- Что-то в этом роде. И если они предпочли назвать это самоубийством, значит, ни обыска, ни расследования не проводилось. В нашем случае полиция умыла руки, да еще и место преступления было тщательно убрано. Совершенный кошмар. И все улики скорее всего давно исчезли. У тебя нет ни протокола осмотра места преступления, ни списков подозреваемых и возможных свидетелей, ни опросов соседей, ни анализов крови и ДНК, ни отпечатков. И сделать это теперь нет никакой возможности. А если смерть каким-то образом связана с ограблением, ты сама помогла убрать место второго преступления.
- Но что еще я могла сделать? - пробормотала Лейси. Чувствовала она себя ужасно.
- Ничего. И не изводи себя. Видно, и начинать было не с чего. Тебе пришлось бы заниматься аспектом, который копы ненавидят больше всего. Самым сложным и наименее продуктивным: мотивом. А если никакого мотива нет? Предположим, это какой-то извращенец-торчок с улицы, которому просто понравились ее красивые волосы?
- Умеешь ты поддержать девушку, ничего не скажешь.
- Это чертовски сложная работа, Лейси. Бывает, копов захватывает очередное дело, а расследование уже начатых длится годами. И ты собираешься идти по их стопам?
- Откуда начать?
Вик снова вздохнул:
- С основных сведений о жертве. Что она делала? Кого видела в последний день? Имела ли врагов? Связано ли убийство с салоном?
- Понятия не имею. Мне кажется, в "Стайлиттос" завелся вор. Что, если Энджи чересчур много о нем знала?
- Это слишком зыбкое предположение, Лейси.
- В таком случае почему ты мне позвонил? Расскажи о своем воре. Что у тебя на него есть?
Теперь Вик пригвоздил ее суровым взглядом.
- Брось! - усмехнулась Лейси. - Я не собираюсь портить твое расследование века.
- У меня почти ничего нет. Честно. Вор хоть и не любитель, но и не король преступного мира. Рано или поздно она совершит промах.
- Она? Значит, это женщина?
- Или он. Но девяносто процентов служащих - женщины.
- Даже на складе? Я слышала, проблемы начались именно там.
Вик молча отхлебнул кофе.
- Значит, ты ее еще не поймал и проблема вышла за пределы склада. Что-то поважнее шампуня? Кража наличных из салонов? Мошенничество? Шантаж? Наркотики?
- Продолжай в таком же духе, - засмеялся он. - Еще пара версий, может, и я чему-то научусь. Но пока что я ничего не накопал. А вот как только установлю видеокамеры наблюдения, моя миссия будет выполнена.
Лейси встала, потянулась и, собрав мусор, кинула в урну. Довольно с нее смерти и ее трагических последствий. Уж лучше она пойдет полюбуется совершенством вишневых веток.
Вик догнал ее, и некоторое время они шагали в молчании. Кофеин наконец подействовал, и Лейси чувствовала себя удивительно бодрой для такой рани. Когда это она поднималась ни свет ни заря?
Омытые росой цветы наполняли воздух тонким ароматом, и солнце грело лицо. Ранние пташки - любители утренних пробежек - с наушниками в ушах и в темных очках проносились мимо, погруженные в свои мысли.
Вик и Лейси обошли Тайдл-Бейсн - прогулка, которая редко удается вашингтонцам во время короткого пьянящего романа весны с матерью-природой. Они даже ни разу не заспорили! Лейси вдруг стало стыдно за свое раздражение. Ну да, он разбудил ее, так ведь хотел как лучше!
- Такая красота! Спасибо, Вик.
- В любое время, как только пожелаешь.
- Однако тебе следует знать, что я ненавижу сюрпризы.
- Это ты сейчас так говоришь.
Лейси растерялась. С одной стороны, его звонок казался милым, даже романтическим поступком. С другой стороны, он просто хотел раздобыть информацию, чтобы облегчить себе работу!
Наконец Вик сказал, что едва держится на ногах, и предложил отвезти Лейси домой. Высадил ее, даже не заглушив мотора, и тут же отъехал. У самой двери она обернулась и проводила машину взглядом. Что ж, ничего не поделаешь, приходится признать правду. Может, в конце концов им и суждено стать друзьями. И только. И наверное, это к лучшему.
Остаток дня был заполнен домашними делами, стиркой и покупками. Позже она попыталась вздремнуть, но зазвонил телефон. Лейси знала, что это Брук, но все равно подняла трубку.
- Эй, ты совсем обо мне забыла!
- Привет, Брук.
- Как тебе удалось отделаться от надоедливой Стеллы?
- Возникла небольшая проблема…
Лейси быстро пересказала Брук события вчерашнего дня.
- Ну и ну! Я понимала, что ты все же возьмешься за расследование, но мне это не нравится.
- Мы ничего не нашли.
