В четырнадцать Лукас был ласковым и доброжелательным и имел склонность к дурацким шуткам - главным образом на тему поноса и неприличных звуков. Триш ежевечерне молилась о том, чтобы он никогда не менялся, чтобы он никогда не превратился в угрюмого и непокорного подростка, подверженного смене настроения, то есть чтобы его миновала та стадия, через которую проходит так много детей.
Если он останется таким до конца девятого класса, значит, ее труды увенчались успехом. Восьмой и девятый классы самые сложные как для мальчиков, так и для девочек. По какой-то причине - скорее всего из-за гормонов - за эти два года милые, абсолютно нормальные дети превращаются в сумасшедших. Некоторые никогда не возвращаются в прежнее состояние. К счастью, большинство опять становятся нормальными.
- Будет готова через полчаса, - ответила Триш, смаргивая слезы, которые всегда наворачивались у нее на глаза, когда речь заходила о детях. - Я хотела пригласить к нам тетю Лейни, но она не берет трубку. Ты не мог бы сходить к ней и попробовать притащить ее к нам. Не в буквальном смысле, естественно, - добавила она на всякий случай.
Лукас пожал плечами и схватил пригоршню тертого сыра, который был приготовлен для запеканки.
- Ладно. Ты же знаешь, что я действительно могу, - с улыбкой сказал он и, подражая Гансу и Францу из "Субботнего вечера в прямом эфире", который Триш и Алан разрешили ему смотреть по телевизору, воздел вверх сжатые в кулаки руки.
Триш рассмеялась. Какой же он недотепа.
- Спасибо, - поблагодарила она и принялась посыпать запеканку тертым сыром.
Через десять минут Лукас не вернулся, и благостное настроение Триш улетучилось. Почему он не зашел и не передал, что сказала Лейни?
Она вытерла руки полотенцем на котором сушился латук для только что сделанного салата, и прошла в гостиную, где на диване свернулась клубочком Хитер и читала книжку.
- Эй, детка, ты видела своего брата? - спросила она. Хитер устремила на нее отсутствующий взгляд - она всегда будто выныривала из другого мира, когда ее отрывали от чтения.
- Кажется, он поднялся в свою комнату, - ответила девочка.
Триш поспешила к застланной ковром лестнице. Десять лет назад, когда Алан получил первое серьезное повышение, они перестроили дом и сначала добавили еще тысячу квадратных футов[5] к первому этажу, а потом сделали пристройку и ко второму. Триш никогда не мечтала о дорогой машине или драгоценностях (хотя и не отказалась бы от них), а вот уютный дом имел для нее большое значение. Она хотела, чтобы было достаточно места для ночующих друзей и родственников, чтобы в доме имелись просторная кухня и общая комната, где взрослые могли бы смотреть Суперкубок, пока дети тусуются на втором этаже - при этом все помещения должны быть расположены в пределах крика и одновременно достаточно далеко друг от друга, чтобы включенные у детей телевизор или компьютер с играми не раздражали и зрослых и не заставляли их орать: "Сделай потише!"
Комната Лукаса находилась в левом коридоре, последняя справа.
Триш постучала - она не гнушалась подслушивать, но поддерживала у детей иллюзию уединенности, - подождала, когда сын откликнется, и только после этого открыла дверь. Она не обратила внимания на беспорядок - есть битвы, в которые не стоит ввязываться, - но встревожилась, обнаружив, что сын сидит за письменным столом уронив голову на руки.
- Лукас, в чем дело? - спросила Триш.
В ней тут же ожили материнско-защитные инстинкты. Неужели Лейни сказала что-то такое, что обидело его? Как она могла? Триш считала свою сестру немного… холодной, но к детям она всегда была очень добра. Более чем добра. Даже нежна. И щедра. Никогда не забывала о днях рождения или праздниках.
Может, надо успокоиться и не делать поспешных выводов?
Триш взяла себя в руки и села на кровать, предварительно отодвинув в сторону ворох одежды сомнительной чистоты.
Лукас молчал довольно долго. Наконец он поднял голову и повернулся к матери.
