Собираясь встать с табурета, обитого овечьей шкурой, Элеанор почувствовала, как Лукас придвигается ближе.
Она вздрогнула, он нахмурился.
– Вам холодно. Следовало бы накинуть жакет. Здесь как минимум минус шесть.
Элеанор не успела возразить. Он сдернул свой тяжелый черный плащ и накинул его ей на плечи. Ее окутало тепло.
Несколько секунд она не могла двигаться. В нос ударил пьянящий запах чистого мужского тела, и Элеанор утратила способность дышать. Она немедленно почувствовала себя по-дурацки, потому что не была женщиной, которая тает от одного галантного жеста. Наверное, на нее подействовали слова Лулу о флирте и сексе, и она стала сама на себя не похожа. И, конечно, эти чертовы коктейли…
Мистер Сладкоречивый оперся локтем о стойку бара, чем привлек ее внимание к рубашке, которая натянулась на его широкой груди. Взгляд Элеанор опустился ниже – на тонкую талию, а затем на прекрасно сшитые черные брюки. Идеально начищенные ботинки ручной работы дополняли облик. У Лукаса Кузнецова был элегантный и в то же время опасный вид.
Элеанор снова посмотрела на его лицо и порадовалась разноцветному освещению бара, которое, как она надеялась, скрыло румянец, окрасивший ее щеки. Играла музыка, и она сделала вид, что увлеченно ее слушает.
На губах мужчины мелькнула слабая улыбка, говорящая о том, что ей не удалось его одурачить. Элеанор сбросила плащ и встала. Благодаря ее высоким каблукам их глаза оказались на одном уровне. Она протянула плащ Лукасу.
– Мне он не нужен.
Лукас прищурился, оценивающе глядя на нее.
– Вряд ли это платье такое уж теплое.
Элеанор вздернула бровь, решительно не желая стать жертвой его потрясающей внешности. Но, конечно, он был прав: тонкое шерстяное платье не годилось для низкой температуры ледяного бара, но, пребывая всю ночь в состоянии возбуждения, Элеанор этого не замечала. И у нее был жакет. Она только не могла вспомнить, где его оставила.
– В любом случае вас это не касается.
Он тоже поднял брови и согласился:
– Разумеется.
– Да. – Она иронично улыбнулась, потому что хотела показать, что он напрасно тратит время, пытаясь ее подцепить – если таково его намерение, Впрочем, иначе не объяснить комплименты и попытки завязать с ней разговор. – Надеюсь, вам понравится в ледяном баре. Мы будем рады увидеть вас снова в любое время, но… – Элеанор нахмурилась, когда Лукас откинул голову назад и рассмеялся. – Вас что-то забавляет?
– Только то, что вы холоднее и колючее, чем стойка бара, на которую я опираюсь.
Он поднял руку, и они оба взглянули на мокрое пятно под его локтем. Элеанор собиралась произнести что-нибудь поучительное насчет того, что не следует опираться на лед, но внезапно осознала, насколько он высок и широкоплеч.
– И я, похоже, вас оскорбил, хотя это не входило в мои намерения, – непринужденно продолжал он. – Я забыл представиться. Меня зовут Лукас Кузнецов.
– Я знаю, кто вы. – Эти слова вырвались у Элеанор раньше, чем она успела прикусить язык.
Лукас уловил оскорбительный намек в ее тоне. Может, то замечание, которое он услышал, подходя к стойке бара, действительно касалось его?
В глазах Элеанор вспыхнули искорки, и Лукас рассеянно отметил, что они орехового цвета, а не карие, как ему сначала показалось. Потрясающие глаза с немного восточным разрезом.
Зайдя в бар и увидев Элеанор, он решил, что она ничем не примечательная женщина. Она сидела на стуле в черном классическом платье. Единственным ярким пятном были оранжевые ботинки, в которых лодыжки выглядели в два раза толще. И какие-то странные палочки такого же цвета торчали в ее волосах, собранных в аккуратный узел. Затем их взгляды встретились в зеркале, и на несколько секунд он утратил способность мыслить. Лукас вгляделся в нее пристальнее. Он ждал, что ясные глаза Элеанор просигнализируют об интересе, который он у нее вызвал, – женская реакция, к которой он привык. Но в них не отразилось ничего. Вместо этого лицо ее исказила легкая гримаса, словно ей показали какую-то мерзость. Затем она отвела взгляд.
