Машину еще раз подбросило, плечо еще раз пронзила боль, и перед глазами у него стало расползаться красное пятно. Секунду или чуть больше он был готов потерять сознание. Он с силой зажмурил глаза, откинул голову назад и постарался дышать неглубоко, но часто.
Ларк.
Он не жалел себя, он жалел лишь о том, что невольно втянул эту женщину в неразбериху своей уже потерянной, как он считал, жизни. Она должна возвратиться домой, и со временем она, возможно, забудет его. Впрочем, не стоит себя обманывать - она его не забудет. После того что случилось, она уже не сможет верить никому. Потому что он успел изрядно накуролесить в ее жизни.
Когда он приходил в себя после выстрела пневматического пистолета, ему стало казаться, что вся эта история с Трентом - просто ночной кошмар. И тогда же, приходя в себя, он почти признался Ларк, что любит ее.
Машину снова подбросило, и он закусил нижнюю губу, чтобы не закричать. По его спине потекли струйки пота. А перед закрытыми глазами снова поплыли красные пятна.
Машину подбросило еще раз, в глазах у него потемнело, и он повалился на пол.
* * *
- Он прикидывается, - сказал Харрис и встряхнул Натана.
Голос Харриса слышался сквозь густую завесу боли, слов Натан не разбирал.
- Очнись, Сенатра, - повысил голос Трент. - Мы приехали. Вылезай.
Натан попытался, но тело не слушалось, в голове был какой-то туман, и лица Трента и Харриса качались и расплывались.
"Страшное дело", - подумал он.
Кто-то подхватил его за вывернутую руку и потащил, обломок кости зацепил за обломок кости. Ноги Натана обмякли и переплелись, словно он был тряпичной куклой, но, несмотря на туман и грохот в голове, он не потерял сознания и чувствовал, как они тащили его куда-то, и услышал, как, обращаясь к напарнику, Трент сказал:
- Он не прикидывается.
Доктор Бейли, тот самый, что принимал младенца Натана у его матери, когда она рожала, неожиданно оказался очередным свидетелем его унижения.
- В который раз ты уже ломаешь эту ключицу? - спросил он, заканчивая бинтовать Натану грудь и предплечье.
Натан закрыл глаза и, откинувшись на койке, прислонился к бетонной стене тюремной камеры.
- В третий, наверное, - пробормотал он.
- Давай посчитаем. Первый раз ты сломал ее, когда упал с лошади. Второй раз - когда ты попытался поставить на ноги новорожденного теленка и корова набросилась на тебя. Тогда еще у тебя было повреждено несколько ребер.
- Верно.
- Болеутоляющие пилюли я оставлю у Адама, потом возьмешь.
Натан чуть-чуть приоткрыл глаза. Доктор Бейли с интересом читал нецензурные надписи, которыми были испещрены стены камеры.
- Никогда бы не подумал, что мне придется лечить тебя в таком месте, - вздохнул старичок. - Мне довелось принимать роды в сотнях семей, очень разных, но ты был моим первым опытом в этом деле. Я был тогда совсем молоденький и жутко боялся. Тогда я думал, что каждый младенец - это чудо, дар божий. И в тот день, когда я принимал тебя, мне и в голову не могло прийти, что на свет появился преступник.
Он захлопнул свой кожаный докторский саквояж.
- Моя жена мне плешь проела - все требует, чтобы я ушел на пенсию. Я думал, еще рановато, поработаю. - Он подошел к двери позвал надзирателя. - Но теперь вижу, что, пожалуй, пора.
Он говорил больше сам с собой, его плечи словно сгибались под тяжестью прожитых лет.
- Да-да, пожалуй, пора, - повторил он.
* * *
Через час, когда боль начала помаленьку успокаиваться, Натан вспомнил, что так и не успел накормить теленка. Сейчас бедняга, наверное, мычит и мечется. А Ларк? Она, должно быть, уже на полпути к дому, если уехала сразу.
Эти проклятые провода зажигания, которые нашли в его грузовике, - кому-то понадобилось подставить его. Он ничего не помнит, что делал в ночь, когда была убита Мэри-Джейн. Тогда он был мертвецки пьян, тут уж ничего не попишешь. Но он абсолютно уверен в том, что не крал эти идиотские провода. Но тогда кто же?
