- Серебро очень могущественно, в магическом смысле, - прошептала она своим умиротворяющим голосом. - Оно издревле ассоциируется с луной, с женской энергией и целительством. В старину люди носили серебро, чтобы защититься от злых духов.
- Злых духов? - так же шепотом переспросила я. - Разве они существуют?
Ривер положила руки мне на плечи.
- А ты сама как думаешь?
И вот тогда я с внезапной ясностью увидела Инки.
Комната исчезла, и теперь я чувствовала только прикосновение рук Ривер к своим плечам и тяжелый, теплый кусок серебра, зажатый в моем кулаке. Я затаила дыхание. Передо мной словно открылось окно из этого мира в мир Инки. Там сейчас была ночь, и я с изумлением узнала квартиру Инки, правда, страшно разгромленную. Люстра сорвана с потолка, в стенах зияли дыры, все исписано краской из баллончика, мебель поломана и перевернута. Что тут случилось?
На моих глазах Инки схватил огромную иранскую керамическую вазу, стоившую целое состояние, и швырнул ее в стену. Ваза разлетелась на тысячи цветных осколков, а он заорал:
- Где она?
Боз и Сесили съежились у двери, пытаясь увернуться от нового удара.
- Она просто отдыхает, Инки, - пробормотала Сесили. - Поехала в Париж за шмотками.
- Ее нет ни в каком сраном Париже! - заревел Ники, с силой ударив рукой по стене над головой Сесили. Та изо всех сил постаралась не вздрогнуть.
Теперь я разглядела слово, написанное баллончиком на стене рукой Инки: Сука.
Он говорил обо мне, он искал меня. Дыхание застряло у меня в горле. Я смутно чувствовала руки Ривер на своих плечах, но не могла отвести оцепеневшего от ужаса взгляда от разыгрывавшейся передо мной сцены.
- Она не в Париже! Ее никто не видел! Я больше не чувствую ее - нигде! Вы это понимаете? Я не чувствую, где она!
Он был похож на сумасшедшего. Инки - лощеный, обходительный, утонченный красавец Инки с его прекрасными шелковыми сорочками ручной работы и стрижкой за четыреста долларов - сейчас был похож на безумного клошара. Он был небрит, его волосы торчали в беспорядке, одежда была рваной и грязной. Он тряс Боза за грудки и громко выкрикивал слова ему в лицо.
Лицо Боза исказилось, и он схватил Инки за запястья. Я видела, как побелела кожа на его скрюченных пальцах.
- Вестувий! - прогремел он, и Инки в страхе зажмурился.
Я тоже затаила дыхание. Вестувий было настоящее имя Инки, данное ему при рождении, больше четырехсот лет тому назад.
- Посмотри на себя, - продолжал Боз, отшвыривая от себя руки Инки. - Ты смешон! Жалок! Нас отправилась по магазинам, идиот. Может быть, подцепила кого-нибудь. Может, она сейчас трахается с каким-нибудь французским придурком. Или решила поехать еще куда-нибудь. Она вернется!
Иннокенсио смотрел на Боза с какой-то безумной надеждой, почти с детским доверием.
- Вернется? Ты, правда, так думаешь?
- Она вернется, - твердо ответил Боз. - Нас всегда возвращается. И что она подумает, когда увидит все это? - он обвел рукой разгромленную квартиру Инки. Неплохие апартаменты, двенадцать тысяч баксов в месяц.
Внезапно притихнув, Инки посмотрел по сторонам и помрачнел, словно впервые увидел и оценил царящее кругом разрушение.
- Честное слово, Инки, - защебетала Сесили. - Это уже слишком. Нам всем не хватает Насти, но мы не делаем из этого проблему! Ты же сам знаешь, что она вернется. Квартиру она оставила за собой, даже вещи не забрала. Боз прав - что она подумает о тебе, когда вернется?
Иннокенсио с внезапной яростью обернулся к ней и закричал:
- Она ничего об этом не подумает! Она все поймет. Она знает, что нужна мне! И я тоже ей нужен. Я знаю, она сейчас где-то сходит с ума без меня! - Его глаза стали совершенно безумными. - Может быть, ее удерживают против воли. Может быть, ее похитили!