- Не знаю, должен ли я рассказывать тебе это, - проговорил он.
Было видно, что рассказать очень хочется.
Гм… Может, он застал Лейни в тот момент, когда она выходила из душа или что-нибудь в этом роде? Это, конечно, плохо, но зато объясняет, почему она не брала трубку.
- Если ты не расскажешь, кому-нибудь будет от этого плохо? - спросила Триш.
Если это просто ситуация с душем, Лейни и Лукас разберутся сами. В любой семье могут возникнуть нескромные ситуации, о которых другим знать не надо.
- Наверное, да, - ответил Лукас. Проклятие! Триш потерла подбородок.
- Тогда ты должен рассказать.
Лукас кивнул, но продолжал молчать. Наконец, когда Триш уже готова была проявить настойчивость, быстро проговорил:
- Я застукал тетю Лейни, когда она нюхала бензин в гараже деда Карла.
Глава 15
Лейни с усмешкой посмотрела на свое отражение в зеркале заднего вида. Она была очень довольна собой - ведь удалось же ей перелить бензин из отцовской самоходной газонокосилки в ее "мерседес", не пролив - и не проглотив - ни капли. Времени на это ушло больше, чем она ожидала, поэтому пришлось срочно бежать в душ, а потом в спешке краситься и сушить волосы. Сейчас на ней было черное платье с запахом, которое она решила надеть, перебрав свой скудный гардероб.
Это было очень красивое платье, а его этикетку нестыдно было бы показать любому, и Лейни нравилось, как оно распахивается на коленях при ходьбе. Она не надела колготки, надеясь, что тренд "голых ног" все еще и силе, обула остроносые лодочки с не очень высокими каблуками.
Еще раз проверив макияж в зеркале заднего вида, Лейни въехала в ворота загородного клуба. Она была готова к тому, что в любой момент к ней подбежит охранник и велит убираться прочь, потому что ей здесь не место.
- Как будто я и так этого не знаю, - пробормотала она, проезжая мимо парковщиков в дальний угол стоянки, где возле своего черного седана стоял Джек.
- Минута в минуту, - одобрительно сказал он, когда Лейни выключила двигатель и бросила ключи в забавную, хоть и дешевенькую коктейльную сумочку в форме пианино, которую она спасла от гаражной распродажи.
Джек открыл дверцу, и Лейни, ощущая себя немного Золушкой, вылезла из машины. Она никогда не бывала в загородных клубах, так почему бы не позволить себе хоть на один вечер почувствовать себя принцессой?
- Дай приколю, - сказал Джек, показывая ей черную брошку в форме цветка.
- Что это?
- Скрытая камера. На тот случай, если мы застукаем наш объект на месте преступления. Когда захочешь сделать снимок, нажми на верхний лепесток.
- Ладно, - кивнула Лейни и неловко выставила вперед левое плечо, чтобы Джек мог приколоть брошку к платью.
Он справился за несколько секунд и отступил на шаг, чтобы полюбоваться делом своих рук.
- Ловко ты, - сказала Лейни, гадая, действительно ли он на мгновение прикоснулся к ее груди или это ей привиделось.
- Большая практика, - с лукавой усмешкой заявил Джек.
- Не сомневаюсь, - еле слышно пробормотала Лейни.
Девушка, с которой он был в "Ритце" в тот вечер, когда она впервые увидела его, была очень юной, так что никого бы не удивило, если бы их следующее свидание состоялось на школьном балу.
Джек догадался, о чем она думает, и его усмешка стала еще шире.
- Ты готова? - спросил он, не комментируя свое умение прикалывать брошки к дамским корсажам.
Лейни поправила полы платья и убедилась, что они надежно соединены на бедрах. Один раз кивнув, она сделала глубокий вдох и расправила плечи.
- Готова, - объявила она.
Джек взял ее под руку и повел прочь со стоянки.
- Вперед, в логово льва!
