- А ей нужно много, этой дряни! Потому что она обварила кипятком моего любовника. И он сейчас требует двадцать тысяч. В противном случае посадит ее к чертовой матери. И будет прав. Вот какой у нее должен быть гонорар.
Трубку шваркнули. "Да, - изумленно подумал Сергей, - не так уж трудно - узнать руку мастера".
Лариса Кольцова пила кофе в баре "Останкино". Ей очень хотелось, чтобы кто-нибудь из приятельниц к ней подсел. Не то чтобы язык чесался откровенничать. Просто намекнуть, загадочно скрыть… Вот то, что требуется. Светка Орлова, сексуально озабоченная, завистница и сплетница, машет ей рукой от стойки. Лариса радушно показала на стул рядом с собой. Светка плюхнулась, положив на стол штук пять пирожных.
- Нет, это невозможно. Я ему говорю… Слушай, что с тобой? Что-то изменилось. Прическа, что ли. Может, ресницы чем-то дорогим накрасила… Честно говоря, вид у тебя такой, будто ты подтянула морду. Но я ж тебя видела на днях.
Сучка. Сама б себе что-нибудь подтянула вместо того, чтобы пирожные корзинами жрать.
- Собственно, ничего особенного, Светик. Ничего радикального. Сходила в салон красоты, маску, массаж сделала… Очень хороший массаж, даже спала как убитая. Знаешь, очень профессиональный парень.
- Парень?! Ну-ка с этого места поподробнее.
- Не знаю, что тебя интересует, но подробностей нет. Просто умелые, добрые руки и глаза… внимательные.
Лариса оставила Свету давиться пирожными, изнемогая от завистливых догадок. Ей надо было быстренько закончить дела и мчаться на Ленинградку, чтоб не прерывать курс массажа.
Сергей подъехал к дому на Цветном бульваре. Он должен был встретиться в офисе с Валентиной Петровной, представительницей Комиссии по правам человека и заказчицей по делу Синельниковой. Составить список необходимых документов, фактов, которые нужно доказать, свидетелей. У двери его офиса стоял стройный мужчина в дорогом костюме и с тем приветливо-заинтересованным выражением лица, которое обычно выдает иностранцев в России.
- Вы есть Сергей Кольцов? - полуутвердительно спросил незнакомец с мягким, возможно французским, акцентом. - Я - Филипп Нуаре, помощник известного американского бизнесмена Ричарда Штайна. Несколько лет назад мы были спонсорами международной выставки фоторабот в Нью-Йорке. Вы стали победителем. Сейчас у нас в России программа, а для вас - деловое предложение. Разрешите войти?
Дина ходила по "Седьмому континенту". Работа может начаться в любой день. Нужно подготовиться. Прежде всего - забить морозилку мясом для Топика. Затем - несколько пар резиновых перчаток и моющие, дезинфицирующие средства. Ухаживая за больным, Дина обязательно каждый день мыла пол в палате, независимо от того, общая она или отдельная, и два раза в сутки драила туалет. Теперь - пару банок "Нескафе Голд", пачки три разного чая, песок, хрустящие хлебцы. Дина постояла в кондитерском отделе. Хотелось не сладкого. Хотелось подсластить разлуку с собакой. Какое-то время они будут видеться только урывками. Это больно. Дина подумала и взяла итальянский торт "Черный лес" за 600 рублей. Да, она кормит собаку тортом и ест его сама. Но очень редко. С радости или печали. Да, еще несколько плиток горького шоколада взять с собой в больницу. Помогает от усталости ей и подкрепляет больного. Больную. Хорошо бы оказалась милой женщиной.
Уже на улице она купила в палатке с одеждой свободное, немнущееся платье в мелкую сине-бежевую клетку, светлую косынку песочного цвета и мягкие темно-синие тапочки.
Дома Дина собрала небольшую дорожную сумку и позвонила Сергею.
- Я в боевой готовности. Жду сигнала. Ничего не изменилось?
- Нет. То есть да. В смысле, все идет нормально, по плану, - сбивчиво заговорил Сергей.
- Что это у тебя голос такой странный? - удивилась Дина.
- Ничего. Тебе показалось, я позвоню.
"Ему некогда, - объяснила Дина Топику. - У всех есть время только для того, чтобы нас разлучать. Но я с тобой".
Массажист Игорь зажал Ларисе рот рукой, чтобы она не крикнула, кончая. От сильных ощущений у нее кружилась голова, она плохо соображала, где находится, почему не может вытащить одну руку. Рука застряла в подлокотнике косметического кресла. Господи, как же они умудрились с него не свалиться. Игорь быстро привел себя в порядок. Одним движением посадил Ларису, подняв спинку кресла, сунул ей в руку трусики.
- Тебе было хорошо?
