Смерть по высшему разряду - Нора Робертс 19 стр.

– Я знаю, что попытки проникнуть в официаль­ные файлы ФБР незаконны. Данные предоставил мне анонимный источник. Учитывая их конфиден­циальный характер, я склонен предполагать, что ис­точник работает в ФБР.

– Бывает, что коровы летают, – пробормотала Ева себе под нос. – Как бы то ни было, информация попала к нам в руки, но обращаться с ней следует осторожно, – предупредила она, наблюдая за лицами присутствующих и видя, как на них появляется разо­чарование. – Фини, я бы хотела организовать лич­ную встречу со Стоу. Ее досье безукоризненно, но эти данные доказывают, что она солгала или сфальсифицировала официальные документы. Если они будут обнародованы, на ее репутации появится безобразное пятно. Стоу объявят выговор, отстранят от этого расследования и отправят, по крайней мере временно, разгребать бумаги в какой-нибудь дыре. Ей бы этого очень не хотелось, и этим можно вос­пользоваться.

– Заметь, что наш друг, специальный агент Джекоби, отнюдь не ума палата, – сказал Фини. – Его психологическая характеристика показывает сред­ний уровень интеллекта, сочетающийся с высокоме­рием, амбициозностью и строптивостью по отноше­нию к начальству. Это гремучая смесь. Если кто-то способен испортить дело, так это он. Я предлагаю попросить Миру взглянуть на него и высказать нам свое мнение.

– Данные поступили к тебе – ты этим и зай­мись. Перейдем к результатам сканирования воз­можностей. – Ева вывела их на экран. – Как види­те, 98, 8 процента за то, что Йост попытается завер­шить работу. У него есть определенная репутация, и он не захочет ее испортить. Он нанесет следующий удар – и сделает это очень скоро. Первые два убий­ства произошли с небольшим интервалом. Думаю, следующая попытка состоится в течение ближайших суток. 93, 6 процента возможностей, что Йост нахо­дится в Нью-Йорке или где-то неподалеку. Это под­разумевает, что жертва также в городе или где-ни­будь поблизости. Но мы не имеем представления, кто этот человек, и поэтому не можем обеспечить ему защиту. Остается только ждать. – Ева уточнила поручения и назначила утренний инструктаж на во­семь. – У нас час до конца смены. Если ничего не произойдет, можно расходиться. Постарайтесь вы­спаться – завтра много дел.

– К сожалению, мне выспаться не удастся, у ме­ня свидание. – Макнаб наконец дождался шанса со­общить об этом и с трудом удержался от искушения посмотреть на реакцию Пибоди. Но Ева видела эту реакцию. Шок, обида, ярость, переходящая в безраз­личие. Впрочем, это безразличие способно было об­мануть лишь тех, кто знал ее недостаточно хорошо, чтобы разглядеть под ним глубокую душевную рану…

– Мы все рады за вас, Макнаб, – холодно сказа­ла Ева. – Значит, ровно в восемь в этой комнате. Все свободны. – Говоря это, она не сводила глаз с Макнаба и со злорадством отметила, что он скис.

Поднявшись, Макнаб поплелся к двери. Фини вы­разительно закатил глаза, последовал за ним и стук­нул его ребром ладони по затылку.

– Ой! Какого черта?..

– Ты отлично знаешь, какого.

– Ну и ну! Она может проводить время с каким-то слюнявым жиголо, и никто не говорит ни слова, а если у меня свидание, так я получаю по башке!

Видя, что Макнаб расстроен по-настоящему, Фини нахмурился и ткнул пальцем в его костлявую грудь.

– Ладно, не злись, я не то имел в виду.

– Я тоже. – Макнаб, сгорбившись, вышел.

– Пибоди, – приказала Ева, прежде чем ее по­мощница успела заговорить, – собери диски и заре­зервируй эту комнату на завтрашнее утро.

– Да, мэм. – Пибоди судорожно глотнула, и было видно, что даже эта короткая фраза далась ей не­легко.

– Свяжись с Монро и узнай, нет ли у него допол­нительной информации о Роулсе. Потом жди даль­нейших указаний.