Его рука была твердой и теплой, и Лейни пришлось побороть желание придвинуться к нему поближе. Джексон Данфорт-третий не в ее лиге, напомнила она себе. Далеко не в ее. Он попечитель дебютанток и особняков на побережье залива, у него пожизненное членство в попечительском совете Художественного музея. А она… ничто. Бродяга без корней, неудачница, которая приползла в Нейплз после того, как мрачное небо Сиэтла - и роковой экономический спад в высоких технологиях - наконец-то доконали ее.
Нет, она не из тех, на кого Джек может обратить внимание. Как, наверное, он смеялся бы, если б узнал, что она на одно короткое мгновение вообразила, будто он ш интересовался ею!
Лейни мысленно фыркнула и сосредоточилась на том, что привело их сегодня вечером в шикарный загородный клуб.
- У тебя есть фото нашего объекта? - спросила она, когда Джек кивнул одетому в смокинг лакею, который исполнял роль живой пружины для массивной деревянной двери, открывавшей доступ в кирпичное здание.
По холлу с мраморным полом громким эхом разнесся стук каблучков Лейни, и ей показалось, что она не идет, а топает как лошадь. Ее попытка облегчить поступь не увенчалась успехом. Стук сопровождал их, даже когда они свернули за угол и оказались в заполненном людьми бальном зале.
Джек остановился в дверях и, сжав руку Лейни, подтянул ее к себе. Их толкали другие пары, заходившие в зал. Быстро оглядевшись по сторонам, Джек наклонился к ней и заговорил на ухо. Лейни потребовалась вся ее сила воли, чтобы не затрепетать, когда она кожей ощутила его теплое дыхание.
- Он здесь. Это парень с неудачным именем Боб Эйчлен, - объявил Джек.
- Тогда чего же мы медлим? Так и будем стоять здесь и ждать, когда можно будет поймать Боба Эйчлена на том, что ему делать не следовало бы?
Джек закашлялся и прикрыл рот ладонью. Лейни посмотрела на него и забеспокоилась: его лицо вдруг стало пунцовым.
Решив, что он поперхнулся, она постучала его по спине и спросила:
- Как ты?
- Замечательно, - сумел произнести Джек между двумя приступами кашля.
Пока Джек приходил в себя, Лейни изучала их объект - мужчину среднего роста со светло-каштановыми волосами, которому на вид было лет тридцать пять и который почему-то показался ей знакомым. Только они не могли, быть знакомы, потому что она бы наверняка запомнила человека с таким именем. Такие имена не забываются.
Мистер Эйчлен казался абсолютно безобидным, но Лейни знала, что от таких можно ждать всякой гадости. Они могут быть разного телосложения и роста и выглядят обычными людьми, что и удивляет всех - как будто па преступления способны только уродцы.
- Так на что обращать внимание? - спросила Лейни, когда Джек перевел дух.
- Я еще точно не знаю, - ответил он. - Просто последим за ним и поглядим, что из этого выйдет.
Лейни покосилась на него - вот сейчас он точно шутит. Но прежде чем она успела возмутиться по этому поводу, перед ними возник официант в смокинге и выставил перед ними поднос с восхитительно пахнувшими деликатесами.
- Пирожок с крабами? - предложил он.
Лейни сглотнула океан слюны, которая заполнила весь рот, как только она ощутила божественный аромат. Джек не стал противиться искушению, сгреб горсть пирожков и стал по два закидывать в рот, как поп-корн. Последний он предложил Лейни. Она уже хотела было отказаться, но он ловко сунул деликатес ей в рот. Лейн и ощутила, как на языке стала таять солоноватая масляная начинка.
От восторга она прикрыла глаза. Господи, до чего же вкусно!
- Тебе известно, сколько калорий в одном пирожке? - осведомилась она, придя в себя после испытанного наслаждения, которое было очень близко к оргазму.
Джек оглядел ее с головы до ног и ответил:
- А какая тебе разница? Ты шикарно выглядишь. Да еще бы! Безденежная диета явно пошла ей на пользу, хотя в другие времена ей приходилось бороться за то, чтобы лишние десять фунтов не превратились в лишние двадцать. Трудно представить, как бы она выглядела, если бы ее диета включала крабовые пирожки, филе-миньон в соусе "Рокфор" и тарталетки с лаймом, которые были в сегодняшнем меню.
