Через несколько минут мясо уже размораживалось, а грибы жарились на комнатном гриле, который Лейни сначала не заметила, так как он был прикрыт метаяли-ческой крышкой. Она вдохнула запах грибов и приложила руку к животу, пытаясь унять урчание.
- Подожди немного, скоро тебе будет хорошо, - обратилась она к нему, предвкушая вкус мяса прямо с гриля, хрустящего бекона, грибов и…
Проклятие!
По дорожке к дому отца шла Триш.
Лейни распахнула дверцу микроволновки, чтобы остановить ее, и бросила беспомощный взгляд на жарящиеся грибы. Выключив гриль, она схватила тарелку, которую приготовила для стейка и поставила на прилавок.
Времени на поиски щипцов или другой какой-нибудь утвари, которой можно было бы подцепить грибы и снять их с гриля, не было, поэтому Лейни стала хватать их руками и, обжигаясь, перекидывать на тарелку.
Затем, услышав, как поворачивается ключ в замочной скважине, Лейни бросилась к двери.
Дверь открывается внутрь и закрывает обзор той части дома, где затаилась Лейни. Если ей удастся проскользнуть в коридор, который идет к ее спальне, она свободна.
Дверная ручка повернулась.
Лейни прижала тарелку с грибами к груди и метнулась в коридор.
Входная дверь открылась.
Лейни вжалась в стену, ее сердце стучало со скоростью тысяча ударов в секунду.
Триш вошла в прихожую и остановилась. Ее нос сразу учуял запах, которого в доме быть не могло.
Лейни не желала упускать удобный случай. Она бесшумно прокралась к открытой двери в спальню. Шаг. Еще один.
Триш тоже не стояла на месте, она устремилась - хвала Господу - прямиком на кухню.
Лейни поспешила к двери в гардеробную, по дороге прихватив свою сумочку, которая лежала на комоде и попалась бы на глаза любому, кто заглянул бы в комнату. А Лейни знала наверняка, что Триш обязательно заглянет.
С недожаренными грибами и сумочкой Лейни спряталась в гардеробной и забилась в самый темный угол. Устроившись позади висевшего на вешалке чехла для одежды, аккуратно прикрыла за собой дверь. В гардеробной висели кое-какие вещи. Вчера она сдвинула их в сторону, чтобы освободить место для своей одежды. Вчера она даже не взглянула на них. Лейни решила, что это вещи отца, которым не хватило места в его комнате.
Делать было нечего - оставалось дождаться, когда Триш сделает свои дела и уйдет. Лейни решила выяснить, что же находится в чехле для одежды. А вдруг там отцовский светло-голубой смокинг и рубашка с оборочками, которые висят здесь с семидесятых? Если так, его можно продать за вполне хорошие деньги в магазине винтажной одежды.
Представив, как ее высокий, с пивным брюшком отец пытается натянуть на себя такой смокинг, она улыбнулась. Насколько она помнит, где-то в этих коробках среди прочих снимков есть его фотография в этом смокинге.
Лейни поставила тарелку на тумбочку и развернула чехол прозрачной стороной к себе. В полумраке гардеробной что-либо разобрать было трудно, но она все же разглядела, что вещь в чехле - не светло-голубая.
Нет. Там скорее что-то… красное. Глубокого красного цвета, как бургундское.
Гм… Лейни стало любопытно. Что же это такое?
Она позабыла о своем любопытстве, когда услышала шаги в коридоре, и выпустила из рук чехол. Он качнулся, и крючок вешалки звякнул по перекладине.
Шаги остановились у двери в спальню.
- Лейни? Лейни, ты здесь? - громко позвала Триш. Лейни затаила дыхание.
- Лейни? - снова позвала Триш.
У Лейни уже начала кружиться голова, но она все не решалась дышать. Как объяснить сестре, почему она спряталась в гардеробной? Здесь не поможет никакая ложь, даже если бы у нее на придумывание этой лжи было несколько дней, а не несколько секунд.