– Да, мэм.

Пибоди закончила собирать диски и вышла из комнаты, как робот.

"Это начинает действовать на нервы, – подумала Ева. – А Рорк еще советует выслушать ее! Много он в этом понимает!"

Стараясь выбросить Пибоди из головы, Ева села и позвонила в офис ФБР.

– Стоу.

– Это Даллас. Мне нужно встретиться с вами на­едине. Сегодня вечером.

– Я занята и не собираюсь встречаться с вами ни вечером, ни в другое время. По-вашему, я идиотка? Думаете, я не знаю, кто натравил на нас эту журна­листку?

– Она не нуждается в натравливании. – Сде­лав паузу, Ева негромко произнесла: – Уинифред К. Кейтс.

– Что вам о ней известно? – Голос Стоу дрог­нул. – Это одна из предполагаемых жертв Йоста.

– Расскажу вам вечером, если не хотите, чтобы я вдавалась в подробности по телефону.

– Я занята до семи.

– Тогда встретимся в половине восьмого в "Го­лубой белке". Уверена, что смышленый федераль­ный агент сможет найти адрес.

Стоу понизила голос:

– Вы придете одна?

– Да. Ровно в половине восьмого, агент Стоу. И не заставляйте меня ждать.

Ева отключила связь и посмотрела на часы, ста­раясь рассчитать время. Потом зашла в свой кабинет за курткой и направилась в каморку Пибоди. При этом она чувствовала себя немногим лучше, чем оказавшись лицом к лицу с шайкой вооруженных наркоманов.

– Ты говорила с Чарльзом?

– Да, мэм. Его клиентка познакомилась с чело­веком, именовавшим себя Роулсом, на аукционе Сот­би прошлой зимой. Он перебил у нее цену на карти­ну – пейзаж Мастерфилда. Она говорит, что карти­на ушла за два с половиной миллиона.

– Сотби… Сейчас начало шестого – их офис уже закрыт. О'кей, отложим это до завтра. И какие у нее впечатления о Йосте?

– Клиентка говорит, что Роулс отлично разбира­ется в искусстве и обладает безукоризненными ма­нерами. Она призналась, что пробовала добиться от него приглашения посмотреть его картины, но он не клюнул. По словам Чарльза, эта женщина – сногсши­бательная красотка лет тридцати пяти и сказочно бо­гата. Так как большинство мужчин не упустили бы такого шанса, она решила, что Роулс – "голубой". Но когда она попыталась выведать у него, какой клуб он посещает и тому подобное, он ушел от ответа.

– Если она такая красотка, зачем ей платный лю­бовник?

– Ну, во-первых, Чарльз тоже недурен собой и к тому же покладистый – делает все, что она захочет. – Пибоди вздохнула. – Люди нанимают платных любовников по многим причинам – не всегда только для секса.

– Ладно, посмотрим, что нам удастся раскопать завтра у Сотби.

По дороге в гараж Ева подумала, что надо будет подключить к этому Рорка.

– Куда мы теперь? – спросила Пибоди.

– На твое усмотрение. – Ева открыла дверцу ма­шины и посмотрела на Пибоди. – Хочешь выпить?

– Мэм?..

– Не так давно я сильно поругалась с Рорком, и выпивка мне здорово помогла. Хорошее временное лекарство.

Глаза Пибоди наполнились слезами – и благо­дарностью.

– Я бы предпочла мороженое.

– Пожалуй, я бы тоже, если бы у меня был вы­бор. Хорошо, поедим мороженого.

Ева с тоской смотрела на стоящее перед ней за­мысловатое блюдо из мороженого под названием "Ба­нановый сюрприз". Она не сомневалась, что потом будет страдать от несварения желудка. Но чего не сделаешь для подруги!

Вздохнув, она погрузила ложку в кушанье.

– О'кей, выкладывай.

– Мэм?..

– Что у вас там произошло?

Пибоди обескураженно уставилась на Еву.

– Вы хотите, чтобы я вам об этом рассказала?!

