Для девятнадцатилетней Эмбер жизнь всегда была рядом со смертью. При простом прикосновении к кому-то она может увидеть, когда этот человек умрет. Это ее проклятие и причина по которой она отдалилась от мира. Ее лучшая подруга Рейвен - единственный человек, который знает о ее секрете. Но все изменилось, когда она встретила Ашера Моргана. Он безумно красив и загадочен и это единственный человек, чью смерть Эмбер не может почувствовать. Тишина, которую он внушает ее разуму и телу, позволяет ей почувствовать вещи, недоступные раньше, поэтому, вопреки ее первоначальной сдержанности, Эмбер впустила Ашера в свою жизнь и позволила себе сблизится с ним. Но чем ближе они становились, тем больше Эмбер понимала, что Ашер что-то скрывает от нее. Когда необъяснимые смерти начинают всплывать в ее городе, Эмбер задается вопросом, почему она не может видеть смерть Ашера, и что он прячет от нее.
Содержание:
Пролог 1
Глава 1 1
Глава 2 2
Глава 3 4
Глава 4 7
Глава 5 10
Глава 6 12
Глава 7 16
Глава 8 18
Глава 9 18
Глава 10 21
Глава 11 25
Глава 12 28
Глава 13 29
Глава 14 31
Глава 15 33
Глава 16 33
Глава 17 36
Глава 18 37
Глава 19 41
Эпилог 45
Примечания 46
Джессика Соренсен
ТЛЕЮЩИЙ УГОЛЕК
Перевод: Ксения, Екатерина Живова
Редактор: Марина Стамова, Анастасия Алясова
Вычитка: Ксения Левченко
Обложка: Лиля Саакян
Специально для группы Y O U R B O O K S
При копировании перевода, пожалуйста, указывайте переводчиков, редакторов и ссылку на группу.
Пролог
- Эмми, не могла бы ты подать мне тот шестигранный торцевой гаечный ключ? - мой отец высовывает руку из-под Челленджера.
Я отодвигаю банку с винтами и монетами в сторону, беру ключ из коробки с инструментами и перепрыгиваю через крыло автомобиля, лежащее на земле.
- Ты уже исправил это? - спрашиваю я, передавая ключ ему в руки.
Его ноги ерзают, как будто он бежит под машиной.
- Терпение, Эмми. Такие вещи требуют времени.
- Например, сколько? Час? - спрашиваю я нетерпеливо. - Папа, я хочу, чтобы ты водил её очень быстро. И я хочу быть там тоже.
Отец смеется.
- Хорошо, мы можем сделать это.
- Ты обещаешь? - говорю я. - Клянешься?
Он снова смеется и бросает ключ на бетон.
- Да, клянусь своим сердцем и надеюсь умереть.
Мой взгляд блуждает в углу гаража в то время, как я возвращаю банку с винтами и монетами и начинаю вытаскивать пенни один за другим и раскладывать их по кучкам на бетоне. Металл звенит с каждой брошенной монетой, и я подпеваю песне по радио, песне о смерти и принятии этого. Я задаюсь вопросом, говорится ли это о моем друге в углу гаража, который всегда наблюдает и следует за мной, куда бы я ни пошла. Он одет в забавную накидку, как у супергероя, только у него есть капюшон на голове. Его лицо всегда спрятано, но я готова поспорить, что его кожа сделана из радуги и света.
Он тихо предупреждает о монетах и карте, которую я должна была сделать.
- Я сделала это неправильно? - я указываю на пенни. - По мне, выглядит правильно.
Мой отец высовывает голову из-под машины. На лице у него жирные пятна, а в его черных волосах слой металлической стружки.
- Эмми, с кем ты говоришь?
Я подпеваю песне, играющей из магнитолы в машине.
- Ни с кем, - лгу я, поскольку мне запретили обсуждать моего воображаемого друга с кем-либо - это его правила. Я даже поклялась своим сердцем и пообещала воткнуть иглу в мой глаз. А это последняя вещь, которую я хотела бы сделать.
