– Н-да, история, – сказал Савелий Иванович. – Ты, конечно, поступил по – детски, Кирилл. Не умнее ли было все тогда рассказать мне? Но в принципе я тебя понимаю. А за Марику не волнуйся. С этим мы разберемся. Главное, что Дарк в наших руках и все его связи будет выявить не так уж сложно. Где твой диктофон или на что ты там записывал? Давай, приобщим к делу.
– Его посадят пожизненно? – спросил Кирилл, доставая из нагрудного кармана куртки маленький диктофон и протягивая его Савелию Ивановичу.
– Это суд решит, – хмуро ответил тот. – Но его должны проверить на психическую нормальность. А тут, боюсь, признают…
Он замолчал.
– Психически больным? – продолжил Кирилл и встал, глядя на Марику. – И тогда?
– Лечиться отправят, – тихо ответил Савелий Иванович. – Таковы законы. Я же тебе, помнится, рассказывал о раздвоении личности. А тут все может быть. Но это уже медики решат.
Марика вновь заплакала. Кирилл обнял ее. Она уткнулась ему в плечо.
– Вот что, ребятки, – сказал Савелий Иванович, – понимаю, что после такого потрясения вам неплохо бы к психологу. Может, препараты даже какие-нибудь необходимо принять.
– Нет! – в один голос воскликнули они. – Мы домой!
– Девятый час, – пробормотал Савелий Иванович, глянув на часы. – Давайте я вас развезу.
– Мы не хотим расставаться, – одновременно проговорили они, глянули друг на друга и впервые за сегодняшний вечер улыбнулись.
– Ох уж эти дети! – заметил Савелий Иванович. – И что родителям скажете?
– А пусть Марика у меня побудет, – предложил Кирилл. – Мать на сутках, отец в гараже с дружками. А завтра все равно выходной, в лицей не нужно. А вы уж что-нибудь скажите Марии Андреевне.
– Ой! Как я хочу побыть у Кирюшки! – обрадовалась Марика. – И еще завтра можно весь день вместе провести!
– Спать-то хоть по отдельности будете? – строго спросил Савелий Иванович.
– Мне вообще-то уже шестнадцать! – заметила Марика. – И такие вопросы я могу решить самостоятельно.
– Да нет у нас ничего такого, – тихо сказал Кирилл. – Не беспокойтесь!
– Вот и славно! – вздохнул тот. – Тогда поехали?
Они вышли из музея. В переулке стоял черный BMW. Савелий Иванович сел за руль. Кирилл устроился рядом с ним. А Марика на заднем сидении.
– Ну что, все-таки к тебе? – спросил Савелий Иванович, заводя мотор.
Кирилл молча кивнул.
– Но ведь вы знали про какого-то Анатолия? Помните, вы мне про него рассказывали, что он попал под подозрение из-за нескольких самоубийств школьников в каком-то городе? – нервно проговорил Кирилл, когда машина тронулась с места. – А сейчас все компьютеризировано, найти-то нетрудно. Это Дарк?
– Думаешь, нетрудно? Ну, во-первых, Анатолий, он же Дарк, тогда был блондином с короткой стрижкой и килограмм на десять полнее, во-вторых, год назад он женился и взял фамилию жены. И сейчас он по паспорту Иванов. А с такой фамилией, сам понимаешь! Ивановых у нас в стране миллионы. Ты как себя чувствуешь? – поинтересовался он.
– Все в порядке, – ответил Кирилл и повернулся к Марике.
Она смотрела на него широко раскрытыми глазами.
– И вы не представляете, какое я чувствую облегчение! – тише добавил Кирилл, отвернувшись от нее и сев глубже в кресло. – Я несколько месяцев жил словно под огромным мечом, зависающим над моей головой. Но хуже всего, что я постоянно боялся за жизнь Марики.
– Это не допрос, – сказал Савелий Иванович, – но как ты с ним познакомился?
– Случайно, – ответил тот. – Это было еще в начале октября. Пришли с классом на экскурсию в музей, зашли и в кузницу. У моей мамы через неделю был день рождения. Вот я и решил сделать ей оригинальный подарок и заказать кованый подсвечник. Как-то после уроков пошел в кузницу договориться об этом. Тогда с Дарком и познакомился. Он сидел во дворе возле входа в музей и читал… Ницше. Начал со мной разговаривать ни о чем, сказал, что ему необычайно нравятся эмо, но сам он, типа, по возрасту уже не может придерживаться этого стиля. Ну поговорили и разошлись. Но я понятия не имел об этой истории с Ирой, честно! Я даже не подозревал, что она тоже с ним знакома и постоянно общается.
– Это, как я понял, его принцип, – заметил Савелий Иванович, – обделывать свои делишки один на один, чтобы не попадаться. Но ты-то умный парень! – громко сказал он и посмотрел на Кирилла. – Ты-то как мог попасться в эту ловушку? Он же явно болен на голову!
– Я тогда не в себе был, – после паузы ответил Кирилл и вновь обернулся и глянул на Марику.
Она внимательно слушала их разговор, но молчала.
– Я полностью погрузился во внутренний мир, – продолжил Кирилл, – много слушал песен эмо – групп, иногда часами не вынимал наушники и не выходил из комнаты. А что?! – резко спросил он. – Лучше было смотреть на ту жизнь, которую ведут мои родители?
– Я этого не говорил, – хмуро заметил Савелий Иванович.
– Не могу передать того состояния, в котором я тогда находился. И общение с Дарком мне нравилось. Подкупало то, что он говорил со мной, как со взрослым. Мы много беседовали о жизни, о смерти. