– Бискайский залив, – объявил Ванроуд. – Подходим к намеченной точке. Вон он, Бильбао.
– Зелёные и бурые холмы, – непонимающе пробормотал Лёнька. – В устье реки наблюдаются какие-то неказистые и разномастные строения. Неужели, Бильбао такой маленький?
– Это, всего лишь, морской порт, – пояснил Даниленко. – Сам город расположен в двенадцати милях выше по течению реки. Она, кстати, называется – "Нервьон". А за холмами возвышаются знаменитые Кантабрийские горы. Вернее, только их восточная часть. Бильбао же был основан – фиг знает сколько лет тому назад – доном Диего Лопесом Пятым де Аро. Непростым таким парнем…
– Это точно, что не простым, – многозначительно усмехнулся шкипер "Короля". – Бандитом с большой дороги был достославный дон Диего. А ещё насильником, извращенцем, убийцей и жестокосердным пиратом. Торговые корабли, проплывающие по Бискайскому заливу, разграблял и, не ведая жалости, сжигал дотла. А пленников и пленниц продавал марокканским маврам. Гнида жадная и позорная…. Вся же местность, которую мы сейчас обозреваем, называется – "провинция Бискайя". Или же – "Страна Басков". Это, уж, кому как нравится.
Ближе к обеду бриг заякорился в двух-трёх метрах от массивного каменного пирса. Рядом с новёхоньким фрегатом "Герцогиня Анна", приписанным, судя по надписи на борту, к английскому Портсмуту.
– Торговые конкуренты, мать их, – зло скрипнул зубами Ванроуд. – Регулярно и планомерно сбивают цены на мануфактуру. Твари дешёвые. Доиграются когда-нибудь, честное слово. Уроды высокомерные.
С борта "Короля" были сброшены широченные сходни, и уже через полтора часа цирковые фургончики – вместе с запряжёнными конями щедрого принца Вильгельма – оказались на испанской земле.
– Идут, ироды, – поморщился Макаров. – Принесла нелёгкая. Уже и шага сделать нельзя без их высокого соизволения. Блин горелый. Суки навязчивые и приставучие.
– Это точно, – согласился шкипер брига. – И что "шага сделать нельзя". И что "суки". Флоринов пятнадцать, не меньше, придётся отстегнуть. В гости к Папе Римскому по средам не ходи…
– И-а, – недовольно помотал длинными ушами Иеф.
– Гав, – поддержал Тит Шнуффий.
К кораблю приближалась целая процессия. Впереди шагали два рослых стражника с солидными алебардами на широких плечах. За солдатами следовали три упитанных монаха в чёрных рясах. А за ними – парочка молодых людей самого что ни наесть чиновничьего вида.
Стражники остановились возле сходен.
– По два флорина за каждую повозку, – плотоядно улыбнулся монах, шедший первым. – Если, конечно, хотите получить подорожную.
– Мы не нуждаемся в вашей дурацкой бумажке, – демонстративно глядя в сторону, высокомерным голосом сообщил Тиль. – Извиняйте, Святые отцы, но ничего вам не обломится. Даже крохотной медной монетки.
– Да, как ты смеешь, дрянь белобрысая? Совсем страх потерял? – дружно загалдели монахи. – Еретик поганый! Голытьба фламандская! На костёр его немедленно…
Стражники, переглянувшись, сняли алебарды с плеч.
– Молчать! – достав из-за пазухи светло-зелёный прямоугольный конверт, рявкнул Даниленко. – Видите, святоши, оранжевую кругляшку? Это, олухи царя небесного, личная печать высокородного Вильгельма Оранского. А в конверте находится письмо, написанное принцем собственноручно и адресованное – лично – его Величеству Филиппу Второму, королю Испании и прочих территорий, подвластных испанской короне…. Вопросы?
– Нет вопросов, – торопливо заверил самый тучный монах, являвшийся, судя по всему, главным. – А вы…э-э-э, уважаемые, кто? Неужели…м-м-м, знаменитая театральная труппа – "Глобус и клоуны"?
– Они самые, – горделиво прищурившись, подтвердил Лёнька, а про себя подумал: – "Оперативно отработали люди Молчаливого, ничего не скажешь. Качественно распустили слухи. То бишь, молву…. Прав Серёга. Вильгельм Оранский – парнишка серьёзный. Далеко, чудак усатый, пойдёт. Если, понятное дело, мы ему поможем…".