- Ясно, что ничего. Улики в этом городе исчезают, как утренняя роса. Их рвут, сжигают или хоронят в глубоком-глубоком колодце. Если, разумеется, ты не претендуешь на славу великого сыщика.
- Какой цинизм! Предложения имеются?
- Только одно. Отступись, пока это не стало опасным. Мне неприятно это говорить, Лейси, но тебе безопаснее было бы работать в "Вашингтон пост". То, что ты работаешь в "Ай", который, по моему личному мнению, является маяком правды в этом городе, полном продажных папарацци, не остановит этих людей.
- Кто эти люди, о которых ты вечно толкуешь?
- Имя им легион.
- Придумала очередной заговор, так?
Лейси закрыла глаза. Считать банальное ничтожное преступление общевашингтонским заговором - это космические масштабы. Интересно…
Брук продолжала трещать:
- Если мы вычислим, куда тянутся нити заговора - правительство, большой бизнес, левое или правое крыло международного терроризма, - может, и сумеем определить, грозит ли тебе опасность. Конечно, участие Марши Робинсон, весьма вероятно, предполагает правительственный след, если только ее порносайт не имеет отношения к мафии…
- Прости, Брук, мне нужно идти.
- Прошу тебя, поосторожнее! Кто-нибудь может подложить бомбу в машину или перерезать тормоза…
- Возможно, при этом им удастся что-то починить. Кроме того, я по-прежнему безлошадная.
Наконец Лейси удалось отделаться от подруги. Сегодня она собиралась ехать в Арлингтон, на примерку к Алме. Портниха шила ей костюм из легкого шерстяного крепа по выкройке Мими из "Вог" сорок второго года. Винного цвета жакет будет отделан бархатом по лацканам и карманам. Конечно, в таком наряде скоро станет слишком жарко, но у нее еще будет несколько прохладных деньков, прежде чем лето атакует город.
Лейси стояла перед огромным зеркалом, пока Алма сидела на полу с полным ртом булавок и подкалывала подол.
- Повернись. Стой прямо. Вот так, - командовала она. Лейси всегда боялась, что лучшая в Арлингтоне портниха когда-нибудь проглотит булавку и во всем будет виновата она. Но обычно все каким-то образом обходилось.
Подложенные плечики, забранная талия и длинная, слегка расширенная юбка говорили о том, что хозяйка - человек дела и в то же время - истинная женщина.
Самое оно для расследования. Строго и одновременно соблазнительно. Директор по кастингу отобрал актрису на роль леди-детектива. Да, именно.
Кстати, нужно связаться с компанией, производившей уборку. Похоже, это единственная ниточка в безнадежном деле.
- Ну, что ты думаешь, Алма?
Портниха пожала плечами:
- "Вог" утверждает, что костюмы вышли из моды. Нет?
- Это Вашингтон. Здесь костюмы никогда не выйдут из моды.
- "Вог" утверждает, что в моде двойки.
- Но, по-твоему, это красиво? - настаивала Лейси.
- О да, очень-очень мило, но в этом году немодно. Теперь в моде уродство. Так утверждает "Вог".
Глава 10
Понедельник. Впереди ждал сизифов труд, называемый в быту "Преступления против моды". Последний срок - среда, поскольку колонка появлялась в пятничном разделе "Образ жизни". Кроме того, Лейси доводилось писать заметки о тенденциях моды: короткие советы, что и когда носить, которые она назвала "Укусами моды": сезонные капризы стиля, репортажи о местных законодателях мод. А теперь еще и смерть Энджи.
С чего начать? Вик говорит, что это все равно невозможно.
Верная слову, Полли Парсонс прислала пакет информации о роли "Стайлиттос" в грядущем показе мод "Жара в городе". Лейси отшвырнула бумаги и попыталась забыть об Энджи Вудз, но все возрастающая уверенность в том, что Энджи была убита, продолжала подтачивать бастион здравого смысла, так что она ничего не могла поделать.
Просто напишу колонку, и пусть решают читатели.
Обычно Лейси проповедовала в своей колонке идею о том, что женщины достойны быть привлекательными, несмотря на все враждебные силы: неумелых парикмахеров, спятивших дизайнеров, равнодушных продавщиц в универмагах и великого американского уравнителя: готовую одежду. Женщины не должны носить убогие лохмотья только потому, что не родились богатыми. Нужно лишь верить, что каждая заслуживает лучшего.
К сожалению, секрет истинного величия в Вашингтоне, иначе говоря, политического и культурного лидерства, состоит в том, чтобы выглядеть "серьезно". Стоит выбрать цвет поярче или фасон помоднее, и тебя заклеймят как фривольную и тщеславную особу.