Понятное дело, что Трент уже многие годы ненавидит его, не может простить ему помешательства сестры, в котором он, кстати, и не виноват, но пойди убеди этого тупицу. Трент решил воспользоваться удобным случаем, чтобы упрятать его за решетку. И когда он ткнул ему в лицо эти провода, Натан вышел из себя, решив, что
Трент это все и подстроил. Но теперь, когда Натан немного поостыл в камере, ему пришло в голову, что существует еще и третья возможность, о которой он раньше не догадывался, - провода в его грузовик подкинул некто третий. Специально, чтобы Трент их там отыскал. Этот третий и позвонил в полицию.
* * *
Чтобы найти городскую тюрьму, которая располагалась всего в нескольких кварталах вниз по улице от полицейского участка, много времени не потребовалось. В таком городке, как Елизавета, все можно найти быстро и просто.
Ларк осведомилась о Натане на посту дежурного надзирателя.
- Последняя камера налево по коридору, - ответила женщина, сидевшая за столом, и снова углубилась в свое чтение.
- И вы не дадите мне провожатого или чего там требуется в таких случаях? - удивилась Ларк.
- Это округ Метамора, дорогая, а не Лос-Анджелес, - недовольно буркнула женщина, не поднимая головы.
Ларк прошла по коридору, пока не нашла последнюю камеру, закрытую решетчатой дверью. Внутри в тусклом свете лампочки было видно чугунный умывальник, койку и унитаз из нержавейки. Невозможно никуда скрыться от посторонних глаз - как говорил Натан, не пятизвездочный номер.
Услышав шаги в коридоре, Натан поднялся с койки и вышел из полумрака на свет.
- Ларк? - удивился он, увидев ее, и его голос прозвучал испуганно и стыдливо.
- Сломал ключицу, - пояснил он, заметив, что она смотрит на его повязку.
Он подошел еще ближе и взялся за прутья решетки обеими руками. Вот еще одна картинка, которую она увезет из этих мест, словно сувенир.
Натан выглядел ужасно, его лицо было во многих местах залеплено лейкопластырем, а под глазами были такие огромные синяки, словно он не спал неделю. Правда, умыться и как-то почистить одежду ему удалось. Крови и грязи почти не было.
- Зачем вы приехали? - спросил он хриплым голосом.
Ларк хотела его кое о чем спросить, но при виде такого зрелища ее решительность улетучилась.
- Не для того, чтобы помочь вам бежать, если вы надеялись на это, - ответила она.
Он расхохотался, но вдруг сморщился и схватился за плечо.
- Я не могу уехать просто так, потому что тогда некому будет ухаживать за животными. Вы-то что собираетесь с ними делать?
- О них позаботится Трент. Я предупредил его, что, если он не займется ими, я спущу на него общество защиты животных.
- Ну, это когда еще будет. А что делать сейчас? Как поступить с теленком? Я нигде не смогла найти молока.
Натан отпустил прут решетки и рукавом утер пот со лба.
- А его и нет, сегодня я как раз собирался пойти купить новый пакет.
Все же находиться здесь было так невыносимо, что хотелось поскорее уйти, пусть даже многие вопросы, которые она собиралась задать Натану, останутся без ответа.
- Я куплю его сама, - сказала она, - и сама накормлю теленка.
И не дожидаясь обморока, который грозил последовать, если она еще немного здесь побудет, Ларк повернулась и поспешила прочь.
* * *
Натан продолжал стоять, прислонившись лбом к прохладному металлу решетки. Закрыв глаза, он старался успокоиться, отбросить все посторонние мысли и подумать о себе, о своем нынешнем положении и о том, как из него выбираться. Он простоял так несколько минут, как вдруг услышал, что она вернулась. Ларк встала в нескольких шагах от решетки, прижав сомкнутые руки к груди, как в тот вечер, когда он учил ее любви. Он почувствовал, что его сердце рвется на части.
- Неужели все это происходит на самом деле? - спросила она надтреснутым голосом, и, приглядевшись, он заметил, что ее глаза покраснели.
Ему показалось, что точно, как тогда, он и сейчас может обонять ее запах и ощущать ее вкус, словно она прижалась к нему, а не стояла за этой ужасной решеткой.
- Неужели все это случилось с нами на самом деле? - повторила она. - Неужели все, что мы делали и что чувствовали, на самом деле было? Неужели ты действительно такой, как я о тебе думаю, или я просто придумала тебя?
"Я нарушил ее покой, она страдает, - подумал он, - но я не хотел этого".
