– Волки воют? – насторожился Тиль. – Или же легендарные морские сирены, про которых пишут в толстых книжках?
– Ох, только этого нам и не хватало! – поднимаясь на ноги, огорчился капитан. – Быть беде, не иначе…
Они прошли на верхнюю палубу, куда уже высыпала вся команда брига, и по короткой лесенке поднялись на капитанский мостик, вернее, на квадратный помост, огороженный низенькими перилами.
Вокруг властвовало полное безветрие, паруса безвольно повисли на мачтах – словно буро-серые сморщенные тряпки. Над морской гладью величественно и плавно перемещались косматые клубы молочно-белого тумана.
– Дрейфуем, – нервно передёрнув широченными плечами, доложил стоявший у штурвала бородатый матрос. – Течение неровное, с сильными завихрениями. Так и норовит, сволочь, развернуть нашего "Короля" – то в одну, то в другую сторону. Пока, слава Святому Дунстану, удерживаю…. Откуда идёт вой? Пока так и не понял. Туман…. Светло-коричневое пятно на юге? Это дрейфует, не убрав парусов, ещё один корабль, попавший в полный штиль. Может, один из наших. Не разобрать.
– Что это за размеренный тихий стук? – спросил Лёнька.
– Капель. Туман, оседая на парусах, превращается в воду. Вот, она – отдельными капельками – и стекает…
Неожиданно опять, как показалось – со всех сторон сразу, зазвучали страшные и громкие вопли, полные смертельной тоски и непередаваемого ужаса. Морское чуткое эхо тут же подхватило эти утробные звуки, коварно преобразовав их в длинную-длинную какофонию.
Жуткие вопли и тоскливые стоны затихли только минуты через три-четыре.
– Да, что это такое, в конце-то концов? – возмутился невыдержанный Тиль. – Трудно объяснить?
– Это они…, – доставая из внутреннего кармана сюртука раздвижную подзорную трубу, мёртвым механическим голосом сообщил Ванроуд.
– Точно, они, – свистящим шёпотом подтвердил матрос и начал – словно заезженная грампластинка – повторять одну и ту же дурацкую фразу: – С кровью или без? С кровью или без? С кровью или без? С кровью или без? С кровью или без?
– Отставить – бубнить! – на всякий случай прикрикнул Макаров. – За штурвалом смотри, паникёр вшивый, и внятно отвечай. Кто такие, чёрт побери, "они"?
– Скоро всё увидите сами. Туман рассеивается…
Действительно, молочно-белые клочья, словно по чьей-то незримой команде, резко устремились вверх, и уже минут через пять от плотного тумана практически ничего не осталось – так, только крохотные, слегка подрагивающие диски-лепёшки неопределённого цвета.
На юге обнаружился чёткий силуэт неуклюжего двухмачтового корабля, а на северо-востоке – почти прямо по курсу – наблюдался низенький пёстрый конус.
– Что это ещё за хрень? – непонимающе махнув в сторону конуса рукой, спросил Лёнька. – Остров?
– Н-н-наверное, – мелко-мелко постукивая зубами, ответил Ванроуд. – В-в-от, в-в-возьмите, – протянул подзорную трубу.
Даниленко взял предложенный оптический прибор, поднёс его к левому глазу, крепко зажмурил правый и, с минуту повертев чёрные настроечные колёсики на ободе, начал рассказывать об увиденном:
– Действительно, маленький каменистый островок – размером, примерно, как двадцать-тридцать "Королей" вместе взятых. А на острове…э-э-э…. Да, та ещё картина маслом. Бойня какая-то. Кровь, кровь, кровь…. Всюду валяются мёртвые тюлени. Причём, некоторые из них разорваны практически напополам. Очевидно, это они так и вопили перед смертью…. Ага, какая-то странная физиономия высовывается из-за здоровенного камня. То ли человеческое лицо. То ли морда моржовая. Не разобрать. С пушистых усов свешиваются кровавые капли…
– Значит, всё-таки, с кровью, – скорбным голосом подытожил бородатый матрос. – Дрянь дело, однако.
– Ха-ха-ха! – серебристым колокольчиком рассмеялся кто-то рядом.
Леонид посмотрел направо и непроизвольно замер – из тёмно-серых морских вод показалась белокурая девичья голова.