Поэтому контактным линзам предпочитают очки в тяжелой оправе. Поэтому десятилетиями сохраняемая школьная стрижка не только приемлема, но и всячески одобряется. Поэтому так много женщин выбирают мешковатые жакеты с рукавами, едва ли не прикрывающими кончики пальцев, ткань в тонкую полоску, скрывающую достоинства, черные старушечьи лодочки на низком каблуке. Поэтому тридцать лишних фунтов провозглашают, что вы чересчур заняты важной работой, чтобы ходить в тренажерный зал (только в том случае, разумеется, если вы не президент), и эта работа жизненно необходима для общества. Даже если на самом деле вы - жалкий винтик в давно забытой машине.
Лейси честно старалась писать для обычных женщин, которые не должны выглядеть старушками в тридцать лет. Но писала еще и для снобов, и людей, которым нравились плоские шутки. Однако на этой неделе колонка будет посвящена Энджи. Конечно, это рискованно, поскольку тема невеселая, а Мак требовал легкости и остроумия. Лейси планировала сдать статью в среду, в самую последнюю минуту, чтобы у него не было другого выхода, кроме как ее напечатать, несмотря на всю любовь к юмору.
"Преступления" тяжким камнем висели на Лейси, особенно в такие весенние деньки, когда все в редакции наслаждались скандалом с Маршей Робинсон. Не одна Брук Бартон любила остренькое. Компьютерно-порнографические забавы служащих конгресса и Белого дома вызывали восхитительно шокирующий озноб у газетчиков. Слухи, сплетни и непристойные шутки так и летали по комнате в хмельном праздничном угаре. И Лейси завидовала коллегам. Каждый новый поворот процесса сопровождался хихиканьем и презрительными комментариями. Одна Лейси была приговорена к моде. Каким-то образом нужно связать эту парочку. В конце концов, героиня скандала Марша Робинсон стала пропуском Энджи в мир звезд парикмахерского искусства. Лейси уже писала о преображении Марши.
Месяцами играя в кошки-мышки с прокурором, Марша все-таки не увернулась отдачи показаний в федеральном суде во вторник. Но Лейси хотела знать, почему она отменила визит в тот день, когда умерла Энджи, и когда они разговаривали в последний раз. Может, это и приведет куда-то. Лейси потянулась к телефону, но тут же убедилась, что Марша не берет трубку, как и ее адвокат. Был только один способ ее поймать. Следовало влиться в толпу репортеров, тележурналистов и остальных папарацци, толпившихся подобно стервятникам у здания федерального суда в ожидании сенсации. Это они прозвали мисс Робинсон Безработная Марша.
Кроме того, дежурство у суда имело свои преимущества: всегда можно было нырнуть на выставку французских импрессионистов в Национальной художественной галерее - да-да, Смитсоновский институт - на другой стороне улицы. Лейси ужасно хотелось увидеть работы Моне и Ренуара.
Проблема была одна - как продать историю Маку.
Лейси заглянула через стеклянную перегородку. Мак выглядел мрачным. Впрочем, он всегда так выглядел. Подходя к его столу, она наспех придумывала легенду. И при этом основывалась на том, что ему, возможно, все равно. Он и без того не понимал, о чем она пишет. Разбирался только в размере колонок и уровнях продаж, а Лейси обеспечивала и то и другое.
Она объяснила, что Марша - самая подходящая тема для колонки. Мак взглянул на нее из-под черных гусениц, которые называл бровями. Лейси всегда хотелось посоветовать ему немного подправить брови, потому что они были почти такими же клочковатыми, как его усы.
- Но ты уже освещала ту, другую штуку, модную, как там ее?
- Преображение. Верно. Но теперь хочу сделать акцент на другом.
Если он кивнет, значит, дело в шляпе. Тогда она написала хорошую статью, а лихорадка скандала все еще бушевала. Кроме того, колонка Лейси, посвященная бывшей первой леди, взбесила многих читателей.
- На чем именно?
- Ну… я могла бы написать эту статью как спортивный репортаж, скажем, с точки зрения судьи соревнований по фигурному катанию.
Лейси понятия не имела, каким образом судят спортивные соревнования, но звучало это неплохо. Она рассудила, что все мужчины любят спорт.
Спорт - хорошо. Моды - как спорт? Моды - хорошо.
Примерно такой заголовок: "Робинсон приводит судей в восторг своим стилем. Восемь - два в ее пользу в федеральном суде".
Мак энергично закивал.
Только скажи "да" и отпусти меня.
- Смотри, если она прибудет не в такси, а в лимузине, заработает лишние очки. Грациозный выход из машины, без задирания юбок, - еще одно очко. Если она не придерживалась диеты - штраф. Потеря очков. Косметика, волосы, одежда - все это обычные вещи, но одновременно средство заработать очки. Если она улыбается прессе - очки удваиваются. Если помашет рукой - еще лучше. Если нахмурится, мы отправляем ее на скамью штрафников.
Брови Майкла поползли вверх. Кажется, ему интересно.
