– Я так и думал. – И никакого движения.
Деннер понял, что тот не достанет документы, пока он не потребует.
– Покажи их.
Мужчина не шевельнулся, зато Вероника быстро собрала бумаги, которые читала, и протянула Деннеру.
– Все в порядке, – сказала она, – заверительная подпись владельца земли, фотографии, карта.
Шериф так быстро просмотрел бумаги, что Кристи решила: он либо ничего не понимает в них, либо на самом деле они ему безразличны. Шериф небрежно швырнул документы на прилавок.
– Ну как, все в порядке? – с нарочитой легкостью спросила Вероника.
– На этот раз да.
– Не только на этот раз, – подчеркнула Вероника. – У меня всегда все законно.
Деннер ничего не ответил. Он уже переключил внимание с Вероники на мужчину.
– Ты разочаровываешь меня, приятель, – сказал Деннер.
Тот улыбнулся, словно говоря: "Я тебе не приятель".
– Чем же? Тем, что я до сих пор жив?
– Тем, что у тебя недостаточно ума, чтобы не появляться там, где тебя не ждут.
– Я живу в свободной стране. Или мне это только кажется?
– А мне кажется, – произнес Деннер, – что у парня, который несколько месяцев назад получил пулю в легкие, должно хватить ума больше не возвращаться сюда!
Кристи вздрогнула от слов "пуля в легких" и от того, как спокойно шериф говорит об этом.
Она внимательно посмотрела на бородача и впервые заметила, что его одежда была ему великовата, словно он недавно похудел. Глубокие морщины вокруг рта не могла скрыть даже борода.
– Не беспокойся за меня, – хмыкнул бородач. – Я живучий.
Деннер поморщился:
– Что тебе здесь нужно?
– То же, что и всегда: чтобы меня оставили в покое, как любого законопослушного гражданина.
– Лучше убирайся отсюда, парень.
– Почему?
Деннера, казалось, удивил вопрос, заданный совершенно спокойно.
– Нам здесь не нужны убийцы, – мрачно произнес шериф.
– Тогда почему вы не ищете человека, который пытался убить меня?
Правая рука Деннера скользнула по кобуре, словно он желал удостовериться, на месте ли пистолет.
– Я стал шерифом несколько месяцев назад, – сказал он. – И у меня не было времени, чтобы составить список всех твоих врагов, не говоря уже о том, чтобы допросить их. К тому же этот парень выстрелил в тебя по ошибке, ты же знаешь. Он охотился и принял тебя за оленя.
Бородач усмехнулся, оскалив зубы:
– Я этого не знаю. А что касается твоей безумной занятости, то, поверь, у тебя было бы больше времени, если бы ты не взял на себя роль охранника Ксанаду.
– Слушай…
– Но я понимаю, что денежки Хаттона…
– Сукин сын! Ты не имеешь права…
– …важнее, чем любимые расследования.
– …не имеешь права совать нос не в свои дела, – раздраженно закончил Деннер.
– Десять тысяч долларов ведь немалые денежки для этого штата!
– Что это значит? – возмущенно заорал Деннер.
– Это ты мне скажи, что это значит, шериф. Ты единственный, кто получает денежки от Хаттона.
– А ты хотел бы, чтобы их получал Ларри Мур? Вот, значит, в чем дело? Ты просто злишься, что твой дружок не стал шерифом!
– Ларри нельзя подкупить.
Деннер помотал головой, словно не желая слушать, и воинственно сжал рукоятку пистолета. Бородач подошел вплотную к шерифу.
Кристи на минуту закрыла глаза. Ей никогда раньше не приходилось видеть, чтобы невооруженный человек так решительно выяснял отношения с вооруженным. У "гробокопателя" не было никакого оружия, если не считать металлической пряжки ремня, украшенной бронзовой пластинкой размером с серебряный доллар.
– Меня никто не подкупал, – скрипнул зубами Деннер. – Меня избрали, избрали для того, чтобы такие, как ты, не путались на дороге у честных граждан.