– Это как же понимать? Ик! – нервно икнул Тиль.
– Ха-ха-ха! – повторно рассмеялась неизвестная девица и нырнула.
– Хлоп! Дзынь! – разнеслось над морем.
Это рыбий хвост – серебристый, приличный по размеру – звонко шлёпнул по воде.
– Ветер задул! – позабыв про недавнее заиканье, принялся вопить Ванроуд. – Право руля! Все наверх! Ставить топселя и стакселя!
– Может, не будем путаться у ребят под ногами и спустимся вниз? – предложил Макаров. – Кстати, я слегка проголодался. Да и выпить чего-нибудь горячительного было бы совсем неплохо. Прохладно и промозгло сегодня…
Ванроуд появился в кают-компании только через полтора часа.
Вошёл, старательно стряхнул с треуголки капли морской воды и попросил – бесконечно-усталым голосом:
– Плесните-ка в чарку рома. Побольше, до самых краёв…. Спасибо. Ваше здоровье, господа….
– Вот, шкипер, закусите, – протянул кусок солонины, уложенный на длинный морской сухарь, щедро пропитанный оливковым маслом, добросердечный Лёнька. – Присаживайтесь, присаживайтесь. В ногах, как известно, правды нет…. Ну, как там дела?
– Нормально. Северный ветер пришёл вовремя. Поставили дополнительные паруса. Сделали несколько поворотов-разворотов. Сейчас идём первоначальным курсом. То есть, на юго-запад.
– А если бы безветрие продолжилось, и нас бы вынесло прямо на этот непонятный остров? Что было бы тогда?
– Ничего хорошего не было бы. Поверьте…. Добавьте, пожалуйста, рома. Спасибо. Ваше здоровье…
– Капитан, а что всё это значит? – подключился к разговору Тиль. – Вопли, визги, стоны, кровь…. Кто убил несчастных тюленей? Почему так испугались матросы? А ещё эта смешливая белокурая девица с рыбьим хвостом…. Кто она такая? Неужели, самая настоящая русалка, историями о которых болтливая Сигне мне все уши прожужжала?
– Русалка, – состроив брезгливую гримасу, подтвердил Ванроуд. – Ладно, так и быть, расскажу. Слушайте…. Издавна среди жителей Скандинавских стран ходят многочисленные легенды о странных существах – похожих на людей, но с рыбьими хвостами вместо ног. Раньше, говорят, их было гораздо больше. Называют этих морских тварей по-разному, кто во что горазд. Чаще всего – "водяными"…. Водяные бабы, они мирные, спокойные и красивые из себя. Их ещё именуют – "русалками". Ходят даже байки, что, мол, некоторым морякам доводилось с этими русалками и в плотские отношения вступать. Ничего, нахваливают. Мол, высший класс. Только, скорее всего, нагло врут…. А, вот, водяные клыкастые мужики (то есть, "русалы"), они очень свирепые и кровожадные. Просто самые настоящие порожденья Ада. За один раз такой русал может загрызть до полусотни тюленей, если ночью застанет тюленье стадо на берегу или, к примеру, на острове. Русалов ещё иногда называют – "водяными волками". Мол, лесные волки, когда по ночам забираются в овчарню, то – зачастую – тоже не могут остановиться: режут овец и режут, режут и режут. До тех пор, пока всё стадо не загрызут…
– Ну, с этим всё более или менее понятно, – признался Макаров. – Всякие сказки и мне в детстве доводилось слышать. И о водяных, и о леших, и о всяких злых волшебницах…. А чего это бородач, стоявший у руля, заладил, как говорящий попугай, мол: – "С кровью или без? С кровью или без?". В чём тут смысл?
– Поверье такое есть, много раз проверенное. Допустим, некий корабль встретился в море с русалками и русалами. Встретился и тихо-мирно, без всяких происшествий, разошёлся. Значит, ближайшие годы будут мирными…. Если же во время такой встречи пролилась кровь (не важно, и чья), то надо ждать серьёзной войны. Или же просто – всякой кровавой гадости…. Понимаете? А сейчас, как назло, все ждут, что во Фландрию скоро заявится герцог Альба. Фернандо Альварес де Толедо – мужчина серьёзный и жестокий. Быть беде. И не просто беде, а целым рекам кровавым…. Извините, господа, но я очень устал. Глаза слипаются. Может, разойдёмся по каютам и немного вздремнём?
