ждать и встречать больше было некого, Син заняла свое место за стойкой портье, намереваясь, пока остальные девушки наслаждаются честно заслуженным отдыхом, поработать с бумагами, которых скопилось за день множество. Она и сама жутко устала, ей не терпелось поскорее со всем расправиться, и, подчиняясь этому нетерпению, изящные пальцы нажимали на кнопки клавиатуры с чуть большим ожесточением, чем требовалось. К тому же домашний адрес одного из постояльцев никак не желал умещаться в отведенное под него окошечко - как назло!
- И чем же так провинился перед вами компьютер? - Незнакомый и странно волнующий голос задал свой насмешливый вопрос над самым ее ухом.
Син, вздрогнув от неожиданности, оторвалась от монитора и прямо перед собой увидела... Одного взгляда было довольно, чтобы послать к черту несделанную работу: мужчина был неотразим!
Очень рослый (иначе как бы он смог так легко перегнуться через барьер!); непокорные светлые пряди падают на высокий лоб, янтарные глаза обволакивают ее теплым сиянием, заставляя сердце плавиться в предвкушении неведомого; все черты умного лица крупнее и выразительнее, и весь он гораздо привлекательнее того, что обычно понимается под привлекательностью и определяется одним-единственным словом: мечта!
- Мы с ним даже не на "вы", - со вздохом призналась Син, поднимаясь из-за компьютера.
Привычно встав за стойку, она - будто в полусне - продолжала разглядывать незнакомца: черный костюм, кипенно-белая рубашка... Скорее всего, еще один гость Торнтонов. Наверняка опаздывал, торопился - модный галстук-шнурок так толком и не завязан.
- Могу я вам чем-нибудь помочь? - Привычный вопрос на этот раз дался с великим трудом, ибо голова была занята вопросами совсем иными: как узнать, кто это? Есть ли его фамилия в списке гостей, составленном для службы безопасности? Может быть, спросить у него напрямую? Нет, нельзя, хотя ужасно хочется!..
- Надеюсь, сможете. - Он заговорщицки подмигнул. - Видите ли, я слегка опоздал и...
- Если вы на вечеринку Торнтонов, - она старалась говорить как можно беспечнее, - можете не волноваться: там столько народу, что ваше отсутствие едва ли кто заметит!
А вот если бы она его пригласила, то его не заменили бы даже сотни других гостей, и она все равно заметила бы, что его нет!
- К сожалению, я в этом не так уверен. - Он состроил скорбную гримасу и сокрушенно покачал головой.
Должно быть, его там ждет женщина, которая, конечно, волнуется и нервничает (как уж точно нервничала бы и волновалась Син!) из-за его опоздания. Неизвестно почему, эта мысль причинила ей боль.
- Начисто вылетело из головы, что это - сегодня, - продолжал незнакомец, не замечая, как погрустнела Син. - Спохватился около получаса назад. Похоже, поставил мировой рекорд по скорости одевания... Что с вами? - осекся он, заметив вдруг, что она кивает в такт каждому его слову.
- Ничего, просто я подумала, что... - она смутилась и покраснела, - что это все объясняет.
- Объясняет что? - Темно-русые брови недоумевающе изогнулись.
- Ну... как бы это сказать... видите ли... - Она не могла подобрать слова, да и вряд ли было позволительно указывать гостям отеля на недостатки в их одежде.
Однако он сам догадался, что причина - в нем самом, и принялся оглядывать себя.
- В чем, черт побери, дело? Может быть, надел разные носки? Да нет, ноги вам не видны. Тогда что же не так? - продолжал гадать он. - Кровь на воротничке или остатки крема для бритья? Или и то и другое? - В голосе зазвучало отчаяние.
Син не выдержала и расхохоталась.
- Ни то и ни другое, - успокоила она его, все еще улыбаясь. - Но галстук и впрямь подкачал.
Он коснулся галстучного узла длинными, красивыми пальцами.
- Никогда не умел его завязывать. Полагаю, что вы...
- Что - я? - пришел черед Син насторожиться.
- Полагаю, что ваша попытка не ухудшит положение. - Он вновь облокотился на стойку. - Ну же, давайте, действуйте. - Он вытянул шею, чтобы ей было сподручнее дотянуться до галстука.
Какое-то время она смотрела на него в нерешительности. В ее обязанности не входит помогать клиентам одеваться! Во всяком случае, в контракте нет такого пункта...
- Не стойте как истукан, - торопил он, начиная уставать от неудобной позы. - Я вовсе не хочу остаться с вывихнутой шеей, даже если это единственный способ выделиться в сегодняшней толпе!
- Ладно, - вздохнула она и наклонилась ему навстречу, чтобы развязать злополучный узел.
Его близость, необходимая для успешного завершения начатого, отнюдь не способствовала ее спокойствию и сосредоточенности: она могла разглядеть поры на его лице, сосчитать все искорки в глубине этих янтарных озер; она чувствовала щекой его горячее дыхание. Немудрено, что первая попытка не удалась!
- А дело-то не такое простое, - удовлетворенно хмыкнул он, пребывая в счастливом неведении о причинах ее фиаско.
- Да уж. - Син не стала отвлекаться на пространный ответ, поглощенная новым для себя занятием, и от усердия даже слегка высунула кончик языка.
- Если нас кто-нибудь увидит сейчас, - он не сдержал короткого смешка, - Бог знает что может подумать. Шучу-шучу! - спохватился он, когда она отпрянула от него и даже спрятала руки за спину. - Вы ведь не оставите меня полуодетым, - взмолился он, убедившись, что узел все еще не завязан.
Полуодетым его едва ли можно назвать, подумала Син - и тут же, помимо воли, очень живо представила себе ситуацию, при которой он действительно мог бы быть полуодет. Это было уже чересчур!
- Идите сюда, - скомандовала она, за галстук притягивая его к себе. Разозлившись на себя за слабость и разыгравшееся воображение, Син с удвоенной энергией принялась сражаться с непокорной тканью; движения ее стали четки, уверенны и несуетливы.
- Готово! - Она довольно похлопала рукой по укрощенному узлу и слегка отодвинулась, чтобы полюбоваться сделанным.
- Вульф, чем это ты занимаешься? - капризно-требовательный женский голос раздался громом среди ясного неба.
Вульф... Вульф!.. Что же это за имя такое?