Наказание смерть - Нора Робертс 18 стр.

– Нет, он не заблуждается. По крайней мере, в отно­шении меня. – Вебстер вышел из-за плеча Евы. – И я не привык прятаться за спиной женщины. Хочешь – прямо здесь? – обратился он к Рорку. – Или выйдем на улицу?

Рорк улыбнулся. "Такое выражение, – подумалось Еве, – наверное, появляется у волка, когда он собирается убить".

– Здесь и сейчас.

И они набросились друг на друга, наклонив головы, словно два марала в брачный сезон. Ева перестала что-либо соображать. Замерев от ужаса, не в силах сдвинуться с места, она могла лишь молча наблюдать эту сцену.

Мимо нее пролетело тело Вебстера и грохнулось спи­ной на стол, который немедленно раскололся под его тя­жестью. Галахад с диким шипением метнулся в угол и за­нял там оборонительную позицию, выгнув спину и взды­бив шерсть.

Вебстер, надо отдать ему должное, быстро вскочил на ноги, утирая кровь с лица, и в воздухе снова замелькали кулаки, с отвратительным глухим звуком впечатываясь в чужую плоть. Упал на пол торшер, и в нем взорвалась лампа.

Ева, словно со стороны, слышала, как она кричит, но собственный голос доносился до нее, как сквозь перину. Наконец трясущейся рукой она выхватила из наплечной кобуры пистолет и выстрелила в потолок.

Вебстер замер, будто оглушенный, но на Рорка звук выстрела не произвел ни малейшего впечатления, и его тяжелый кулак со всего размаха врезался в челюсть противника.

Еще один стол распался на куски, но на сей раз Веб­стер остался лежать посреди кучи обломков. Рорк накло­нился, схватил его за ворот и поставил на подгибающиеся ноги.

Руки Евы уже не дрожали. Она с ужасом обнаружила, что целится в собственного мужа.

– Хватит, Рорк, или, клянусь богом, я выстрелю!

Их взгляды встретились. Глаза Рорка все еще пылали, но в них уже не было того дьявольского огня, что прежде. Он отпустил воротник Вебстера, и тот в полуобморочном состоянии рухнул на четвереньки. В следующее мгновение в комнату скользнул Соммерсет.

– Я провожу вашего гостя к выходу, – сказал он.

– Валяй. И не забудь закрыть за ним дверь, – буркнул Рорк, продолжая смотреть в глаза Евы. – Ну, стреляй, что же ты!

Ева попятилась. Ее нервы трепетали, как натянутая те­тива, в горле пересохло.

– Если не успокоишься, выстрелю! А сейчас я пойду и посмотрю, насколько сильно ты его изуродовал.

– Нет, не пойдешь. Тогда лучше действительно при­стрели меня, – сказал Рорк, и в его голосе зазвучали ир­ландские нотки. Должно быть, именно так он разговари­вал много лет назад, когда скитался по трущобам Дублина.

Рорк подошел к двери, повернул ключ в замке и поло­жил его в карман, а затем вернулся обратно.

– Послушай, Рорк, между нами ничего такого не бы­ло! Мне обидно, что ты можешь допустить даже мысль об этом!

– Дорогая Ева, – проговорил Рорк, не меняя выраже­ния лица. – Если бы я думал, что здесь, как ты говоришь, было "что-то такое", он бы отсюда живым не вышел. – Рорк протянул руку и взял оружие из ослабевших пальцев Евы. – Но ты все же встала между нами.

– И пыталась не допустить именно того, что вы тут устроили, черт тебя побери! – В ее голосе зазвучали сле­зы. – Ты разгромил мой кабинет и без всякой причины напал на офицера полиции! Только из-за того, что у меня с моим коллегой вышел профессиональный спор.

– Этот коллега когда-то был твоим любовником, и, когда я вошел, вы обсуждали отнюдь не профессиональ­ные темы.

– Ну хорошо! Ладно! Пусть так! Но это все равно не оправдывает твоего поведения. Если бы я набрасывалась на твоих бывших любовниц, мне пришлось бы измордо­вать всех женщин Нью-Йорка!

– Это совсем другое!

– Почему же? – Ева с удовлетворением подумала, что наконец-то ей удалось немного осадить его. – Почему – другое?