Ой-ой. Лишь бы не слишком.
- Нам понадобятся снимки! Может, целая серия, во весь разворот, наверху страницы, первой страницы воскресного "Образа жизни".
- Но, Мак, у меня только одна колонка!
Я хотела спросить насчет Энджи, а не писать сагу!
- Я не собиралась…
- Ты вытянешь, как всегда. Классная идея. Теперь я могу не волноваться за воскресный выпуск! - обрадовался Мак, одарив Лейси счастливой улыбкой. - Возьми с собой Хансена. Он у нас спортивный фотограф. Все сделает как надо.
По крайней мере у нее есть шанс потолковать с Маршей.
Черт побери! Целый разворот в воскресном выпуске! Что я наделала! А пятничная колонка об Энджи?
- Кстати, не наступай на ноги Джонсону, - предупредил Мак.
Джонсон был одним из репортеров, освещавших события на Капитолийском холме. История Марши Робинсон принадлежала ему по праву. Вряд ли он смирится с тем, что какая-то ничтожная обозревательница "Образа жизни" встала у него на пути. Лейси втайне считала надутого, самодовольного Джонсона идиотом.
- Питер Джонсон, король Капитолийского холма, даже не знает о моем существовании. Он и не посмотрит в мою сторону, даже если меня вывернет на его туфли!
Мак пожал плечами. Ее отпустили!
- Постарайся сосредоточиться на работе, Лейси. И снимки. Нам нужны классные снимки.
Лейси Смитсониан никогда не просила держать ее в гетто "Образа жизни". Ей в принципе нравилось вести городскую хронику, но однажды Мэрайя (Пария) Морган, предыдущая обозревательница мод в "Обсервере", неожиданно скончалась от сердечного приступа прямо в офисе. Ее голова упала на клавиатуру, когда она печатала статью о вашингтонских законодателях мод.
Довела себя своими же занудными сочинениями.
Пятидесятивосьмилетнюю Мэрайю обнаружили коллеги. Знаменитый черный берет соскользнул с серебряной прически "паж". В том, что касалось ее собственной внешности, Мэрайя была настоящей обезьяной: гладкие, разделенные на косой пробор, прикрывавшие уши волосы: любимая прическа журналисток всего мира. Очередной вариант "вашингтонского шлема".
Но Мэрайя была настоящим солдатом. Она успела закончить последнее предложение и напечатать слово "конец", прежде чем все вокруг почернело, хотя прошло несколько часов, пока кто-то подошел достаточно близко, чтобы понять: она не спит. Мэрайяуже окоченела, так что пришлось вывозить ее прямо в кресле, накинув сверху простыню.
К чести Мака, он проявил истинно человеческие эмоции, провожая тело вниз:
- Черт побери, Мэрайя, что же теперь будет с воскресным выпуском?
Но Мэрайя и не подумала ответить.
Мак безраздельно правил в отделе новостей, курируя даже всеми презираемый раздел "Образ жизни", служивший для заполнения дыр. Но Мэрайя, бывшая единственной королевой в маленьком королевстве мод, не оставила преемника, готового занять ее место. Этим и объяснялись тревоги Мака. Он мгновенно насторожился и, подстегиваемый приливом адреналина, свирепо оглядел отдел новостей. Мохнатые черные брови вздымались над золотисто-карими глазами в яростном порыве найти и уничтожить.
К несчастью, именно Лейси оказалась первой в поле его зрения. Подобно цыпленку, принимающему за мать первый двигающийся объект, Мак зациклился на Лейси. Он не увидел трудягу-репортера, писавшую одну статью за другой, старавшуюся поведать правду читателям во что бы то ни стало. Перед ним была единственная женщина в редакции, одевавшаяся модно и со вкусом, та самая, которая умела так сочетать два цвета, что прохожих не тянуло блевать.
- Смитсониан!
С самого первого дня Мак распознал в ней родственную душу. И поэтому без стеснения орал на нее или удостаивал сомнительных похвал вроде: "Не так уж это и плохо".
- Лейси Смитсониан. - Он всегда улыбался, произнося ее имя. - Иди сюда.
Лейси не понравилось, как он это сказал. Она с подозрением уставилась на приземистого большеголового тирана со щетинистыми усами. Мак не был чудовищем, но и веселым старым эльфом его нельзя было назвать.
Шестое чувство заставило Лейси покоситься на пустой письменный стол Мэрайи.
Он не посмеет!
Она нехотя встала, не отводя от Мака колючего взгляда, послала ему мысленные импульсы: нет, нет, нет.Два фехтовальщика словами встретились лицом к лицу в полночь у трупа павшего товарища.
Мак подчеркнул, что вакансия представилась внезапно. Это повышение, солгал он. Это временно, опять солгал он.
- Всего несколько недель. Какие тут проблемы? Только пока я не найду замену.