– Ага, ага. Всё понятно, – меленько и уважительно закивал круглой головой второй монах. – Как же, наслышаны. Действительно, имеете полное право – права качать…. Куда, если не секрет, вы сейчас направляетесь?
– Хотим, чисто для начала, посетить Альба-де-Тормес, – презрительно посматривая в сторону стражников с алебардами, известил Тиль. – Ведь, как мне доложили при отплытии из Фландрии, почтенный Фернандо Альварес де Толедо сейчас находится именно в этом славном городке?
– Да, это верно. Ходят слухи, что герцог по весне немного приболел, и добрый король Филипп отпустил дона Фернандо домой, на излечение. Мол, родимая вотчина должна вернуть силы, растраченные в воинских походах, и укрепить пошатнувшееся здоровье. Да будет Господь наш милостив – и к королю, и к герцогу…
– Пусть будет – милостив, – лениво зевнув, согласился Лёнька. – Ладно, слуги Божьи, недосуг нам языками трепать. Дела…. Кстати, шкипера нашего не обижайте. Он нам – при встрече – всё расскажет, если что не так. Нажалуемся принцу Оранскому. Или даже самому королю Филиппу. Глазом моргнуть не успеете, как окажетесь на жарком костре…. Прощай, Ванроуд! До скорой встречи! Не скучай без нас.
– Не буду, – пообещал капитан "Короля". – Счастливой дороги, ребятишки! Удачи вам – в делах благородных…
Фургоны – один за другим – уверенно тронулись в путь.
Через полчаса, когда была преодолена примерно половина расстояния, отделявшего порт от города, с правой стороны от дороги обнаружилось непонятное и шумное скопленье народа.
– Человек триста, наверное. Если не все четыреста, – натягивая вожжи, предположил Даниленко. – Тпру! Стой, Буцефал…. Интересно, чем это они занимаются?
– Похоже на спортивные соревнования, – доложил зоркий Леонид. – Средневековые спортивные соревнования, я имею в виду. Люди условно разбиты на три группы. Одни стреляют из луков и арбалетов. Другие метают огромные камни. Третьи, увлеченно вопя на все лады, играют в какую-то игру, смутно напоминающую русскую лапту. Или, например, американский бейсбол. Интересные и странные дела.
– Совершенно ничего странного. Научно-популярные книжки надо читать. Хотя бы иногда…. Это же баски. Занимаются, понимаешь, своими исконно-народными забавами. Нормальная ситуация…. Эй, Франк!
– Ну, чего?
– Не нукай, не запряг. Подай-ка мой дорожный баул…. Спасибо. Премного благодарен.
Тиль открыл кожаный сундучок и, покопавшись в нём с минуту, извлёк несколько листов кремовой бумаги, керамический флакон с чернилами и гусиное перо.
– Решил накропать литературное эссе? – подпустив в голос язвительного елея, поинтересовался Макаров. – Типа – про спортивные забавы средневековых басков?
– Географическую карту буду рисовать. Пойду расспрашивать тутошних аборигенов. Мол: – "Посоветуйте, люди добрые, как бедным комедиантам добраться до городка Альба-де-Тормес? Типа – кратчайшим путём?".
– Нам-то что делать?
– Ждите меня здесь, оглоеды. Я скоро. Сиди себе, Ламме, на облучке и стишки сочиняй…. Иеф и Тит Бибул. Не сметь отходить от фургона! Украдут ещё, не дай Бог, таких писаных симпатяг…
Даниленко, спрыгнув на землю, зашагал прочь от повозки и вскоре смешался с толпой.
Прошло пять минут, десять, пятнадцать.
– Куда же он, морда носатая, подевался? – поднимаясь на ноги, пробормотал Лёнька. – Ага, вижу…. Вот же, клоун хренов! В лапту с местными ребятами играет. Затейник…. Франк!
– Ну, чего?
– Не нукай, не запряг…. Перебирайся, дружок, на козлы и присматривай за конём.
– А ты куда, дядя Ламме?