– Нет, я этого не хочу, но дружба обязывает. Я слу­шаю. Итак? – Ева отправила в рот еще одну ложку мороженого.

– Очень любезно с вашей стороны. – Пибоди подбодрила себя щедрой порцией синтетических взбитых сливок. – Мы дурачились в одной из под­собок, и…

Ева с полным ртом подняла руку.

– Выходит, ты и детектив Макнаб занимались сексом, находясь на дежурстве в одном из помеще­ний департамента? – осведомилась она, проглотив мороженое.

– Я ничего не буду вам рассказывать, если вы намерены цитировать правила. Кроме того, мы не успели заняться сексом – просто дурачились.

– Тогда другое дело. Копы постоянно дурачатся в подсобных помещениях. Других занятий у них нет. – Ева закрыла глаза и тяжко вздохнула. – Лад­но, продолжай.

При виде страдальческого выражения ее лица Пибоди невольно усмехнулась:

– Первый раз мы проделали это в лифте…

– Неужели мы должны обсуждать, где, когда и сколько раз вы с Макнабом это проделывали?

– Ну, не то чтобы я все время думала о сексе с ним, но, когда мы оказываемся вдвоем, это само собой про­исходит… Так вот, мы дурачились в подсобке, – по­спешно продолжила Пибоди, боясь лишиться ауди­тории, – и тут Чарльз позвонил мне. Я получила от него деловую информацию по мобильнику, а когда отключила связь, Макнаб пришел в бешенство. Он стал орать: "За кого ты меня принимаешь?!" – и гово­рить гадости о Чарльзе, который просто оказал мне услугу – и то в официальном качестве. Потом Мак­наб схватил меня…

– Он оскорбил тебя действием?

– Да! То есть не совсем… Но он выглядел так, словно хотел меня ударить. И знаете, что он ска­зал? – Пибоди взмахнула ложкой.

– Не забывай, что я при этом не присутствовала.

– Макнаб сказал, что не собирается спокойно смотреть, как я прыгаю из его постели в постель к ка­кому-то жиголо! – Она воткнула ложку в остатки мо­роженого. – Он сказал мне это прямо в лицо!

– А я думала, ты не занимаешься сексом с Чарль­зом.

– Не занимаюсь. Но дело не в этом!

Еве казалось, что дело как раз в этом, но она во­время вспомнила о своей роли.

– Макнаб – тупица.

– Еще какой!

– Очевидно, ты не стала ему объяснять, что не занимаешься этим с Чарльзом?

– Конечно, нет!

Ева кивнула:

– Я бы, наверное, тоже этого не сделала. Так что же ты сказала?

– Что мы не имеем друг на друга никаких прав и можем видеться с кем хотим. В результате этот уб­людок назначил свидание какой-то шлюшке!

Так как поведение Макнаба выглядело вполне логичным, Еве не без труда удалось произнести:

– Свинья.

– Никогда в жизни не буду с ним больше разго­варивать!

– Но вы вместе работаете.

– Ладно, буду говорить с ним только о работе. Надеюсь, у него скоро появится подозрительная сыпь на яйцах.

– Утешительная мысль.

Некоторое время они молча ели мороженое.

– Пибоди, – наконец заговорила Ева, – я не слишком разбираюсь в таких делах…

– То есть как это? Вы ведь с Рорком отлично ла­дите. У вас идеальный брак.

– На свете нет ничего идеального. Но мы дейст­вительно неплохо справляемся. Честно говоря, ос­новную часть работы берет на себя Рорк, а я только стараюсь помочь. Он – единственный мужчина, с которым у меня была настоящая любовная связь…

Пибоди выпучила глаза:

– Вы шутите?

"Начинается! – подумала Ева. – Зыбучие пески!"

– О'кей, не будем в это вдаваться. Я просто гово­рю, что не сильна в таких вопросах. Но если взгля­нуть на это со стороны, то у нас три участника – ты, Макнаб и Чарльз. – Она начертила ложкой треуголь­ник в тарелке. – Ты – связующее звено, поэтому реакция остальных друг на друга зависит от их отно­шений с тобой. Макнаб ревнует…

– Ничуть – он просто свинья!

