– Еще как отказалась. Ради Дэйва, – ядовито шипит он.
– А ты бросил меня ради Элли в мой день рождения. Я не понимаю… Если ты так сильно меня любил, почему с ней не порвал?
Сент-Клэр смотрит на реку:
– Я был в замешательстве. И вел себя как идиот.
– Это уж точно.
– Я это заслужил.
– Да. Заслужил. – Я делаю паузу. – Но я тоже вела себя как дурочка. Ты был прав. Насчет… одиночества.
Мы сидим в тишине.
– Я тут недавно думал, – говорит Сент-Клэр, – об отце и матери. Как она ему уступает. Не хочет от него уходить. За это я ненавижу ее ничуть не меньше, чем люблю. Я не понимаю, почему она не хочет самостоятельности, почему не борется за свои желания. Но при этом я всегда поступал точно так же. Я ничем не лучше нее.
Я качаю головой:
– Ты не такой.
– Такой. Но теперь хочу измениться. Я хочу делать то, что действительно хочу. – Он вновь поворачивается ко мне, его лицо взволнованно. – Я сказал друзьям отца, что в следующем году буду учиться в Беркли. И это сработало. Он очень, очень зол на меня, но это сработало. Ты предложила мне сыграть на его гордости. Ты была права.
– Значит, – осторожно говорю я, не осмеливаясь в это поверить, – ты едешь в Калифорнию?
– Придется.
– И это правильно. – Я сглатываю комок. – Ради мамы.
– Ради тебя. Поездом я смогу добираться до твоего вуза за двадцать минут и каждый вечер буду к тебе приезжать.
Буду мотаться туда-сюда хоть по десять раз, лишь бы быть рядом с тобой каждый вечер…
Его слова… Картинка получается уж слишком идеальной. Должно быть, случилось недопонимание, конечно, все дело в недопонимании…
– Ты самая невероятная девушка, которую я когда-либо знал. Ты красивая и умная и смешишь меня, как никто другой. И я могу с тобой говорить. И я понимаю, что после всего случившегося не заслуживаю тебя, но… В общем, я пытаюсь сказать, что люблю тебя, Анна. Очень-очень.
Я задерживаю дыхание. В глазах стоят слезы.
Сент-Клэр понимает меня неправильно:
– О господи! Неужели я снова все испортил? Я не собирался вот так на тебя нападать. То есть собирался, но… ладно. – Его голос дрожит. – Я пойду. Или, если хочешь, можешь спуститься первой, а я потом… и обещаю, что никогда тебя больше не побеспокою…
Сент-Клэр начинает вставать, но я хватаю его за руку:
– Нет!
Он замирает:
– Мне так жаль. Я вовсе не хотел тебя обидеть.
Я провожу пальцами по его щеке. Он неподвижен, точно статуя.
– Пожалуйста, перестань извиняться, Этьен.
– Повтори мое имя еще раз, – шепчет он.
Я закрываю глаза и подаюсь вперед:
– Этьен.
Он берет меня за руки. И мои ладони идеально ложатся в его.
– Анна?
Наши лбы соприкасаются.
– Да?
– Пожалуйста, скажи, что любишь меня. Мне кажется, я умираю.
Мы смеемся. И вот я уже в его объятиях, и мы целуемся, сначала быстро, стараясь наверстать упущенное время, а затем медленно, потому что в нашем распоряжении неограниченное время. Его губы мягкие и сладкие, как мед. Он целует меня нежно и страстно, наслаждаясь так же, как и я.
И в перерывах между поцелуями я говорю, что люблю его.
Снова, и снова, и снова.
Глава сорок седьмая
Рашми откашливается и окидывает нас выразительным взглядом.
– Серьезно, – говорит Джош, – мы ведь никогда такими не были, правда?
Мер ворчит и запускает в него ручкой. Джош и Рашми расстались. На самом деле даже странно, что они так долго ждали. Это казалось неизбежно, просто их постоянно что-то отвлекало.
Они разошлись так мирно, как только возможно. Да и какой смысл поддерживать отношения на расстоянии? Кажется, они оба вздохнули с облегчением. Рашми с нетерпением ждет учебы в Брауне, а Джош… ну ему придется смириться с тем фактом, что мы уезжаем, а он остается. И он действительно остается. Его едва не отчислили. Он с головой ушел в рисование, и теперь у него постоянно сводит руки. Честно говоря, я расстроена. Мне ли не знать, что такое одиночество. Но Джош – привлекательный, забавный парень. Он заведет новых друзей.
