- Ты думаешь, этот жест прижился случайно? - Вахрушев-старший хитровато посмотрел на сына, потом на Ирину. - Не-ет. Смотрите, все пальцы - отдельно. Нынче время разъединенности людей. Все хотят сами, отдельно - быстрее, дальше, больше. А варежка, - он стиснул пальцы в кулак, - это все вместе. Такое время придет. Значит, и для варежек тоже.
Ирина кивнула. Она хотела сказать, что только сейчас думала именно об этом. Но удержалась. Кирилл уже заметил, что она с его отцом слишком хорошо понимают друг друга.
- Но в варежках теплее, а если найти толкового дизайнера, то… - не отступала она.
Александр Иванович покачал головой.
- Опасное дело - опережать время. Не только сам много потеряешь, но и другим дорогу покажешь. Могут обойти на полкорпуса. Он усмехнулся. - Но мысль правильная, Ирина. Вполне возможно, что в Москве уже пора вязать варежки. - Он рассмеялся. - Хорошо звучит.
- В Москве их уже носят, - сказала Ирина. - В моде комплекты: перчатки, варежки, шарф.
- В Москве происходит и слияние компаний, а у нас пока ничего похожего. Мы отстаем от Москвы по световому времени, не важно, что по официальному времени совпадаем. Ты знаешь, прежде у нас с Москвой была разница в час? - Она кивнула. - Это было правильно. А ты обратил внимание, - Александр Иванович повернулся к Кириллу, - наша Ирина являет собой пример одной новой интересной тенденции?
Кирилл взглянул на отца. С недавних пор стало заметно, что подобные похвалы отца его странным образом задевают.
- Что за тенденция? - Он повернулся к Ирине. Накануне этого Нового года она опять отказалась оформить их отношения официально. - Ну и что такого необыкновенного?
Ирина вздрогнула.
- Своим появлением здесь, у нас, в Вятке, она подтверждает, что начинается новый период в отношениях столицы и провинции. На первое место выступает дело. Человек устремляется туда, где можно сделать его быстрее, дешевле, с наименьшими затратами.
Ирина кивнула. Она чувствовала особенное тепло от Александра Ивановича. Не мужское, не отцовское. А какое-то уважительно-человеческое. Как будто он ценит в ней то, чего не замечает - или делает вид, что не замечает, - Кирилл. Но… пользуется.
- Я заметил, у провинциалов больше нет безудержного стремления переселиться в Москву, - продолжал Александр Иванович. - Совершенно ясно, что деньги дешевле делать здесь. - Длинным указательным пальцем он потыкал воздух. - Те, кто правильно понимает ситуацию, уезжают в города вроде нашего. Здесь нет толпы. Ты, Ирина, защитишь диссертацию без всяких проблем.
Она кивнула.
- А вы заметили, как мало стали продавать квартир в нашем городе, надеясь купить угол в Москве? - Он усмехнулся. - Время, смущающее самонадеянных провинциалов, ушло.
Одна моя коллега продала квартиру из трех комнат в центре, а теперь кусает локти в комнатушке на подступах к Москве. Она потеряла не площадь, она потеряла свою среду… Что такое одна ночь езды на поезде до Москвы? Ляжешь в чистую постель, закроешь глаза в Вятке, а откроешь в Москве. - Он засмеялся.
Кирилл молчал. Не только потому, что внимательно слушал отца. У него были на то иные причины. Он ожидал, когда наконец отец скажет то, о чем они говорили в последние дни много раз.
- Но если мы кое-что понимаем лучше других, значит - должны действовать. - Теперь он посмотрел на Кирилла. - Я думаю, наш опыт в Москве, столь удачный благодаря Ирине, следует перенести на местную почву.
- Ты говорил с…
Отец поднял руку, словно запрещая ему называть имя. Ирина заметила этот жест, но не приняла запрет на свой счет. Она уже привыкла к тому, что Кириллов отец любит таинственность и недоговоренность.