– Разойдёмся, – согласился Лёнька и со значением посмотрел на Тиля, мол: – "Всё понял, бродяга? Как там твой хвалёный план? Окончательно свёрстан?".
– Непременно вздремнём, – подтвердил Даниленко, после чего заговорщицки подмигнул, мол: – "Не ссы, лягуха. Всё будет пучком. Прорвёмся. Мыслительный процесс в разгаре…".
Глава десятая
Здравствуй, Фландрия!
Удивительно, но после этого знакового происшествия морская качка больше не доставляла Леониду никаких негативных последствий и неудобств. Наоборот, вернулся былой аппетит, да и ямайский ром принимался организмом сугубо "на ура".
Из серии – поел, выпил, уснул, похмелился, поиграл в шахматы, поел, выпил, уснул, похмелился…
Тихонько проскрипели дверные петли, после чего прозвучала доходчивая команда:
– Рота, подъём! Оправляться, умываться и строиться! Готовиться к марш-броску по незнакомой пересечённой местности! Проверить наличие полного боекомплекта! Прихватить запасные портянки!
– Ну, чего надо? – не открывая глаз, спросил Макаров. – Снова русалки и русалы объявились? Пофиг. Не интересно. Передавай братский привет, а спать не мешай, морда белобрысая.
– Подошли к берегу, – сообщил Тиль. – Неужели не интересно – полюбоваться на побережье средневековой июньской Фландрии?
– Конечно, интересно! Почему сразу не сказал? Пошли…
Они поднялись на капитанский мостик.
Береговая линия, до которой было порядка километра, оказалась очень низкой и на удивление пёстрой.
– Дайте подзорную трубу, – попросил Лёнька.
– Пожалуйста, – понятливо вздохнув, отозвался Ванроуд. – Наблюдайте за родимыми пейзажами – сколько Душе угодно.
– Комментируй, давай, – хмыкнул Даниленко. – Какие имеются впечатления?
– Какие? Да, самые обыкновенные. Поля, поля, поля. Прямоугольные, квадратные, разноцветные. Зелёные, как я понимаю, это всякие зерновые культуры – пшеница, овёс, рожь, ячмень. Жёлтые, надо думать, рапс. Алые, наверное, тюльпаны…. Вся-вся земля в деле. Полная и бесконечная уважуха…. Ага, мельницы. Как и следовало ожидать. Каналы всяческие. Идут – в большинстве случаев – параллельно берегу…. А, это что такое? Корабли, баркасы, лодки. Угадываются – сквозь лёгкую туманную дымку – и силуэты приземистых зданий.
– Это Амстердам, – пояснил Ванроуд. – Самый крупный порт на Свете. Входим в залив Эйсселмер…
Всё вокруг, насколько хватало глаз, было покрыто разномастными парусами – серыми, коричневыми, кофейными, грязно-бурыми.
– Сколько же здесь кораблей! – восхитился Тиль. – Сотни, тысячи, десятки тысяч. Бриги, фрегаты, каравеллы, галеоны. Бесконечная череда причалов, молов и пирсов…. А, где мы пристанем?
– Пойдём Северным каналом прямо в город. К складам. А теперь, господа, не мешайте и не отвлекайте пространными разговорами. Я лично встану к штурвалу. Здесь надо быть предельно внимательным и осторожным…
Путешественники прошли на нос брига, украшенный деревянной резной фигурой Девы Марии.
– Оказывается, что наш Ванроуд является весьма искусным шкипером, – уважительно отметил Лёнька. – Лавируем между кораблями и баркасами, как тот горнолыжник между специальными воротами. Только что прошли буквально в двух-трёх метрах от борта многопушечного фрегата под испанским королевским флагом.
– Это был не фрегат, а трёхпалубный галеон, – поправил дотошный Даниленко. – На таких надёжных махинах испанцы перевозят из южноамериканских колоний золото и серебро. Вернее, руду, содержащую вышеупомянутые драгоценные металлы…. Красота вокруг просто неописуемая. Мачты, паруса, клотики, резные фигурки всяческих Богов и Богинь, рангоуты, якоря, гомон – на всех языках нашей древней планеты…. Сколько кораблей! Это какая же здесь торговля должна быть? В смысле, ежедневные торговые обороты? Даже подумать страшно…. Так, входим в Северный канал. Что это за стенка впереди?
