Я чувствовал её охладевший интерес, как если бы наблюдал, как утихает пожар. "Я сожалею", сказала она, её голос казался более твёрдым, менее соблазнительным. Я просто не вижу выхода. Поэтому ты должен немедленно уйти, а продолжу работу своей жизни.
"Я должен увидеть, как ты уничтожишь свой список", сказал я стальным голосом.
Жюстин посмотрела на меня с удивлением, затем запрокинула голову и рассмеялась. Не типичная реакция на требование сиккера. Тогда она остановилась и посмотрела на меня, задумавшись. "Знаешь, что я тебе скажу", сказала она. "Я уничтожу мой список, если ты останешься здесь и станешь моим любовником."
Ну, такие предложения я не получаю каждый день. "Я сожалею", сказал я. "Но это точно не вариант."
Она одарила меня прохладной улыбкой."Тогда ты должен уйти сейчас и ни один из нас не получит то, что хотел."
"Список", сказал я.
Её гнев вспыхнул, как я и ожидал в конечном счёте. "Слушай, убирайся из моего дома", сказала она. "Ты Сиккер для совета, но для меня ты ничто и не имеешь надо мной власти. Убирайся."
"Почему ты не видишь, как это опасно?", в отчаянье огрызнулся я. "Не видишь, как невероятно заманчиво контролировать кого-то, только потому, что ты можешь?"
Что-то промелькнуло в её глазах и я подумал, не поражённый нерв ли?
"Я выше таких искушений", выплюнула она.
"Никто не выше этого искушения", почти кричал я. "как ты получаешь эти настоящие имена, Жюстин? Можешь ли ты глядя мне в глаза, честно сказать, используешь ли тёмную магию?"
Искра пробежала по глазам Жюстин; она не догадывалась, что я знал. Её рот открылся и мгновение она казалась ошеломлённой. И так же быстро она оправилась. "Я не знаю о чём ты говоришь", сказала она тихим голосом. "Тот, кто тебе об этом рассказал лжёт."
"Не трать моё время, Жюстин."Я подошёл ближе, повысив голос. "Теперь ты уничтожишь список или его уничтожу я."
Она неожиданно выбросила руку вперёд, шипя заклинание. Инстинктивно я заблокировал его. Это было главным в Викке, подобно хлопанью дверью или подвешиванию. Но этого было достаточно, чтобы мне понять, что я должен оказать давление. Я поёжился, я надеялся избежать этого. Но стало ясно, что Джюстин необходимы конкретные примеры, прямо у неё перед глазами, другую точку зрения.
"Nisailtirtha," пропел я мягко, гляда как в воздухе прорисовывается её руна. "Nisailtirtha," пел я её имя, чувствуя как проявляются очертания в воздухе между нами. То, что я делал было очень серьёзной вещью. Чувствовал я себя крайне неуютно.
Через комнату глаза Жюстин расширялись в ужасном потрясении, и она быстро начала посылать блокирующие заклинания. Конечно, всё это было бесполезно. Потому, что я знал её истинное имя. Это давало соблазнительную власть.
"Nisailtirtha",сказал я с нежным сожалением. "Ты в моей власти. В моей абсолютной власти."
Она фактически корчилась от гнева и смущения передо мной, но ничего не могла сделать. Я подошёл к ней ближе, достаточно близко, чтобы почувствовать её ярость, панику, достаточно близко, чтобы почувствовать запах апельсина, корицы и страха. "Ты видишь", сказал я нежно, наклоняясь к её уху, зная, что я на восемь дюймов выше, на шестьдесят фунтов тяжелее: мужчина. "Теперь я могу заставить тебя сделать что-нибудь, всё, что угодно."
Звук удушья вырвался из её горла, и я знаю, что если бы она была свободна, она попыталась бы меня задушить. Но я держал её на месте одной только мыслью. "Ты думаешь это хорошо, что я имею власть над тобой, зная твоё истинное имя? Nisailtirtha?Я могу заставить тебя поджечь библиотеку."