- Инки, уймись, - простонала Сесили, а он вдруг с силой толкнул ее к стене.
- Ты не понимаешь, что это такое! - завизжал он.
- Да пошел ты! - заорала в ответ Сесили. Вырвав у Инки свою руку, она направилась к двери. - Позвонишь мне, когда перестанешь вести себя, как засранец.
- Стой, Сесили, прости меня, - виновато воскликнул Инки. - Прости меня, не уходи!
Но она показала ему палец и захлопнула за собой дверь.
- Вот сука! - взревел Инки. - Ненавистная сука!
Боз устало посмотрел на него. Потом потер рукой лицо и вдруг медленно сполз по стене на пол.
Инки открыл рот, чтобы заорать еще что-нибудь, но вдруг заметил Боза. Лицо его мгновенно изменилось, и он бросился на пол рядом с Бозом.
- Боз? Прости, прости меня. Мне так стыдно. Я не знаю, что со мной творится. Я просто - я просто никогда не был без нее так долго. Я не понимаю, что со мной. Прости, Боз, я ... Я просто с ума схожу без нее. Я хочу быть с ней рядом! Я не могу без нее!
И тогда Боз сказал незнакомым мне, очень старым и очень усталым голосом:
- Ты не можешь без ее силы.
Я отшатнулась и почувствовала, как пальцы Ривер впились в мои плечи. Тогда я быстро-быстро заморгала и снова увидела перед собой классную комнату.
Еле дыша, я огляделась по сторонам. Мне казалось, что я вот-вот потеряю сознание.
Джес, Дайсуко и Рейчел в мрачном молчании смотрели на меня, позабыв о своих металлах.
Я сгорбилась, ладони мои сами собой разжались, и кусок серебра со стуком выпал на стол. Он был обжигающе горячим, почти раскаленным. Я судорожно сглотнула.
- Э... - сказала я.
- Кто это был? - тихо, но жестко спросила Ривер.
- Мои... друзья, - ответила я и снова сглотнула. - Вы видели Инки той ночью... когда встретили меня. А вы... Вы тоже их видели? Видели все это?
Ривер медленно кивнула.
- Да. Правда, пока не понимаю, почему - ведь я совсем не старалась это увидеть.
Следующий вопрос я задала так тихо, что сама едва расслышала:
- Он может найти меня здесь?
Ривер отрицательно покачала головой.
- Я позабочусь о том, чтобы этого не произошло. Мы все об этом позаботимся. До тех пор, пока ты в Уэст Лоуинге, ты будешь в полной безопасности.
- Прекрасно, - пролепетала я.
Разумеется, на этом дело не закончилось. В тот же вечер после ужина Солис, Анна, Эшер и Ривер с мрачными лицами окружили меня в столовой.
После ужасного утреннего видения Инки, встреча с Рейном за общим столом прошла, как по маслу. Как видите, существуют разные уровни страха, боли и ужаса. Все в этом мире относительно. Отныне Инки прочно занял верхнюю ступеньку на лестнице моих кошмаров.
- Ривер рассказала нам, что произошло, - без вступления сказал Солис. - У тебя было очень яркое видение во время урока металловедения.
Я кивнула, в очередной раз пожалев, что уродилась такой "особенной".
- Это были твои друзья? - спросил Солис.
- Ну да. Те, с кем я общалась.
- Почему Иннокенсио так сильно расстроило твое исчезновение? - спросила Анна.
- Не знаю, - честно ответила я. - Понимаете, мы с ним практически всегда были вместе. Но раньше я не видела в этом ничего особенного - ведь лучшим друзьям и положено не разлучаться. По теперь мне кажется, что он на меня как будто подсел. У него настоящая зависимость от меня.
Как от воздуха, например.
- Как ты думаешь, он может причинить тебе зло? Он обладает сильной магической силой? - озабоченно спросил Эшер.
- Раньше я бы ответила "нет" на оба вопроса, - подумав, ответила я. - Я и подумать не могла бы, что Инки может меня как-то обидеть. Но теперь... я не знаю. Он в таком состоянии...