– Шлюз, надо понимать. Ведь, Амстердам расположен ниже уровня моря. Кажется, на два метра с небольшим…
Через четыре с половиной часа, преодолев сложную и запутанную систему шлюзов, "Король" благополучно достиг центра города и встал на якоря прямо под длинной стеной массивного серого дома, нависавшего над каналом. На фасаде дома имелась прямоугольная поперечная балка, торчавшая наружу и оснащённая несколькими солидными блоками.
– Это, господа, продовольственный склад, – пояснил Ванроуд. – С помощью блоков и канатов сейчас будем поднимать – из трюма прямо на чердак – вяленое и копчёное мясо. Потом пойдём дальше по каналу. Так расположены большие плавильные печи, для которых и предназначена скандинавская железная руда…. Ну, друзья, куда вы сейчас направитесь?
– Для начала, немного прогуляемся по городу, – легкомысленно пожал плечами Макаров. – Кстати, вдоль канала я видел несколько виселиц. Причём, все они были "занятыми". То есть, с болтающимися на перекладинах покойниками. Это, наверное, отступники от истинной веры? То бишь, еретики?
– Нет, конечно же. Обыкновенные воры и убийцы. Амстердам, слава Богу, Великая Инквизиция пока обходит стороной.
– Почему обходит?
– Здесь процветает высокодоходная торговля. Причём, практически со всем Миром. Зачем же отпугивать иноземных купцов, не приученных к кострам и прочим изысканным зверствам? Деньги – дело святое. Даже святее, чем Чаша Святого Грааля. Для тех, кто понимает, конечно…
– Посещают ли Амстердам бродячие циркачи? – спросил Тиль.
– Регулярно наведываются. Поищите их расписные фургончики на площади Дам. Как найти площадь? Шагайте направо. Пройдёте мимо башен Схрейерсторен и Монтелбансторен, после этого свернёте строго на восток. Потом увидите Монетную башню. За ней начинается Дамрак – главная улица Амстердама. На пересечении Дамрак и улицы Рокин и находится площадь Дам…. Уже трогаетесь в путь? Удач вам, господа Уленшпигель и Гудзак. Да хранит вас и Фландрию – Бог…
Они и пошли, подхватив узлы и баулы.
– Очень, уж, он ароматный и пахучий, этот Амстердам, – усмехнувшись по-доброму, сообщил Даниленко. – Я это сразу понял, пока шли на "Короле" по Северному каналу. Там каждый пройденный километр пах по-особенному. То слегка подгнившими овощами и фруктами, то краской, то машинным маслом, то свежей древесной стружкой…. Сам город? Улица, по которой мы сейчас шагаем, пахнет подкопчёнными колбасками и сосисками. А из того кривого переулка явственно пахнуло рыбными пирогами и свежей сдобой. Голландцы и фламандцы, судя по всему, очень трудолюбивая нация…. А современная Россия, которую мы покинули совсем недавно? Там везде и всюду пахнет одинаково – полной безнадёгой и хронической ленью. Все только и мечтают, что о лёгких и халявных деньгах. Раз, и срубил. То есть, открыл фирмочку, нанял сотрудников, присосался к госбюджету, чиновникам заплатил положенные откаты, после чего, понятное дело, сказочно разбогател. Самому работать? Руками? Фи, это же дурной тон. Вертеться надо, крутиться, нос держать по ветру, правильно понимать текущую политическую ситуацию, в любую щель проскальзывать без мыла. Короче говоря, что угодно делать, только не руками работать. Для этого существуют гастарбайтеры из Средней Азии. Дурной тон, понимаешь. Мать вашу, труженицу наивную….