Если Триш откроет дверь гардеробной, ей останется только все выложить начистоту. Поэтому она сидела и притворялась, будто ее вообще не существует.
Опять послышались шаги - на этот раз они удалялись по коридору. Но Лейни все равно не рискнула наполнить легкие столь желанным воздухом. Она вдохнула полной грудью только тогда, когда услышала, как Триш пробормотала: "Откуда этот запах?" - и закрыла за собой входную дверь.
Фу-у. Ее едва не застукали.
Лейни еще некоторое время просидела в гардеробной, проверяя, не вернется ли Триш, а потом выскочила в комнату.
Она прикидывала, что делать дальше, и страх в ней боролся с голодом. Если готовить стейк, то надо быть на кухне, а вдруг Триш вернется? Нет. Нельзя рисковать. Придется ограничиться миской каши, которую можно съесть рядом со своим укрытием.
Лейни осторожно выглянула в коридор. Через расположенное рядом с входной дверью боковое окно с серым стеклом лился пыльный солнечный свет и образовывал прямоугольник на полу гостиной. Царила полная тишина, такая, какая бывает в пустом доме.
Косясь на входную дверь, Лейни проскочила на кухню. Она чувствовала себя тайным агентом. Ее задача - захватить кашу и целой и невредимой вернуться в штаб-квартиру.
Эту задачу она выполнила за несколько минут.
Она села на кровать и поставила на колени миску с крученой пшеничной соломкой, в которую добавила буквально щепотку сахара и немного обезжиренного молока. Ее тело было напряжено, слух обострился, она постоянно прислушивалась, не раздастся ли шум, отличный от обычных поскрипываний и покряхтываний старого дома. Покончив с едой, Лейни поставила пустую миску на комод и дала себе слово вернуться на кухню позже.
Но мысль, что ночью остатки каши на стенках миски могут привлечь тараканов, заставила ее рискнуть и совершить еще один поход на кухню. Когда и эта миссия была успешно завершена, Лейни опять уселась на кровать и уныло уставилась на часы, стоявшие на тумбочке.
Всего лишь 18:13. Чем же заняться?
Лейни осмотрелась в поисках идеи, и ее взгляд наткнулся на все еще открытую дверь гардеробной.
Ага, тайна чехла для одежды. На его исследование у нее уйдет… сколько? Может, минут пять?
Лейни принесла чехол из гардеробной, бросила на кровать и расстегнула молнию. Содержимое чехла открылось ее взору, и кровь отхлынула от щек.
Воспоминания, унизительные воспоминания, которые она так старалась забыть, обрушились на нее водопадом.
Ну почему отец все это сохранил? Что это - невинная случайность или изощренный способ напомнить ей, что она все такая же неудачница, как и пятнадцать лет назад?
Глава 8
Лейни не отрываясь смотрела на красное платье с тоненькими, как спагетти, бретельками и юбкой с бисерной бахромой. Бирка так и осталась на правом боку. Платье стоило ей двадцать пять часов работы по минимальной ставке в "Макдонаддсе". Просить отца подбросить деньжат она не могла ни под каким предлогом. Если бы попросила, он обязательно поинтересовался бы, встречается ли она с мальчиками, и на это ей пришлось бы ответить: "Нет. Во всяком случае, пока".
Она увидела это платье за два месяца до школьного бала и поняла, что должна купить его. В редком приливе оптимизма она убедила себя, что - обязательно - кто-нибудь пригласит ее. Она была не дурой. Она знала, что один мальчик, по которому она сходила с ума с тех пор, как переехала в Нейплз, не будет тем самым "кем-нибудь", и предполагала, что им может оказаться этот недоносок Майк из класса по естествознанию или Чад из компьютерного. Да, ее считали тупицей… и слишком упитанной… но и они не подходили для свиты королевы бала.
Чем ближе был день, тем быстрее улетучивался оптимизм Лейни.
Наконец за неделю до бала она сдалась. Ей была невыносима мысль, что в такой знаменательный вечер придется просидеть дома, поэтому она добровольно вышла в вечернюю смену. Один из ее коллег, уже год как закончивший школу, узнав, что ее не пригласили на бал, сам предложил сопровождать ее, но Лейни вежливо отказалась. Она решила, что гораздо лучше делать вид, будто предпочитаешь работать в этот день, чем иметь кавалера, который согласился сопровождать тебя из жалости.
Она ошиблась.
Надо было идти, с кавалером или без. Она пятнадцать лет жалела о своем решении, и сейчас вид так и не надеванного платья наполнил ее душу невероятной грустью.
В тот вечер в "Макдоналдсе" было относительно спокойно, поэтому у Лейни было, достаточно времени обдумать тот факт, что она одета в заляпанную кетчупом синюю униформу, в то время как другие ее сверстницы наряжены в воздушные бальные платья. Что она моет пол, а другие девочки кружатся в танце. Она крепилась - действительно крепилась изо всех сил, - но за десять минут до полуночи силы иссякли. Ресторан закрывался в двенадцать, и она уже считала секунды до того момента, когда запрут двери. Ей не терпелось остаться одной и погрузиться в глубокую жалость к самой себе, предварительно запасшись остатками мягкого мороженого и галлоном карамельной подливки. Однако у судьбы были другие планы.
Без десяти двенадцать двери распахнулись, и в ресторан ввалилась галдящая и хохочущая толпа ее одноклассников, уставших от чопорной атмосферы и ищущих настоящих развлечений. Когда они подвалили к прилавку, она ощутила запах перегара. Ребята, работавшие у гриля, начали ворчать. Вся их работа по чистке оборудования перед закрытием пошла прахом. Их безупречно отдраенные грили очень скоро будут забрызганы маслом от десятка биг-тейсти и еще пары-тройки биг-маков.
Высыпав коробку замороженной картошки фри в горячее масло, Лейни стала принимать заказы. Она смаргивала слезы, когда красивые девчонки в дорогих платьях заказывали бургеры, картошку, мороженое и диетическую колу. Наконец через восемь минут, которые показались ей вечностью, все заказы были розданы, и в зале воцарилась тишина. Компания высыпала наружу и расположилась на террасе. Радуясь, что ребята не сели внутри, у нее на глазах, Лейни собралась запереть ресторан, и тут произошло это.
Двери открылись, и в зал вошел Блейн Харпер, ее любовь. Она сходила с ума по Блейну с тех пор, как переехала в Нейплз.
Все началось на биологии, когда их вдвоем поставили препарировать кошку. Лейни знала, что не сможет сделать это, однако она также знала, что отец не напишет учительнице записку с просьбой освободить ее от задания. Только в старших классах она осмелела настолько, что стала писать записки сама. Трудно объяснить, почему ей раньше не пришло в голову, что препо-давательский состав школы не будет посылать записки на графологическую экспертизу.
Однако она отклонилась от темы. Вкратце ее любовь к Блейну зарождалась следующим образом:
Лейни: "Я не могу разрезать кошку". Блейн: "Не переживай. Я сам". Лейни: "Спасибо".
Блейн (своему лучшему другу Тиму): "Эй, ты, в брюхе у этой кошки недоеденная птица".
Да, то была любовь с первого взгляда.
Когда в тот вечер Блейн вошел в ресторан, Лейни решила, что видит сон. Он был один и шел прямо к ней. В ее глупой, забитой романтикой голове уже возникла картина, как он опускается на одно колено, протягивает руку и говорит, что был дураком, потому что не пригласил ее на бал. Естественно, если бы Блейн опустился на колено, она бы просто не увидела его за прилавком. Это лишний раз доказывает, насколько непрактичны фантазии.
А Блейн всего лишь заглянул Лейни в глаза, облизнул свои сочные, полные губы… и заказал два мак-чикена, две большие картошки, ванильный коктейль и диетическую колу.
И тут Шей Монро - ведущая танцовщица из группы поддержки Шей Монро с идеальной кожей и богатыми родителями - вышла из-за того угла, где были туалеты, и встала рядом с Блейном. Когда Блейн обнял ее за плечи и чмокнул в ухо, у Лейни так сжалось сердце, что она едва не умерла.
Нет в жизни счастья. Пока в кипящем масле жарилась курица, Лейни целых пять минут слушала, как милуются Блейн и Шей. Она наблюдала за ними от коктейльной машины и мысленно просила, чтобы эти двое присоединились к остальным. Но они продолжали стоять у прилавка, красивые, счастливые. Шей была одета в шуршащее бледно-розовое платье с низким вырезом, который открывал практически всю ложбинку между грудями, а Блейн - ее, Лейни, Блейн - в черный смокинг с дерзким кушаком в черно-розовый горох.
Застыв словно каменная у машины для коктейлей, Лейни увидела, как Блейн нежно намотал на палец локон Шей и слегка дернул. Шей закинула голову, и Блейн поцеловал ее в шею, затем в плечо, а потом спрятал лицо в ложбинке.
Лейни перевела взгляд на собственную грудь. Новые форменные майки с низким вырезом отлично смотрелись на девушках с пышной грудью. На плоскогрудой Лейни эта майка никак не смотрелась.
Когда курица была положена на подогретую булочку, Лейни поспешно сорвалась с места в стремлении поскорее выпроводить Блейна и Шей из ресторана.
Именно тогда и случилась катастрофа.
Позже, в тысячный раз прокручивая в мозгу тот кошмарный эпизод, Лейни поняла, что, наверное, уронила на пол кубик льда, когда наливала коку для Шей, а потом лед растаял, и образовалась лужица. Она наступила в лужицу, ее нога заскользила, и она стала падать. Чтобы сохранить равновесие, она попыталась за что-нибудь ухватиться, но под руку ей попался только рычаг коктейльной машины. Машина заработала - это она издала тот пукающий звук, так бывало, когда в шланги попадал воздух, - и на падающую Лейни вылился клубничный коктейль.
Лейни слышала хохот Блейна и Шей. Хохотали и другие ребята, которые к этому моменту уже вошли в зал. Ситуация была ужасной, хуже она могла бы стать, только если бы с Лейни неожиданно свалилась одежда.
К счастью, этого не произошло. Во всяком случае, так думала Лейни. Вообще-то она не могла со всей определенностью сказать, что было дальше. Единственное, что она помнила, - это хохот ребят и собственное бегство. Она вбежала в холодильную комнату, села на ведро с рассолом и ревела, пока не ощутила полное опустошение. Когда она вышла в зал, там уже никого не было.
Она не сомневалась, что как только доберется до дома, тут же выбросит это платье - то самое, которое сейчас лежит на кровати рядом с чистой и отглаженной униформой "Макдоналдса" - в мусорное ведро.
Глава 9
Что обычно носят частные детективы?
Лейни перебирала свою одежду, упорно игнорируя чехол, который прошлым вечером запихнула в дальний угол гардеробной. Сегодня утром ей есть о чем подумать, так что нечего черпать плохие воспоминания.
Черт, если бы ей нравилось черпать плохие воспоминания, она могла бы подцепить парочку недавних. Зачем возвращаться на пятнадцать лет назад, когда достаточно и пятнадцати дней.
Лейни тряхнула головой и вздохнула, но тут же испугалась, что своим громким вздохом разбудила отца.
Вернемся к одежде.
Вчера на Джеке были поношенные джинсы и гавайская рубашка, а на Дункане - недорогие на первый взгляд серые слаксы в тонкую полоску и белая рубашка с закатанными рукавами.