- Он сильный? - задала вопрос Ривер. Я сразу поняла, что она имеет в виду магические способности.
- Раньше я никогда бы так не сказала, - повторила я. - Но перед самым моим отъездом он применил магию к человеку и... сломал ему позвоночник. Как карандаш. Не прикасаясь, просто одной магией. До этого я даже не догадывалась, что он на такое способен.
- Почему второй мужчина сказал, что Иннокенсио тоскует по твоей силе? - глаза Ривер были хмурыми, но добрыми.
- Боз? Не знаю, - покачала головой я. - Я никогда не занималась магией - вы же сами видели, как она на меня действует. Я даже для забавы нечасто прибегала к магии, поэтому до недавнего времени даже не подозревала, что у меня есть к ней какие-то способности. Понятия не имею, что Боз хотел этим сказать.
Ривер кивнула и ласково похлопала меня по спине.
Внезапно я услышала какой-то тихий звук и, подняв глаза, успела увидеть, как кухонная дверь еле заметно пошевелилась. В этот вечер со стола убирали Нелл и Чарльз. Неужели Нелл подслушивала наш разговор?
- Я провожу тебя в твою комнату, - сказала Ривер, вставая. - И заварю тебе чай.
Мы вместе поднялись по лестнице, и ступеньки вдруг показались мне родными, а коридор - почти домашним.
- Кстати, в чем секрет вашего чая? - спросила я по пути. - Вы добавляете в него что-то, чтобы спать без сновидений?
- Никакой особой магии, - улыбнулась Ривер, когда я распахнула дверь своей комнаты. - Только магические свойства растений. В основном, котовник. Он оказывает успокаивающее воздействие, помогает уснуть. Котовник, ромашка и валериана - вот и весь секрет. Никакого колдовства, никаких наркотиков.
Я услышала, как распахнулась дверь через три от моей.
Дверь Рейна. Обернувшись, я увидела, как он высунул голову в коридор, заметил нас с Ривер и коротко кивнул. Потом его дверь закрылась, а я закрыла свою.
Ривер заварила мне чай и посидела со мной еще несколько минут, наверное, для того чтобы убедиться (и убедить меня), что со мной все в порядке.
Перед уходом она сказала:
- Помни - завтра будет новый день.
Непонятно, зачем она сказала мне эту банальность, но я слишком устала, чтобы ломать голову еще и над этой загадкой.
Сон подхватил меня, как приливная волна, и я отключилась.
Глава 19
На следующее утро я все еще чувствовала себя разобранной и взвинченной. И тут, словно специально для того, чтобы еще сильнее расшатать мою и без того потрясенную психику, мне навязали сурового викинга в качестве шофера. Я хотела было отказаться и сесть в свою машину, но Ривер так на меня посмотрела, что я закрыла рот и молча полезла в грузовик. Правда, уселась поближе к двери, вцепившись в ручку.
Когда мы отъезжали, я заметила, что Нелл следит за нами из окна гостиной, и застонала про себя. Она и так думает, будто я пытаюсь разрушить ее мечты, и наверняка уже вообразила, будто мы с Рейном отправились на пикник с сэндвичами.
Ну вот, спасибо за услугу - теперь я весь день буду изводиться мыслями о Нелл.
Но знаете, что самое печальное? Несмотря на все - на мои воспоминания, его презрительное отношение ко мне, нашу явную несовместимость и пугающую озабоченность Нелл, я не только не перестала восторгаться внешностью Рейна, но незаметно для себя стала ценить его за надежность. Пусть в тот момент я не доверяла никому, кроме Ривер и других наставников, но давайте говорить начистоту - разве кто-нибудь в здравом уме мог бы доверить Бозу или Инки свой трактор, грузовик или... ученика?
Самое смешное, что раньше я никогда не придавала ответственности большого значения. Я и сама не была ни ответственной, ни надежной. Инки, до того как спятил, был забавным, занятным, интересным - но надежным? Не смешите! Приведу простой пример. Если кто-нибудь из моих друзей пообещал бы забрать меня в четыре, то он мог это сделать, а мог и не сделать. Точно так же, как и я могла бы ждать его до четырех, а могла бы и не ждать. Как фишка ляжет.