- Мы должны найти новые варианты, повторить успех… Так выпьем за это!
Никто не отказался. Почему не выпить за то, чего хочет каждый?
- Накануне Нового года нас посетила большая удача, - сказал Александр Иванович. - Дай Бог - не в последний раз! Будущие поколения Вахрушевых должны жить при полном семейном коммунизме!
Все выпили. Бокалы опустели и стали прозрачными.
- Я как специалист по идеологии с дореволюционным стажем, - продолжал Вахрушев, - понимаю, что соединяет возвышенное и земное.
Пауза не затянулась. Быстро, будто опасаясь, что кто-то опередит, Кирилл бросил:
- Я тоже знаю. Деньги. - Голос прозвучал хрипло, хотя шампанское не было слишком холодным.
Все трое засмеялись.
Татьяна Михайловна подала голос из кухни:
- Сейча-ас… Ждите появления…
Хлопнула входная дверь.
- Жена, ты объявила выход на сцену нашего младшего? Я разочарован. Во-первых, я ждал пирог. А во-вторых, без одного участника каждому досталось бы больше… - шутил Александр Иванович. - А вообще, чему обязаны твоим возвращением, сын мой?
Павлик поднял брови и загадочно крутил головой.
- Хочу узнать, - сказал он, - кто из нас годится в миллионеры.
- Все, - сказал отец. - Ты тоже.
- Не-ет, папа. Все, да не все. Мы только что проверили нашу компанию. Никто не дотянул.
- Ты тоже нет? - Отец изумился. - Что за тест?
- Шурик, - подала голос мать. - Я ослышалась или тебя вдруг заинтересовало тесто? Песочное, какое еще…
- Да нет, мам, мы говорим про тест, а не про тесто.
- Понимаю, все мы думаем, что наше дело самое главное и занимает всех вокруг, - говорила она, внося пирог на большом зеленом блюде. - Вот. Тест, стало быть? Что за тест?
- Мы узнаем, кто потянет на миллионера в нашей компании. - Павлик суетливо листал журнал.
- Ну что ж, пока стынет пирог, - начнем, пожалуй, - объявил Александр Иванович. - Бумагу, Татьяна. На всех, - скомандовал глава семьи.
- Итак, ответы А, Б, В. Очки - после. Вопрос первый, - читал Павлик. - Как легче всего делать деньги? Работать с утра до ночи, рассчитывать на наследство, взбираться по ступенькам карьерной лестницы? Вопрос второй… Третий…
- Какие глупые вопросы, - бормотал Кирилл.
- Но это же игра, - отозвалась Ирина.
- Самое новогоднее развлечение в ожидании прикосновения к клубничному… ах… пирогу, - сказал Александр Иванович.
- Считаем очки, - объявил Павлик.
- Что вышло? Зачти, - потребовал от Павлика отец.
- У тебя, пап, - почти… Где-то ты прокололся. Еще бы одно очко…
- Ну, что ж, читай как есть, - нарочито печально вздохнул отец.
- Для тебя богатство - результат труда. Спекуляции на финансовом рынке - не твое. Твое главное дело - карьера и высокий пост. Всегда будешь при деньгах.
- И на том спасибо, - рассмеялся Александр Иванович.
- Ирина. Ух ты… Ирина-а! Вот кто у нас реальный миллионщик. Вы поглядите! - Павлик тыкал пальцем в журнал.
- Если вы еще не стали миллионером - это случайность, - бормотал он. - Станете. У вас коммерческий склад ума, и ваше дело - приумножать свое богатство.
- Если оно есть, - фыркнул Кирилл.
Ирина засмеялась.
- Какая неожиданность, - заметила она.
- Поздравляю, - сказал Александр Иванович. - Среди нас есть человек, а значит, всю нашу команду он сделает миллионерской. Так, а что у нас насчет Кирилла?
Павлик пожал плечами:
- Точно то же, что у тебя.
Кирилл улыбнулся:
- Труд, труд и…
- Карьера, Кирюша, кресло начальника. Разве плохо? - смеялся отец.
