Мне не хотелось пугать его своей невежественностью, не хотелось показаться глупой и маленькой девочкой… Больше всего я боялась, что он снова передумает и исчезнет…
Он сел рядом со мной в автомобиль. Приказал водителю по-французски куда-то ехать.
– Ты же не против, небольших развлечений? – спросил он меня.
– Как скажешь, но…
– Что?
– Я бы лучше отправилась обратно в отель…
– Почему? Это твой день. Ты не хочешь веселиться?
– Я хочу быть с тобой…
Он посмотрел на меня изучающе. Я очень надеялась, что он правильно меня поймет.
– Ты уверена в этом?
– Абсолютно.
– Хорошо, – проговорил он задумчиво, – тогда я хочу кое-что показать тебе.
Он снова что-то скомандовал водителю и машина при первом же удобном повороте, резко развернулась. Мы куда-то помчались. Я очень надеялась, что мы едем в гостиницу, но через несколько минут поняла, что ошибалась.
Машина подъехала к огромным черным кованным воротам, отделанным местами золотом. Ворота, словно по взмаху волшебной палочки, открылись и мы въехали в необыкновенно изысканный двор.
Мы вышли из машины и вошли в большой холл с очень высоким потолком. Старинный и не менее изысканно оформленный лифт поднял нас на самый верх.
Выйдя на лестничную клетку, мы оказались перед огромными же дверьми, высотой в несколько метров. Не успели мы к ним приблизиться, как двери распахнулись и перед нами оказался человек в форме. Он молча поклонился нам, почтительно пропуская нас во внутрь помещения.
Мы попали в бесконечный зал, где снова были величественные белые стены, с золотой отделкой. Африканские деревянные статуэтки, белые гипсовые статуи, картины в золотых рамках, мебель разных стилей – все это делало помещение необычным и величественным по-королевски.
– Здесь живу я, – сказал Гай.
– Здесь? – удивилась я.
– Да. Но только тогда, когда нахожусь в Париже.
Я немного прошла вперед, осматривая все вокруг. Это помещение не могло не восторгать. Конечно, ничего похожего с квартирой Эрнеста, где все обложено мамиными салфетками с цветочками.
Но все равно, эта квартира как-то не ассоциировалась с Гаем. Мне казалось, что у него немного другой вкус.
– Эта квартира когда-то принадлежала моим родителям, – словно прочитав мои мысли, сказал Де Круа.
– Я слышала о твоем детстве и их гибели, мне очень жаль, – я поняла, что это место дорого ему совершенно не из-за интерьера.
– Когда я вернул весь бизнес, выкупил ее. Здесь все осталось так, как было, когда они еще были живы. Многие их личные вещи были распроданы предыдущим хозяином, но большинство из них удалось вернуть на свое место.
В его голосе слышалась горечь. Боль. Я поняла, что он открыл мне что-то очень дорогое для себя. Он подошел ко мне сзади и обнял. Мы стояли посередине зала и молчали. Мне было все понятно. Ему тоже. И не надо было лишних слов и объяснений. Все прозрачно…
– Но, что же мы? – как будто проснувшись, спросил он, – шампанского? Почему мы не празднуем твое день рожденья?
Он подозвал к себе дворецкого, отдал тому приказ и взял меня за руку:
– А теперь мы отправляемся на небольшую вершину мира.
Он провел меня через весь зал, мы поднялись по широкой лестнице, которая больше подошла бы дворцу, нежели квартире, и вышли на невероятных размеров террасу. На ней запросто можно было бы разместить три-четыре вертолета. Здесь все было не менее шикарно, чем в зале. У перил стояли кадки с цветами и деревьями. Изысканная мебель и статуи дополняли впечатление. А вид с террасы открывался на Эйфелеву башню. Уже смеркалось и на башне зажгли огни. Это непередаваемое зрелище восхитило меня до глубины души. Да, его родители знали толк в красоте.
Я засмотрелась на нее и не заметила, как дворецкий принес шампанское и фрукты.
– Обед будет чуть позже, – сообщил Де Круа.