Отец отталкивается из-под машины и вытирает жирные руки о передние части его рваных джинсов.
- Хэй, Эмми, хочешь пойти раздобыть чего-нибудь поесть? - через мое плечо он всматривается в карту кладбища, которую я делаю. Каждая монета представляет собой тело, которое было похоронено.
- Играю в игру, - отвечаю я.
У него сбивается дыхание.
- Прекрати это! - он разбрасывает кусочки своим ботинком и берет меня на руки. Он держит меня слишком сильно, пока несет к багажнику и усаживает меня на край так, что мои ноги свисают.
- Кто сказал тебе сделать это с монетами? - злость в его глазах пугает.
- Я не знаю, - я пытаюсь вырваться из отцовских рук. - Папочка, ты делаешь мне больно.
Его глаза расширяются, когда он смотрит на свои руки, как будто он не осознает, что держит ими мои руки.
- Эмми, это очень важно - он ослабляет хватку, - кто сказал тебе сделать это?
Я смотрю на своего друга в углу.
- Я не должна тебе рассказывать.
- Эмбер Роуз Эдвардс - он использует моё полное имя только тогда, когда говорит серьезно. - Ты скажешь мне прямо сейчас или я не позволю тебе кататься на машине вместе со мной. Ты понимаешь?
Я рассержено скрестила руки.
- Отлично. Мой воображаемый друг сказал мне сделать это.
Мой друг свирепо посмотрел на меня, и я испугалась, что он собирается покинуть меня. Пожалуйста, не покидай меня. Пожалуйста, не покидай меня.
Отец ловит мой взгляд, и искра его смерти всплывает через его прикосновения - и темнота . Я вздрагиваю, когда он поворачивается ко мне со строгим выражение лица.
- Эмми, ты должна игнорировать его, хорошо? - говорит он, взгляд его серых глаз смягчается. - Ты не можешь иметь воображаемых друзей - люди подумают, что ты сумасшедшая. И мы не можем позволить им так думать.
- Но я не хочу, чтобы он уходил.
- Ну, он должен. Время ему уходить. Ты понимаешь? Никаких воображаемых друзей. Никогда.
- Прекрасно… уходи, друг, - слезы стоят в уголках глаз, пока мой друг растворяется в воздухе. - Это не справедливо.
- Жизнь не справедлива, - говорит отец, помогая мне слезть с багажника, - чем раньше ты поймешь это, тем легче будет жизнь.
Я возвращаюсь обратно к банке и начинаю убирать беспорядок, собирая монеты и винты в неё.
- И, Эмми, - отец снова залезает под машину - если он когда-нибудь вернется, ты должна сказать ему, чтобы он убирался.
- Хорошо, - хмурюсь я, бросая пенни в банку. Пока отец под машиной, я рискую взглянуть в пустой угол, тайно надеясь, что мой друг вернется. Но он не возвращается, и мое сердце болит. Он единственный человек, которого я встречала, кто понимает смерть так, как понимаю я.
Глава 1
Тринадцать лет спустя…
Я люблю кладбище. Тут тихо и спокойно - это единственное место, где я отдыхаю от смерти. Я терпеть не могу людные места, набитые голосами и жизнью. Больно находиться среди жизни. Люди не понимают, как близко находится смерть, прямо за их плечами, вокруг квартала, в конце улицы. Она везде, и я единственная, кто знает, где она прячется. Я вижу смерть каждый день, но кладбище уже мертвое.
Луна яркая сегодня ночью, ей остается немного, чтобы быть полной. Сухие листья падают с дуба, а воздух четко пахнет осенью. Надгробия покрывают землю, и легкий туман застилает хрустящую траву. Я прислоняюсь к стволу дерева с открытым блокнотом и ручкой в руках, строчу слова, которые важны для меня.
Кладбище мое чувство комфорта, мое святилище в мире тьмы, один кусочек света в моей жизни.