– Потому что я не приглашаю своих бывших любов­ниц домой и не позволяю им себя лапать!

– Все было совсем не так… – попыталась возразить Ева, но Рорк вдруг сгреб ее за ворот рубашки и потянул вверх – так, что ей пришлось встать на цыпочки.

– И еще потому, что ты – моя!

От возмущения Ева разинула рот.

– Ты считаешь меня своей собственностью?! Как ка­кой-нибудь из твоих проклятых отелей или стриптиз-клу­бов?

– Если угодно, да!

– Нет, не угодно! Ни хрена мне это не угодно!

Она попыталась отодрать от себя его руку, но добилась только того, что ее рубашка лопнула на плече. Однако, не­смотря на это, Ева продолжала крутиться, стараясь осво­бодиться от его хватки, но результат был печальным: она оказалась прижатой спиной к его туловищу и не могла да­же высвободить руки.

– За короткий промежуток времени вы совершили множество недопустимых поступков, лейтенант, – жарко зашептал в ухо Евы его голос – опасный и эротичный. – Может, вы принимаете меня за мужчину, который будет наблюдать любые ваши выходки, сложа руки? Или вы по­лагаете, что любовь к вам сделала меня окончательно без­зубым?

Словно желая доказать обратное, он слегка прикусил кожу на ее шее.

Мозг Евы застилала какая-то красная пелена, она не могла дышать.

– Отпусти меня! Я сейчас слишком зла, чтобы иметь с тобой дело.

– Нет, ты не зла! – Рорк повернул Еву к себе и при­жал спиной к стене. Его лицо отверженного ангела оказа­лось в дюйме от нее. – Ты заинтригована. И возбуждена, хотя не хочешь в этом признаться. Я чувствую, как бьется твое сердце, как ты дрожишь. Отчасти это вызвано стра­хом, и он делает твое возбуждение еще более острым.

Он был прав, черт его возьми! Ева была готова убить его за это, но волна желания действительно бежала по ее телу, вызывая легкие судороги внизу живота.

– Ты делаешь мне больно! Отпусти мои руки…

– Нет, не делаю. И, наверное, напрасно. Я всегда был слишком осторожен, боясь причинить тебе боль. Разве ты забыла, как у нас с тобой было, Ева?

– Нет… – Она не могла отвести взгляда от его шепчу­щих губ. Господи, как же она хотела его!

– Ты моя, Ева, и ты признаешь это раньше, чем уснешь сегодня ночью. А сейчас я хочу взять то, что мне принадлежит.

Ева пыталась сопротивляться, но этот порыв диктовался гордостью, а она всегда оказывается слабее желания. Выставив ногу вперед, Ева сделала Рорку подсечку, чтобы повалить его на пол. Он же вместо того, чтобы попытаться восстановить равновесие, просто увлек ее за собой, и они вместе рухнули на ковер.

Ева тут же попыталась откатиться в сторону. Однако, поскольку Рорк продолжал крепко держать ее, дело кон­чилось тем, что он перекатился вместе с ней и оказался сверху, а его губы тут же прижались к ее рту. Затем он впился губами в ее шею.

Цивилизованный предприниматель, лощеный мужчи­на исчез, а вместо него появился опасный и хищный зверь. Нет, он не причинял ей боль, но был одержим жаждой во что бы то ни стало взять верх над своей добычей, в полной мере насладиться победой. В их сексуальных играх и раньше скрещивались сила и воля каждого из них, те­перь же игра шла без всяких правил.

Рорк положил руку на грудь Евы. Ее кожа была горя­чей и влажной. Она издала какой-то странный звук – не­что среднее между стоном и рычанием, и, когда он снова прижался губами к ее рту, укусила его. Рорк резко вздер­нул голову, но в глазах его была не злость, а ярость распа­ленного самца.

Ева все еще пыталась бороться, но Рорк снова впился в ее губы, и на сей раз она сдалась. Ее тело продолжало выгибаться дугой, но теперь это была не попытка сопротивляться, а необузданное, первобытное желание. Она хо­тела, хотела, хотела его!

