– Кузина Эмми вернулась! Ну, разве же она не куколка? Привезла мне самый лучший подарок! – И отбросила Амейру в сторону, крепко обвив руки вокруг шеи Маквея. – Как сегодня дела у самого красивого законника Восточного побережья? Ты же заставишь их заплатить, правда, Маквей? Я пыталась, но твой злобный помощник мне ничего не гарантировал!
Мнение Амейры о Джейке подскочило сразу на десять пунктов. В отношении Маквея она засомневалась.
К его чести, однако, Маквей снял с себя цепляющиеся руки, послал Амейре смеющийся взгляд и направился к бильярдным столам, где трое мужчин держали на изготовку кии, как бейсбольные биты.
Йоланда надулась ему вслед, пока кто-то не наступил ей на ногу, и ее надутые губки не превратились в оскал.
– Ты все еще подстригаешь подбородки и подтягиваешь задницы?
– А что, – Амейра невозмутимо улыбнулась, – ищешь халявы?
– Если бы и искала, к тебе не пришла!
– Просто мы понимаем это слово по-разному.
Йоланда сжала кулаки:
– Я тебе фингалов могу наставить, знаешь ли.
– Я бы сказала то же самое, если бы ты себе их не наставила.
– Я, черт! – Йоланда набычилась. – Кто-то из этих тупиц Блюме швырнул пиво и попал мне прямо в лицо! Давай поговори со мной, Амейра. Чего ты сюда приехала после пятнадцати лет отсутствия?
– Хотела повидаться с Наной.
– Портланд в часе езды отсюда, доброго тебе пути! Нана на Санта-Крусе. Или, может, на Каймановых островах. В общем, найдешь, если поищешь как следует. – Со скоростью атакующей змеи она схватила Амейру за плащ и, дернув вперед, прошипела: – Он мой. Усекла?
Амейра оторвала ее руку.
– Я это усекла, когда ты минуту назад превращалась в прилипалу.
Глаза кузины вспыхнули.
– Я могу превратить твою жизнь в ад!
– Попробуй, – парировала Амейра и добавила про себя: "И могла бы в этом преуспеть, если бы Джимми Спаркс тебя не опередил". – Йоланда, давай так: если Маквей скажет, что он твой, он твой.
– Ты не можешь жить в доме Наны, пока здесь!
– Я уже поняла.
– И не можешь жить со мной и Ларри.
– Ларри ночной нудист? О нет!
Свет под потолком мигнул и потускнел. Амейра почувствовала себя так, словно кто-то провел ледяным пальцем по ее позвоночнику.
– Чертов ветер! – Йоланда вгляделась в нее более пристально. – Маленький вороненок нашептал мне: у тебя на юге идет некое трудное судебное действо. Ты видела кого-то, кто умер не на твоем операционном столе.
"Мне не нужен этот разговор", – подумала Амейра, но решила не огрызаться.
– Видела. Я выступила свидетельницей. Это закончено. Ну а как дядя Лазрес?
Йоланда презрительно фыркнула:
– По-прежнему платит мне гроши за управление этим филиалом ада, но он Блюме, чего ожидать? Ходят слухи: мужик, против которого ты дала показания, – злобный и сильный глава семейства, которое занимается нехорошими вещами. Рэкет, оружие, наркотики, убийства.
– Ух ты, бабушка, какие у тебя большие уши! – Подошедший Маквей внезапно обнял Амейру за плечи. – Некоторые аналогии вечны, да, Рыжая? – Не давая ей ответить, он мотнул головой в сторону толпы. – Йоланда, я вижу много незнакомых лиц. Они уже стекаются на праздник Ночи Ворона?
Амейра ощутила, как бледнеют ее щеки, и оглядела стены в поисках календаря:
– Какой сегодня день? Число.
– Десятое мая, а что?
– Ничего. Я забыла о встрече.
Черт, черт, как она могла забыть о толпах чужаков, прибывающих в Лощину Ворона на всех видах транспорта или пешком участвовать в трехдневном праздновании Ночи Ворона!
Праздник Ночи был ответом Лощины на праздник Заклятия Ворона, который проводился раз в три года в Бухте. Хотя истории происхождения праздников идентичны, их освещали по-разному. С годами оба события (в Бухте праздновали осенью, в Лощине весной) превратились в магниты для любителей проклятий в штате Мэн и за его пределами.