– Я никому не переходил дорогу, – спокойно ответил бородач. – Ни тебе, ни вообще кому-нибудь в штате Колорадо. Но есть человек, который стоит у меня на дороге. Тот сукин сын, что выстрелил в меня и оставил умирать как собаку. И с ним я расплачусь.
– Попридержи язык, парень! Не хватало еще одного несчастного случая на охоте!
Бородач спокойно смотрел на него, и шериф инстинктивно подался назад: его рука еще сильнее сжала пистолет.
У Кристи перехватило дыхание.
"Нет, – думала она, – этого не может случиться. Дело происходит в музее в двадцатом веке, а не в салуне времен первых поселенцев".
– Ты что-то хотел сказать, Деннер? – насмешливо спросил бородач.
– Я хочу повторить только то, что сказал тебе твой доктор: Ремингтон не очень здоровое место для бывшего заключенного с простреленными легкими. Уезжай отсюда. Так будет лучше для всех, в том числе и для тебя.
Бородач рассмеялся:
– В каждом городе на Диком Западе должен быть человек вне закона, как один из необходимых атрибутов. Похоже, я только что получил эту роль.
Он демонстративно повернулся к Деннеру спиной и заговорил с Вероникой:
– Я приду завтра. Тогда и поговорим об этих горшках. – И вышел из музея. Шериф выругался себе под нос и тоже вышел, не сказав больше ни слова.
Когда колокольчик затих, Кристи перевела дыхание.
– Я не была здесь десять лет, но, похоже, за это время здешние мужчины мало изменились, – нашлась она наконец.
Вероника рассмеялась:
– Да, это такой мужчина, что берегись! Шесть футов роста.
– Шесть футов? Он показался мне еще выше. Или он так грозно выглядит из-за пистолета?
– Пистолета? А, вы говорите о Деннере. Я имела в виду Кейна.
– Кейна? – рассеянно переспросила Кристи.
– Его зовут Эрон Кейн.
Кристи растерялась. Бородатый мужчина оказался тем самым человеком, о котором ее предупреждала Джо-Джо.
– Если бы я любила заключать пари, – продолжала Вероника, – а я люблю заключать пари, – я бы поставила на Кейна против любого.
Кристи не слушала ее. Она смотрела в окно на того, кого так боялась ее сестра.
– Почему Деннер назвал его гробокопателем?
– Кейн не гробокопатель, что бы ни говорили эти типы из университета.
Кристи недоуменно взглянула на нее.
Вероника улыбнулась и, взяв одну из коробок, принесенных Кейном, направилась в подсобную комнату, на ходу не переставая болтать.
– Если у тебя диплом, то ты археолог, – говорила она. – А если нет, то ты гробокопатель. Вероника скрылась в подсобке.
– А если копаешь без диплома и на общественной земле, то уж тем более ты гробокопатель. – Она вновь появилась в комнате.
– И сукин сын? – добавила Кристи.
Вероника рассмеялась.
– Да, Денверу и Кейну не с чего обмениваться любезностями, – сказала она, забирая очередную коробку. – Деннер любил командовать, еще когда не был шерифом.
– А Кейн, похоже, не из тех, кто любит, когда ими командуют.
– Да, Кейн не тот парень. К тому же еще они поцапались из-за этой блондинки, главной модели Хаттона.
Кристи была рада, что Вероника снова ушла в подсобку и не могла видеть выражения ее лица. Когда она вышла, Кристи уже сумела взять себя в руки.
– Это та, которую зовут Джо? – осторожно спросила она.
– Она самая.
– Что же у них произошло?
– Деннер хотел ее. Но не получил. А однажды я видела ее с Кейном.
"Джо-Джо и Кейн? – напряженно размышляла Кристи. – Но ведь она сказала, что он ее ненавидит!"
– По всему было видно, что знаменитая Джо от него без ума. Это был единственный раз, когда я их видела вместе, но… – Вероника многозначительно замолчала.
Неужели Кейн смог показать Джо-Джо, что не все в мире можно купить красотой? Кристи передернуло от мысли, неожиданно пришедшей в голову.