Мы сели за стол. Я немного отпила из своего бокала. Впечатления переполняли меня и вот теперь очень хотелось поговорить. Гай, снова угадал мое желание:
– Спрашивай, – сказал он, глядя на меня своими глубокими темными глазами, которые в этом парижском закате казались еще глубже, словно бесконечный тоннель, по которому неудержимо хотелось отправиться в такое же бесконечное путешествие.
– Я почти ничего не знаю о тебе, за исключением того, что говорили по телевизору.
– Многое из того, что они говорят – правда.
– Про твою семью?
– Да. Их убили. Всех.
– Я слышала, что тебе пришлось нелегко. Твой дядя помог тебе, – я помолчала.
Был один вопрос, который я очень хотела ему задать, но слишком боялась услышать ответ. Потому, что этот ответ изменит все. Для меня он изменит все. Я боялась задать этот вопрос, но вместе с тем была прост обязана сделать это.
– Это не то, что ты хотела спросить, – опять угадал он. У меня что, все на лбу написано?
– По телевизору говорили еще об одной вещи, – решившись и как будто прыгнув с обрыва, продолжила я, – говорили… что это именно ты уничтожил убийц твоих родителей. Все те убийства, что перечисляли в СМИ… Ужасы… Я…я… не верю. Конечно, они все врут…
Он молчал. И смотрел на меня не мигая. Не отрицал…
– И когда… Мои одноклассники,– продолжила я, – когда их поймали… Их кто-то сделал инвалидами… И наркотики, которые нашли при них… Во всем этом обвиняют тебя…
Я вглядывалась в его лицо, в надежде увидеть… увидеть его улыбку, усмешку… Пусть он засмеется и скажет, что это ерунда! Бред!
Но, он молчал.
– Я не верю этим слухам… На телевидении же всегда врут…
Он молчал. Не отрицал.
– Я не верю, – я помотала головой.
Нет этого не может быть! Он не может оказаться жестоким убийцей! Я почувствовала сырость, слезы сами собой застелили глаза. Это значит только одно – наши отношения не могут продолжаться.
Я вскочила со своего места и отошла к перилам. Посмотрела на башню. Нет… Этого не может быть… Я отказываюсь в это верить…
Слезы огромными каплями стекали по моим щекам одна за другой.
Гай бесшумно подошел ко мне:
– Анна… Я должен был… Я очень надеялся, что ты понимаешь…
– Нет! – я резко повернулась к нему, – я могу понять, может быть, могу понять месть за родителей. Но эти убийства! А мои одноклассники?! Они еще не закончили школу! Да, они оступились, да, избили меня! Но это все не смертельно! Не на столько, чтобы делать их инвалидами и сажать на 5 лет в тюрьму!
Было видно, что моя пламенная речь испугала его. Но я не могла остановиться, ведь это… что он совершил… это в корне все меняло! Мы не могли оставаться вместе!
– Анна… Пойми…
– Нет! Я не могу это понять, Гай! Как ты мог! – горошины слез градом стекали по моим щекам, – мы не можем быть вместе! Ты понимаешь?! Ты… ты…убийца…
Он отшатнулся, услышав последние слова и застыл, словно был одной из тех статуй, украшавших эту великолепную квартиру.
Я посмотрела на него еще секунду. Разум кричал: "Уходи"! Сердце же кровоточило…
Сегодня я получила глубокую рану, которая вряд ли когда-то заживет.
Я развернулась и зашагала к лестнице. Гай не пошел за мной. Я выскочила из квартиры и, минуя лифт, побежала по нескончаемым ступенькам вниз. Я была словно золушка, сбегающая с бала своей жизни.
Глава 28
На улице меня уже ждал водитель. Видимо, Де Круа сообщил ему, что меня нужно отвезти в гостиницу. Человек в форме открыл передо мной дверцу автомобиля. Я села на заднее сиденье. Как только мы тронулись с места, я спрятала лицо в ладони.
Мне было жаль… жаль его… себя… мои мечты… нашу любовь… Все это должно забыться и остаться в прошлом… Я не смогу жить с убийцей…
Вернувшись в гостиницу, я закрыла дверь на ключ изнутри. Села на стул в гостиной и обвела заплаканными глазами помещение… Здесь все напоминало о нем… Еще вчера, здесь мы целовались… Он отнес меня в спальню…
В сознании всплыла картинка, когда мы были в душе… я вспомнила его нежные прикосновения… его тело… горячее дыхание…
Понимая, что это самобичевание нужно прекратить, поднялась со стула на трясущихся ногах и дошла до постели. Упала в нее и слезы захватили меня…
Я уснула только ближе к ночи. Мне снились кошмары. Я постоянно просыпалась и тут же падала обратно в сон.
***
– Анна… Пойми…
– Нет! Я не могу это понять, Гай! Как ты мог! Мы не можем быть вместе! Ты понимаешь?! Ты… ты…убийца…
Де Круа видел ужас в глазах молодой девушки. Он понимал, что рано или поздно она узнает правду, поэтому не видел смысла скрывать. Но, до последнего… до последнего он надеялся, что она поймет, даст объяснить…
Но все пошло по плохому сценарию, он оказался чудовищем, которому суждено провести свою жизнь в одиночестве.
Когда Анна выбежала с террасы, Гай не последовал за ней. Ей нужно остыть, подумать, а его присутствие только напугает ее еще сильнее.
Он позвонил водителю и приказал отвезти ее обратно в гостиницу.
Анне нужна пауза…
Господи, как он хотел быть сейчас рядом с ней! Обнять ее, успокоить и сказать, что все будет хорошо…
Но, не мог.
Гай вернулся к столу и опустился в кресло. Посмотрел на бокалы с шампанским. Всего минуту назад, все было прекрасно. Почему это не могло продолжаться?
Не могло… Это часть его жизни, часть его самого. Он привык защищаться. Его воспитали в военных условиях и по другому быть не могло. Да, он поступил так. И, если придется, еще не раз, не раздумывая, все повторит. Потому что это жизнь. Потому что здесь есть враги. Мир не идеален и свое счастье в нем нужно отвоевывать с кровью.
В этом мире все вокруг, каждый, готовы пожертвовать тобой и твоими близкими. А если ты хочешь остаться в живых, сохранить свой мир – ты должен подняться с колен и победить их тем же оружием.
Гай вспомнил родителей. Счастливые, они купались в теплом море. Красивый закат… Ни облачка на небе, ни облачка в их жизни…
И… похороны… Два гроба…
Они были добрейшими существами. Любили свою работу и любили людей, окружающих их. Папа был математическим гением, свободное время проводил за чтением книг. Он работал над созданием идеальной банковской системы. Не устраивал пафосных вечеринок и не любил выходить в свет. Не тратил денег попусту. И не потому, что был жадным, а потому, что не нуждался в лишнем. Его страстью были жена, дети и научные разработки. Единственное, что он себе купил – это яхта, на которой они часто всей семьей уединялись в море. Ни соседей, ни журналистов. Только они одни.
Мама – светлый человек. Обожавшая его отца, она занималась благотворительными мероприятиями. Скольким людям она успела помочь за свою недолгую жизнь. Сколькие больницы получили помощь от нее в трудные для них времена. Никто не оставался без ее внимания. Если она видела, что кому-то нужна помощь, не раздумывая помогала.
Да, у мамы была еще одна любовь – ее модельное агентство, которое Гай выкупил сейчас и сделал из него крупнейшее в мире. Он надеялся, что мама бы оценила это.
Сестра… Еще совсем девочка… Полностью пошла в мать… Добрейшая душа…
Когда их убивали… Когда их убивали…
Гай сжал кулаки. Эти воспоминания были слишком тяжелы для него.
И сейчас, когда история повторялась и те подонки напали на Анну, трое подонков на одну беззащитную девушку. Сзади. Били ногами. Что бы было с ними через несколько лет, если бы они получили реальный срок? Сейчас избиение, но сколько еще могло пострадать невинных людей от их грязных рук?
Де Круа не мог допустить такой безответственности. Ведь именно из таких подонков выросли те, кто не задумываясь убили его родителей и сестру. А сейчас они избили Анну… Его Анну…
Он вспомнил какой увидел ее тогда, в школьном холле. Окровавленную, в изодранной одежде и без сознания. Нет! Он все сделал правильно.