Эта мысль заставила Лейни поежиться. Не надо особых усилий, чтобы представить, какой бы она стала, прибавив несколько фунтов, потому что она боролась с лишним весом со старших классов. Она знала, что значит быть непривлекательной, что значит, когда красивые люди тебя не замечают, что значит чувствовать, что ты не существуешь - и для себя самой, и для них.
Неожиданно ее затошнило от привкуса масла, оставшегося на языке. Ей вдруг показалось, что вместо крохотного пирожка она слопала целый пирог или целую коробку пончиков.
Проведя ладонями по бокам, Лейни мысленно сгребла всех этих червей сомнения из прошлого в одну большую липкую кучу. Там им и место. А в ее жизни им места нет. Она умная и привлекательная женщина, знающий специалист - она не унылый толстый подросток, у которого напрочь отсутствует чувство собственного достоинства.
Эх, вот бы найти способ избавиться от этого подростка раз и навсегда…
- Лейни, ты слышала, что я сказал?
Джек ткнул ее в плечо. Лейни вернулась в реальность, сопроводив свое возвращение невнятным возгласом:
- А?
- Я сказал: нам нужно смешаться с толпой. Чтобы выяснить, кто еще присутствует на этой вечеринке, чтобы последить за Бобом и узнать, не передавал ли он кому-нибудь любовные записки.
- Ладно, - проговорила Лейни.
Джек подтолкнул ее вперед, и они прошли в зал. Через секунду, будто по волшебству, в ее руке появился бокал с шампанским. Лейни не стала раздумывать над тем, как он там оказался, и сделала глоток.
Джек представил ее знакомой паре - Сильвии и Полу Ньюман (не тому Полу Ньюману, но Джек, кажется, был знаком и с ним), - и Лейни, краем глаза наблюдая за Бобом Эйчленом, завела с ними светскую беседу.
Она сделала еще один глоток. Джек увидел знакомых и пошел их поприветствовать, Ньюманы незаметно исчезли. Лейни знала, что на приемах нужно "нырять в толпу" и общаться с другими гостями - связи и знакомства имеют решающее значение для развития такого бизнеса, как их, - однако она не умела сплетничать и пудрить мозги, это всегда было ее слабой стороной.
Привалившись к стене, Лейни наблюдала, как участники приема целуются в щечку или хлопают друг друга по спине. Темы разговоров везде были одинаковыми - только подумайте, сезон ураганов уже близко; кажется, с каждым годом лето наступает все раньше и раньше; как хорошо, что туристический сезон закончился и машин стало значительно меньше; мне все труднее и труднее найти место на парковке перед моим любимым магазином. Бла-бла-бла.
Лейни прислушивалась к этой пустой болтовне и между делом выглядывала в толпе Джека. Неожиданно она резко оттолкнулась от стены и случайно пролила немного шампанского на платье.
- Проклятие! - пробормотала она, ладонью вытерла пятно и поставила бокал на поднос, который проносил мимо официант.
Боб Эйчлен исчез.
В последний раз, когда она его видела, он беседовал с блондинкой и рукой указывая на дверь. Может, он отправился на свидание?
Времени на то, чтобы искать Джека в толпе гостей, не было, и Лейни поспешила в холл. Она ловко маневрировала между группками из трех-четырех человек, но один раз не заметила официанта, несшего поднос с закусками, которые пахли просто восхитительно, и едва не столкнулась с ним.
Избежав катастрофы - м-да, вот было бы смешно, если бы ее платье украсили кусочки курицы "сатэй" на шпажках, а с волос капал арахисовый соус! - Лейни ворвалась в холл и в последний момент увидела, как Боб скрылся за углом. Поскальзываясь на мраморном полу, она побежала за ним. Ее рука метнулась к черной брошке в виде цветка, которую перед приемом приколол к ее платью Джек.