– Пойду, напомню идейному вождю, что у нас имеются и более важные дела, чем носиться, сломя голову, за тряпичным мячиком…
Но до прямоугольной площадки, где шла весёлая игра, Леонид так и не добрался.
Так как не утерпел и, незаметно для самого себя, присоединился к могучим мужикам, соревновавшимся в метании тяжеленных камней на дальность. И мало того, что принял участие, так ещё и занял почётное второе место, уступив только высоченному баску, посередине лба которого красовалось овальное, коричнево-красное родимое пятно размером с полноценный испанский дукат.
В качестве приза Макарову досталась клетка с охотничьим соколом. На глаза птицы была наложена тугая повязка.
– Добытчик ты у нас, – одобрил подошедший Тиль. – Практически кормилец.
– Может, отказаться? – засомневался Лёнька. – На фига нам сдался этот сокол? Печальный такой. Голову вниз опустил. Дышит тяжело.
– Нельзя отказываться. Баски, они жутко-обидчивые. Забирай клетку, благодари, прощайся и пошли. А несчастную птичку мы обязательно выпустим на свободу. Только потом. Например, завтра. Когда отъедем подальше от города…. Смотри, брат, какую подробную карту мне тутошние пацаны нарисовали. Теперь точно не заблудимся.
Вскоре цирковой караван прибыл в Бильбао.
– Охренительная древность, – восхитился Тиль. – И каменные дома смотрятся солидно. А церкви и католические соборы, вообще, полный и окончательный отпад….
На ночлег они остановились на постоялом дворе, который носил гордое и нестандартное наименование – "Без названия".
– У басков очень своеобразное чувство юмора, – хихикнула смешливая Гертруда. – А мужчины здесь приметные, ничего не скажешь. Статные и симпатичные…. Не хмурься, Ян, пожалуйста. Не собираюсь я тебе изменять. Так, просто пришлось к слову.
Остановились на постой, расседлали, накормили и определили в стойла коней, заняли отведённые комнаты, перекусили, а поздним вечером дали спектакль. Первый спектакль на испанской земле.
Так, ничего особенного. Обычные цирковые номера, включая хождение по канату, осла, умеющего считать, и завязывание узлов на толстых железных прутьях. А во втором акте почтеннейшей публике были предложены отрывки из знаменитых трагедий Вильяма Шекспира – "Генрих VI", "Ричард III" и "Король Джон".
Даниленко так объяснил знаковые изменения в репертуаре:
– Баски – мужчины очень серьёзные. Комедии? Для них не существует такого жанра. А за "Виндзорских проказниц" и побить могут. Как, впрочем, и за "Бесплодные усилия любви"…
Ранним погожим утром театральная труппа "Глобус и клоуны" тронулась в путь. Дорога вела почти строго на юг.
После полудня, подъехав к узенькому, но бойкому ручейку, они сделали привал, выпустили на свободу охотничьего сокола и пообедали.
– Душевный кулёш получился, духовитый и наваристый. Молодец, Гертруда, – активно работая ложкой, похвалил Тиль. – Как тебе, Ламме, испанские пейзажи?
– Обычные пейзажи, – откликнулся Лёнька. – Слегка напоминают русскую степь. Только каменистую такую степь, качественно выжженную злым солнышком. И, вообще, жарковато здесь. Третья декада августа, а осенью и не пахнет. Кочегарит и кочегарит…. Всё, я, кажется, налопался. Передай-ка мне баклагу с вином. Спасибо…. Подходящее пойло – вкусное и жажду хорошо утоляет. Только алкогольных градусов, на мой вкус, маловато. Помоем посуду и отправимся дальше?
– Повременим часок-другой. Повременим…. Эй, народ! Начинаем репетировать "Каменного гостя". Франк играет донну Анну. А я, ясен пень, дона Гуана…
На восьмой день пути, уже под вечер, караван выехал на берег реки.
– Искомая речка – "Тормес", – обрадовался Даниленко. – А чуть выше по течению, на правом берегу, и располагается, как я понимаю, городок Альба-де-Тормес. Родовое гнёздышко герцогов Альба, классических представителей испанской средневековой аристократии.