- Мне было невероятно хорошо, - она прижалась к нему.
- Значит, делайте эти упражнения раз пять в день, - громко сказал Игорь, чтобы было слышно в соседнем кабинете. - Но, конечно, массажа это не заменит.
- Я приду в четверг, - прошептала Лариса, - тебе удобно?
- Мне очень удобно.
Она вышла, стараясь не шататься и не бежать. Он немного постоял у окна. Потом медленно вошел в подсобку, закрыв за собой дверь. Там, на деревянной скамейке, рядом с тряпкой и щеткой для пола посапывала Наташка. От нее сильно пахло спиртным. Он сел рядом. Девочка проснулась, вытаращила глаза, что-то вспоминая. Потом подозрительно уставилась на него:
- Ты че так долго? Я жрать хочу. А ты че такой довольный? Трахался, что ли?
- Закрой глаза.
- Еще чего, - сказала Наташка, но глаза закрыла. Он вынул из кармана и надел ей на шею тонкую золотую цепочку с маленьким золотым крестиком.
Глава 6
Это дело Дина не могла забыть. На заседание военного суда она пришла по просьбе знакомого эксперта: "Там очень странная история. Судят молодого офицера за убийство женщины. Он признался. Но у них нет и, похоже, не было трупа. Это третье заседание, и рассматривается третья версия убийства. Убийца не имеет представления, как, когда и за что он убил свою жертву".
Во дворе Дина познакомилась с родителями обвиняемого Александра Блинова и его адвокатами. Вошла в зал и попала в царство абсурда. Адвокат Ефимова в своей речи доказывала, что ее клиент задушил жертву ее же платочком в своей машине в состоянии аффекта, ссылаясь при этом на красную полосу на шее убитой и еще какие-то детали. Прокурор находил убийство умышленным, опираясь на особенности повреждений трупа. Но трупа в действительности не было! Вместо него в деле фигурировала коробка из-под обуви с каким-то черным порошком и кассета с видеоматериалом. На ней Александр в окружении солдат что-то копает лопатой, затем ссыпает это в коробку. Ему попадается то ли круглый камень, то ли комок грязи. Голос за кадром говорит: "Пиши. Это голова". Дина некстати хихикнула: "Это были раскопки чего?" На нее строго посмотрел председательствующий, а все остальные старательно сделали вид, что не слышат. В перерыве она подошла к судье, показала аккредитацию, спросила: "Когда мы можем поговорить?" И услышала в ответ: "По этому делу никогда". Она подошла к клетке с обвиняемым - перед ней вырос солдат с автоматом. Но она рассмотрела умное, несчастное лицо узника, взгляд без тени надежды.
Заседание опять перенесли на другой день. Какие-то свидетели не явились. Дина попросила почитать дело, не сомневаясь, что получит отказ. И вдруг ее оттащила в сторону адвокат Ефимова. "У меня все переписано, кое-что я перефотографировала, - прошептала она Дине на ухо. - Они постоянно меняют листы, что-то изымают, что-то вкладывают. Я могу вам вечером принести".
Вечером удивлению Дины не было предела. Она обнаружила следующие документы: справку о том, что майор Блинов, будучи в Бутырке, оплатил все расходы родственников жертвы на похороны и поминки, расписку этих самых родственников, что они получили тело убитой Ирины Сидоровой, справку о том, что она похоронена на Хованском кладбище такого-то числа, через неделю после убийства. В протоколе - опрос свидетеля, отца Ирины.
"Я живу в Подмосковье, о смерти дочери узнал не сразу. Приехал уже на похороны". Вопрос: "Ее хоронили в закрытом гробу?" Ответ: "Нет, в открытом". Вопрос: "Вы заметили на теле какие-то изменения, повреждения?" Ответ: "Нет, никаких повреждений не было".
Дина в растерянности позвонила Сергею: "Слушай, прокурор. В заказных делах с подставным убийцей соблюдается хоть какое-то, грубо говоря, приличие? Правдоподобие?"
- Абсолютно не обязательно, - сказал Сергей. - Там действуют другие законы. И я никому не советую их нарушать.
Блондину надоело ждать звонка. Он приподнял телевизор и достал крошечный пожелтевший кусок бумаги. Записанный на нем телефон с трудом, но все же прочитывался. Знать бы еще, что это за номер - квартиры или офиса - и кого по нему спрашивать. Они тогда встретились с Князем для предварительного разговора, зашли в пивную. Он краем глаза видел, как Князь набрал этот номер. Там ответили, и он произнес: "Я скоро буду". По справочной вряд ли узнаешь, особенно если домашний телефон. Блондин решил попробовать. Набрал его и услышал: "Дежурный Петров слушает".
- Это милиция?
- Вы ошиблись. Министерство обороны.