Рорк приподнял Еву и сорвал с нее то, что оставалось от ее рубашки. Ремни наплечной кобуры соскользнули и крепко спеленали руки Евы. К ней снова вернулся страх: она оказалась совершенно беззащитной.

– Скажи мне! Скажи! Черт тебя побери, Ева, скажи мне это!

Губы Рорка опять искали ее рот, а затем скользнули вниз по горлу, и она почувствовала, как его зубы сжимают ее сосок. Наслаждение пронзило ее тысячей острых игл, и остатки гордости разлетелись на мелкие кусочки.

Задыхаясь, они катались по ковру; его руки, казалось, были везде, и это сводило ее с ума. Он сорвал с нее брюки, и Ева почувствовала его горячее дыхание внизу живота, ниже, еще ниже…

– Скажи, скажи мне это! – просил Рорк. – Дьявол! Я все равно услышу от тебя это!

И вдруг сквозь пелену охватившего ее безумия Ева осознала, что он требует от нее не капитуляции, а призна­ния. Она полностью открылась ему, приняла его в свое лоно и только тут смогла прошептать:

– Мой… Ты тоже мой…

Оглушенная, Ева лежала под ним. В ушах у нее звенело, глаза ничего не видели. Ей казалось, что от нее оста­лась одна оболочка, и она прислушивалась к эху вулкани­ческих ощущений, которое все еще отзывалось внутри ее.

Она попыталась перевернуться на живот, полагая, что в таком положении лучше отдыхается, но Рорк не позво­лил ей сделать это. Он подсунул под нее руки, поднял с пола и сказал:

– Мы еще не закончили.

И понес то, что осталось от лейтенанта Евы Даллас, в спальню.

Когда Ева проснулась, в окна лились потоки утреннего света, все тело болело, словно ее долго били цепами, а Рорка рядом не было. Она лежала на смятых простынях, а внутри ее боролись стыд и воспоминания о недавнем на­слаждении.

Наконец Ева поднялась и на нетвердых ногах пошла в душ, размышляя, к добру ли то, что произошло прош­лой ночью, или они с Рорком только еще хуже все запу­тали.

Ей удалось одеться, ни разу не взглянув на себя в зер­кало. Кобура и пистолет лежали на журнальном столике – видимо, их положил туда Рорк. Приладив кобуру к плечу и сунув в нее оружие, Ева почувствовала себя гораздо уве­реннее, однако эта уверенность мигом испарилась, когда она вошла в свой кабинет и застала там Пибоди, которая осматривала царивший здесь разгром, вытаращив от удив­ления глаза.

– Гм, недурно вы тут повеселились! – сказала Пи­боди.

– Да, небольшое землетрясение, – буркнула Ева и, отшвырнув ногой разбитый торшер, направилась прями­ком к своему письменному столу, который, по счастью, уцелел во время вчерашней баталии. – Я получила ин­формацию, которая имеет чрезвычайно важное значение для нашего расследования. Садись.

Пибоди откашлялась, оглянулась в поисках хотя бы одного целого стула и, обнаружив таковой, пододвинула его поближе к столу. Она была в шоке. Во-первых, от уви­денного, а во-вторых, это был первый случай в ее практи­ке, когда начальница начинала инструктаж, не накачав­шись предварительно кофе.

– Мне удалось кое-что узнать об одной операции от­дела внутренних расследований, – начала Ева и рассказа­ла своей помощнице ровно столько, сколько, по ее мне­нию, Пибоди следовало знать относительно ее вчерашних открытий.

Когда она умолкла, Пибоди некоторое время, нахму­рившись, смотрела на нее.

– Если мне будет позволено высказать свое мнение, то от всего этого отвратительно воняет.

– Вполне согласна с твоим мнением.

– Они пытаются помешать следствию по делу об убийстве двух полицейских! Даже отдел внутренних рас­следований не имеет на это права!

– Не имеет, и я этого так не оставлю. Вчера я попро­сила доктора Миру о консультации. Мы должны были встретиться в управлении. Но теперь я передумала. Свяжись с ней и скажи, что я прошу ее приехать сюда. От ребят из отдела внутренних расследований можно ожидать чего угодно, и они наверняка будут следить за мной, а мне это ни к чему. Затем позвони Макнабу. Я хочу, чтобы он еще тщательнее проработал список сотрудников Сто двад­цать восьмого отдела. Причем пусть тоже делает это здесь. Отдел внутренних расследований не должен знать, над чем мы работаем.