Но если Рейн сказал, что заедет за мной в четыре, это означало, что ровно в шестнадцать ноль-ноль он будет нетерпеливо пинать ногой бордюрный камень. Наверное, вы удивитесь, но в последнее время это качество стало казаться мне скорее привлекательным, чем никчемным. Более того, мне нравилось, что Рейн не визжит, не топает ногами и не пишет баллончиком слово "сука" на стенах. Весь мой привычный мир встал с ног на голову, а чувства до того обострились, что мне было уже все равно - викинг-шмикинг! В конце концов, он сам сказал, что ему всего двести шестьдесят семь.
И все-таки всю дорогу в город я продолжала держаться за ручку двери, готовая выпрыгнуть на ходу, если Рейн вдруг вытащит из-за пояса меч или выкинет что-нибудь подобное.
Перед аптекой Макинтера я быстро распахнула дверцу, выпрыгнула на тротуар и потуже затянула шарф на шее.
- Спасибо, что подвез, - выдавила я, не глядя на него.
- Я заеду в четыре, - сказал он. - Кстати, знаешь...
Я с опаской подняла на него глаза.
- Что?
- Ничего. - Он покачал головой, глядя прямо перед собой. Я повернулась, чтобы уйти, и тут он сказал: - Твои волосы. Ты стала немного похожа на скунса.
За все это время он ни разу не сделал ни одного замечания по поводу моей внешности, мне казалось, что он вообще старается как можно меньше смотреть на меня.
Вспыхнув, я заглянула в боковое зеркальце грузовика. О, черт! У меня даже челюсть отвисла от ужаса. Среди прочих элементов внешней привлекательности, без сожаления брошенных мною на обочине старой жизни, был так же цвет моих волос. За пять недель мои корни сильно отросли, и я ни разу не подкрашивалась в черный. В результате у меня образовалась чудесная белокурая полоса прямо посреди черной макушки. Нереальная красота!
Я зажмурилась и покачала головой.
- А я только подумала, что хуже быть уже не может, - процедила я себе под нос.
- Хуже быть всегда может, - утешил Рейн.
Показалось мне, или в его голосе в самом деле прозвучала горечь?
"Сукин сын!" - подумала я, с грохотом захлопнув дверцу.
"Сосредоточься, - приказала я себе. - Сосредоточься на работе". Войдя в аптеку Макинтера, я сразу увидела, что кое-что в этом мире реально может стать лучше. Например, захудалая аптека.
За последние две недели мы с Мериуизер проделали титаническую работу. Старый Мак отказался тратить деньги на новые полки и стеллажи, причем долго орал, когда я об этом заикнулась, но нам все равно удалось добиться перемен к лучшему. Мы выбросили старые, выгоревшие на солнце стенды и по-новому расставили товары, которые хотели сделать хитами продаж. Мериуизер выгребла груду всякого хлама из-за кассовой стойки, так что теперь уголок кассира стал выглядеть приветливо и аккуратно.
Раньше наши витрины были практически полностью заставлены коробками, но мы сдвинули все это барахло в сторону, разобрали и вымыли стекла, так что магазин наполнился светом. Короче, аптека Макинтера сделала грандиозный скачок в XX, а может быть, даже в XXI век.
Старый Мак продолжал ворчать и причитать, но я видела, как сияло его лицо, когда покупатели с одобрением отзывались о новом облике магазинчика, и дерзко улыбалась, когда он бросал на меня свирепые взгляды.
Мериуизер хотя и перестала меня бояться, по-прежнему выглядела блеклой и усталой, а старый Мак все так же злобно рычал на нее. Мне даже не хотелось уходить в четыре, потому что старик, похоже, целый день копил яд, чтобы излить его на Мериуизер, когда та приходила из школы. Мне стало казаться, что стоит мне закрыть за собой дверь, как он набрасывается на бедняжку. И я понятия не имела, что тут можно сделать.
Странно, что мне вообще хотелось что-то сделать.