Она вдохнула, глядя на меня так, будто только что перед ней появился чёрт, натянутый стонущий звук вырвался из её горла. Я ненавидел подобные угрозы и конечно не заставил бы её что-то сделать, против её воли, даже уничтожить её список. Если бы я это сделал, власть захватила бы меня. Но я хотел испугать её, ужасно напугать её. В моей карьере Сиккера, я делал гораздо более страшные вещи.
Я сказал, "Теперь я знаю твоё имя, я могу продать его. За самую высокую цену. Твоим врагам. У всех есть враги, Жюстин. Даже у тебя."
Она смотрела так, как будто вот-вот выскочит из кожи. "Nisailtirtha,я могу сделать так, что ты расскажешь мне любой секрет, который когда-либо у тебя был." Слёзы покатились по её щекам и я знал, что она рыдает от разочарования и страха. Она совсем не знала меня. Я ненавидел это, ненавидел то, какая она упрямая. Я продолжил. " У тебя есть какие-нибудь секреты, Жюстин? Всё, о чём ты не хотела бы, что бы я знал?"
Хныканье вырвалось наружу и одна рука едва сжалась. "Теперь", прошептал я, обходя её сзади, что бы она не смогла меня видеть, "я могу заставить тебя уничтожить твой список настоящих имён. Или я могу освободить тебя, и ты уничтожишь его самостоятельно, выбирай. Как ты думаешь, как будет лучше?"
Я отпустил её на столько, чтобы она смогла говорить, и она выпустила свои рыдания. "Я уничтожу его", воскликнула она. Я попытался не думать о том, чтобы поцеловать её.
"Я верю твоему обещанию", сказал я и отпустил её. Она рухнула на диван, будто я обрезал её верёвку. Она схватила одного из котов и прижала его к груди, пытаясь убедиться, что я не убил его.
"Я верю твоему обещанию, потому, что знаю твоё настоящее имя", сказал я торжественно. "У меня есть контроль над тобой, абсолютный непоколебимый контроль, на всю оставшуюся жизнь."
Мучительные рыдания сотрясали её и еслиб я не был сиккером, я бы заключил её в свои объятия.
"Истинные имена это опасно", сказал я. "Это вид контроля над всем и каждым в твоём списке. Это хорошо? Тебе нравится, что я знаю твоё настоящее имя? Или это нейтральные, подобные чистым, знания? Или это кажется недостаточно…тёмным?"
"Ты кажешься полным ублюдком", сказала она всё ещё плача. Её кот извивался, пытаясь выбраться из объятий, но Жюстин крепко держала его, смачивая шерсть слезами.
"Знаешь что? Я кажусь полным ублюдком, потому что знаю твоё настоящее имя."
Она ничего не ответила на это.
14. Дорога домой
Я ненавижу его. Он ушел, а я все еще дрожу от ярости. Я не могу поверить, что Хантер Найэл просто взял и разрушил мою жизнь. Сначала я влюбилась в него, сильно, но не смогла получить его, даже с заколдованным поцелуем. Затем его оскорбительный, глупый, бессмысленный доклад идиотскому совету. Перевоспитание! Да я более образованная, чем любой член совета! Я не могу поверить, что Хантер, который был таким многообещающим, оказался такой пешкой, таким близоруким. Какое разочарование - хотя я все еще надеюсь, что он поймет мою точку зрения. Но сегодня, о, я добавила Хантера в мой список - не в список истинных имен, а список людей, которые обидели меня и мою семью.
Как он узнал моё настоящее имя? Как возможно получить такие знания? Если кто-то сказал ему об этом, значит тот человек тоже знает его. Я чувствую себя совершенно беззащитной. Я не хочу переезжать отсюда, это прекрасный дом. Но теперь я знаю, что по крайней мере два человека, может больше, знают моё настоящее имя. Как я смогу когда-нибудь снова спать спокойно?