Его эго было уязвлено столь явным безразличием, но Лукас решил, что она просто не знает, кто он такой. Как только Элеанор станет об этом известно, она будет более чем счастлива поговорить с ним. И может быть, согреет ему постель – если на то будет его воля. При других обстоятельств его, вероятно, привлекли бы тонкие черты лица Элеанор, полные губы и кошачьи глаза, но сегодня у него были другие планы, и занятия любовью в них не входили.
Ее отказ он воспринял не иначе как ответ избалованной богатой дамочки – из тех, кто уверен, что родословная – это все.
Но его восхитил дизайн "Гласьера". Лукас убедился, что квалификация Элеанор позволит ей поработать в его проекте. Однако сначала нужно ее заинтересовать. И перспектива не показалась ему неприятной.
– Я вам не нравлюсь, мисс Харрингтон?
– Я не испытываю к вам антипатии, мистер Кузнецов. – Элеанор неискренне улыбнулась и расправила свои хрупкие плечики. – Почему вы должны быть мне несимпатичны, если я вас практически не знаю?
Да, он ей точно не нравится.
– Думаю, вы лжете, мисс Харрингтон, – мягко сказал Лукас.
Лулу поставила перед ним рюмку водки, не обращая внимания на шокированное восклицание Элеанор. Лукас осушил рюмку одним глотком, ощутив обжигающее тепло.
– Нет, не лгу.
– Лжете. По какой-то причине вы не только осудили меня, но и вынесли мне приговор, хотя, по вашему собственному признанию, мы не знаем друг друга.
– Разве это не похоже на то, как вы вынесли приговор нашему отелю два года назад, когда провели в нем всего лишь одну ночь? – с вызовом спросила Элеанор.
Лукасу наконец стала понятна причина ее враждебности. Каким-то образом Элеанор стали известны его комментарии по поводу их отеля во Флориде. Но извиняться он не собирался. Он провел ужасную ночь на жестком матрасе, а утренний кофе был холодным. В довершение ко всему служитель ошибся с парковкой его машины, в результате чего ему пришлось заплатить сверх счета.
– Мои претензии были оправданными, мисс Харрингтон. Ваш отель предоставил услуги, не соответствующие стандарту, о чем я и сказал.
– Прессе? – Элеанор наморщила свой милый носик. – Я отнеслась бы к вам с большим уважением, если бы вы отметили это в книге жалоб, однако вы объявили об этом на весь мир. А вам известно, что после этого заполнение наших отелей снизилось на двадцать процентов на целых шесть месяцев?
Лукас почувствовал, что его охватывает раздражение.
– Не думаю, что это мое влияние, хотя, разумеется, я польщен, если вы так считаете. А может, проблемы с недостаточным заполнением отелей вызваны ошибочной политикой руководства?
– Готова поспорить, вам очень хочется в это верить.
– Если вам станет легче, я не думал, что мои комментарии просочатся в прессу, – заметил Лукас. – Более того, я вообще узнал об этом только от вас.
– Как вы могли не знать? – Элеанор неохотно присела на краешек табурета, осознав, что они привлекают к себе любопытные взгляды посетителей бара.
– Я не читаю прессу. Я плачу сотрудникам, чтобы они указывали мне на публикации, которые, по их мнению, требуют моего внимания. Определенно, это было не слишком большое событие, и они решили, что мне не стоит об этом знать.
– Определенно. – Элеанор подняла точеный подбородок. – Доброй ночи, мистер Кузнецов.
– Подождите! – Лукас протянул руку и ухватил ее за тонкое запястье чуть повыше края перчатки. – Значит, основываясь на моих справедливых претензиях, вы предположили, что я плохой человек?
"Так оно и есть", – подумала Элеанор. Он живет так, словно ему принадлежит мир. И уж совсем некстати ей в голову пришла странная мысль: жалко, что под руку с ним на том показе мод шла потрясающая модель, а не она.