Только сейчас Амейра поняла, что выбрала наихудшее время, чтобы находиться в любом из этих городов.
Ехидно улыбаясь, Йоланда нарисовала в лужице разлитого пива голову ворона.
– Держу пари, Каймановы острова тебе кажутся все привлекательнее с каждой минутой, да, Амейра? Одно твое слово, и я лично забронирую тебе билет на самолет.
Резкий свист перекрыл шум толпы. Йоланда ударила кулаком по барной стойке:
– Я не собака, Джейк Блюме! Что надо?
– Человек босса на линии, и он в плохом настроении.
– Терпеть его не могу, – выдохнула Йоланда. – Их обоих. Помни о пауках, Амейра.
– Она засунула банку пауков в мою постель, – объяснила Амейра, прежде чем Маквей успел задать вопрос. – Точнее, подала идею, а подложили Джейк и Ларри.
– В твою постель.
– Под одеяло, в ноги. Она велела им оставить крышку приоткрытой, чтобы пауки расползлись. Они были огромными! Я перепугалась до смерти и больше никогда не спала в той комнате.
– Ты рассказала об этом бабушке?
– Незачем.
– Почему?
– Потому что все трое, особенно Джейк, боятся змей. Драка закончена?
– Пока да. Хочешь выпить на дорожку?
– Оружие ведьмы – яд, Маквей, а Йоланда из Белламов. Но спасибо за предложение.
– Ты забыла о празднике, так?
– К сожалению. Похоже, перспектива смерти вытеснила это из головы. Я была на празднике Ночи только один раз. Если тебе интересно, Ночь Ворона в Лощине не так цивилизована, как Заклятие Ворона в Бухте.
– Иначе говоря, Тайлер Блюме намеренно запланировал свой медовый месяц так, чтобы ее пропустить.
– Если ты с ним встречался, то знаешь, что это так. С другой стороны, Джейк, вероятно, почувствует себя неуютно. Уф. Ладно, мои нервы перенапряглись.
Тут она увидела, как Маквей выхватывает кружку из более крупной мужской руки.
– Тебе сегодня достаточно, Сэмсон. Отправляйся домой, если не хочешь присоединиться к своим приятелям в тюрьме.
Хозяин кружки побагровел:
– Не отдашь обратно – моя жена нашлет на тебя сифилис!
– Только попробуй, и эта Рыжая нашлет на тебя то же самое.
– Ха! У моей жены тетя из Белламов! А у нее что?
Уставившись в айфон, Амейра похолодела. Эсэмэска от человека, который клялся, что свяжется с ней только в случае чрезвычайного происшествия.
– Заканчивай, Сэмсон!
Передав кружку бармену, Маквей повернул руку Амейры к себе и прочитал имя на экране. Уилли Спаркс.
Она металась по полицейскому участку и постоянно набирала один и тот же номер.
Маквей бросил на нее взгляд, но ничего не сказал. Она знала расклад так же хорошо, как и он.
Большая часть следующего часа ушла на то, чтобы соединиться с кем-то, у кого было достаточно власти на организацию проверки квартиры Майклса. Еще через час Маквею позвонил капитан из округа лейтенанта.
– Майкле мертв. Его, лежащим на спине и глядящим в потолок, обнаружила полиция. В руках он сжимал свой "Блэкберри".
– Причина смерти?
– Учитывая ситуацию, я бы предположил какой-то неизвестный яд, вызывающий остановку сердца. Бригада криминалистов сейчас осматривает квартиру. Я дам вам знать, если что-то найдут.
– Майкле мертв, потому что он помог мне выбраться из Нового Орлеана. Это я виновата.
Сообразив, что сочувствие здесь неуместно, Маквей возразил:
– Ты знала, что это куча дерьма, верно? И если бы мы смирились, Уилли Спаркс продолжал бы убивать бесконечно.
– Спасибо за поддержку. – Она пронзила его злобным взглядом.
– Ты не хочешь поддержки, Амейра. Ты хочешь битвы. Если я скажу тебе, что ты не виновата, разозлишься и скажешь, что на его месте должна была быть ты, потому что Джимми Спаркс охотился за тобой.