Коля Ершов, отставной капитан и наркоман, утро провел в трудах. Добрался до туалета и обратно, на диван. Ноги совсем отказали, а теперь и почкам п…ец. Врач сказал: нужна пересадка. "От кого же? - спросил Коля. - Может, ты лишнюю отдашь?" И засмеялся беззубым ртом. Вообще-то, даже мать удивляется, что он до сих пор жив. Чего только у него не находили: и цирроз печени, и язву желудка, и с позвоночником чего-то. Лечить, конечно, не лечили, но бесплатные советы давали: "С наркотиками ты, того, завязывай". А если нет, хуже, что ли, будет? Но наркотики завязали с ним сами. Мать за героином не пошлешь. Да и не нужны они. Голова и так гаснет, как перегорающая лампочка. Коля насыпал горсть анальгина, радедорма, димедрола - мать где-то просроченные берет - и проглотил все разом, запив несвежей водой из стакана. Мать говорит: нельзя столько. Но он-то знает, что в крайнем случае всего лишь подохнет.
В дверь кто-то постучал. "Входите, не заперто", - сказал Коля и открыл рот от удивления. Да это ж Блондин! Приперся!
- Ну и вонь тут у тебя, - сказал Валентин, брезгливо разглядывая Колю. - Значит, ты жив. А я тут из командировки вернулся, дай, думаю, повидаю дружка.
- Ну повидал. Теперь пойдешь?
- А я помешал, что ли? Помнишь, как мы здорово посидели с Иркой, подружкой твоей?
- Да какая она мне подружка? Порошок иногда давала.
- Ну все-таки. Ты тот вечер помнишь?
- А что мне помнить? Мы посидели, вы остались, ее грохнули, Сашку Блинова взяли. Ему четырнадцать лет дали. Я был свидетелем. Сказал, между прочим, что он ее последним видел. А когда дело разваливаться стало, я признался, что мы вместе с ним ее сожгли той же ночью.
- А на самом деле?
- На самом деле тебе, наверно, виднее. - Коля боязливо отодвинулся подальше.
- Что ты жмешься? Я не следователь. Я знать хочу, кто после меня в ту квартиру приходил. Просто так, понимаешь, интересно. Сдается мне, ты далеко тогда не ушел.
- Ушел. А, ладно. Мне все это уже по барабану. Ты вышел, Жорка подъехал, муж ее. А потом менты. Я домой пошел. Утром за мной приходят. Говорят: "Вы идете как свидетель. Ваш друг Блинов признался в убийстве". И пошло. Видишь, как здоровье подкосило? Я про тебя ничего не сказал.
- А тебе и говорить было нечего. И сейчас ты меня не видел. Где Жорик-то, муж?
- Где-то на даче после отставки живет.
- О! Одни господа офицеры у нас. И где ж эта дача?
- Не знаю. - Глаза у Коли закрывались. - В Балашихе.
- Эй, не спи. Фамилия его как?
- Как у Ирки. Сидоров.
Коля спал. Блондин пошел к выходу, подумал и вернулся. Вытащил из кучи мусора полиэтиленовый пакет, надел Коле на голову и плотно перевязал на шее своим носовым платком.
Через пятнадцать минут он вышел из дома, пересек соседний двор, положил пакет и платок рядом с мусорным баком, набросал сверху газет, оберточной бумаги и поджег.
В агентстве по недвижимости кипела работа. Звонили телефоны, мигали компьютеры, важно передвигались агенты с документами в руках. Сергей скромно встал у порога и подождал, пока его заметят.
- Вам кого? - наконец спросила, пробегая, девушка.
- Мне бы агента, который занимается продажей квартиры Синельниковой. Точнее, продавец - Синельникова-Князева.
- А вы, собственно, кто? - поднял бровь тип за одним из столиков.
- Я, собственно, покупатель.
- Не понял. Вы от Николая Степановича, что ли? Если нет, квартира продана.
- Да, от него.
- Но он мне ничего не говорил.
- Сейчас скажет, мы ему позвоним. Можно где-нибудь сесть, чтоб никому не мешать? - Сергей сел к столу, положил перед агентом визитку. - Можете звонить Николаю Степановичу. Все отменяется.
- С ума сошли? При чем тут частные детективы? У нас законная сделка.
- Так уж и законная? У квартиры есть хозяйка, и она ничего не продает.
- А вы знаете, что там уже четыре года никто не прописан? Где эта ваша хозяйка? Продает наследница.
- Вот. У вас что, свидетельство о смерти есть? Какая-то доверенность?
- Я не обязан рассказывать.
- А ты не скрывай, Зоя Космодемьянская. Я к тому, что в эти самые минуты сотрудники Генеральной прокуратуры и Комиссии по гражданским правам звонят всем начальникам паспортных столов - от микрорайона до города. А все, что было в твоем компьютере по поводу этой сделки века, уже есть в моем. Ты что, корыстный такой - из-под живого человека квартиру продаешь?