– Я имею право на свое мнение, – твердо проговорила Элеанор.
– Да, имеете. И к счастью для вас, на меня произвел впечатление дизайн этого ледяного бара. Я готов продолжить с вами разговор.
И как прикажете это понимать?
– Почему меня должно волновать ваше мнение относительно "Гласьера"?
– Потому что у меня есть для вас предложение.
Предложение? Он считает ее дешевкой?!
– Мне не интересно, – равнодушно бросила она.
Лукас покачал головой.
– Ну и ну, мисс Харрингтон. Не стоит спешить с выводами. – Он окинул Элеанор взглядом, отчего по ее телу пробежала жаркая дрожь. – Хотя я мог бы рассмотреть и такое предложение, если вы этого желаете.
"Эта дрожь, – мрачно подумала Элеанор, – не что иное, как раздражение".
– Не желаю, – отрезала она. – Более того, мистер Кузнецов, какое бы предложение вы ни сделали, меня ни одно не заинтересует. Вам ясно? – Она высвободила запястье из его крепкой хватки.
Лукас не ждал, что получит столько удовольствия от поездки в Сингапур.
– Знаете… Как бы поточнее выразиться? Вашему полу свойственно принимать решения под влиянием эмоций, – протянул он, приходя в восхищение от того, что ее глаза сверкнули, а щеки окрасились румянцем.
– А… Как бы поточнее выразиться? А вашему полу свойственно не принимать "нет" в качестве ответа, – парировала Элеанор.
– Туше, мисс Харрингтон. – Лукас протянул руку. – Может, начнем все заново?
– Не вижу необходимости.
– Как я уже сказал, у меня есть возможность предложить вам работу, и я хотел бы это обсудить.
– Работу? Вы шутите?
– Я никогда не шучу, если речь идет о бизнесе.
– Ну, у меня уже есть работа.
– На которой вас беспощадно эксплуатируют.
– Кто вам сказал?
Лукас едва не покачал головой, заметив ее потрясенный выдох. Неужели эта женщина не умеет скрывать свои эмоции?
– Томасо Коралетти.
Элеанор склонила голову набок.
– Откуда вы знаете Томасо?
– Он строит для меня корабли.
– Что ж, вы меня порадовали, – фыркнула Элеанор. – На секунду я подумала, что его вкус в отношении выбора друзей ухудшился.
Лукас улыбнулся. Если Элеанор пыталась настроить его против себя, то у нее это не получилось. Более того, чем грубее она себя вела, тем ярче сверкали ее красивые глаза, и тем больше она его волновала. Это удивило мужчину. Может, Мария права, и ему в самом деле нужно найти… э-э-э… бисквит? На время.
– Томасо считает вас одной из самых талантливых своих студенток. По его мнению, вы идеально подойдете для проекта, над которым я работаю.
– Что ж, с его стороны, это очень мило, но вы зря потратили время, приехав сюда, потому что…
– Послушайте, мисс Харрингтон, – нетерпеливо перебил ее Лукас. Его почему-то чертовски влекло к ней… – Вы выразили свое неудовольствие по поводу того, что я позволил себе нелицеприятно высказаться в адрес ваших отелей, и я принял это к сведению, но бизнес есть бизнес. Было бы ошибкой мешать его с личными симпатиями и антипатиями.
– Прошу прощения? – Элеанор вздернула подбородок. – Вы намекаете, что я занимаюсь этим?
Кажется, он наступил на больную мозоль.
Элеанор быстро встала – слишком быстро – и потеряла бы равновесие, если бы Лукас не успел ухватить ее за локоть.
– Что вы делаете?! – задохнулась она. – Отпустите!
Лукас медленно отвел руку.
– Приношу свои извинения, – протянул он, немного нервничая оттого, что в нем вспыхнуло желание снять перчатку и коснуться ее обнаженной кожи. Он снял перчатку. – Или мне нужно было позволить вам упасть? – насмешливо продолжил он. – Неужели вы рьяная феминистка?
– Очень смешно!
Дав себе мысленный подзатыльник, Лукас вернулся к стоявшей перед ним проблеме.
– А может, вы просто не уверены, что справитесь с этой работой?