Я убираю кончик пера со страницы и перечитаю слова. Я звучу одержимой смертью, как Эдгар Аллан По или Эмили Дикинсон, но смерть - это огромная часть меня. С обычным прикосновением я узнаю, когда кто-то умрет. И будет ли им больно. Будет ли их жизнь украдена.
Я кладу блокнот на траву и сую ручку в корешок. Натягиваю капюшон поверх головы, скрещиваю руки и пялюсь на заброшенную улицу. Один из уличных фонарей мерцает, и собака лает за передними воротами дома из красного кирпича. Я гляжу на свои часы. Уже очень поздно. Я хватаю блокнот и иду через кладбище. Земля сырая и тяжелая, и моя черная обувь погружается во влажную грязь. Я вижу надгробия; большие, маленькие, сложные, простые. Я задаюсь вопросом, являются ли детали надгробия определением человека, который лежит под ним. Если оно большое и красивое, то значит ли это, что они были любимы многими? Или они были одинокими, но имели много денег? Заявляют ли маленькие и простые, что они жили одиноко? Или они всего лишь были не богатыми?
Я вероятно единственная сумасшедшая настолько, чтобы гулять вокруг с такими мыслями.
Ветер воет, поднимает кучу пыли. Я опускаю подбородок ниже, пробираясь сквозь пыль к передним воротам, пока пряди черных волос закрывают мое бледное лицо и серые глаза, и липнут к моим пухлым губам. Моя обувь цепляется за угол могилы, и я падаю лицом в траву. Блокнот вылетает у меня из рук, и моя голова ударяется об угол надгробия.
- Оу, - бормочу я, схватившись за голову, и размазываю грязь по щеке. Мой взгляд путешествует вверх по застывшей фигуре в капюшоне с опущенной вниз головой и косой в руке.
- Мрачный жнец, да? - я поднимаюсь на ноги, разминая их, и поднимаю голову вверх. - Спорю, ты знаешь какого это, не так ли? Быть окруженным смертью все время? Держу пари, ты понимаешь меня.
Ветер яростно поднимает мой блокнот и уносит его прочь. Защищая глаза от пыли, я гонюсь за ним. Он танцует среди листвы и скользит вокруг травы, наконец-то останавливаясь напротив парящей ангельской статуи на углу кладбища. Я спешу за ним. Черный ворон стремится вниз с одного из деревьев и кружит надо мной.
- Почему ты постоянно следишь за мной? - шепчу я ворону. - Это потому что ты знаешь, что я такой же символ смерти, как ты?
- Черт побери, я слишком болен и устал, чтобы делать всю твою грязную работу. Это такое дерьмо, - пронесся голос по кладбищу.
Я поспешно прячусь позади статуи Ангела, и ворон взгромождается на его голову, расправляя крылья. Никто не тусуется на кладбище поздно ночью, кроме чудил и людей как я. (И насколько я знаю, я единственная девчонка в своем роде.)
Лопата погружается в грязь.
- Я единственный, кто всегда должен выкапывать эти штуки.
Я украдкой гляжу сквозь трещину между ангельских крыльев. Тощий парень с хилыми руками и заостренным носом стоит в дыре, выгребая грязь. Мой блокнот находится в нескольких дюймах от вырытой горки грязи. Еще один взмах лопатой, и мои мысли о жизни будут похоронены.
- Если я был бы тобой, Грегори, я бы следил за своим тоном, - высокая фигура спрыгивает с крыши маленького мраморного мавзолея, и его длинные ноги растягиваются, пока он идет к дыре. Его волосы бледны как луна и его глаза как пепел. - Я легко могу найти кого-нибудь другого, кто будет раскапывать могилы.
Грегори бормочет что-то и зачерпает полную лопату грязи.
Высокий прислушивается.
- Что это было? Говори громче, я тебя не слышу.
- Ничего, - бормочет Грегори, и продолжает копать.