– Это мы уже установили. Но… Ты ведь встреча­ешься с Чарльзом?

– В каком-то смысле.

– И занимаешься сексом с Макнабом.

– Занималась.

– А Макнаб считает, что ты занимаешься сексом с Чарльзом. – Ева подняла палец, не давая Пибоди возразить. – Это ошибочное мнение, и, конечно, с его стороны глупо не спросить тебя прямо, что меж­ду вами происходит. Ты дурачишься с ним в подсоб­ке и прерываешься, чтобы поговорить с Чарльзом по телефону…

– Это было полицейское дело!

– Держу пари, что ты не была в полной униформе, и представь себе чувства разгоряченного Макнаба, когда ты вдруг начинаешь говорить с его сопер­ником. Зная Чарльза, я не сомневаюсь, что он не ог­раничился передачей данных, а начал флиртовать. Неудивительно, что Макнаб пришел в ярость. Ко­нечно, он тупица и свинья, но даже у тупых свиней есть чувства.

Пибоди откинулась на спинку стула.

– По-вашему, это моя вина?

– Нет. По-моему, это вина Рорка. – В ответ на непонимающий взгляд Пибоди Ева покачала голо­вой. – Неважно. Вопрос не в том, чья это вина. Ког­да заводишь связь с сослуживцем, это всегда чревато неприятностями. Не думаю, что Макнаб имеет пра­во указывать тебе, с кем ты можешь встречаться или спать. Но мне кажется неблагоразумным тыкать его физиономией в твои отношения с Чарльзом, какими бы они ни были. Так что виноваты вы оба.

Пибоди задумалась:

– Но он больше.

– Безусловно.

– О'кей, – снова подумав, кивнула Пибоди. – Вы правы насчет треугольника и реакций. Но если Макнаб думает, что я стану переживать из-за его сви­дания с какой-то рыжей дурехой, то он еще глупее, чем выглядит!

– Молодчина.

– Спасибо, Даллас. Я чувствую себя гораздо лучше.

Ева уставилась в пустую тарелку, положив руку на переполненный живот.

– Рада, что хоть одна из нас может это сказать.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Единственным преимуществом "Голубой белки" перед другими заведениями было то, что после куте­жа с мороженым Еве не грозило искушение съесть или выпить что-нибудь.

Слово "клуб" было слишком громким для подоб­ной забегаловки. Самое лучшее, что можно было сказать об исполнявшейся там музыке, – это что она громкая, а о подаваемых там еде и напитках – что никто из посетителей, насколько знала Ева, еще не умер от отравления. Достоверных данных о гос­питализации также не имелось.

Тем не менее, хотя вечер еще только начался, за­ведение уже было переполнено. Маленькие столики ломились от заказов клиентов, которым нравилось подвергать себя опасности. Двое музыкантов в раз­ноцветном трико с волосами голубого цвета отчаян­но выли о неразделенной любви, колотя резиновы­ми палочками по клавиатуре. Толпа дружно подвы­вала.

Впрочем, как раз это качество "Белки" казалось Еве наиболее привлекательным: здесь можно было говорить о чем угодно – никто не обращал на тебя внимания.

Намереваясь занять столик в углу, она пробира­лась через толпу, попутно обшаривая глазами поме­щение в поисках Стоу. Столик, который ей пригля­нулся, уже был занят целующейся парочкой. Ева на­рушила идиллию, положив перед ними значок и сделав выразительный жест рукой. Краем глаза она видела, как группа за столиком слева спешно рассо­вывает по карманам пакетики с наркотиками. Па­рочка уже освободила столик.

"Все-таки значок – неплохая штука", – подума­ла Ева, устраиваясь поудобнее. До замужества она время от времени заглядывала в "Голубую белку", особенно когда здесь выступала Мевис. Но теперь ее подруга получала куда лучшие ангажементы и счита­лась одной из восходящих звезд в шоу-бизнесе.

– Эй, горячие губки, не хочешь позабавиться?