- Да я вообще только с бумагами работаю, исполнитель.
- В этом твоя беда. Видишь ли, старина, народу в данной афере много, но и скамья подсудимых безразмерна.
Виктория и Вячеслав Князевы прилетели в Москву вечером. Она пошла на стоянку такси, через некоторое время он к ней присоединился. Поставил рядом клетчатую сумку: больше вещей они не брали. Все должно произойти быстро. И нечего им делать в этой Москве… В такси она спросила: "Мы куда?"
- Домой, конечно, на "Новослободскую". В той квартире нам светиться незачем. Завтра отдадим ключи. После того, как деньги получим.
Больше они не разговаривали до самого дома. Вошли, умылись, она смахнула пыль с мебели, вскипятила чайник.
- Может, позвонить Светке насчет той газеты?
- Да плевать я хотел и на Светку, и на все газеты, вместе взятые. Они сейчас могут писать все, что взбредет в голову. Никого это не колышет. Когда вышла статья? Неделю назад? Да все забыли, если и читали.
- Ты что, не понял, о чем я? Почему вдруг это возникло? Она жаловалась? Ты ж говорил, ей такое лечение назначили: не вспомнит, как ее зовут. В чем же дело?
- Ты что, обвиняешь меня в том, что твоя мать жива? Так взяла бы и отравила. Не пришлось бы затевать эту бодягу с психушкой. Гнида ты все-таки!
- Я? - истерично взвизгнула Виктория. - Это я захотела квартиру продавать до наследства? Это я к старой теще приставала при молодой жене?
- Заткнись, идиотка!
- Я идиотка? Да я все видела! И слышала. Я столько раз затыкалась. Да я и потом ничего не говорила. Только бумажки подписывала. Только наблюдала, как ты с ней расправляешься. Ну не за квартиру же. Тебе что, квартир не хватает? А теперь я знать желаю: почему ты ее не убил? Ты же всех убиваешь.
От страшного удара Виктория отлетела к стене, стукнулась головой, сползла на пол и затихла.
Светлана Орлова, редактор программы популярного телеведущего Виталия Стражникова, уже несколько раз набирала с работы номер телефона подруги Виктории, которая вчера должна была прилететь из Стокгольма. Потом сообразила. Они, видимо, остановились не в квартире матери, а у него, Князева. Ох, с ним говорить - на целый день настроение будет испорчено. Интересно, продали они уже квартиру Тамары? А вдруг действительно дело возбуждено? Они-то свалят в свой Стокгольм, а ее, Орлову, возьмут за задницу. Да нет. Вряд ли. Столько лет прошло. А возьмут, тоже ничего страшного. Так ему и надо. До чего дошел, о разводе речь ведет. И не просто о разводе. Он делить собрался деньги, что тогда с перепугу на ее счет положил. Теперь, говорит, они делятся как совместно нажитое имущество. Звонок, Светлана схватила трубку.
- Привет, Вика! А я как раз о тебе думаю.
- Слушай, Свет! Нам сделку остановили. В агентстве сказали, что из прокуратуры звонили.
- Да, дела. Викусь, давай вечером созвонимся. У нас тут народ блуждает. Дома спокойнее. Пока!.
Лариса Кольцова, собрав сумку, прошла мимо стола Светланы.
- Эй, ты куда так рано? - окликнула ее та.
- Да я все на сегодня сделала, мне в одно место надо.
- Говори, в какое, может, я тебя подвезу.
- Ой, правда? У меня муж как раз машину отобрал. Мне на Ленинградский проспект, к косметичке. Она мне крем делает из масла какао.
- Заказ принят.
Как же, к косметичке она. Каждый день сбегает. Ходит томная, многозначительная. Как будто в нее принц Монако влюбился. Королева зажопинской красоты. Света недолюбливала Кольцову. До "Останкино" Лариса работала диктором в провинции. Приткнули ее сначала в редакции бумажки разносить. Потом по какому-то звонку разрешили в эфире что-то почитать.
Света хорошо помнит тот день. Она дома включила телевизор, собираясь посмеяться над простенькой провинциалкой. И замерла ошеломленно. Конечно, бывают фотогеничные люди, но с Ларисой в кадре произошло настоящее чудо. Ее скромное личико с мелкими чертами засветилось особой, значительной красотой. Она в тот же миг стала знаменитой, всеми узнаваемой, приняла это как должное и все свои проблемы и неудачи теперь объясняет только завистью окружающих.
Светлана высадила Ларису у метро "Аэропорт", чуть отъехала, поставила машину и медленно пошла за ней. Действительно, "Салон красоты". Что ж, как-нибудь заглянем.