– И это называется корпоративная солидарность! – возмущенно воскликнула Пибоди. – Вот ведь крысы амбарные!

– Мы сейчас должны отбросить все свои эмоции, Пи­боди. Кто-то убивает полицейских, и наша задача – выяс­нить, кто именно. Мы не имеем права поддаваться лич­ным переживаниям, обижаться на кого-либо. – Однако на самом деле, говоря это, Ева чувствовала огромную, чер­ную обиду, затаившуюся в груди. – Сейчас я еду в управ­ление, чтобы доложить новые данные Уитни – лично, с глазу на глаз. Вернусь через пару часов, а если буду задер­живаться, то позвоню.

– Понятно, лейтенант. Хотите, я здесь немного при­берусь?

– Это не входит в твои обязанности! – фыркнула Ева, но затем закрыла глаза и глубоко выдохнула: – Извини, что-то мне не по себе. Не обращай внимания на этот бар­дак, если, конечно, он тебе не мешает. Скажи Мире, что самое главное для меня сегодня – это поговорить с ней. До ее прихода найди как можно больше персональных данных на сотрудников Сто двадцать восьмого. – Ева не­много подумала, затем передернула плечами: – И еще я буду тебе благодарна, если ты позвонишь в офис Рорку и сообщишь ему, что к концу дня я сниму запрет на доступ в "Чистилище".

Рорка совершенно не заботило "Чистилище" – земное или небесное, куда со временем он непременно попадет за свои грехи. И он был не очень удивлен, увидев в приемной своего офиса поджидающего его Дона Вебстера.

Когда Рорк вошел в приемную, навстречу ему подня­лась секретарша – женщина удивительной красоты и ра­ботоспособности.

– У вас сегодня чрезвычайно загруженный график, сэр. Но этот господин утверждает, что непременно должен видеть вас, причем упорно отказывается сообщить цель своего визита.

– Спасибо, Лорен, я выкрою для него пару минут. Пошли, Вебстер.

Рорк жестом пригласил посетителя в свой кабинет, не без удовольствия отметив, что от правого глаза Вебстера к скуле тянется багровая ссадина, а губа разбита. У него са­мого адски болели ребра, и это не являлось для Рорка предметом гордости. Войдя в кабинет, он подошел к пись­менному столу, ни садиться не стал. Сунув руки в карманы и раскачиваясь на каблуках, он смерил взглядом своего вчерашнего противника.

– Ну что, приятель, понравилось? Хочешь повторить?

– Мечтаю, – криво усмехнулся Вебстер, но, заметив опасный огонек, вспыхнувший в глазах Рорка, сразу стал серьезным. – Однако нарываться не хочу. Мне неприятно это говорить, но я вынужден признать, что вчера ты имел все основания набить мне морду.

– Ну вот, – мягко проговорил Рорк, – значит, наши мнения совпадают. И если я еще раз увижу, как ты хвата­ешь что-нибудь, принадлежащее мне, я вырву тебе руки, обещаю.

– Если бы ты не появился, она и сама сумела бы по­стоять за себя. Я хочу, чтобы ты это знал.

– Я знаю. И никогда не ставил под сомнение верность своей жены.

– Это хорошо. – Вебстер почувствовал, что с его плеч спала часть груза, висевшего там со вчерашнего вечера. – Я не хотел, чтобы ты подумал, будто мы… Черт! – Он про­вел пятерней по волосам. – Между нами действительно разгорелся профессиональный спор, который я сдуру пе­ревел на личные рельсы. Проблема в том, что, видишь ли… – Вебстеру было трудно говорить, но затем он все же выдавил из себя: – Я люблю твою жену.

– Да-а, это и впрямь проблема. Ценю, что ты нашел в себе мужество сказать это мне в лицо. – Рорк сел в кресло и сунул в рот сигарету. Увидев взгляд, который бросил на нее Вебстер, он протянул ему пачку: – Закуришь?