Гай выдохнул, он надеялся, что утром Анна успокоиться и им удастся поговорить.
Глава 29
Утром встала, словно побитая собака. Посмотрела на часы – восемь. Уже через несколько часов улетать. От этой мысли мое сердце сжалось в крохотный комок. В миг я вспомнила события вчерашнего дня… нет, надо бежать. Надо куда-то уйти, придумать занятие на эти часы, иначе я просто сойду с ума.
Вскочила с постели и быстро влезла в свои джинсы и джемпер – я не хотела надевать ничего, из подаренной Им одежды – это было невыносимо. В номере везде… везде еще пахло им… Я боялась заходить в душ…
Кое как приведя себя в порядок, я быстро покинула номер. Чтобы не заблудиться в незнакомо городе, решила идти по одной улице, только прямо. Как бы там ни было, а мне нужно вовремя вернуться, чтобы улететь отсюда… навсегда…
Я шла и чувствовала себя мерзко. Наверное, и выглядела не лучше. Шла и не разбирала дороги. Мне уже было все равно…
Погрузившись в свои невеселые мысли, на одном из крохотных перекрестков, я налетела на какую-то даму:
– Простите, пожалуйста, – по инерции выпалила я, совершенно забыв, что нахожусь во Франции.
– О, русская! – ответила мне женщина на моем родном языке, – куда спешите?
Элегантная дама, явно заинтересовалась таким явлением на одной из парижских улиц, как я.
– А что заплаканная такая? Живешь здесь? – бесцеремонно продолжала женщина.
– Нет, простите, сегодня улетаю, – пробормотала я, пытаясь продолжить свой путь, аккуратно обойдя ее.
– Стоп, стоп. Не спеши! Прости, но не могу пройти мимо горя своей соотечественницы. Слушай, давай я угощу тебя чашкой кофе, ты успокоишься и тогда пойдешь дальше? Ну не могу я тебя бросить в такой ситуации!!
Дама явно была настроена решительно и мне ничего не оставалось, как согласиться на предложение. К тому же, мне было необходимо кому-то выплакаться.
Когда расторопливый официант в ближайшем кафе принес две чашки с горячим напитком, дама произнесла:
– Это горячий шоколад. Пей. Сладкое – это то, что нам, девочкам, необходимо в трудные моменты жизни, – дама закурила.
– Ты уж прости, что так насела на тебя. Но у тебя такой вид! Не подумай, у меня нет привычки приставать к посторонним. Но, когда живешь на чужбине долго, каждый русский кажется родным человеком, хоть ты его впервые видишь. Тем более, ты такая молоденькая. В Париже и заплаканная. Поверь, здесь такое редко встретишь. Это же Париж! Мечта! Здесь обычно бывает счастливый смех или слезы счастья,– она стряхнула пепел с сигареты в элегантную пепельницу, – ты портишь нам общую картину, детка, – она усмехнулась, – ладно, шучу. Давай, рассказывай.
Я молчала. Не знала, с чего начать. Трудно вот так решиться, излить душу незнакомому человеку. Обняла ладонями горячую чашку шоколада, наверное, она права. Шоколад и разговор – это то, что мне сейчас нужно. Я сделала большой глоток обжигающего, сладкого напитка.
– Дай угадаю, – прервала она тишину, – любовь? Мужчина? И, конечно, француз?! Да, они любят заманивать наших девушек в свои сети. Красивых, наивных, готовых быть любовницами, женами и матерями. Не то, что их эти деловые француженки.
– Он не такой, – помотала я головой.
– Все они не такие до поры до времени! Поначалу милые и заботливые, ты словно попадаешь в сказку! А потом запирают тебя дома и требуют абсолютной покорности. Я точно так же оказалась здесь. Но я со своим справилась. Развелась. Теперь вот, видишь, подняла свой бизнес и стала совершенно независимой. Теперь они все у меня под каблуком.
Похоже, дама говорила правду. Во всяком случае, ее внешний вид соответствовал этому амплуа.