- Павлик, а что же ты не похвастаешься про себя? - спросила Татьяна Михайловна, занося нож над пирогом.
- Ну…
- Дай журнал, - приказал отец.
Павлик отдал.
- Понимаю, у тебя первый вариант. Чтобы все было по-честному, зачитаем и о тебе.
Павлик махнул рукой.
- Читай сам.
- У вас один способ разбогатеть. Брак, наследство, лотерея. Охо-хо! Сразу даю совет - лотерею отбрось. Та-ак, наследство. Не особо рассчитывай. Ты не один сын в семье. Тогда… женись, Павлик! Только прежде проверь свою очередную Манечку на этот тест!
- Есть ли у нее шанс, да? - Он искоса посмотрел на Кирилла и подмигнул ему. Тот отвернулся.
- Ну вот, всем все ясно, приступаем, - сказала Татьяна Михайловна.
Она наливала чай, клала куски пирога на тонкие тарелки.
Павлик торопливо выпил чаю и встал из-за стола.
- Я пошел, - сказал он.
- Тестировать Манечку? - с заметной долей ехидства спросил Кирилл.
- Некоторым хорошо, никуда идти не надо. И так все ясно, - дерзко ответил Павлик, помахал рукой и убежал.
За окном взрывались петарды, свистели мальчишки, пищали и квакали потревоженные машины. А потом все стихло. За столом - тоже. То ли все отяжелели от праздничного ужина, то ли игра смутила. Александр Иванович нажал кнопку пульта и впустил телеголоса. Они, казалось Ирине, тоже грохочут, как петарды, квакают, как сигнализация, свистят, как мальчишки.
Довольно скоро Ирина с Кириллом ушли к себе. Она упала на кровать и, засыпая, слышала голоса из телевизора снизу, из-за окна. Ей казалось, все они на каком-то своем языке пытаются что-то сказать, предупредить о чем-то. Но она не понимала этот язык.
3
- Антон, по-моему, ты уже все получил от должности участкового врача. - Нина Степановна сделала паузу. Потом, пристально наблюдая, как по-юношески заалели щеки сына, вкрадчиво добавила: - И даже больше.
Она видела, что он старательно выдерживает паузу, хотя на самом деле, судя по крепко сжатым губам, ему хочется ответить ей немедленно. Спорить или отрицать? Впрочем, то и другое потребовало бы объяснений, в которые вряд ли ему хочется пускаться. Наконец мать услышала осторожное:
- Допустим.
Она сказала:
- Предлагаю сменить работу. Переходи ко мне.
Казалось, засопел сам воздух в комнате.
- К тебе? Я - ученый… муж? - Антон громко фыркнул.
Нина Степановна позволила себе насмешливую вольность. Как могла она упустить такой пас?
- Уже не муж, потому что не ученый.
- Не понял. - Антон покрутил головой. - А кто я, по-твоему?
- Практик.
Серые, как у отца, глаза, смотрели в ее темно-карие. Она улыбнулась.
- Ты очень плотно… - она кашлянула, - сошелся с проблемой, которой я занимаюсь. - Антон хмыкнул. - Ты увидел, что значит несоответствие человека и его календарного, или, как еще называют, хронологического возраста.
- Ты о чем? - спросил Антон, тут же пожалев об этом.
- О тебе и Марине. Между вами одиннадцать лет календарного возраста. Но вы оба не чувствуете пропасти во времени.
- М-м-м… - неопределенно пробормотал он.
- Вы удивляетесь, ваши знакомые - тоже. Мнение других сковывает вас, мешает, настораживает. Но если бы вы и другие знали то, что знаю я… Особенно то, что мы узнаем с тобой вместе… В общем, я предлагаю работать со мной, Антон.
- Ну-ка, подробней, - с некоторой бравадой потребовал он.
Мать знала этот тон. Он означал, что сына не придется уговаривать. Азарт ко всему новому достался ему от отца. А тому - от его предков из небольшого северного поселения на Чукотке.