Элеанор возмутило нахальство этого человека. Сначала он оскорбил ее бизнес, а теперь оскорбляет ее саму. Она собиралась поставить его на место, но заработал большой потолочный вентилятор, и поток холодного воздуха остудил ее пылающие щеки. От ветра несколько локонов упали ей на лицо.
Сняв перчатку, она подняла руку, чтобы убрать их, и ее пальцы соприкоснулись с его теплыми пальцами. На миг Элеанор утратила дар речи. В ней вдруг вспыхнуло сексуальное желание. Словно очнувшись от глубокого сна, тело ожило. Ее взгляд помимо воли опустился на его великолепно вылепленные губы.
– Ледяной отель, – негромко произнес Лукас, задерживая свой взгляд на ее губах.
Казалось, он прочитал ее мысли, а думала она о том, как преодолеть разделявшее их расстояние и поцеловать его.
Испытывая раздражение, негодование и усталость Элеанор посмотрела на него в упор.
– Прошу прощения?
– Я возвожу ледяной отель, но мой архитектор только что уволился. Я хочу, чтобы вы завершили дизайн.
Ледяной отель? Целый ледяной отель? В Элеанор вспыхнул жгучий интерес. Год назад она попыталась уговорить Изабелл построить такой отель в Канаде, но сестра сочла проект напрасной потерей времени и денег.
– Почему ваш архитектор уволился?
– Потому что его эго оказалось больше, чем его талант.
На губах Элеанор появилась кривая улыбка.
– Уверена, у него другая точка зрения на сей счет.
– Возможно. – Лукас медленно улыбнулся. – Но я вижу, что мне удалось завладеть вашим вниманием.
Вспыхнув при виде победного блеска в его глазах, Элеанор покачала головой.
– Какую именно букву в слове "нет" вы не понимаете, мистер Кузнецов?
– Я плохо воспринимаю ответ "нет" в целом.
– В таком случае вы не потеряли время зря, потому что вам скоро преподадут важный жизненный урок. В любом случае, моя сестра на это никогда не согласится.
Изабелл была разозлена его безапелляционными комментариями двухлетней давности даже больше, чем Элеанор.
– Что ж, жаль. – Лукас пожал плечами. – В таком случае, мне, видимо, следует встретиться со Спенсером Чатсфилдом и узнать, что он может для меня сделать.
Спенсер Чатсфилд? Этот человек не нравился Изабелл еще сильнее. Что Лукасу известно об их вражде?
– Я должна воспринимать это как угрозу? – недоверчиво спросила она.
– Я никогда не угрожаю. – Его ленивая усмешка сказала ей, что он уверен в победе. – Я поселился в тысяча шестом номере, если вы передумаете.
– У нас нет тысяча шестого номера.
Усмешка превратилась в снисходительную улыбку. Его следующие слова заставили ее задохнуться.
– Номер тысяча шесть в "Чатсфилде".
Элеанор заморгала, а Лукас неспешно отошел от бара. Непринужденная грация его движений приковывала к себе и мужские, и женские взгляды.
Надутый! Мерзкий!
– Кажется, температура повысилась, – заметила Лулу.
Элеанор нахмурилась.
– Ты видела мой телефон?
– Да. – Лулу потянулась к ледяной полке. – Я положила его туда, пока ты увлеченно беседовала.
Взяв телефон непослушными холодными пальцами, Элеанор попыталась набрать номер Изабелл. В Нью-Йорке еще было рано – если, конечно, ее сестра в Нью-Йорке, – но она не смогла до нее дозвониться.
Неужели Лукас Кузнецов в самом деле вступит в контакт с Чатсфилдом по поводу своего ледяного отеля? И что скажет Изабелл, узнав, что Элеанор отказалась от этой работы?
"Я в тысяча шестом номере, если вы передумаете".
Надутый, мерзкий…
Раздраженная Элеанор глотнула воды, стукнула стаканом о стойку и только тогда сообразила, что это была не вода.
Лулу несколько раз хлопнула ее по спине, пока она кашляла.
– Милая, это была неразбавленная текила, – укоризненно сказала она.
Элеанор промокнула платком глаза.
– Но она в стакане для воды, – выдавила она.