Мы готовимся к экзаменам у меня в комнате. Смеркается, теплый ветерок колышет занавески. Лето совсем близко. Мы с Этьеном сидим рядышком, наши ноги переплетены. Его пальцы чертят круги на моей руке. Я утыкаюсь в него носом, вдыхая аромат шампуня, крема для бритья и едва-едва уловимый его собственный аромат, которым я никогда не смогу насытиться. Он целует мою прядку. Я наклоняю голову, и наши губы встречаются. А потом запускаю руку в его спутанные волосы.
Я ЛЮБЛЮ его волосы и теперь могу касаться их, когда захочу.
И он даже не возмущается. В большинстве случаев.
Мередит в итоге приняла наши отношения. Конечно, с чего ей переживать, если она выбрала университет в Риме.
– Только представь, – сказала она, подав заявление, – целый город привлекательных итальянских парней. Что бы они мне ни говорили, все будет звучать сексуально.
– Ты окажешься слишком доступной, – ерничает Рашми. – "Ты бы не хо-те-ла, эм, заказать, м-м-м, спа-хет-ти? О нет, возьми меня, Марко".
– Интересно, а Марко будет нравиться футбол? – мечтательно спрашивает Мер.
Что касается нас, Этьен был прав. Наши вузы в двадцати минутах езды друг от друга. Мы планируем, что в выходные он будет оставаться у меня, а в будни мы постараемся ездить друг к другу как можно чаще. Мы будем вместе. Недавно мы признались друг другу, что загадали на нулевой точке. Этьен сказал, что каждый раз загадывал обо мне. Он загадал быть со мной и в тот момент, когда я вошла в башню.
– Мм… – мурлычу я, пока он целует меня в шею.
– Все, хватит, – не выдерживает Рашми. – Я сваливаю. Наслаждайтесь своим гормональным всплеском.
Джош и Мер следуют за ней к выходу, и мы остаемся наедине. Вот что мне нравится больше всего.
– Ха! – восклицает Этьен. – Больше всего мне нравится вот что.
Он сажает меня к себе на колени, и я обвиваю ногами его талию. Его бархатные губы такие мягкие, и мы целуемся, пока на улице не зажигаются фонари, а оперная певица не начинает свой вечерний концерт.
– Я буду скучать по ней, – говорю я.
– Я тебе спою. – Этьен убирает мою прядку за ухо. – Или свожу тебя в оперу. Или вернемся сюда, чтобы ее послушать. Как ты захочешь. Для тебя я готов на что угодно.
Я переплетаю наши пальцы:
– Я хочу быть здесь прямо сейчас.
– Это случайно не название последнего бестселлера Джеймса Эшли? "Сейчас"?
– Осторожней. Когда-нибудь вы с ним встретитесь, и он уже не покажется тебе таким забавным.
Этьен ухмыляется:
– О, так значит, он будет уже не совсем забавным? Ну, слегка забавного я как-нибудь выдержу.
– Я серьезно! Пообещай мне вот прямо сейчас, что не бросишь меня после того, как с ним встретишься. Большинство на твоем месте дало бы деру.
– Я не большинство.
Я улыбаюсь:
– Знаю. Но лучше пообещай.
Этьен смотрит мне прямо в глаза:
– Анна, обещаю, что никогда тебя не оставлю.
Мое сердце гулко ухает в ответ. И Этьен это понимает – он берет мою руку и прижимает к груди, чтобы показать, как сильно бьется и его сердце тоже.
– А теперь ты, – говорит он.
Я еще не успела собраться с мыслями.
– Я что?
Он смеется:
– Обещай, что не сбежишь, как только я представлю тебя отцу. Или, что еще хуже, что не бросишь меня из-за него.
Я делаю паузу.
– Думаешь, он будет против меня?
– О, уверен, что да.
Ясно. Не тот ответ, которого я ожидала.
Этьен замечает мою тревогу:
– Анна, ты же знаешь, что мой отец терпеть не может все, что делает меня счастливым. А ты делаешь меня счастливей всех на свете. – Он улыбается. – О, да. Он тебя возненавидит.
– Так значит… это хорошо?
– Мне все равно, что он думает. Важно лишь то, что думаешь ты. – Этьен обнимает меня крепче. – Например, что мне нужно перестать грызть ногти.
– Ты уже сгрыз ногти на мизинцах до кожи, – дразнюсь я.
– Или, может, мне нужно начать гладить свое постельное покрывало.
– Я НЕ ГЛАЖУ СВОЕ ПОКРЫВАЛО.
– Конечно, гладишь. И я люблю это.
Я краснею, и Этьен целует мои пылающие щеки.
– Знаешь, моей маме ты нравишься.
– Правда?
– Я весь год говорил только о тебе. Она в восторге, что мы вместе.
Я улыбаюсь:
– Не могу дождаться встречи с ней.
Этьен улыбается в ответ, но внезапно на его лице отражается беспокойство.
– А вдруг твой отец станет возражать? Из-за того, что я не американец. Точнее, только наполовину. Он же не один из тех чокнутых патриотов?