– Высокие и надёжные стены, из-за которых высовываются шпили церквей и соборов, – прокомментировал увиденное Лёнька. – А ещё за забором имеется рыцарский замок – готический, чёрный-чёрный и очень мрачный. Ледяным холодом от него так и веет. Недоброе место, короче говоря…
Глава двадцать восьмая
Неудачная попытка
– Недоброе, – громко шмыгнув носом, подтвердил Тиль. – Все герцоги Альба (или же надо говорить – "Альбы"?), слыли людьми жестокими и сумасбродными. Впрочем, как и их далёкие предки – графы Альба…. Давайте-ка, соратники, здесь и остановимся на ночлег. Солнце уже садится. Кто его знает, какие порядки и правила имеют место быть в этом мрачном Альба-де-Тормес? На рассвете проснёмся, умоемся, позавтракаем, да и въедем в город. В полном соответствии с советами мудрого и непревзойденного Винни Пуха. Мол: – "Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро…".
– Винни Пух? – заинтересовался любопытный Франк ван Либеке. – Кто это такой? Странствующий паладин?
– Можно и так сказать. Наш паренёк, если коротко. Причём, в доску…. Всё, за работу. Я займусь костром и сбором дровишек на ночь. Франк и Отто мне помогут. Людвиг и Томас, расседлайте и накормите коняшек овсом. С травой-то здесь откровенно негусто. Ламме, принеси воды от реки. Да, пожалуйста, побольше. Ян и Герда, вам, как и всегда, кашеварить. Походные шатры? Не будем, пожалуй, заморачиваться. Ночи нынче тёплые. И в фургончиках поспим. Не графья с герцогами, чай…
– И-а? – забеспокоился Иеф.
– Гав? – поддержал Тит Шнуффий.
– Ах, да. Чуть не забыл про вас, – засмущался Даниленко. – Ну, право, не знаю…. Значится так. Вы, друзья, назначаетесь главными координаторами. То бишь, старательно присматривайте за лентяями в человеческих обличьях. Поторапливайте, советуйте, поправляйте. Руководите, короче говоря…. Всё, надеюсь, ясно? Выполнять!
После скромного, но сытного ужина, когда уже окончательно догорел тревожный багровый закат, а на ночное испанское небо высыпала бесконечная стая ярких звёзд, все ван Либеке и Гертруда разбрелись по фургончикам. То бишь, отправились на покой.
А Тиль у Макаров остались у костра – дежурить первую половину ночи, мол: – "Кто эту Испанию знает? Вдруг, вокруг полно гадких убийц и подлых грабителей?".
Они, подстелив на землю кусок старого войлока, сидели возле ласкового огня и, попивая – под свежий козий сыр, купленный ещё днём у оборванного пастуха – сухое красное вино, вели неторопливые беседы.
По другую сторону костра расположились Иеф и Тит Бибул. Ослик и пёс отчаянно зевали, но спать не уходили. Видимо, из вежливости и братской солидарности…
– Слушай, а почему ты решил ставить именно "Каменного гостя", вышедшего из-под гениального пера нашего Александра Сергеевича? – спросил Лёнька.
– Это не совсем так, – задумчиво щурясь на пламя костра, признался Даниленко. – Речь, честно говоря, идёт о сборной солянке. Буду рассказывать по порядку…. У "театрального" Дон Жуана существовал реальный прототип, представитель одного из аристократических севильских родов, живший несколько веков назад. Звали его – "дон Хуан Тенорио". Тот ещё был деятель, мама не горюй. Бражничал и пьянствовал. Активно волочился за девицами и замужними дамами. Постоянно дрался на дуэлях. Занимался прочими гадкими непотребствами…. А потом дон Хуан окончательно и бесповоротно утратил чувство меры. Убил, понимаешь, командора Гонзаго де Ульоа, а его юную дочь похитил и обесчестил. Отомстить убийце и насильнику взялись монахи-францисканцы. Оказывается, что и среди слуг Божьих встречаются честные и благородные люди…. Монахи – от имени молодой и красивой аристократки – назначили сеньору Тенорио свиданье. Естественно, ночью и в церкви, где был похоронен командор Гонзаго. Любвеобильный и пылкий дон Хуан пришёл на свиданье. Там ему отвязанные францисканцы и проломили голову. Проломили, а после этого распустили слух, что во всём, якобы, виновата каменная, внезапно ожившая статуя командора…. Эта история произвела на современников неизгладимое впечатление. Её стали рассказывать в назидание юношам. Мол, не стоит чрезмерно распутничать. За это и отгрести можно – по полной и расширенной программе…. Естественно, что данный модный сюжет был использован и многими ушлыми драматургами. Первым из них был знаменитый испанец Тирсо де Молина…
– Подожди, остановись – попросил Лёнька. – Получается, что мы будем ставить пьесу, уже хорошо известную в Испании? В чём же здесь заключается фишка?