Может быть, именно поэтому Джо-Джо позвонила ей и предложила бабушкино ожерелье? А вдруг Джо-Джо наконец-то выросла и решила восстановить сожженные мосты? Случилось чудо: благодаря Эрону Кейну Джо-Джо поняла, что она вовсе не центр Вселенной?
Кейн не был похож на чудо, но между мужчиной и женщиной случаются куда более странные дела.
Неужели Джо-Джо научилась любить? Стала тем человеком, которого Кристи всегда хотела видеть в своей сестре? Верила, что есть другая, настоящая Джо-Джо и, если проявить терпение и понимание, она раскроется навстречу любви.
Кристи вдруг ужасно захотела увидеть свою сестру.
ГЛАВА 4
Мимо Кристи на огромной скорости проезжали пустые фургоны, направлявшиеся в горы, чтобы забрать скот на зимовку в долины. Солнце светило ярко, но в воздухе уже чувствовалось приближение зимы.
"Может быть, Запад и изменился, – думала Кристи, ведя машину, – но по крайней мере две вещи остались неизменными: большие грузовики и узкие дороги".
По обеим сторонам шоссе виднелись узкие пыльные дороги, ведущие к домикам, которым было уже более ста лет. Кристи помнила запах, этих домов, помнила, как скрипели они по ночам, когда дул сильный ветер и ветви деревьев царапали стекла окон. Она помнила, как подростком глядела сквозь слезы в зеркало, висящее над дешевеньким туалетным столиком, и спрашивала себя, почему Бог дал ей ум вместо такого лица и тела, увидев которые, все мужчины побежали бы за ней с высунутыми языками, как собаки.
Погрузившись в воспоминания, Кристи совсем забыла о сестре. Конец сентября в этих краях выдался довольно холодным, поля и луга уже опустели, а деревья на крутых склонах гор покрылись где краснотой, а где позолотой. Но небо было таким бездонно-голубым, что на него больно было смотреть.
Окрестности Ремингтона поражали суровой, скупой красотой. Кристи нравились эти места. Они вызывали у нее не очень счастливые воспоминания детства, однако она по-прежнему любила суровые величавые горы на фоне яркого неба.
Кристи свернула с шоссе на узкую асфальтированную дорожку, ведущую в Ксанаду. Впереди показались ворота, по обеим сторонам которых тянулся длинный забор. Перед воротами, на которых красовалась табличка "Посторонним вход воспрещен!", стоял охранник, всем своим видом подтверждавший слова, написанные на табличке. Кристи подъехала ближе и увидела, что густые ели скрывают пропускной пункт, оборудованный по последнему слову техники. Питер Хаттон надежно отгородил свои владения от всего остального мира.
Охранник выступил вперед. Он был одет в джинсы, судя по всему, тщательно отутюженные и, похоже, даже накрахмаленные, и белую рубашку, также отутюженную и накрахмаленную. На поясе у него висел пистолет, а на рубашке виднелась такая же пятиконечная звезда, как у шерифа Деннера. Под звездой была металлическая пластинка с фамилией: САНДЕРС.
Кристи вспомнила слова Кейна, что шериф превратился в охранника Ксанаду. Интересно, подумала она, как жители Ремингтона относятся к тому, что их денежки идут на охрану роскошных владений всемирно известного модельера.
– Чем могу вам помочь? – спросил охранник.
В его голосе не слышалось вопроса, а лишь самая малая толика вежливости. Всем своим видом он показывал, что поставлен здесь не для того, чтобы кому-нибудь помогать.
– Я Кристи Маккенна из нью-йоркского журнала "Горизонт".
– Все журналисты обязаны зарегистрироваться в пресс-центре гостиницы. Вечер для журналистов состоится завтра.
Кристи внимательно посмотрела на него своими серо-зелеными глазами.
– Я здесь не в качестве журналиста, – ответила она так же холодно, как разговаривал с ней Сандерс, – а по личному приглашению мистера Хаттона.
Охранник скептически смерил ее взглядом и ушел в свою будку.