– Я не курил уже пять лет, три месяца и… по-моему, двадцать шесть дней. Часы, правда, считать не пробовал. Ну и хрен с ним! – Он взял сигарету и так глубоко затя­нулся, что глаза у него едва не полезли на лоб. – Хочу ска­зать, что я не знаю тебя, но я много знаю про тебя.

– Могу сказать о тебе то же самое, – парировал Рорк. – Думаешь, Ева не рассказала мне, что вы с ней как-то переспали?

Изо всех сил пытаясь изобразить безразличие, Вебстер пожал плечами и опустился в соседнее кресло.

– Я для нее ничего не значил. Это не составляло для меня тайны ни тогда, ни сейчас. Мне известна твоя репу­тация, Рорк, и я знаю, что, если ты захочешь со мной раз­делаться, это не составит для тебя труда. Но я не хочу, что­бы по моей вине неприятности были у Даллас.

– Если бы она узнала, что ты о ней так печешься, она вбила бы твой яйца тебе в глотку.

Впервые за их беседу Вебстер улыбнулся, но тут же скривился и выругался – разбитая губа горела как в огне.

– Да, это, пожалуй, верно. – Он прижал ладонь к губе.

– Что бы ты обо мне ни слышал, запомни одно: я ни­когда не воюю с женщинами – тем более когда они ни в чем не виноваты. – Сказав это, Рорк вспомнил, как вел себя во время их с Евой сражения на ковре, и мотнул го­ловой, отгоняя эти мысли. – А если бы я, как ты выразил­ся, "разделался" с тобой, Ева была бы очень расстроена. Да и зачем мне это?

Вебстер задумчиво смотрел на сигарету, зажатую меж­ду пальцами.

– А ты не такой, как я думал, – заметил он наконец.

– Я мог бы быть другим.

– "Мочь" и "быть" – это разные вещи. – Подавив вздох, Вебстер сделал последнюю затяжку. – Мало ли что могло быть… Важно то, что есть сегодня, и ты правильно сделал, что напомнил мне об этом. – Раздавив сигарету в пепельнице, Вебстер поднялся и, посмотрев в глаза Рорку, протянул ему руку: – Спасибо, что уделил мне время.

Рорк тоже встал. Сейчас он испытывал по отношению к этому человеку смесь жалости и уважения. Он тоже не ожидал, что Вебстер окажется таким. Рорк пожал протя­нутую руку и улыбнулся.

– У меня на ребрах синяк величиной с обеденную та­релку, – проговорил он, – а почки болят так, будто по ним врезали кирпичом.

Невзирая на разбитую губу, Вебстер улыбнулся.

– Спасибо, – сказал он и направился к выходу, но, уже подойдя к двери, остановился и обернулся: – А зна­ешь, вы с Даллас подходите друг другу. Чертовски здорово подходите!

"Да, мы подходим друг другу, – подумал Рорк, когда дверь за нежданным посетителем закрылась. – Но иногда нам все же хочется друг друга прикончить".

Когда Ева законница излагать все, о чем ей удалось узнать накануне, майор Уитни долго и тяжело молчал.

– У вас есть доказательства? – спросил он наконец.

– Нет, сэр. Пока нет. Но моя информация верна, и источник надежен.

– Что это за источник?

Ева ожидала этого вопроса, прикидывала разные вари­анты ответов, но в итоге поняла, что ответ может быть только один:

– Извините, сэр, но я не могу назвать свой источник.

– Черт побери, Даллас! Я же вам не какой-нибудь проныра-репортер!

– Майор, эта информация была предоставлена мне на условиях конфиденциальности. Я могу использовать ее, но не имею права выдавать источник.

– Мне предстоит сражаться с отделом внутренних расследований, а вы своим упрямством усложняете мне задачу.

– Я очень сожалею об этом.

– Ладно, я все равно пришпилю их с помощью ваших сведений. – Уитни забарабанил пальцами по крышке сто­ла. – Но они, разумеется, будут все отрицать, увиливать, изворачиваться. Если, как вы утверждаете, они проводят эту операцию уже давно, им не захочется приоткрывать ее подробности даже для руководства Управления поли­ции. – Он откинулся в кресле. В глазах его читалась на­пряженная работа мысли. – Политика – грязная игра, но я хорошо умею в нее играть.

На губах Евы появилась почти незаметная улыбка:

– Да, сэр, вы умеете…