- Как мило. Но не могли бы мы вернуться к теме?
- Да, конечно. Во сне я видела женщину. Молодую, привлекательную, со светло-каштановыми волосами до плеч. Во всяком случае, они казались светло-каштановыми в свете уличных фонарей. Она вышла из здания, ведя на поводке маленькую белую собачку. На ней были джинсы и футболка. Швейцар открыл ей дверь, они перекинулись парой слов. Слов я не слышала, я была слишком далеко. Она пересекла улицу, широкую улицу, собачка бежала впереди вприпрыжку. Во сне у меня сердце вдруг застучало от страха. Мне хотелось крикнуть ей, чтобы она вернулась назад в подъезд. Но я онемела. Я видела, как она ведет собачку в парк. В какой-то момент она потерла свободной рукой плечо, и я прочитала ее мысли. Она подумала, что надо было надеть куртку. "Ночи становятся прохладными", - думала она. Тут я понадеялась, что она вернется за курткой и все обойдется. Но она не вернулась.
Селина вновь поднесла чашку к губам. Рука у нее заметно дрожала.
- Она шла вперед, собака натягивала поводок. На нее упала тень, но она ничего не заметила. Она ничего не знала! Он подкрался к ней сзади. Его я не видела, только тень. Он ее поджидал, следил за ней, как и я следила. О, я чувствовала его возбуждение, его безумие. А потом я почувствовала ее страх. Его флюиды были красные, темно-красные, а ее - серебристые. Красные тени, серебряный свет… - Чашка с глухим стуком опустилась на стол. - Поймите, я этим не занимаюсь. Мне это не нужно!
- Но вы же здесь. Заканчивайте.
В лице у Селины не осталось ни кровинки, глаза остекленели.
- Он ее ударил и отпихнул ногой собачку. Собачка убежала. Она пыталась бороться, но он был очень силен. Он ударил ее по лицу, сбил с ног. Она хотела закричать, но он все бил и бил ее. Бил и бил… - Дыхание Селины стало хриплым, она с силой надавила ладонью на сердце. - Потом он бил ее, пинал ногами, он тащил ее все глубже в тень. Она потеряла туфлю. Он накинул ей на шею ленту как веревку. Красную. Красный - цвет власти. Красный - цвет смерти. Он стянул ленту - туго-туго. Она сопротивлялась, пыталась глотнуть воздуха, но он был очень силен. Начал срывать с нее одежду. "Сука, шлюха, паскуда", - бормотал он. Он ее ненавидел. Насиловал ее и ненавидел. Затягивал ленту все туже и туже, пока она не затихла. Пока она не умерла. - Слезы катились по щекам Селины, она снова сжала руки на коленях. - Он хотел ей показать, на что она годится. Хотел показать, кто тут главный. Но он еще не закончил. Он собрал ее одежду, сунул в мешок, а потом взял и ее и мешок и перенес в глубину парка. Он сильный, очень сильный. Ему никто не страшен, он может сам о себе позаботиться. Разве есть на свете что-то важнее этого?
Селина начала задыхаться. Ее голос звучал прерывисто, глаза смотрели в одну точку.
- В парке есть замок, замок над озером. Он в замке король. Он король повсюду. - Продолжая смотреть в одну точку, Селина подняла сплетенные руки и прижала их к ложбинке между грудей. - Он перебросил ее через плечо, спустил по камням к берегу и уложил ее очень аккуратно. Может, на этот раз она там останется. "Покойся с миром, шлюха". И он вырезал у нее глаза. Боже, боже, он вырезал у нее глаза и спрятал их в маленький мешочек вроде кисета, а кисет положил в большой мешок. По ее лицу течет кровь. Кровь у него на руках. И тут он… он наклоняется и целует ее. Я проснулась, очнулась от сна с ощущением этого кровавого рта у себя на губах.
Часы на руке у Евы подали сигнал, и Селина вздрогнула.
- Что вы сделали? - спросила Ева.