- Подробней - не сейчас, - сказала Нина Степановна. - Но главный посыл - пожалуйста: у каждого человека есть календарный возраст, то есть по паспорту. А есть настоящий, биологический. Они не всегда совпадают. Я полагаю, что биологический возраст Марины - намного меньше ее календарного. У тебя, наоборот, больше. Поэтому вы хорошо лади… - она осеклась, - ладите.
Антон усмехнулся:
- Считай, я уже начал работать у тебя.
- Передо мной поставили задачу и дают грант.
- Чего хотят от тебя? - спросил Антон.
- Хотели лекарства от старости.
Он хмыкнул.
- И ты взялась? - Антон запустил пятерню в пышные светлые волосы.
- Отказалась.
- Но тебе же дали грант? - быстро спросил Антон.
- Другие. Им я обещала вывести формулу скорости старения. Понятное дело, состоятельные люди хотят жить долго. - Она усмехнулась. - Очень долго. К тому же, я думаю, грантодателей подхлестнула недавняя новость.
- Какая? - Антон массировал пальцами темя, как будто старался убедить себя в том, что поступает правильно. На самом деле - почему не поработать у матери? В геронтологическом Центре медицинских технологий.
- Один генетик из Кембриджа кинул косточку всем страждущим, - усмехнулась Нина Степановна.
- А все на нее повелись?
Сын смотрел на лицо матери и удивлялся. Сейчас оно казалось моложе того, каким было только что. У нее самой возраст паспортный не совпадает с настоящим.
- Еще бы. - Она улыбнулась. - Он пообещал к 2100 году такие чудеса! Люди в развитых странах смогут жить пять тысяч лет.
- О-ох, - простонал Антон и поморщился. - Хорошо ли это?
Он быстро посмотрел на мать, которая двигала мышкой по коврику, на плоском экране менялись картинки. Он не всматривался в них, следил за пальцами матери, их движение почему-то занимало его. Длинные, ровные, молодые пальцы.
- Не думаю. На мой взгляд, гораздо интересней понять, как происходит старение. Когда начинается, с чего. Если выявить процесс, то в него можно вмешаться.
- Все понял. - Антон скрестил руки на груди, прошелся по комнате.
Толстый бордовый ковер, который давным-давно, еще в его детстве, отец привез с Чукотки, скрадывал шаги. Он ходил дома в туфлях на кожаной подошве - терпеть не мог тапочки в клеточку, над которыми всегда потешался отец. Но при нем у каждого в доме были меховые чуньки, как называла их мать. Северные родственники отца шили их из оленьих лапок. Когда не стало отца, чуньки очень скоро облезли, как будто поспешили следом за тем, кто был для них своим…
- Хорошо. - Антон подошел к столу и сел напротив матери. Теперь он видел ее лицо и тыльную серую сторону экрана. - Если я буду работать у тебя, что я должен делать?
- Ты поедешь в экспедицию на Чукотку. Давным-давно я хотела обследовать маленький северный народ. Начать с детей. Мне кажется, что очень рано, гораздо раньше, чем у нас, у них начинается процесс, который я изучаю…
- В Марково? - тихо спросил Антон, чувствуя, как по спине пробежала дрожь. Он тоже хотел попасть туда, где жили предки отца. Посмотреть мир, который представлял себе, сравнить вымыслы, домыслы с реальностью.
- Да, - сказала она. - Как ты знаешь, у отца только четверть юкагирской крови, - продолжала Нина Степановна, - но именно она сделала его сильнее и талантливее сверстников.
- Юкагиры - потомки древнейших людей Восточной Сибири, - пробормотал Антон строчку из какой-то этнографической книги. - Отец говорил, что они называют себя на своем языке "могучими".
Мать кивнула.
- Думаешь, биологический возраст зависит от климата? - спросил Антон.
- Ты сообразительный, - улыбнулась Нина Степановна. - Я в этом уверена. У меня есть то, что я называю "рыбой" формулы старения. Но ее нужно снабдить "мясом".