Лейни остановилась на черной юбке, черных сапогах до колена с более практичными, чем у тех, что были на ней вчера, каблуками и красной блузке с прямоугольным вырезом, который не выглядел ни консервативным, ни вызывающим. Она будет элегантной и даже немного отпадной, как Дженнифер Гарнер в "Кличке", но не очень сексуальной. Здесь не Голливуд, в конце концов.
Хотя жители южной Флориды никогда не отличались плохим вкусом в одежде. Скупостью - да. А вот плохим вкусом - нет.
Но сейчас речь идет о работе. Лейни хотела, чтобы ее воспринимали всерьез, поэтому от ложбинки, за которую в школьные годы она бы продала душу, оставила самый минимум.
Лейни прихватила сумочку и заранее упакованный пакет с сандвичем и виноградом и вышла из дома. Бросив тоскливый взгляд на свою машину, она решительным шагом двинулась к центру.
Она бы очень удивилась, если бы машина завелась и тем более проехала бы милю.
К счастью, летняя жара еще не накрыла город. Это заблуждение, что во Флориде всегда жарко. В это время года здесь по ночам довольно прохладно, иногда температура даже опускается почти до двадцати градусов. Это, конечно, не холод, но и не иссушающая жара. Что означает, что в это время года ее дорога в центр будет приятной - в августе она превратилась бы в кошмар.
Лейни прибыла в офис "Бесстрашных сыщиков" без четверти девять и с удивлением обнаружила, что дверь заперта. Ладонями защитив глаза от яркого света, она заглянула в окно, но не увидела внутри никаких признаков жизни.
Гм…
Озадаченная, Лейни хмуро смотрела на дверь.
Да, на двери белым написано, что офис работает с 9.00 до 17.00, выходные суббота и воскресенье.
Она недавно приехала из Сиэтла, где никто не работает с девяти до пяти.
Северо-запад тихоокеанского побережья - это голубая мечта трудоголика.
Лейни не знала, почему так. Может, дело в погоде, такой мерзкой большую часть года, что приятнее сидеть внутри и работать. Или в "Майкрософте", где каждый час, проработанный сверх обязательных восьми, вознаграждался сотней тысяч долларов в виде опциона. - во всяком случае, вначале, до того как реальность и цены на акции высокотехнологичных компаний столкнулись в лобовую. Не исключено, что свою роль сыграл "эффект "Боинга"". Авиационный гигант, на который работало огромное количество людей в западной части штата Вашингтон, славился периодами временного увольнения. Люди стали думать, что, работая по девяносто часов в неделю, они смогут сохранить свое место, и это послужило началом тенденции.
Какова бы ни была причина, отношение Сиэтла к работе сильно отличалось от отношения южной Флориды, где теплая солнечная погода и красивые пляжи превращали каждый день (ну, пока не наступало лето, когда от жары хочется спрятаться в помещении и включить кондиционер на полную мощность) в желанный отгул.
Конечно, жителей Флориды нельзя назвать лентяями. Просто работа не является для них смыслом жизни.
И все же Лейни испытала сильное облегчение, когда из черного седана "БМВ" вылез Джек. Позвякивая ключами, он направился к офису.
Что ей сказать? Она провела здесь всего лишь день. Ее трансформация из трудоголика в гармоничного сотрудника еще не запустилась.
- Доброе утро, - поздоровалась Лейни, горя желанием попасть внутрь и приступить к работе.
Джек уронил ключи и уставился на нее. Его глаза были воспалены, волосы торчали в разные стороны, как будто он не причесался. Наклонившись, он поднял ключи.
- Вы меня испугали, - сказал он, пытаясь одной рукой удержать стакан кофе и журнал, а другой отпереть дверь.
Лейни готова была предложить ему помощь, но не хотела показаться назойливой.
- Извините.
Джек что-то буркнул в ответ, а потом удивил ее тем, что придержал дверь и пропустил вперед. В офисе он сгрузил свою поклажу на стол, за которым сидел вчера утром.