Подняв глаза, Ева увидела долговязого клубного завсегдатая с самодовольной ухмылкой на физионо­мии и оптимистически торчащим под брюками мужским достоинством. Когда он увидел, куда устрем­лен ее взгляд, ухмылка стала еще шире.

– Большой Сэмми хочет вылезти наружу и поиг­рать.

Очевидно, "Большой Сэмми" минимум на пять­десят процентов состоял из исскуственной накладки и поддерживался сильной дозой стимулятора. Ева снова положила на стол значок и резко бросила:

– Выметайся!

Завсегдатай повиновался, и она осталась в оди­ночестве, наслаждаясь воем и буйством красок, пока не появилась Стоу.

– Вы опаздываете, – недовольно заметила Ева.

– Ничего не могла сделать. – Стоу обошла во­круг столика, села и кивнула в сторону значка: – Вам обязательно себя рекламировать?

– Здесь – да. Это держит подонков на расстоянии.

Стоу огляделась вокруг. Ева обратила внимание, что она сняла галстук и даже расстегнула воротник рубашки. Очевидно, это была федеральная версия небрежности в одежде.

– Интересные места вы посещаете, лейтенант. Хоть пить-то здесь безопасно?

– Алкоголь убивает микробы. Их коктейли не так уж плохи.

Стоу заказала один и, когда официантка отошла, наклонилась к Еве:

– Как вы узнали об Уинифред?

– Отвечать на вопросы будете вы, Стоу. Для на­чала можете рассказать мне, почему я не должна сооб­щить о ваших связях с Уинифред вашему начальству и избавиться от вас, а может быть, заодно и от Джекоби.

– А почему вы не сделали этого до сих пор?

– Вы опять задаете вопросы!

– Вынуждена предположить, что вы рассчиты­ваете на сделку, – саркастически заметила Стоу. Ее самообладанием было трудно не восхищаться.

– Предполагайте, что вашей душе угодно. Мы не сдвинемся с места, пока вы не убедите меня, что мне не следует звонить в Вашингтон заместителю дирек­тора ФБР.

Стоу принесли стакан с голубоватой жидкостью. Она придвинула его к себе, но пить не стала.

– Когда я поступила в университет, то поставила себе цель стать лучшей студенткой в группе. Серьез­ной помехой была Уинифред Кейтс. Я изучала ее так же усердно, как все остальное, в поисках слабостей и уязвимых мест. Она была хорошенькой, дружелюб­ной, очень популярной – и одаренной. Я ненавиде­ла ее до глубины души. – Она сделала глоток и задо­хнулась. – Господи! Неужели это законно?

– Едва ли.

Стоу осторожно поставила стакан.

– Уинифред делала попытки подружиться со мной, но я их отвергала, не собираясь брататься с врагом. Первые два семестра мы шли вровень. Я проводила лето, собирая всю возможную информацию о ней, словно от этого зависела моя жизнь. Позже я узнала, что она летом загорала на пляже и подрабатывала переводчиком у сенатора от ее штата. Уинифред бы­ла способным лингвистом – разумеется, это вызывало у меня жгучую зависть. Ну, а в третьем семестре один из профессоров поручил нам обеим один и тот же проект. Теперь я не просто соревновалась с Уинифред, а была вынуждена с ней работать! Это доводило меня до исступления.

Позади что-то упало, и столик дрогнул. Стоу не обернулась – только придержала рукой стакан.

– Не знаю, как это объяснить… Она была неот­разима! У нее было все, чего не хватало мне, – юмор, тепло, дружелюбие. О господи!.. – Стоу закрыла глаза и сделала еще один глоток, стараясь взять себя в руки. Рана ее все еще кровоточила. – В конце кон­цов, Уинифред сделала меня своей подругой, откры­ла мне новый мир, полный разных забавных глупос­тей. Я могла говорить с ней обо всем или не разговаривать вовсе. Она стала поворотным пунктом в моей жизни, моим самым лучшим другом. – Стоу встрети­лась глазами с Евой. – Понимаете, что это значит?

– Понимаю.

Стоу кивнула и снова закрыла глаза.