– Да, охотился. И охотится. А что касается выхода эмоций, сердитые слова всегда лучше, чем разъяренные кулаки.
– Не всегда. А что, если племянник, крестный, дальний кузен Спаркса, да кто бы то ни было, убил бы тебя вместо Майклса? Что тогда? Да, ему заплатили бы, может, он понежился бы некоторое время на тропическом острове, но он ждал бы, когда дядя Джимми укажет новую цель. Так это устроено, и эта работа не закончена. Велика вероятность того, что Спаркс сейчас либо в пути, либо уже в том городе Ворона, название которого лейтенант забил в "Блэкберри".
Амейра поморщилась на свой телефон, затем на Маквея.
– Он сказал, что удалил и направление, и номер телефона.
– Бывает разное "удалил", Рыжая. Телефон не взяли, значит, не было нужды его брать.
– В смысле, убийца получил, что хотел, и ушел. Мой бывший помешан на компьютерах. Он мог хакнуть любое устройство.
Маквей вчитался в сообщение на айфоне, потряс головой и оттолкнулся от подоконника.
– Ты не понимаешь, да? Заканчивай с самобичеванием и начинай думать.
– Я не бью себя. Ой, все, бью, просто чувствую свою вину.
– Это ты его убила?
– Ты шутишь? Я врач. Психология на мне не работает.
– Отлично. Тогда вот тебе реальность. Ты уезжаешь из города, приезжает Уилли. Начнем с того, что он разозлен. Затем он останавливается и думает. И, будучи профессионалом, видит прекрасную возможность притянуть тебя обратно.
– Причиняя вред моей семье.
– А ты бы на его месте как поступила?
– Дай-ка подумать. Э-э, нет.
– Поставь себя на его место. Мы говорим об убийце.
Амейра молчала.
– Слушай, если тебе это поможет справиться с чувством вины и увидеть смысл, можешь ударить меня очень сильно. Взамен я хочу пригоршню парацетамола, пару часов сна и никаких протестов от тебя насчет твоего ночлега. У тебя есть выбор: пойти со мной в дом бабушки или остаться здесь с Джейком.
– Хорошенький выбор! Я знаю все углы для пряток в доме Наны и не верю Джейку, который продаст за грош, поэтому выбираю тебя. А насчет удара под дых – как-нибудь в другой раз.
– Отличный выбор.
Он решил умолчать о сообщении капитана, пришедшем меньше минуты назад.
Глава 6
Если верить местному фольклору, ветер на Холлоу-Роуд был эхом последнего стона умирающей Сары Беллам. Амейре он казался последним протестом против несправедливой судьбы, которая, как считала Сара, ей выпала. Будучи ребенком, Амейра обожала слушать истории про Сару.
Она глянула в окно машины туда, где раздваивалась дорога. Левая часть круто и опасно поворачивала к величественному особняку Белламов. Впервые она увидела этот дом, когда ей было четыре года, тогда казалось, что особняк с его готическими оконечностями, высокими фронтонами и стрельчатыми окнами похож на замок. Нехороший замок. Там родилась, выросла и, как считалось, провела в заключении последние годы своей жизни Сара. Тогда местные жители считали ее злой ведьмой, клеймо прилипло навсегда.
Так же можно клеймить и Джимми Спаркса. К сожалению, даже в тюрьме он достаточно силен, чтобы убивать людей.
Лицо лейтенанта Майклса стояло перед мысленным взором Амейры. Погиб ли он из-за нее, или Спаркс в любом случае хотел убить его? Узнает ли она когда-нибудь правду? А если и узнает, будет ли это иметь какое-то значение?
– Короче, Рыжая, что тебя беспокоит – ветер, смерть Майклса или я?
– Смерть хуже всего. Однако я начинаю задумываться, почему ты так печешься о моем благополучии.
– Это моя работа.
– Ты мог бы отделаться от меня, отправив к родственникам.
Амейра ощутила, как по позвоночнику пробежала волна возбуждения.
– Ты выуживаешь инфу, Рыжая. Я не кусаюсь.