Антон почувствовал сильное жжение в груди.
- Я еду, - сказал он возбужденно. - За "мясом" для твоей формулы.
Он намеренно подчеркнул "твоей", потому что знал, как ревностно относится мать к своей теме. Она никого не впускает в нее и не впускала. Он - первый.
Нина Степановна догадалась, о чем он думает. Откинулась на спинку стула, сложила руки на груди и посмотрела на сына. Ее гладко причесанные волосы, все еще темные, без седины, блестели под люстрой.
- Скажу честно, Антон. Мне будет жаль, если все, что я наработала, придется отдать кому-то чужому. Мой, знаешь ли, биологический возраст тоже больше календарного. Поэтому я, как теперь понимаю, считалась талантливым молодым ученым. - Она сделала ударение на слове "молодым". Она усмехнулась. - Знали бы они, что на самом деле мои мозги и все остальное старше на десяток лет, чем должно быть по паспорту.
- Значит, если бы северные народы жили в других условиях, то продолжительность их жизни…
Мать подняла руку и поморщилась:
- Не так примитивно. Они развиваются быстрее, Антон, они опережают время. Я думаю, дело в этом. Причина? Скорее всего в особенностях биохимических процессов, на которые влияет и климат тоже. Твой отец умер не в шестьдесят два года, как по паспорту, ему, по крайней мере, было хорошо за семьдесят.
Антон кивнул, он чувствовал, что шея расслабляется и голова больше не испытывает напряжения. Обмякла спина.
Да, его мать всегда была проницательной. Но даже она не знала, как вовремя предлагает ему уехать.
Он закрыл глаза.
- Ты уже там? - тихо спросила Нина Степановна.
- Я вижу снег… лед… Берингов пролив…
- Смотри внимательней, Антон. Отец рассказывал, что его дед на собаках пересекал этот пролив. Он ездил на Аляску…
- Ага, к эскимосам, которых на Аляске называют инуитами.
Он услышал смех матери:
- Только не привози собачью свору домой, ладно?
Он тоже засмеялся и открыл глаза.
- Не привезу, - пообещал он.
Мать напоминала ему о том, как в детстве он однажды принес четырех щенков-дворняжек и объявил, что будет выращивать ездовых собак. Запрягать в санки. Вся семья долго пристраивала малышей в хорошие руки…
Но обещает один человек. А исполняет обещание - другой.
4
Антон Дубровин еще никогда не расставался с женщиной, с которой у него были долгие отношения. Потому не догадывался, что это труднее, чем сблизиться, - иной градус. Марина, замечал он, с некоторых пор как будто наблюдала за ним. Неужели ожидала развязки?
Если честно, Антон устал. Разница в возрасте висела над ними постоянно, каждодневно. Она как низкий потолок в доме: посмотришь, и пробирает тревога - вот сейчас опустится и придавит голову.
Эта разница мучила не столько его, сколько Марину. Она не позволяла Антону забыть, что между ними возможна только временная связь. Марина старше его на одиннадцать лет. С ней он познакомился в первый месяц работы участковым врачом.
В тот осенний день у него было несколько вызовов. Молодой и очень ответственный доктор требовательно и решительно позвонил в дверь. Он хорошо помнит кнопку - зеленая, квадратная, в самом центре - бледно-зеленая, от бесчисленных прикосновений.
- Вы доктор.
Он услышал женский голос за дверью, потом звон цепочки. Женщина не спрашивала, а утверждала. Открыла быстро, можно подумать, стояла за дверью.
- Входите.
Антон переступил через порог и остановился.
Женщина была маленькая, худенькая. Голова показалась ему большой для слишком тонкой шейки и узких плеч. Но когда присмотрелся, понял - это иллюзия, она возникла из-за оранжевого облака мелких кудряшек. Антон невольно зажмурился, чтобы избавиться от неожиданного видения. Ему вдруг показалось, что это не волосы, а рыхлый клубок тонких золотистых змеек.