- Что я сделала?.. Ну, когда я перестала дрожать, я приняла транквилизатор. Я твердила себе, что это просто ночной кошмар. Я знала, что это не так, но мне хотелось, чтобы это был сон, а не видение. Мой дар никогда раньше не заводил меня в такие страшные места, и мне стало страшно. Я приняла транквилизатор. Использовала его, чтобы блокировать видение. Конечно, это малодушие, но я и не претендую на геройство. - Она снова взяла свою чашку. - Но сегодня утром я включила телевизор. Обычно я избегаю новостных каналов, но на этот раз я просто обязана была проверить. Я должна была убедиться. И я увидела сюжет. Они показали ее фотографию. Молодая привлекательная женщина со светло-каштановыми волосами. Они назвали ее имя… Я не хотела сюда приходить. Я знала, что большинство полицейских - прирожденные скептики; именно скептицизм делает вас тем, что вы есть. Но я должна была прийти.
- Вы говорите, что видели жертву. А преступника? Разве его вы не видели?
- Я видела… его сущность, если можно так сказать. Я видела силуэт. - Селина проглотила ком в горле. - Мне стало страшно, так страшно, как никогда в жизни. Честно вам говорю, я не хотела сюда приходить. Я хотела просто забыть обо всем. Но мне стало стыдно. Я почувствовала себя мелкой и гадкой. - Она принялась теребить цепочку у себя на груди; ногти у нее были покрыты блестящим красным лаком с обведенными ярко-белыми лунками. - Вот я и обратилась к вам, потому что Луиза рассказывала о вас. Я хочу помочь.
- Как вы намерены помочь?
- Я думаю, что могла бы увидеть больше, если бы у меня было что-то, принадлежавшее ему, что-то, до чего он дотрагивался. Я не знаю… - На ее лице промелькнуло раздражение. - Я уже говорила, что это не моя специальность. Для меня это новое поле, а вы никак не хотите мне помочь.
- Это не входит в мои обязанности, мисс Санчес, помогать вам. Моя работа - вести расследование.
- Можете меня проверить. Проверяйте сколько угодно! - воскликнула Селина. - Я могу сказать вам только то, что знаю. Я знаю, что он крупный мужчина - тот, кто это сделал. Он сам считает себя большим. Я знаю, что он сильный. Очень сильный. Я знаю, что он безумен. И еще я знаю, что эта женщина - Элиза Мейплвуд - она у него не первая. И он не собирается на ней останавливаться.
- Откуда вы знаете?
- Как бы вам объяснить, чтобы вы поняли.: - Теперь она наклонилась вперед. - Я это восприняла от него. Он ее ненавидел. Ненависть - вот то, что им двигало. Ненависть и страх. Он ненавидел их всех и всех боялся. Я не знаю, почему увидела ее, почему увидела его. Может, мы с ней были как-то связаны в прошлой жизни или будем связаны в следующей?.. Но мне страшно! Никогда в жизни мне не было так страшно. Вдруг я каким-то образом связана и с ним? Я должна помочь вам его остановить. Если я этого не сделаю, мне кажется, я сама сойду с ума.
- А ваш гонорар?
Губы Селины искривились в напряженной улыбке.
- Мои услуги стоят очень дорого, лейтенант, и, поверьте, они того стоят. Но это я сделаю бесплатно. Только с одним условием.
- А именно?
- Ни при каких обстоятельствах мое имя не должно упоминаться в прессе. Никто, кроме самого узкого круга лиц, имеющих отношение к следствию, не должен знать, что я в этом замешана. Во-первых, подобного рода шумиха меня раздражает. Во-вторых, она привлечет ко мне интерес клиентуры такого рода, которого я всеми силами стараюсь избегать. Но, самое главное, я его боюсь.
- Мы дадим вам знать, - уклончиво ответила Ева. - Спасибо, что пришли.
Селина, усмехнувшись, поднялась на ноги.
- Вы всегда так неприветливы?
- Ну, это уж вам лучше знать: вы же телепат.
- Я не угадываю мысли. - Селина отбросила волосы назад, в ее голосе снова послышались раздраженные нотки. - И я не вступаю в контакт с людьми без их разрешения.
- Смею вас заверить, моего вы никогда не получите. У меня работа, мисс Санчес. Я внесу то, что вы сказали, в базу данных. Мы с вами свяжемся.
- Кажется, Луиза все-таки ошиблась. Вы мне не нравитесь. - С этими словами Селина вышла из кабинета.