– У нас закончились рюмки.
Отлично! Теперь у нее внутри полыхает пожар. Что еще может пойти не так сегодня ночью?
Глава 2
Через десять минут Элеанор сидела в такси перед главным входом в сингапурский "Чатсфилд".
Она посмотрела в окно, пытаясь разглядеть, не скрываются ли в тени папарацци. К счастью, таковых не наблюдалось. Швейцар в униформе открыл для нее дверцу.
Решив, что самый безопасный способ проникнуть незамеченной – это вести себя так, словно она еще одна припозднившаяся гостья, Элеанор уверенно улыбнулась швейцару, проходя мимо.
Миновав стеклянные двери, она пересекла целый акр белого с голубыми прожилками мраморного пола, направляясь к сверкающим лифтам и надеясь, что никого из Чатсфилдов не встретит. Если она столкнется с одним из них, это будет ужасно.
К этой минуте Элеанор возненавидела Лукаса Кузнецова еще сильнее – за то, что по его милости она оказалась в столь унизительной ситуации. Она с облегчением выдохнула, когда двери лифта закрылись, оставив ее наедине с зеркальными стенами.
Одна задача выполнена успешно. Может, остаток ночи пройдет в том же ключе?
Элеанор помедлила, изучая свое отражение, и убедилась, что ее прическа в порядке. Она ни за что не встретится со сладкоречивым мистером Кузнецовым на его территории, выглядя при этом, как выжатый лимон.
Удовлетворенная своим видом Элеанор посмотрела на панель с кнопками и уже не в первый раз подумала, что, наверное, стоило отложить эту встречу до утра. Однако она вряд ли сможет уснуть, когда в ее голове продолжают крутиться слова Лулу о возможности развлечься. К тому же какая-то шкодливая черта ее характера, о которой она до сих пор не подозревала, надеялась, что ее приход разбудит Лукаса – хоть какая-то плата за его высокомерие.
Увы, Лукас не спал. Открывая дверь, он одновременно разговаривал по телефону и жестом пригласил ее войти в номер. Элеанор заметила, что он закатал рукава рубашки до локтей, и заставила себя не восхищаться его сильными руками. Ну и что из того, что у него красивое тело? Это не делает его привлекательнее. Чтобы заинтересовать ее, красивой внешности и денег недостаточно.
– Надутый козел, – пробормотала она, проходя мимо Лукаса и останавливаясь в центре просторной гостиной.
Ее как профессионала восхитили элегантная мебель и дизайн комнаты.
Продолжая разговаривать по телефону, Лукас склонился над низким кофейным столиком, стоящим между двумя большими диванами, и нажал на несколько клавиш лэптопа. Повернув экран к Элеанор, он предложил ей присесть.
– Взгляните на это, – произнес он и снова сосредоточился на разговоре.
"Грубиян", – подумала Элеанор. Его наглость наверняка вызвана уверенностью в том, что он выиграл. Она собралась было проигнорировать лэптоп, но тогда ей пришлось бы смотреть на Лукаса, а этого Элеанор хотелось меньше всего. И, кроме того, напомнила себе девушка, она пришла, чтобы не позволить ему предложить работу кому-нибудь из компании "Чатсфилд". Хотя вряд ли Изабелл обрадовалась бы, узнав, что она творит. Ей стало некомфортно. Элеанор обожала сестру и никогда не сделала бы ничего, что могло бы ее расстроить.
Через минуту перед ней стояла бутылка воды. Элеанор подняла глаза, и на губах Лукаса заиграла улыбка, словно он знал, какие в ней бурлят эмоции. Но это немыслимо!
– Извините за телефонный разговор. К сожалению, бизнес никогда не спит.
Упоминание о сне заставило ее подумать о кровати и усталости. А еще о Лукасе. Элеанор покачала головой, избавляясь от мыслей, которые ничем другим, кроме текилы, объяснить было нельзя.
– Не хотите ли кофе? У вас такой вид, что чашечка вам не помешала бы.
– Спасибо, – процедила Элеанор сквозь зубы. Даже если бы ей до смерти хотелось кофе, она ни за что не приняла бы его от Лукаса. – Я отлично себя чувствую.