За все это время я ни разу не видела Дрей и, в конце концов, стала думать, что она то ли стыдится за то, что я поймала ее за руку, то ли злится из-за того, что заставила заплатить за украденное. С другой стороны, снаружи стало слишком холодно для того, чтобы болтаться по улице и пить пиво на бордюре, поэтому я время от времени спрашивала себя, где-то она сейчас обретается.
В тот день у меня уже с трех часов дня стало щемить в груди, и к четырем часам, когда Рейн приехал за мной, я была уже вся на нервах.
Не в силах выдержать ожидания, я торчала на улице, так что у меня из носа потекло от холода. Рейн припарковал грузовик возле бордюра, и я забралась внутрь, вновь припомнив его мерзкий комплимент насчет скунса.
Вообще-то я не собиралась думать об этом, я просто хотела поскорее добраться домой, выпить горячего чаю и узнать, что мне нужно сделать до ужина. А вдруг меня включили в группу подготовки к ужину, а я забыла проверить это перед отъездом? Вообще, нужно завести привычку все узнавать заранее, чтобы не дергаться.
Я потрясла головой и привалилась к стеклу - все эти мысли были для меня совершенно непривычными, если не сказать дикими.
Рейн покосился на меня, но я не стала ничего ему объяснять.
Я по-прежнему с опаской относилась к Рейну, хотя почти поверила в то, что он не был мародером из моего воспоминания - все-таки он был слишком молод. Мне было неприятно сознавать, что мое извращенное подсознание решило наделить одно из самых ужасных воспоминаний моей жизни чертами человека, который мне нравился, но ведь я для того и поселилась здесь, чтобы разобраться со всей этой пакостью, правильно? Может, это ощущение смутного узнавания, преследовавшее меня с первого взгляда на Рейна, объяснялось тем, что он напоминал физический тип, виденный мною где-то раньше - и совсем не обязательно это был убийца, грабивший и сжигавший мирные деревни.
Как оказалось, меня действительно записали в команду по подготовке ужина, но к счастью, избавили от участия в последующей уборке, что было просто подарком судьбы. Поэтому я всего лишь начистила скромную гору пастернака, нарезала десять пудов груш для грушевых чипсов, и вообще грудилась, как маленький кухонный эльф до тех пор, пока за окнами не стемнело и не похолодало.
После ужина Ривер сказала:
- Идем со мной, - и протянула руку.
"О, Боже, Боже. Пожалуйста, хватит с меня магии!"
Всякий раз, когда я к ней приближалась, у меня в сознании как будто ручная граната взрывалась. Я больше не могла, честное слово. Но Ривер указала мне на куртку, и я послушно сунула руки в рукава, отчаянно молясь про себя: - "Нет, пожалуйста-препожалуйста, только не чудо звездного неба! Только не сегодня".
Признаться, я неплохо разбиралась в звездах - честно говоря, это был единственный предмет, в котором мне не было стыдно за себя. Вряд ли я смогу точно вспомнить, сколько раз за жизнь мне доводилось пересекать океан на разного рода судах, в том числе и в то время, когда плавание по океану занимало недели, а то и месяцы. Поверьте мне на слово, если когда-нибудь вам будет совершенно нечем заняться, кроме как рассматривать чертовы звезды, вы будете, как миленькие, рассматривать чертовы звезды. Правда, я никогда в жизни не придавала особенного значения созвездию Большого Пса.
Ривер вывела меня через заднюю дверь и направилась к амбару. Оказавшись внутри, мы прошли по коридору, в конце которого обнаружилась узкая лестница, которую я никогда раньше не замечала. Лестница вела к еще одному ряду комнат, гораздо более тесных чем те, что внизу.
- Здесь раньше хранилось сено, - пояснила Ривер. - Тут до сих пор пахнет, как на сеновале, особенно летом.
- Хмм, - сказала я, гадая про себя, что она задумала.
Ривер открыла дверь в очень тесный чуланчик, площадью не больше девяти футов. В косом потолке виднелось световое окошко, расположенное примерно на уровне груди, а самая высокая точка комнаты находилась на расстоянии не больше семи футов над полом.