- Ну вот, теперь она ранила меня в самое сердце!
- Вы были с ней чересчур строги, - заметила Пибоди. - Вы ей не поверили?
- Я этого не говорила. Я вообще не хочу ничего говорить, пока мы ее не проверим. Прокачай ее по компьютеру.
- Шеф, будь у нее досье, она не смогла бы получить лицензию.
- Она не смогла бы получить лицензию, если бы у нее были судимости, - поправила Ева, направляясь к двери. - Прокачай ее. Копни поглубже. И найди мне Луизу Диматто. Я хочу послушать, что она скажет.
- Отличная мысль! - Встретив холодный взгляд Евы, Пибоди пожала плечами. - Если у нее все чисто, вы ее привлечете?
- Я привлекла бы двухголовую говорящую обезьяну, лишь бы она помогла мне прижать этого парня. А пока давай займемся нашей скучной полицейской работой.
3
Первой ее остановкой был морг. Если Ева и могла безоговорочно рассчитывать на кого-то, этим человеком был главный патологоанатом Морс. Он и дело сделает, и даст ей все нужные данные безо всякой бюрократической волокиты.
Ева нашла его в прозекторской. Морс был в прозрачном защитном комбинезоне поверх классического костюма-тройки стального цвета. Впрочем, приглядевшись, Ева заметила, что жилет расписан полуабстрактными изображениями голых женщин.
Недаром Морс прослыл модником.
Его длинные темные волосы были заплетены на затылке в косичку, аккуратно свисающую между лопаток; с лица еще не сошел отпускной загар. Обработанные защитным составом руки были испачканы кровью. За работой он насвистывал себе под нос какой-то задорный мотивчик.
Он бросил взгляд на вошедших Еву и Пибоди, и его красивые темные глаза приветливо блеснули за стеклами защитных очков.
- Из-за тебя я чуть было не потерял двадцатку.
- Как это?
- Я побился об заклад с Фостером, что ты появишься еще до одиннадцати. Ты чуть не опоздала.
- Меня задержала леди-телепат. Кстати, как ты относишься к таким вещам?
- Я верю, что мы все появляемся на свет с какими-то врожденными способностями; у всех они разные, и некоторые из этих даров не поддаются простому объяснению. В то же время я думаю, что девяносто процентов ясновидящих - откровенные лгуны.
- Я бы добавила еще пару проигнтов, но в остальном я с тобой согласна. - Ева присмотрелась к телу на столе. - Что ты здесь видишь?
- Очень невезучую молодую женщину, которая, в зависимости от твоих личных представлений, либо больше ничего не видит, либо видит все. Тяжелые травмы, - начал он диктовать. - Нанесены еще до смерти. Он прошелся по ней паровым катком, Даллас. Сексуальное насилие, но своих телесных жидкостей он не оставил. Заизолировал себя полностью перед изнасилованием. Причина смерти - удушение. Орудие убийства - лента. Обезображивание имело место после смерти. Чистые надрезы. Похоже, он практиковался.
- Насколько чистые? Хирургические?
- Ну, если он врач, первым учеником в классе он не был. Я бы сказал, он использовал лазерный скальпель, причем довольно уверенно, но небезупречно. Есть несколько небольших заусенцев. - Морс указал на вторую пару очков-микроскопов. - Хочешь взглянуть?
Не говоря ни слова, Ева надела очки и склонилась над телом вместе с Морсом.
- Видишь вот здесь? - Он кивнул в сторону экрана, куда выводилось увеличенное изображение ран, чтобы Пибоди тоже могла их изучить. - Точности нет. Легкий тремор в руке, я бы сказал. И я обнаружил жидкость. Он слегка задел левое глазное яблоко, но пусть Дикхед нам это подтвердит в лаборатории.
- Хорошо.
- А вообще-то, я не нашел ни единого его следа на ее теле. Трава, грязь, несколько волосков, но не человеческих. Пусть этим займется Дикхед. Может, собачья шерсть, но это всего лишь предположение, так как у нее была собака. Вся кровь принадлежит только ей.
- Тут уж ничего не поделаешь. Волокна?