Другой парень улыбается в лунном свете, и мой вздох застревает в горле. Его лицо прекрасно, но обременено печалью и болью, как если бы он взвалил на свои плечи всю печаль мира. Я жажду протянуть руку и прикоснуться пальцами к его полным губам, твердому подбородку и стереть его боль.
Страницы моего блокнота трепещут в ветерке, и он наклоняется и подбирает его. Я съеживаюсь в смущении, а затем понимаю, что он парень, который болтается на кладбище, раскапывая могилы, так что мои слова о смерти не должны обеспокоить его. Он переворачивает страницы, останавливается на одной, изучая ее, а затем его глаза просматривают кладбище. Я припадаю к земле и задерживаю дыхание, пока тишина охватывает ночь, ожидая, когда лопата вонзится в грязь.
- Откуда это взялось? - спрашивает он у Грегори.
Я выглядываю сквозь ноги ангельской статуи.
Грегори берет блокнот и раскрывает его.
- Я не уверен… - он отдает его обратно, - в конце написано "Эмбер Роуз Эдвардс".
Высокая фигура проводит своими длинными пальцами по моему имени.
- Эмбер… - его навязчиво-мелодичный голос окутывает и манит меня показаться из-за статуи. Я начинаю шагать.
- Оставайся на месте, - бледный шар света сияет за моими плечами и падает на траву перед моими ногами.
Я напрягаюсь, пока лопата перестает копать грязь, и ночь становится тихой, не считая уханья совы.
- Теперь медленно повернись, - инструктирует глубокий голос, и статические помехи мешают ему, - Я с подозреваемым сейчас.
Черт возьми. Они думают, что я выкопала могилу. Это не первый раз, когда я попадаю в беду, то есть они не отпустят меня просто так.
- Я сказал, медленно повернись и держи руки так, чтобы я мог их видеть, - приказывает коп.
Я закрываю глаза и медленно поднимаю руки.
- Хорошо, теперь медленно повернись, - говорит он.
Да, конечно. Я бросилась через кладбище, мои ноги двигались так быстро, как могли.
- Она убегает, - вопит он и собеседник замолкает.
Моя неуклюжая обувь стучит по траве, пока я прыгаю и маневрирую между могильными камнями. Коп преследует меня, его шаги оглушают, и ключи на его поясе звенят. Я ускоряюсь, когда кирпичный забор показывается мне на глаза и подпрыгиваю на носочках, я забираюсь наверх. Мой живот ударяется о край, и я быстро поднимаю ноги вверх, но коп хватает мой ботинок и дергает мою ногу.
- Даже не думай об этом, ты маленькая соплячка, - он начинает тянуть меня за ногу вниз, на землю. Образ его смерти, конечно, возникает перед глазами, густой и тяжелый. Острый нож. Кровь. Его тело падает на землю.
Я трясу ногой, пытаясь вылезти из моей обуви, но его руки движутся выше по моей ноге, чуть ниже моего колена. Кончики моих пальцев скользят по забору, когда я пытаюсь держаться за край.
Пальцы копа хватают мою вторую руку.
- Только попробуй.
Полицейский резко отпускает мои ноги. Мое колено бьется о забор. Я карабкаюсь наверх и бросаю взгляд назад. Он лежит без сознания на траве. Высокий, мрачный незнакомец стоит около него, смотря на меня. Темная тень деревьев танцует вокруг его лица, и его дикие глаза горят как зола.
- Эмбер, - его призрачный голос окружает меня как дым.
Я сдвигаюсь на дюйм вперед, пока моя обувь не встает рядом с краем забора, и мои руки бессильно тянутся к нему. Я загипнотизирована его красотой, навязчивым звуком его голоса, и я не могу удержать свои руки при себе. Я хочу пробежаться ими по всему его телу, почувствовать его кожу, потрогать его, поцеловать, прижаться к нему всем телом.
- Подойди сюда, - уговаривает он, протягивая свои длинные руки ко мне, предлагая мне свою ладонь.
Моя другая рука поднимается, и я сгибаю колени, чтобы спрыгнуть с выступа, веря ему, и отчаянно желая прикоснуться к нему.