Мой дом все еще пахнет дымом. Хантер и я выполнили заклинание, которое позволяло уничтожить список. Потом я сожгла список в камине, плача, когда наблюдала как пламя облизывает края, заставляя пергамент скручиваться. Он был прекрасным, и я с таким трудом работала над ним, с сусальным золотом и каллиграфией. Хантер стоял, сложив руки на груди, той жесткой груди, что я чувствовала. Его лицо было освещено огнем, и самым ужасным было то, что я могу сказать, что он сожалел, уничтожая что-то такое красивое. Наблюдать это на его лице было невероятно раздражающим, потому что он только показал мне снова, как много возможностей было заложено в нем, как близко он был к тому, чтобы быть именно тем, в каком я нуждалась.
Я знаю это. Я никогда не увижу прежднего Хантера Найэла, ни он меня. Сейчас мне надо работать.
- Ж. К.
Я почувствовал себя лучше, когда мы были в 50 милях от Жюстин. Та последняя сцена оставила во мне горькие чувства, всевозможные противоречивые эмоции. Но я был рад, что список был уничтожен и рад, что у меня было присутствие духа, чтобы проверить также ее компьютер. Там было не очень много - только несколько файлов, которые она была вынуждена удалить. Я должен был сделать добавление к своему докладу.
Отец ничего не сказал обо всем этом - если у него и было мнение, то он держал его при себе. По дороге обратно в свой город он казался задумчивым, озабоченным.
В Сэнт Жером Дю Лак я остановился в винном магазине и взял несколько картонных коробок. Затем, уже в доме, в помог отцу упаковать его некоторые вещи, которые стоило сохранить - некоторые книги, шерстяная шаль мамы, ее блокноты и бумаги. У него почти не было одежды; ничего из мебели не было пригодно для чего-либо, кроме мусорного ведра; у него не было предметов искусства или безделушек. Это заняло у нас едва ли пол часа, но даже пол часа сделали меня нервным. Чем дольше мы здесь были, тем более нервным отец, казалось, становился. Он поглядывал на входную дверь, как будто хотел удрать. Я бросил его вещи в багажник своей машины и подтолкнул его к ней, прыгнул на свое сидение и поехал оттуда так быстро, как мог, чтобы вся моя выхлопная система не полетела.
После того, как мы были на дороге в течении 6 часов, я почувствовал себя спокойнее. Отец жалко свернулся в своем кресле, как будто процесс покидания этой области был физически и эмоционально болезненным.
"Мы остановимся скоро", сказал я ему, это были первые слова, которые любой из нас сказал за часы. "Мы можем снять комнату на сегодня, тогда завтра мы вернемся в Видоуз Вэйл к концу дня. Я думаю тебе понравится там. Это старый город, поэтому у него есть определенный характер. Я позвоню Скай и верну ее из Франции. Ты будешь так удивлен, когда увидишь ее. Помнишь, какой она была коротышкой? Она довольно стройная и высокая теперь".
Я болтал, практически непохожий сам на себя, пытаясь заполнить тишину. Кое что пришло мне в голову, то, что я должен был сказать. "Отец. Я хотел сказать тебе. Мне было трудно с Жюстин тогда там, но знание ее истинного имени сместило баланс. Я не знаю, что бы она сделала, если бы я не смог использовать его. Поэтому, спасибо".
Отец кивнул. "Давным давно я был сильной ведьмой", пробормотал он почти про себя. Он протянул руку к полу со своего места и взял несколько потрепанную книгу в переплете из черной ткани. Корешок книги был потрепанный и черные нитки свисали с него как усы.
"Что это?" спросил я.
"Я взял это из библиотеки Жюстин", сказал он.
"Ты что?" сказал я. "Ты стащил другую книгу у нее?"
"Я…конфисковал ее" сказал он. "Это мемуары ведьмы, который впервые создал темную волну еще в 1682 году".
"Ты шутишь".