– Маккенна? – переспросил он.
– Да.
– У меня здесь список гостей по личному приглашению, но вашего имени здесь нет.
Кристи холодно улыбнулась:
– Пожалуйста, сверьтесь у вашего начальства.
Сандерс подошел к телефону, расположенному прямо на двери будки с внутренней стороны, и набрал номер.
Кристи ждала, удивляясь про себя, почему вдруг в Ремингтоне такая суровая охрана. В детстве она привыкла к тому, что на Западе все двери нараспашку.
– Говорит охрана главного входа, – послышалось из будки. – Здесь некая мисс Маккенна, говорит, что хочет видеть Самого.
Кристи не слышала, что ему ответили, да ей и не нужно было слышать: все отразилось у Сандерса на лице.
Он бросил на Кристи быстрый взгляд.
– Да, да, – сказал он в трубку, – хорошо.
Потом помолчал.
– Да, сэр, хорошо, – повторил он через минуту.
Повесив трубку, он крикнул внутрь будки:
– Хаммонд!
Появился второй охранник, на вид совсем молодой.
– Извините, мисс Маккенна, – на этот раз вежливо обратился к ней Сандерс. – Нам здесь никто ничего не сообщает. Добро пожаловать.
– Спасибо.
– Хаммонд проводит вас. Мистер Хаттон сказал, что для вас приготовлена комната.
– Спасибо, я остановилась в гостинице.
– Но мистер Хаттон…
– Спасибо, – перебила его Кристи. – Мистер Хаттон знает – или должен знать, – что я журналистка, а не его личный гость.
– Как вам угодно.
Хаммонд сел на переднее сиденье рядом с Кристи. Совсем юный, нет и двадцати, решила она. У него тоже были пистолет и звезда, но чувствовалось, что ему с ними неловко. Он смущенно взглянул на Кристи:
– Прямо через ворота, мэм.
Тяжелые деревянные ворота раздвинулись.
Поначалу вокруг дороги тянулись ели, сквозь просветы в которых ярко зеленели луга. У Кристи вдруг возникло непонятное и неприятное чувство: пейзаж красив, но что-то в нем не то.
– Нечасто приходится ездить с вооруженной охраной, – заметила она. – Неужели Запад действительно такой дикий?
Хаммонд покачал головой:
– Нет, мэм.
Дорога, петляя, вела на плато, поросшее карликовыми кедрами и можжевельником.
– Просто мистер Хаттон так всегда принимает особых гостей.
– Значит, я особый гость?
– Да, мэм.
– И много у вас бывает особых гостей?
– Не знаю, я здесь недавно охранником.
"Недавно, но уже научился держать язык за зубами", – подумала Кристи.
Примерно через две мили дорога расширилась. Этот участок был посыпан гравием, судя по всему, появившимся здесь совсем недавно. Они пересекли плато и спустились в низину. Впереди виднелся сосновый бор.
Кристи опустила стекло. Она наслаждалась такими знакомыми запахами лугов и сосен.
Высот в небе парил ястреб. Кристи залюбовалась свободным полетом птицы, жалея о том, что не может быть такой же свободной, как она. В лучах солнца хвост ястреба казался огненно-рыжим.
– Какой изумительный цвет! – восхитилась Кристи.
Хаммонд бросил взгляд на ее рыжие волосы.
– Вы, случайно, не родня этой птице? – широко улыбнулся он.
Кристи не сразу поняла, что он имеет в виду, а догадавшись, рассмеялась.
Хаммонд посмотрел на нее взглядом опытного мужчины, так не вязавшимся с его юным лицом.
Дорога вилась между двумя холмами, покрытыми золотом осенних листьев, и Кристи невольно снизила скорость, чтобы полюбоваться на красоту осени.
Ранчо Ксанаду в ширину достигало мили, а в длину – трех. Большую часть ранчо занимали луга и пастбища с небольшими прудами, окруженными ивами.
В глубине долины, у подножия горного хребта, виднелась роща уже совсем пожелтевших осин. Желтые листья ярко вырисовывались на фоне синего неба и белых облаков.