– Нет. Он тебя полюбит, потому что ты делаешь меня счастливой. На самом деле, он не всегда такой уж плохой.
Сент-Клэр приподнимает темные брови.
– Да знаю-знаю! Я же сказала "не всегда". Большую часть времени он именно такой. Просто… он не хотел ничего плохого. Он считал, что поступает мне во благо, отправляя меня сюда.
– А это было во благо?
– Посмотри на себя – напрашиваешься на комплименты?
– Не стану возражать против комплимента.
Я поигрываю прядью волос Этьена.
– Мне нравится, как ты произносишь "банана". Ба-нах-на. И еще иногда смягчаешь "р". Я люблю это.
– П ррр екрасно, – шепчет он мне на ухо. – Я долго тренировался.
В моей комнате темно, и Этьен обнимает меня обеими руками. Мы слушаем оперную певицу в полной тишине. Я с удивлением понимаю, что буду сильно скучать по Франции. Атланта была моим домом почти восемнадцать лет, и хотя я знаю Париж всего девять месяцев, он меня изменил. Впереди новый город, где мне предстоит учиться в следующем году, но я не боюсь.
Я была права. Для нас двоих дом – это не место. Это человек.
И мы наконец-то дома.
Благодарности
Я бы так и застряла на первых трех главах, если бы не Паула Дэйвис. Паула, благодаря тебе я написала этот роман. Ты была первой, кто поверил в Анну и Этьена, спасибо! И спасибо за веру в меня. Если б могла, я назвала бы Луну, планету или даже целую Галактику в твою честь.
Спасибо Кейт Шефер Тестерман, агенту моей мечты, которая работала со мной и в реальности. Мечты сбываются не так уж часто. Я до сих пор время от времени щиплю себя за руку.
Я глубоко польщена тем, что оказалась в одной команде с Джули Стросс-Гэбел, чьей редакторской карьерой восхищаюсь уже очень давно. Джули, спасибо тебе за терпение и неординарные советы. Не могу поверить, что ты не только прочла мой роман, но и захотела с ним работать. Я так тебе благодарна. И счастлива. И ошеломлена. Сердечное спасибо также и всем остальным членам команды Penguin. Лиза Есковиц, Лори Хорник и Скотти Боудич, я вас обнимаю.
Спасибо моим родителям, которые с большим энтузиазмом восприняли новость о том, что я собираюсь поступать на отделение прозы. Вы хоть понимаете, какое вы сокровище? Я люблю вас.
Я бесконечно благодарна Лейни Тэйлор и Саммер Смит. Лейни, твои советы не менее великолепны, чем твои письма. Спасибо за руководство (и за чокнутого фрика). Саммер, ты самый непредвзятый читатель, которого только можно пожелать. Спасибо за твой романтический опыт и заразительный энтузиазм.
Ужасающе грозные библиотекари "Уивервилла", спасибо вам за то, что смотрели в другую сторону, пока я гуглила на работе "Нотр-Дам", и отдельное спасибо Лорен Бьель за то, что позволила мне целый год пользоваться ее диссертацией.
Мерси боку моей сестре Каре за то, что не теряла храбрости даже тогда, когда я трусила.
Трижды мерси Мэннингу Круллу, американско-парижскому супергерою.
И спасибо тебе, Кирстен Уайт, за то, что была рядом. Все очень просто: без тебя я не пережила бы прошлый год. Это честь для меня – пройти сей странный путь вместе.
За ответы на многочисленные вопросы и неоценимую моральную поддержку спасибо следующим людям: Джиму ди Бартоло, Марджери Меснис и библиотекарям Северного Эшвилла, Тайо ла Пэ, Фэй и Роджеру Перкинсам, Мэри и Дэйву Пралерам, "Зэ Теннерс", Стейси Томас, Натали Уиппл, Томасу Уизерспуну, Саре и Джеффу Зентнерам, а также всем читателям моего блога. Особая благодарность Аманде Рид за покраску моих волос в синий цвет, а также Кену Хэнке и Джастину Саузеру, великолепным кинокритикам. Крис Пралер предоставил мне несколько вариантов того, что, по его мнению, должно быть написано в благодарностях. Вот самый короткий: "Спасибо моему любимому зятю". Крис мой единственный зять, но я искренне ему благодарна.
Эта история родилась во время месяца национальной романистики. Спасибо вам, Крис Бату и компания, за все, что вы делаете для начинающих писателей.
И наконец, спасибо Джарроду Перкинсу, моему первому читателю отныне и навсегда. Ты вытаскиваешь меня из кровати, отпаиваешь чаем и кофе и заставляешь идти в офис. Готовишь обеды, оставляешь их на столе, а затем моешь грязную посуду. Ты никогда не сомневался в моем успехе. А еще вытираешь мне слезы, смеешься над смешными моментами и всерьез размышляешь над весьма неожиданным вопросом: достаточно ли хорош этот парень? Я люблю тебя всем сердцем. Любимый, спасибо, что ты есть.