- Я все время спрашиваю себя, что я должна думать? - продолжила она. - У меня не идет из головы, что ты угрожал им пистолетом. Каким человеком ты должен быть, чтобы оказаться способным на такое?
"Она права", - подумал он.
- Но знаешь что? - сказала она дрожащим голосом.
Ей потребовалось все ее мужество, чтобы вернуться ради этого объяснения с ним, и теперь ее оставляли последние силы.
- Что? - спросил он, глядя ей прямо в глаза.
Он почувствовал, как она напряглась при этих словах.
- Ты мог выхватить у Харриса пистолет, но ты не крал проводов зажигания из моей машины. И ты не убивал Мэри-Джейн.
- Что-что? - переспросил он ее так, словно плохо расслышал.
- Ты меня спрашивал, могу ли я поверить во что-нибудь просто так, не требуя доказательств, - она на мгновение замолчала. - Я верю в тебя.
- Я тогда имел в виду совсем другое, - например, то, что мы верим, что Земля круглая, хотя она кажется плоской, или в то, что люди побывали на Луне, - сказал он.
"Да, - подумал он, - и все это из-за меня. Ей здесь не место, она сломается. Жизнь ее станет еще тяжелее, зачем я разрушил ее привычное существование? Может, она не верит в то, что я убил Мэри-Джейн, но сам-то я в этом не уверен".
- Если вы такая умная, - сказал он вслух, - то лучше всего вам было бы уехать домой, и как можно скорее. Со мной вам лучше не связываться.
Она улыбнулась ему доброй, нежной улыбкой.
- Я знаю, - сказала она и притронулась к его щеке, - и именно поэтому я остаюсь.
Сказав это, Ларк повернулась и ушла - на этот раз окончательно.
Он отпустил решетку, побрел к койке и упал на нее. То, что сейчас произошло, надо было переварить. Как она могла верить ему, если он сам себе не верил?
Глава 22
Когда Ларк вошла в магазин, там сразу прекратились все разговоры. Около дюжины фермеров, которые искали там тени, кондиционированной прохлады и приятного общества, сидели на раскладных стульях вдоль стены. У всех на головах были кепки-бейсболки разной расцветки, с застежкой сзади, так, чтобы один размер подходил всем. В итоге, правда, выходило так, что один размер не подходил никому.
Говорили они о том, о чем в этом городе сейчас говорили все, - ведь не каждый день одного из местных парней арестовывали по подозрению в убийстве. По всей видимости, они только что пришли к выводу, что для такого дела здесь просто не было другой, более достойной кандидатуры.
Дойти до прилавка под их взглядами было все равно что пройти сквозь строй. Не глядя по сторонам, Ларк чувствовала их взгляды кожей. Подойдя к прилавку, она сказала продавцу, что ей нужно.
- У Натана Сенатры больше нет кредита в нашем магазине, - предупредил продавец.
Напряженный, острый интерес аудитории к их разговору повис и растворился в воздухе.
- Я заплачу наличными, - сказала она. За ее спиной завозились и засопели.
Ларк расплатилась и подождала у прилавка, пока продавец принесет мешок из кладовой.
- Положить его вам в машину? - спросил он, держа мешок с сухим молоком на плече.
- Я сама, - ответила она.
Он с бесстрастным выражением поставил мешок на прилавок, и Ларк потянула его к себе, надеясь, что он не окажется слишком тяжелым. Так и вышло - двадцать фунтов самое большее. Она подняла его и, держа в объятиях, словно дитя, вышла.
Оказавшись снова на ослепляющем солнце и под жарким ветром дня, она почувствовала страшное облегчение и, бросив мешок с сухим молоком в багажник, стряхнула с ладоней белую пыль.
Кто-то позвал ее. Подняв глаза, она увидела, что в нескольких шагах от нее из своего голубого "Шевроле" появился Брет Жиллет. Он приветливо помахал ей.
Почти никого не зная в этом городке, она не рассчитывала, что столкнется с каким-нибудь знакомым, да и в данный момент была совсем не расположена к светским разговорам.
Брет заглянул в ее багажник и увидел сухое молоко.
- О, да у вас новая диета! - воскликнул он.
- Простите, Брет, я тороплюсь, - сказала Ларк, не желая отвечать шуткой на шутку.
Она захлопнула багажник и, обогнув свою машину, уселась за руль. Она не успела еще захлопнуть дверь, когда Брет, шагнув к ней, оперся одной рукой о стекло, а другой - о крышу машины. Она повернула ключ зажигания, надеясь, что он поймет намек
- Мне надо кормить теленка, - сказала она.