– У меня другая проблема, – решилась, наконец, я, – он прекрасный, лучший. Но его история, прошлое… Настолько жестокое… Его поступки… Некоторые его поступки, нет, не по отношению ко мне…
– Детка, я вижу, что там что-то совсем серьезное. И, честно, не хочу знать дальше. Единственное, что я тебе скажу. В этой жизни мы сами выбираем свой путь, посмотри хотя бы на меня. И никто из нас не идеален. А мужчина, должен быть мужчиной, а не тряпкой. И если он любит тебя, не обижает, но в бизнесе он жестокий и бескомпромиссный человек – это не признак маньяка.
– На меня напали… Мои ровесники… Избили… – я не в силах была больше держать в себе эту боль, – Они должны были получить срок по закону… А он… Он решил иначе… Теперь они инвалиды и получили срок больше в несколько раз. Он исковеркал им жизнь из-за меня!
Моя собеседница округлила глаза от удивления. Мое признание явно шокировало ее.
– Пфф… А что ты хотела? Чтобы он спокойно сидел и смотрел, как над его женщиной издеваются? Ты говоришь "они", "избили". Значит, ты была одна, а их было несколько? Так? Детка, ты дура! Только так и мог поступить настоящий мужчина. Послушай, ох… как же тебе объяснить? Это как разговаривать с десятилетним ребенком о сексе, мол, поймешь, когда вырастешь. Только с годами начинаешь осознавать жизнь. Настоящую. Где нет места сказкам. Любую сказку создаем мы сами. Но есть еще и другие, кто тоже хочет сказку, а мы своим поведением, можем отбирать их мечту, быть лучше, чем они. Так мы провоцируем их на страшные поступки. Поэтому должны уметь защищаться. Или… нападать первыми. А твои рассуждения… Похоже, он сильно старше тебя, я права?
– Да, – призналась я.
– Тогда все понятно! Послушай меня. Сейчас ты все равно не согласишься и сделаешь все по-своему. Но, возможно, со временем ты поймешь и главное, чтобы это не случилось слишком поздно. Как знать, – хихикнула дама, – может быть сегодня я сыграю роль твоего ангела хранителя!
– Так вот, – наклонилась она ко мне, – в этом жестоком мире не слишком много людей найдется, кто готов за тебя жизнь отдать. И если такой человек есть и твои чувства к нему взаимны – ты должна за него бороться. Поддерживать его решения и не сомневаться в нем. Даже если все вокруг будут против вас. Поверь, эти "все" никогда не пожертвуют собой, ради тебя. А он – да.
Из ее шикарной сумочки раздался звонок телефона. Дама извлекла аппарат наружу и посмотрела на экран:
– Ууу, прости, мне надо бежать. Жаль, что это все, что я могу для тебя сделать, – она поднялась, – я должна бежать. Но послушай моего совета – не принимай скоропостижных решений. Может так случится, что очень скоро ты слишком сильно о них пожалеешь. Сиди, я заплачу за кофе, – она положила руку в своей невероятно элегантной перчатке мне на плечо и, нагнувшись, прошептала, – не делай глупостей. Твои переживания со временем пройдут, просто поверь. Как говорится, если вы вскоре не помиритесь, я съем свою шляпу!
Она похлопала меня по плечу и исчезла, помахав у дверей рукой. Словно сон или видение. Ангел хранитель…
Глава 30
Гай приехал в гостиницу к девяти утра. Оставалось всего несколько часов до отъезда Анны. Он решил, что если она успокоилась и готова говорить с ним, то обязательно будет ждать его в номере. Но этого не произошло.
Де Круа открыл номер своим ключом и обнаружил помещение пустым. Вся одежда, что вчера оставили здесь дизайнеры – лежала на прежнем месте, Анна даже не прикоснулась к ней. Гай провел рукой по столу, постучал подушечками пальцев. Похоже, все будет гораздо сложнее.
Раздался телефонный звонок, звонил его помощник:
– Патрон, простите что беспокою вас так рано, но ситуация не терпит.
– Что случилось? Ты же знаешь, что я не решаю деловые вопросы в воскресенье.