Примечания
1
Мадленки – бисквитное печенье небольшого размера, которое часто делают в форме ракушек. Пользуется неизменным успехом во Франции и Европе в целом. – Здесь и далее примечания переводчика.
2
Oui – "да" по-французски.
3
Красный очаровательный AC – пищевой краситель красного цвета, зарегистрированный в качестве пищевой добавки E129.
4
Шесть флагов – один из самых крупных в мире операторов парков развлечений. Владеет 21 парком развлечений, аквапарками, семейными развлекательными центрами в Северной Америке.
5
Французское слово chaud ("горячий") и английское show ("шоу") схожи по звучанию.
6
Ла-Дефанс – современный деловой и жилой квартал в ближнем пригороде Парижа. Считается самым большим деловым центром Европы, его также называют парижским Манхэттеном.
7
Чаттануга – город в США, штат Теннесси.
8
"Земляничные поляны навсегда" (Strawberry fields forever) – песня "Битлз". "Земляничными полянами" назывался детский приют, по соседству с которым жил в детстве Джон Леннон.
9
Старбакс – популярный в Америке сорт кофе.
10
"Фрути лупис" – многозерновые колечки, популярный в Америке вид сухого завтрака, а также пирожные из фруктовых колечек.
11
Киш – открытый французский пирог с начинкой из взбитых яиц, сыра и других ингредиентов.
12
О господи! (исп.)
13
Который, который (фр.).
14
Пи-би-эс (Паблик бродкастинг сервис) – Государственная служба телевещания (США).
15
Франческо Росарио Капра – известный американский кинорежиссер и продюсер.
16
Callipygian – в переводе с греческого "имеющий совершенную форму ягодиц".
17
Библейский пояс – регион в Соединенных Штатах Америки, где одним из основных аспектов культуры является евангельский протестантизм.
18
АШП (сокр.) – Американская школа в Париже.
19
Banana elephant – в пер. с английского "банановый слон".
20
Очевидно, имеется в виду героиня поэмы Эдгара Алана По, которую главный герой любит так сильно, что даже ангелы начинают завидовать этому чувству.
21
"Дисней Уорлд", или "Всемирный центр отдыха Уолта Диснея", – самый большой по площади и самый посещаемый центр развлечений в мире, площадью в 100 км². В составе комплекса четыре тематических парка, два аква-парка, 24 тематических отеля, множество магазинов, кафе, ресторанов и других развлекательных мест. Располагается к юго-западу от города Орландо в штате Флорида, США.
22
Бастер Китон – американский комедийный актер и режиссер, один из величайших комиков немого кино, создатель фильмов "Шерлок-младший", "Навигатор" и "Генерал".
23
Слэшер – поджанр фильмов ужасов, где убийца-психопат (иногда в маске) преследует и жестоко убивает нескольких подростков.
24
Имеется в виду Брауновский университет – вуз, включенный в Лигу плюща (ассоциации восьми частных американских университетов) и расположенный городе Провиденс (штат Род-Айленд). Это один из старейших американских университетов – третий по старшинству в Новой Англии и седьмой в США.
25
Сент-Клэр издевается, переиначивая фамилию. Хиггенботтом (bottom – "задница") примерно то же самое, что и Хиггенбам (baum – "задница", только в разговорном английском).
26
Джим Моррисон – американский поэт и певец, лидер группы "The Doors".
27
Тарт татен – французский яблочный пирог "наизнанку", яблоки для которого предварительно поджариваются в масле и сахаре.
28
Спагетти-вестерны – низкобюджетные вестерны, которые снимали в Италии или Испании в середине 1960-х гг.
29
Ханука – еврейский праздник свечей, которые зажигаются в честь чуда, происшедшего при освящении храма после победы войска Иегуды Маккавея над войсками царя Антиоха в 164 году до нашей эры.
30
Маре – исторический квартал Парижа на правом берегу Сены.
31
Латке – хрустящая картофельная оладья с мацой – традиционное угощение на Хануку.
32
Счастливого Рождества (фр.).
33
Сент-Клэр использует мотив песни "Джингл беллз".
34
"Чак И. Чиз" – сеть детских развлекательных кафе, в которых часто проходят представления с аниматронными куклами.
35
Джа-Джа Бинкс – вымышленный персонаж из второй трилогии "Звездных войн".
36
Мишель Гондри – французский кинорежиссер, сценарист и клипмейкер, лауреат премии "Оскар".
37
Строчка из 17-го сонета Пабло Неруды.