- Есть немного. На теле, под ногтями. Она боролась за свою жизнь. Они уже отосланы в лабораторию, но это текстильные волокна, скорее всего, с ее собственной одежды. Впрочем, кое-что есть и с его рубашки, потому что на них видны следы герметика.
Ева выпрямилась и сняла очки.
- Ты видел что-нибудь подобное раньше?
- С моих недосягаемых высот, Даллас, видно все! Но в точности такого - нет, не видел. А ты?
- В таком сочетании - нет.
Но внутреннее чутье подсказывало Еве, что она видит все это не в последний раз.
- Она чиста, Даллас. Ни арестов, ни криминала. - Пибоди изучила данные на дисплее портативного компьютера, пока Ева вела машину в верхнюю часть города. - Вам прочесть?
- Только основные моменты.
- Родилась 3 февраля 1970, Мэдисон, Висконсин. Бр-р-р! Родители живут в Канкуне. Вот это другое дело. Братьев и сестер нет. Всю дорогу частные школы. Замужем не была. Зарегистрировано одно совместное проживание: отмотали три года, расстались четырнадцать месяцев назад. Детей нет. Зарегистрирована и лицензирована как экстрасенс. Работает на себя.
- Когда она получила лицензию?
- Пятнадцать лет назад. Тут все чисто. Против нее подано несколько гражданских исков, но все решения в пользу ответчицы. Кстати, типичный случай для практикующего экстрасенса. Люди злятся, когда что-то не срабатывает, как им хотелось бы, и подают в суд.
Ева пожала плечами.
- Люди подают в суд на тучи, если дождь испортит им пикник.
- Она много работает с группами, но есть и частные консультации. Зашибает кучу денег. В семь-восемь раз больше, чем скромный детектив убойного отдела. Проживает по нынешнему адресу в Сохо последние двенадцать лет. Имеет еще один дом в Устричной бухте. Очень мило. В общем, все чисто, как мне кажется.
- Угу. Луизу отследила?
- Она сегодня в приюте.
- Вот как… - Ева надеялась найти Луизу в клинике на Канал-стрит. Она так до сих пор и не решилась лично посетить основанное Рорком убежище для женщин. - Ладно, сперва осмотрим жилище жертвы. А если останется время, подъедем и поговорим с Луизой.
- Я давно мечтала увидеть, что представляет собой "Доча", - сказала Пибоди. - Чарльз говорит, что Луиза в полном восторге от приюта.
- Чарльз? - переспросила Ева. - Ты до сих пор общаешься с Чарльзом?
- Конечно. Время от времени.
Чарльз Монро, профессиональный мужчина по вызову, был спутником жизни Луизы. Поскольку когда-то у него был роман с Пибоди (правда, без сексуальных развлечений), ситуация представлялась Еве по меньшей мере экстравагантной.
Впрочем, отношения между мужчинами и женщинами вообще казались ей запутанными и странными. Включая ее собственный брак.
- С лентой не повезло?
- Ну… если учесть, что только на Манхэттене больше тридцати магазинов, где она продается, тогда - да, можно считать, повезло. Я установила производителей и поставщиков. Это обычный товар, Даллас. Продается в галантерейных лавках, в магазинчиках, торгующих товарами для рукоделия, большие универмаги держат ее в отделах подарочной упаковки. Трудно будет отследить источник.
- Было бы просто - все пошли бы служить в полицию.
Повторный допрос Диэнн Вандерли тоже оказался совсем не простым делом. Она выглядела измученной, угнетенной горем и заботами.
- Извините за вторжение.
- Все в порядке. Лютера еще нет, он задерживается. Рейс отложили. Мне было бы легче, будь он здесь. А так у меня все из рук валится. - Она знаком указала на стулья в гостиной. Вместо халата на ней были черные домашние брюки и просторная белая блуза, но волосы так и остались непричесанными, а ноги - босыми. - Я не спала и сейчас еле держусь. У вас есть новости? Вы нашли того, кто это сделал?
- Нет. Расследование продолжается, мы задействовали все ресурсы.
- Я и не надеялась. - Диэнн рассеянно огляделась по сторонам. - Наверное, я должна сварить кофе. Или чай? Или что-нибудь.