При мысли, что сейчас она застукает Боба Эйчлена за чем-нибудь недозволенным, в ее душе поднималось радостное возбуждение. Это ее первое дело, а она уже следит за объектом и готовится заснять его со спущенными штанами. Образно говоря.
Продолжая радостно улыбаться и держа палец на затворе фотокамеры, Лейни повернула за угол. И, ахнув, замахала руками, пытаясь замедлить свое продвижение вперед, - как выяснилось, коридор резко обрывался в пяти футах от угла, за который завернул Боб.
Остановившись, Лейни сердито уставилась на темную филенчатую дверь.
Боб Эйчлен пошел в мужской туалет.
И у нее нет возможности узнать, один он там или нет. Может, он там вместе с блондинкой. Ведь не впервой общественный туалет используют для того, чтобы уединиться с партнером.
Проклятие! Надо было разыскать Джека, прежде чем бежать за объектом. И что теперь делать?
Лейни в задумчивости принялась грызть ноготь большого пальца.
Войти в мужской туалет она не может. Ее вышвырнут из загородного клуба, и это очень сильно повредит их бизнесу.
Но как еще выяснить, один там Боб или нет? А что, если именно в этот момент он вставляет блондинке свой "эйчлен"?
Оглядевшись по сторонам и убедившись, что рядом никого нет, Лейни сделала единственное, что ей пришло в голову: приложила ухо к двери в надежде услышать, что происходит в туалете.
Услышала она только шум спускаемой воды.
Отлично. Это означает, что Боб…
Лейни едва не поперхнулась вдохом, когда услышала шаги, которые приближались к мужскому туалету.
Что делать?
Она в панике огляделась.
В небольшой нише стояла статуя мужчины в натуральную величину с фиговым листочком, прикрывавшим его внушительное "хозяйство". Рядом со статуей стоял столик со свежими цветами. Столик был слишком низким, чтобы под ним можно было спрятаться, поэтому Лейни сделала единственно возможное - юркнула за статую и, пригнувшись, примостилась между ее гладкой, упругой попкой и стеной. Она успела вовремя, потому что в следующее мгновение из-за угла вышел темноволосый мужчина и направился в мужской туалет.
- Фу-у, едва не попалась, - прошептала Лейни каменной спине статуи и с облегчением прикрыла глаза.
Хватит. Она и так слишком долго околачивается у мужского туалета, кто-то может решить, что она извра-щенка. Нет, она вернется в зал и разыщет Джека. Впредь пусть сам решает проблемы подобного рода.
Лейни закатила глаза, представив, как нелепо она выглядит под мраморной задницей статуи. Может, ее сексуальную жизнь и нельзя назвать насыщенной, но и пустой она не была, поэтому ей никогда не приходило в голову в отчаянии обращать свои восторги на неодушевленные предметы.
Надо выбираться отсюда, пока ее не заметили за статуей.
Только… когда Лейни стала выбираться, она почувствовала, что ее что-то удерживает за талию.
Черт. Наверное, завязки платья за что-то зацепились.
На то, чтобы повернуться, места не было, поэтому Лейни втянула в себя живот. Однако это ничего не дало. Она оказалась в ловушке.
Она с громким вздохом закрыла глаза и лбом прижалась к левой ягодице статуи. Мрамор приятно холодил разгоряченную кожу.
Великолепно. Просто великолепно.
Лейни не открыла глаза, когда дверь туалета распахнулась и оттуда вышли Боб Эйчлен и темноволосый мужчина. Темой их беседы была одна из трех, столь популярных на сегодняшнем приеме: надвигающийся сезон ураганов.
Когда мужские голоса стихли, Лейни открыла глаза и подвинулась вправо, чтобы определить размеры бедствия. Ей удалось увидеть, что завязки ее платья действительно за что-то зацепились, и этим чем-то были пальцы правой руки статуи. Создавалось впечатление, будто статуя на секунду ожила и ради шутки ухватила ее за платье. Лейни никогда не говорила об этом вслух, но втайне подозревала, что статуи оживают, когда люди их не видят.