– Тебе и не нужно. Эту инфу выдал ты, сказав, что шансы пятьдесят на пятьдесят, и возле дома Наны стрелял кто-то из семьи Спаркса. А другие пятьдесят процентов?
– Может быть, у меня рассерженная бывшая.
– Или мы с Йоландой прониклись сестринской любовью друг к другу. Возвращаясь в реальность, ты что-то недоговариваешь о выстрелах. Это как-то связано с моим лицом в твоей голове в течение пятнадцати лет. Кстати, ровно столько лет назад я последний раз была в Лощине.
Он устремил взгляд сквозь верхнюю часть бокового стекла на возвышающиеся вдоль дороги деревья.
– Несколько лет назад я и вправду встретил рыжеволосую красотку. Ее черты лица сейчас немного расплывчаты, но я помню, как думал, что она просто сногсшибательна. – Он повернулся и посмотрел на нее задумчиво. – Ты – часть моего сна, Амейра, кошмара, который я периодически вижу с девятнадцати лет.
– А, ну да, это конечно же все объясняет, не правда ли? Ты, случайно, не из Белламов, где-то там в темном мистическом прошлом, а?
– Если и так, это сложно доказать. Я, что называется, найденыш.
Амейра сочувственно смягчила тон.
– Мне очень жаль, Маквей. Ты рос в приемной семье?
– В некотором роде.
– Пытаешься уйти от ответа?
– Я отнюдь не наслаждаюсь этими снами.
– Ну, я прямо польщена!
– Ты ведьма.
– Звучит все лучше и лучше!
– Ты появляешься в моей голове, бормоча заклинания над огнем в комнате, заполненной дымом. Ты послала человека бог знает куда и говоришь, что намерена забрать мои воспоминания. И, черт возьми, может быть, уже забрала, потому что сон заканчивается на этой сцене каждый проклятый раз, когда я его вижу.
– Ты меня пугаешь. Я не несу ответственности за твои сны, не бормочу заклинания над огнем, не забираю воспоминания.
– Ого!
Порыв ветра врезался в джип, словно гигантский кулак. Амейра обхватила себя руками.
Маквей бросил взгляд вверх через стекло:
– Если ты умеешь как-нибудь воздействовать на силы природы, Рыжая, сейчас был бы действительно хороший момент этим воспользоваться.
– Вообще-то я никогда… О господи, это же дерево желтых ленточек! – Она уставилась на огромный, выдранный из земли дуб, который теперь лежал во дворе. – Ему сто двадцать лет.
– Он промахнулся мимо крыши меньше чем на полтора метра. И еще раздавил старый колодец. – Рассматривая вывернутые корни, он вытащил зазвонивший мобильник. – Джейк, что случилось?
Амейра выскользнула из машины. Ветви деревьев поцарапали стену дома. Слава богу, бабушки не было внутри.
Все еще не отрываясь от телефона, Маквей оценивал ущерб, а Амейра направилась к арендованной машине. Нужно было вытащить хотя бы один из чемоданов и аптечку.
– Дюжины так называемых ведьм в Лощине Ворона, и ни одна не утихомирила дурацкий ветер!
Ветер в ответ завизжал, и она едва не вписалась в водительскую дверцу.
– Я так понимаю, это "нет".
Амейра потянулась к ручке. И застыла. У нее пересохло в горле.
– Маквей?
Конечно, он не мог ее слышать. Она и сама едва себя слышала. Зато видела. Мужчину. Тот сидел, сгорбившись, над рулевым колесом и, что важнее для Амейры, не двигался.
– Маквей, он дышит?
Человек не шевельнулся. Тогда она сделала решительный вздох и распахнула дверцу машины.
Голова незнакомца вскинулась со скоростью молнии. Сверкнули глаза.
– Привет, красотка!
Он улыбнулся жуткой улыбкой и повернул правую руку, играя запястьем. Амейра увидела блеск ножа, мгновенно развернулась и понеслась прочь.
На лезвии кровь? А на нем самом? Она почти уверена, что видела красные потеки на его руках.
Деревья и кусты, сливаясь, мчались мимо. Вот освещенное крыльцо, до него меньше пятнадцати метров.
– Маквей!
Внезапно свет на крыльце погас. Все вокруг окуталось мраком. Амейра наступила на упавшую ветку и замедлила бег.