Вилла Хаттона была построена причудливо: она словно повторяла очертания гор. Большой дом с огромными окнами, в которых отражались горы и небо, стоял на небольшой возвышенности, а внизу располагались небольшие постройки, разбросанные на первый взгляд в беспорядке, но на самом деле их расположение было тщательно продумано. Похоже было, что здесь приложил руку японский дизайнер. Все здания гармонировали с окружающим пейзажем и казались даже частью его.
– Потрясающе! – воскликнула Кристи. – Сколько же миль занимает ранчо?
– Оно занимает оба плато и уходит далеко в горы. Точно указать границы трудно. Эх, сколько земли пропадает даром!
Кристи удивленно посмотрела на него.
– Сколько коров здесь можно было бы пасти! – добавил Хаммонд.
Кристи вдруг поняла, почему, несмотря на красоту пейзажа, ей казалось, что в нем чего-то не хватает.
– Но здесь нет ни одной коровы. Кроме тех, что зажарят для завтрашней вечеринки, – сказал Хаммонд. – А ведь это чуть ли не лучшее пастбище во всем штате. Сколько пастухов осталось без работы!
Кристи подумала, не был ли молодой охранник одним из этих пастухов.
– Бездействующая земля для богатых бездельников? – спросила она.
Хаммонд красноречиво пожал плечами.
– Что же случилось со скотом?
– Продан. Я думаю, мистеру Хаттону не нравилось, что коровы топчут его прекрасную траву. Или, может быть, он боялся, что корова попадет под пулю, когда он решит забавы ради пострелять.
В голосе Хаммонда чувствовалось легкое презрение. Он, конечно, рад, что здесь работает и зарабатывает неплохие деньги, но было очевидно: ему не нравятся новшества, которые пришли в Ремингтон вместе с богатым чужаком.
Кристи попыталась представить себе, как относятся местные жители к этому мультимиллионеру. Наверняка ему завидовали, его презирали и в то же время пытались урвать побольше с барского стола.
В Манхэттене Питер Хаттон считался богатым человеком, но все же одним из многих. Здесь же, судя по всему, он царь и бог.
Они проехали мимо взлетной полосы, рассчитанной на небольшие личные самолеты. Понятно, какие гости заглядывают иногда к Питеру Хаттону.
С другой стороны дороги располагалось стрельбище.
– Стало быть, Хаттон и стрельбой развлекается? – поинтересовалась Кристи.
Хаммонд усмехнулся:
– Для нью-йоркского пижона Хаттон стреляет неплохо. То есть для городского человека, – поправился он, решив, что Кристи может обидеться – ведь она тоже из Нью-Йорка. – Двое из его парней тоже неплохо стреляют.
– Неплохо для нью-йоркских пижонов? – с невинным видом переспросила она.
Хаммонд почувствовал себя неловко.
– Д-да.
– Не беспокойтесь, я все понимаю. Я выросла в Вайоминге.
– В самом деле?
Кристи кивнула.
– По вам не скажешь.
– Ну что ж, спасибо.
Охранник рассмеялся.
– Что это они делают? – Кристи показала на площадку, где трудились около дюжины плотников.
– Строят танцплощадку. Завтра будет грандиозная вечеринка!
Чуть поодаль еще дюжина человек потели вокруг огромного костра, на котором жарился чуть ли не целый бык для сегодняшней вечеринки.
Наконец дорога закончилась, нырнув под элегантную металлическую арку.
Навстречу Кристи вышел седоволосый мужчина, одетый в ковбойском стиле. Белые сапоги, темные брюки с искрой и белая рубашка с перламутровыми пуговицами были дорогими и изысканными.
– Добро пожаловать, мисс Маккенна. Меня зовут Тед Отри. Я управляющий Питера, – представился он.
Кристи одарила его профессиональной улыбкой и столь же формальным рукопожатием.
– Вы приехали вовремя. Питер как раз сейчас показывает друзьям свою новую коллекцию под названием "Сестры".
Кристи замерла.
– Какие сестры?