– Нет, эта пьеса здесь неизвестна. Она, вообще, ещё нигде не известна. Сеньор де Молина напишет своего "Севильского распутника и каменного гостя" лет так, – Тиль слегка задумался. – Лет так через семьдесят пять. Очередной "плагиат на опережение", как ты любишь выражаться…. После Тирсо де Молина к этой теме обращались (обратятся?), и многие другие знаменитые литераторы. Например, такие, как: мэтр Джилиберти, месье Даримон, месье де Вильё, великий Мольер, юное дарованье Том Корнель, мечтательный лорд Байрон, наш непревзойдённый Пушкин. Ну, и так далее. Всего более ста пятидесяти талантливых и весёлых рыл…. Поэтому мы будем ставить нечто среднестатистическое. Из серии: – "С миру по нитке…". Главное, что действие будет происходить в средневековом Толедо, а главную героиню будут звать – "Анной".
– Почему – Толедо?
– Во-первых, раньше именно там – долгие-долгие годы – и располагалась испанская столица. Всего несколько лет назад двор Филиппа Второго переехал в Мадрид. А, во-вторых…. Сейчас я тебе расскажу краткую биографию достославного Фернандо Альвареса де Толедо, герцога Альбы Третьего. Слушай…. Отец Фернандо погиб во время очередной войны с маврами. Поэтому мальчика, отобрав у матери, воспитывали в доме деда, Второго герцога Альбы, человека мрачного, мнительного и жестокого. Сиротинка горькая, короче говоря, обделённая отцовской и материнской лаской…. Потом, уже в отрочестве, нашего героя забрали в Толедо, во дворец. Почему – забрали? А его родная бабушка, видите ли, была родной сестрой королевы Хуаны Энрикес. То есть, Фернандо Альварес состоял в кровном родстве с самим Карлом Пятым. Тут всё оно и завертелось…. С одной стороны – несчастное детство, постоянные тумаки, нравоученья и брань. С другой – голубая кровь, личное покровительство императора и полная безнаказанность. Термоядерная смесь, блин горелый…. Ударился молодой герцог Альба во все тяжкие. Особенно касаемо женского пола. Соблазнял, бросал. Вновь соблазнял…. Естественно, не обошлось и без тёмной истории. Однажды, в патио собственного дома, был найден граф Эболи-средний. Мёртвый, понятное дело, с кинжалом в спине. А в доме обнаружили и его шестнадцатилетнюю дочь Анну. Мёртвую, ясные оливки, в петле. Потом нашли и предсмертную записку, мол: – "В моей смерти прошу винить Фернандо Альвареса де Толедо, герцога Альбу Третьего…". Разразился страшный скандал. Многочисленные и воинственные Эболи принялись усердно точить кинжалы. Но вмешался всесильный император Карл и разрулил ситуацию: лёгкомысленного Фернандо Альвареса срочно женили на юной Марии Энрикес, дочери графа Альба-дель-Листе. А ещё через полтора месяца отправили на войну. То ли в Венгрию, то ли в Германию. Карл Пятый был очень воинственным человеком. Вот, собственно, и вся история…. Понял теперь, увалень фламандский, в чём заключается мой гениальный план?
– Конечно. Ага. Понял, – потерянно пробормотал Макаров. – Как не понять? Чай, не тупее тупых…
– Вот, и ладушки, – поднялся на ноги Тиль. – Сиди, братишка, поддерживай огонь, да посматривай по сторонам.
– А ты куда?
– Пойду к реке, искупаюсь. Иеф и Тит Шнуффий. Как вы относитесь к ночным водным процедурам? Положительно? Тогда – за мной…
Утром они въехали в Альба-де-Тормес.