"Он рассказывает о Горящих Временах и Войне между кланами…"
"Как было его имя?" перебил я, глядя в сторону от дороги, чтобы посмотреть на обложку книги еще раз.
"Чье имя?"
"Имя ведьмы, которая создала тёмную волну", вздохнул я. Это было ужасно, ужасное наследие- создание оружия массового уничтожения. С того времени кровные ведьмы жили в страхе. Стань на пути могущественной ведьмы, которая практикует тёмную магию, и вы могли бы быть следующей жертвой тёмных волн.
Дэниэл открыл книгу и нахмурился. "Не он, а она. Дай мне посмотреть здесь. Ее имя было - " он нахмурился. "Роуз МакЭван".
"МакЭван" прошептал я.
Как Кьяран МакЭван. Отец Морган.
"Она жила в маленьком городе в Шотландии" сказал мне Дэниэл. "У меня не было времени прочитать больше, но судя по началу книги, она просто подросток".
Часть семьи Морган была из Шотландии. "Как ты думаешь - это возможно, что она предок Кьярана МакЭвана?
Лицо Дэниела затуманилось. Он посмотрел на меня. "Это возможно. Скорее всего, я полагаю. То же имя, даже та же страна." Он нахмурился. "Это мог быть её предок, твоей- Мэри?"
"Морган". Черт возьми, он едва даже слушал меня.
Дэниел кивнул. "Не удивительно." Я испуганно повернулся к нему - что он хочет этим сказать? "Быть дочерью Кьярана МакЭвана- это тёмное наследие. Я бы не стал так просто доверять ей."
Гнев вспыхнул во мне. Кто он такой, чтобы говорить о доверии? Я должен был бороться, чтобы удержать себя под контролем. Вспомни, через что он прошел, продолжил я, говоря сам себе. Он был в бегах от Эмиранта 11 лет. Конечно он будет пугливым насчет Кьярана… и любого связанного с Кьяраном. Как только отец повстречает Морган, он будет впорядке, сказал я сам себе. А до тех пор, надеюсь, я смогу удержаться от удушения его всякий раз, когда ее имя было упомянуто.
"Но я доверяю ей, отец. У меня есть все основания на это. Она показывала себя мне снова и снова. "Я посмотрел на него, но было трудно оценить его реакцию. Выражение его лица не изменилось.
"Ну, это твое решение, парень." Взгляд отца вернулся к книге. "В любом случае, Жюстин никогда не должна была скрывать такую важную часть истории от совета. Кто знает, насколько полезным это может оказаться в возможной победе над темной волной? Совет должен увидеть это прямо сейчас".
"На самом деле они должны".
В целом, я чувствовал невероятное счастье и оптимизм насчет возвращения отца домой, чтобы жить вместе со мной и Скай, по крайней мере пока он не получит свое собственное место. Я представлял его через шесть месяцев, здоровее, тяжелее, способного действовать вокруг других людей. Если бы я мог как-то управлять, чтобы заставить это случиться, я бы почуствовал, что наконец-то отплатил ему за его отцовство, за то, что он сделал за первые 8 лет моей жизни. Хотя я был без него больше, чем с ним, по-прежднему, уроки, которые он привил мне в те годы, были основой всего, что я сделал с тех пор. Я был рад иметь шанс помочь ему теперь.
Конечно, я знал он иногда будет вынуждать меня совершенно выходить из себя - но я бы хотел иметь дело с этим.
В это же время завтра я увижу Морган - я надеялся. Я хотел бы позвонить ей сегодня вечером, чтобы сказать, что я уже еду домой. Я плохо себя чувствовал насчет того, что она должна была видеть, когда смотрела в магический кристалл, но я также не любил ее подглядывание за мной, если она действительно нуждалась во мне. С другой стороны, я не был с состоянии позвонить ей вообще. Поэтому я должен был понимать, как она должно быть переживала обо мне.