- Вам не надо хлопотать, - заговорила Пибоди таким участливым тоном, что Ева даже невольно позавидовала. Ей такой тон никогда не давался с подобной легкостью. - Если хотите что-нибудь выпить, я с удовольствием вам приготовлю.
- Нет-нет. Спасибо, но… нет. Ивонн… она опять заснула. И она, и Жанна. Вряд ли она поняла… действительно поняла, что ее мама никогда не вернется. Но она плакала. Никак не могла остановиться. Мы все плакали. Она уснула, когда уже не осталось сил плакать. Я уложила ее в постель, и Жанну тоже. Я уложила их вместе: не хочу, чтобы каждая из них проснулась в пустой комнате.
- Ей понадобится помощь консультанта, миссис Вандерли, - заметила Пибоди.
- Да, - кивнула в ответ Диэнн. - Я уже позвонила в адаптационный центр. А еще мне надо… О боже. Мы с Лютером хотим устроить похороны Элизы. Поминальную службу. Я не знаю, к кому надо обращаться и когда… Надо что-то делать. - По ее телу прошла дрожь. - Со мной все в порядке, пока я занята каким-то делом.
- Мы поможем вам связаться с кем надо, - пообещала Ева.
- Спасибо. Я позвонила нашим адвокатам, попросила оформить экстренную опеку над Ивонн. И начать процедуру оформления постоянной опеки как можно скорее. Я не дам забрать ее из единственного родного дома, какой она когда-либо знала. Я поговорила с родителями Элизы… вернее, с ее матерью и отчимом. Ее мать… - Опять голос Диэнн сорвался. Она яростно потрясла головой, стараясь не поддаваться слабости. - Сегодня днем они приедут. Мы вместе сядем и обсудим, как лучше поступить. Во всяком случае, попытаемся.
- Элиза была бы вам благодарна за то, что вы заботитесь о ее дочери. И за то, что вы помогаете нам в работе.
- Да. - Диэнн расправила плечи. - Надеюсь, что так.
- Что вам известно об Абеле Мейплвуде - отце Элизы?
- По-моему, он трудный человек. Правда, Элиза умудрялась поддерживать с ним хорошие отношения. Мне пока не удалось с ним связаться, сообщить ему. Он сейчас где-то на Западе. Омаха, Айдахо, Юта… Ничего не соображаю. - Она провела рукой по спутанным волосам. - Он там уже неделю, навещает брата. Наверное, денег просит, если уж говорить начистоту. Элиза вечно совала ему деньги. Сегодня ее мать попытается с ним связаться.
- Нам тоже хотелось бы знать, где он находится. Обычная проверка.
- Я прослежу, чтобы вам сообщили. Да, вы же хотели осмотреть ее жилье… Я уложила девочек в спальне Жанны, чтобы их никто не беспокоил. - Диэнн начала подниматься, но Пибоди вновь усадила ее в кресло.
- Останьтесь здесь, постарайтесь немного отдохнуть. Мы знаем, где ее комнаты.
Они оставили ее в гостиной и вошли в уютную маленькую комнату. Здесь были разбросаны игрушки, на полу стояла корзинка с красной подушкой. Ева поняла, что это место для собачки. Она пересекла комнату, которая, вероятно, служила и гостиной, и детской, и вошла в спальню Элизы.
- Пибоди, пометь себе, что надо поручить кому-то из электронного отдела проверить ее телефон и компьютер.
Первым делом она подошла к комоду и начала изучать содержимое ящиков. У нее уже сложилось общее впечатление об уравновешенной, довольной своим положением, трудолюбивой женщине, и обыск ее жилища это впечатление лишь укрепил. Несколько фотографий в рамках, в основном детских. Цветы, безделушки, которые женщины так любят расставлять повсюду. Гардероб довольно скромный. Два приличных костюма, две пары выходных туфель. Ничто не говорило о присутствии в ее жизни мужчины.
Телефонный аппарат, стоявший на тумбочке у кровати, Ева проверила сама. Последний звонок был от матери. Самый обычный житейский разговор, но чувствовалось, что эти женщины очень привязаны друг к другу. Ближе к концу к разговору присоединилась девочка - видимо, она вбежала в комнату, пока мать была у телефона, и тоже захотела поговорить с бабушкой.