– Прекращай ворчать, – посоветовал Лёнька. – Лучше по сторонам посматривай. Тутошняя архитектура – отпад полный. Натуральное и патентованное Средневековье. Эстетика, блин горелый. Я такого и по телеку никогда не видел…. Церкви, колокольни, жилые дома, широкие каналы и узенькие канальчики. Многие строения возведены на массивных деревянных сваях, вкопанных в землю. Смотри, трёхэтажный дом под красной черепичной крышей слегка завалился на сторону. Сгнившие сваи не заменили вовремя, теперь его от разрушения "удерживают" только соседние домишки. Бардак, однако…. Обратил внимание на скульптурный фронтон декоров? Очень элегантная лепка квадратной, или же округлой, формы. Естественно, в сочетании с украшениями, символизирующими род занятий хозяина дома. Здесь, к примеру, проживает булочник. А тут – дамский портной…. Кстати, а зачем нам понадобились бродячие циркачи?
– Во-первых, узнать самые свежие новости. Цирк, постоянно кочуя по разным городам, весям и странам, становится – с течением времени – информационной кладовой-копилкой. Пораспрошаем, мол, что, где и как…. Во-вторых, у ребят и заночуем. С деньгами у нас нынче особых проблем не наблюдается. И свои имеются, и щедрая Сигне – при прощании – вручила мне тугой кошелёк с золотишком. Но, всё же…. На фига нам сдались здешние постоялые дворы? Ограбят ещё, не дай Бог…
– Гав! Гав! Гав! – из очередного проулка выскочила маленькая рыжая собачонка – так, ничего особенного: тощая, вертлявая, местами облезлая, помесь шпица и дворняги.
– Пшёл вон! – рассердился Макаров. – Гавкают тут всякие…. А ещё и дождик закапал с неба. Промокнем.
– Ерунда, – присаживаясь на корточки перед собакой, заверил Тиль. – Если в славной Фландрии кто-нибудь хочет получше обсушиться, то он разводит у себя в пузе пивной костёр. Поговорка такая…. Очень славный, добрый и приветливый пёсик. Пойдёшь с нами, цуцик?
– Гав! – собака радостно завиляла коротким хвостом.
– Вот, и отлично. Договорились, миляга. Я назову тебя – "Тит Бибул Шнуффий".
– Что ещё за дурацкое имечко? – возмутился Лёнька. – Так любишь выделываться и умничать?
– Никто и не выделывается. С чего ты, собственно, взял? Просто именно так и звали собаку легендарного Уленшпигеля. По крайней мере, по утверждениям господина Шарля де Костера. Будем, что называется, старательно "лепить образ". Достоверность, как известно, она очень важна. И для шутов, и для комедиантов…
– Мы собираемся стать комедиантами?
– Непременно. Это часть моего гениального стратегического плана. Более того, его наиважнейшая часть…. Двинули?
– А мы случайно, в полном соответствии с законом подлости, не нарвёмся на настоящих Уленшпигеля и Гудзака?
– Лёньчик, брат, ты не устаёшь меня поражать, – заливисто хихикнул Даниленко.
– Гав! – поддержал нового хозяина Тит Шнуффий. – Гав!
– Вот, даже пёсик рассердился, реагируя на твою потрясающую несообразительность. Ну, сам подумай, как можно столкнуться (тем более, нос к носу), с книжными героями, которых – в чистом виде – никогда и не существовало?
– Ах, да. Мы же имеем дело с "собирательными образами". Забыл. Извини…
Дождик прекратился так же внезапно, как и начался.
На площади Дам было шумно и весело. Людской нескончаемый гомон, нехитрые мелодии скрипок и альтов. Навязчивый плач волынок.
– Сегодня же суббота, – вспомнил Тиль. – То бишь, традиционный рыночный день. Тит Бибул!
– Гав!
– Иди-ка сюда, бродяга облезлый. Полезай ко мне за пазуху, пока не затоптали. Молодец…
За длинными прилавками, покрытыми сверху плотной тёмно-коричневой тканью, располагались башмачники, старьёвщики, юнцы, торговавшие клетками с певчими птицами, собачники, кузнечных дел мастера, продавцы пёстрых непонятных шкур.
– Какое благородное животное раньше носило эту тёмную шелковистую шкурку? – уважительно тыкая пальцем, спросил Леонид. – Куница? Выдра? Колонок? Горностай?
– Издеваешься, незнакомец? – недоверчиво прищурилась пожилая красномордая тётка. – Не знаешь, как выглядит кошачий мех?
– Кошачий? Где же его используют?