- Чьего теленка? Натана? Я слышал - Натан в тюрьме?
- Совершенно верно, - сказала она. Что-то сверкнуло в его глазах, но тут же погасло. Или ей показалось?
- Не хотите еще раз сходить куда-нибудь? - спросил он.
Ей не хотелось огорчать его, но она чувствовала себя чересчур уставшей для того, чтобы рассыпаться перед ним в реверансах, так что некоторое время она даже не могла найтись, что ему ответить.
- Похоже, ваш ответ - "нет"?
- Брет, я… - ей все-таки хотелось как-то смягчить отказ.
- В тот раз, когда мы были в кино, вам понравилось?
Он пристально посмотрел на нее.
- Все было прекрасно, Брет, - сказала она и не соврала - но только это было до Натана.
Он кивнул с озабоченным выражением, потом сказал что-то, но она не поняла.
- Что? - переспросила она, думая о том, что где-то надо будет доставать хорошего адвоката, поручителя и вообще предпринимать все, чтобы вызволить Натана из тюрьмы.
- Я могу заехать на ферму к Натану по пути с работы. Вы будете там?
- Да, но я буду занята.
- О да. Конечно. Ладно.
Он попятился. Ларк захлопнула дверцу и поехала.
* * *
Жара стояла уже долго, и дом Натана раскалился, как духовка. Даже с раскрытыми окнами внутри было по меньшей мере вдвое жарче, чем снаружи.
Фиалки все еще стояли в стеклянной банке возле раковины и выглядели так, словно их только что сорвали с клумбы. И, несмотря на то, что дом выглядел заброшенным, так, словно кто-то, начав переселяться в него, исчез, не доведя дела до конца, здесь все равно чувствовалось присутствие Натана.
Ларк тщательно выполнила все инструкции по приготовлению сухого молока, указанные на пакете, наполнила бутылку, натянула на нее соску и направилась на пастбище.
Теленок увидел ее раньше, чем она успела увидеть его. Когда она подошла ближе, он, пытаясь дотянуться до бутылки, почти сбил ее с ног. Бутылку объемом в две кварты он опустошил меньше чем за тридцать секунд, а потом боднул Ларк, требуя еще.
Она погладила его по курчавому лбу, стараясь успокоить, но он абсолютно не пришел в восторг. Он хотел еще, а все остальное просто глупости.
- Материнские чувства никогда должным образом не ценятся, - сказала она неблагодарному малышу.
Он еще раз боднул ее, а потом стал тереться мокрым носом о край ее шорт, оставляя на них влажные следы.
Остальные коровы казались абсолютно спокойными - одни лежали группами, другие стоя жевали свою жвачку, третьи бродили среди травы. В общем - полное довольство. По крайней мере, хоть кто-то доволен. Ларк пошла к дому, осторожно переступив через провод электрической изгороди.
То, как Натан выглядел в тюрьме, не шло у нее из головы - униженный, избитый. На подходе к дому она почувствовала легкое головокружение и вспомнила, что сегодня целый день не ела.
Она поставила пустую бутылку на крыльце и присела на качели, сиденье которых было сплетено из ивовых прутьев, а вместо веера взяла журнал из стопки на полу. Журнал назывался "Континент".
Ей почему-то вспомнился разговор местных жителей на заправочной станции, куда она еще в первый день заехала позвонить. Люди говорили, что Натан принимал участие в издании какого-то экологического журнала, и даже произнесли вслух его название "Континент".
Она перелистала журнал. Он был напечатан на грубой бумаге, сделанной, скорее всего, из отходов, краска пахла, значит, скорее всего, она содержала соевое масло. Статьи представляли собой сообщения разных фермеров о своих успехах в разведении каких-либо видов животных или растений, встречались всякого рода рецепты и полезные советы. Была одна статья о почвосберегающем земледелии, и одна - о гуманном обращении с животными, и еще одна - о посадке деревьев. Были статьи о ротации сельскохозяйственных культур, о защите почвы от ветровой эрозии, о зонах охраны дикой природы.
Все статьи казались разумными, проникнутыми любовью к природе и вместе с тем - полезными, практичными. Но, насколько она смогла убедиться из собственного опыта пребывания здесь, все это было страшно далеко от среднего обывателя. Натан Сенатра и тут пытался плыть против течения.