- Не двигайся.
Сирены визжат за воротами, и красный и голубой цвета освещают кладбище, возвращая меня к реальности. Я вздрагиваю и быстро припадаю к земле, когда полицейская машина врезается в грязно-отшлифованную остановку на другой стороне кладбища. Два копа выставляют дуло и мчатся через ворота, крича в рации. Я гляжу вниз, где должен быть высокий незнакомец, но все, что есть, это одинокое воронье перо, лежащее на траве. Оно поднимается вверх ко мне с помощью ветра, и я ловлю его, мой взгляд проходится по кладбищу, покрытому сумраком. Куда он делся?
Коп на земле шевелится и начинает приходить в себя. Осмотревшись вокруг, я спрыгиваю на тротуар и мчусь по улице к своему дому, не оборачиваясь назад.
Глава 2
- Просыпайся, просыпайся, спящая красавица, - моя лучшая подруга Рейвен поёт песни, пока распушает мои волосы своими пальцами.
- Я не собака, сумасшедшая ты женщина, - бормочу я сонно. - Теперь оставь меня в покое.
Она дует мне в уши, избегая прикосновений, чтобы я не увидела ее лика смерти, несмотря на то, что я уже видела это раньше.
- Эмбер, давай же. Просыпайся.
- Ты такая чудачка, - сонно бормочу я.
- Я чудачка, - дразнит она, - ты единственная, кто видит смерть.
Я жмурю глаза от яркости солнечного света, разлитого по всей комнате.
- Способ говорить с миром.
Её сапфировые глаза мерцают из-за блестящих розовых теней на веках, она активно жестикулирует на фоне моих черных и красных стен, обвешанных мифическими рисунками и депрессивной поэзией. Тонкая черная вуаль скрывает дверь шкафа, к которой прикреплены фотографии мертвых поэтов и писателей.
Рейвен спрыгивает с моей кровати и проводит пальцами по карандашному рисунку, охватывающему всю стену, где изображена женщина-ангел с черными крыльями. Черное платье Ангела струится по полу, её глаза закрыты, и в том, как она держит голову и обнимает себя руками, сквозит отчаяние.
- Ты помнишь, когда я нарисовала это для тебя? - спрашивает Рейвен.
Я слезаю с кровати и роюсь в ящике комода в поисках какой-нибудь одежды. Перо с прошлой ночи лежит сверху, потрепанное и изогнутое в середине. Я не знаю, почему оставила его, разве что я просто не смогла заставить себя выбросить его. Я никогда раньше не увлекалась такими парнями, досадно просто выбросить перо, а с ним и воспоминания, прочь.
- Да, сколько нам было… тринадцать или около того? Это было сразу же после того, как я переехала и случайно рассказала тебе, что я могу видеть смерть.
- Я думала, что это защитит тебя от смерти, - горько рассмеялась она, - я была слишком маленькой, чтобы понять, что ничего не сможет защитить тебя от этого, даже Ангел.
На противоположной стене ещё один рисунок: костлявое лицо существа в длинном черном плаще, держащего песочные часы в своей истощенной руке, а на его плече ворон, теряющий свои крылья.
- Ты знаешь, он клянется, что это не Мрачный жнец, - Рейвен рассматривает рисунок вблизи, щуря глаза, - но уверена, как и в том, что ад есть, выглядит он именно так. Если бы я не знала лучше, то поклялась бы, что твой брат повесил его специально, потому что знает о твоей маленькой смертельной штуке, и хочет свести тебя с ума.
- Он не знает об этом, - напоминаю ей, - никто не знает, кроме тебя.
Она оценивает руку жнеца.
- И что это за песочные часы?
Мои плечи поднимаются и отпускаются, когда я пожимаю ими.
- Это один из символов жнеца, типа: "Твое время в моих руках".
Она проводит пальцами по часам:
- Ну, твой брат мог бы, по крайней мере, добавить песок туда, и это не было бы так, будто твое время истекло.