И я знал, что должен был рассказать ей о Жюстин и поцелуе. Я до сих пор не мог понять, почему я это сделал, и был не готов думать о том, как Морган отреагирует.
Я вздохнул. Я просто хотел увидеть ее завтра, поговорить, поправить все, нагнать. В моей груди фактически болело от желания держать ее, видеть ее глаза, вкус ее губ. Если бы она была со мной, эта поездка была бы настолько другой, гораздо более позитивной. Я бы не чувствовал себя таким сумасшедшим и не способным контролировать себя большую часть времени. И ничего бы не случилось с Жюстин.
Которая напомнила мне. Я должен был принять решенив в отношении совета. Я знал, что когда вернусь домой, у меня будет длинный разговор с Кеннетом. Мне становилось все более неудобно от власти совета - и их методов - и несмотря на то, что Жюстин была виновна, я чувствовал, что она была судима и признана виновной до фактов.
"Я должен позвонить Кеннету, когда мы вернемся домой", сказал я отцу.
Я хотел включить его в свою жизнь, даже довериться ему. Сделать так, чтобы он привык быть отцом снова.
"Да? Это тот, с кем ты обычно имеешь дело?"
"Да. Он был моим наставником, когда я впервые решил стать Сикером".
"Он хороший человек", сказал отец. "Он пытался помочь с Фионой, прежде чем она умерла".
Я нахмурился. "Что?"
"Ещё до Рождества", сказал отец, ещё раз посмотрев страдальчески. Я знал, Фиона была на грани. Я пытался сообщить тебе, что видел твой скраинг для нас, но получил отказ. Я был опустошён. В отчаянии я связался с Советом. Кеннет послал целителя, чтобы помочь. Мы все старались как могли, но в конце концов, она готова была уйти.
Я ехал очень тихо, в глубокой, внутренней тишине. Мой мозг начал взрываться и я отвел машину к обочине шоссе. Было темно, почти семь, и я оставил фары включенными.
"Что случилось?" спросил отец, глядя на капот автомобиля.
"Ты говоришь, что Кеннет знал, где ты был, еще до Рождества?" спросил я тихо.
"Да".
Я энергично потер подбородок, думая. В груди сжалось и мои челюсти стиснулись, когда истина просочилась до меня. Совет узнал, где были мои родители три месяца назад. Кеннет знал их местонахождение три месяца! Если бы он сказал мне, я бы смог приехать и увидеть мою мать, пока она была еще жива! Это знание ошеломило меня. Я мог увидеть мою мать живой. Я мог увидеть ее, поддержать ее.
Кеннет знал, и он не сказал мне. Почему
Я вспомнил. Рождество. У Морган и у меня было финальное раскрытие карт с Селеной Бэллтауэр и Кэлом Блэром. И затем мы уехали в Нью Йорк, чтобы найти Киллиана и Кьярана МакЭвана.
Могло ли это быть причиной? Мог ли совет хотеть задержать меня в Видоуз Вэйле чтобы помочь защитить Морган? Они решили, что не говорить мне предпочтительнее, чем дать мне выбрать возможность увидеть мою мать? Что если они забрали этот последний шанс у меня?
Это казалось так, думал я, глотая с трудом.
Если я был прав, совет относился ко мне как к ребенку, или пешке. Мной манипулировали, предали. Как они могли решать мою судьбу как в данном случае? Кто они были такие, чтобы принимать такое решение?
Трясясь, я вывел машину обратно на узкое шоссе. Внутри, я чувствовал, как будто мое сердце высохло в обгоревший кусок угля. Почему я работал на совет? Когда-то я абсолютно верил в них. А теперь? Я не знал больше. Я ничего не знал. Все что я знал, было - как быть Сикером. Если я не буду Сикером, что я буду делать?
"Все в порядке, сын?" спросил отец.
"Да", пробормотал я тихо.
Но я лгал. Ничего не было в порядке, совсем ничего. Я задавался вопросом, будет ли когда-либо все в порядке снова.
Конец.