– Ай! Маквей!
Мужские руки опустились сзади на ее плечи.
Она не думала и не медлила. Просто повернулась, сбросила чужие руки и с силой ударила коленом.
И услышала ругательство.
– Ты с ума сошла? Амейра, это я.
Маквей развернул ее к себе спиной, несильно прижимая за горло:
– Ты взбесилась?
Она указала вперед:
– Человек. В моей машине. С ножом. Там, кажется, кровь!
– Стой тут.
– Что? Нет! Не сходи с ума! Он может быть где угодно!
– Хорошо. Держись возле меня.
Он молча сунул ей фонарик. Амейра направила свет на машину.
Человек исчез.
– Как же мне надоела сегодняшняя ночь! – заявила она.
Маквей шел следом.
– Хотелось бы верить, что парень, которого я видела, – местный псих, но нож Крокодила Данди намекает на то, что это не так. У тебя есть какие-нибудь версии?
– Ни одной стоящей.
– Оно и видно. Ну, тогда это. – Она вздохнула. – Царапины неглубокие, но держу пари, они щиплются. – Подняв руку, она нарисовала указательным пальцем круг на его коже. – Они должны зажить достаточно быстро.
– Они всегда заживают быстро.
– Значит, тебя уже царапали?
– Я работал в Чикаго. Полицейских постоянно царапают, бьют, пинают и пытаются застрелить.
– Полагаю, Лощина – просто цветочки.
– Зависит от того, что ты под этим подразумеваешь.
– Думаю, Сэмсон собирался ударить тебя в "Красном глазе".
– Может быть, мне следовало бы поехать во Флориду с Тайлером и Молли.
– Ты все еще можешь это сделать.
– Не могу. – И не уехал, если бы даже мог. – Тебе надо идти наверх.
Впервые на его памяти мир вокруг растворился, не осталось ничего, кроме вкуса женщины. Маквей не мог сказать, хорошо это или плохо. Он знал только: его контроль сейчас балансирует на самом краю. И из последних сил схватил Амейру за плечи и оттолкнул от себя прочь.
– Ну, круто. – Ее глаза приобрели чарующе серебряный оттенок. – Потрясающе. Я обычно не целую мужчин, с которыми только что познакомилась, хотя и не уверена, целовала ли какого-нибудь мужчину вот так. – Она слегка прикусила нижнюю губу. – А ты?
– Я стараюсь по возможности вообще не целовать мужчин.
Она рассмеялась, но это ни черта не помогло.
– У тебя в роду нет ирландцев или итальянцев?
Он посмотрел на нее пристально:
– Тебе нужно пойти наверх. Самоконтроль не относится к числу моих достоинств.
Ее глаза заблестели. Дернув его за рубашку к себе, Амейра игриво прошептала:
– Мой тоже.
"Выстрелы, – напомнил себе Маквей. – Огромный нож. Кривая ухмылка". О да, это сработало. Предвкушение, подпитываемое адреналином, нарастало.
Он дал Амейре час на обустройство и столько же своему либидо на успокоение. Затем проверил пистолеты, натянул куртку и растворился в ночи.
Местоположение не представляло проблемы. Еще раньше Маквей нашел пустые гильзы в той части леса, где стояли, склонившись и изогнувшись вокруг нескольких валунов, напоминающих по форме ведьминские шляпы, три гигантских дуба.
Не было необходимости подкрадываться. Ветер продолжал свирепствовать, словно задыхающийся от ярости волк. Он дошел до поляны за четверть часа и, несмотря на шум, явственно услышал звук заряжаемой винтовки.
– Уэстор, – оставаясь в тени, позвал он, – хочешь меня застрелить, давай. Я больше не играю в интеллектуальные игры.
– Хрен тебе. – Ответ донесся слева, метрах в пятнадцати от Маквея. – Ты играл в интеллектуальные игры в этих двух проклятых городах больше года. Я сегодня немного поразнюхивал по округе, дружище. Ты заставил этих людей поверить в то, что ты порядочный человек и встанешь за них, если будет нужно. Но мы оба знаем: это не так. Ты бы продал меня, если бы мог.
– Или проще, арестовал тебя за стрельбу по внучке моей арендаторши.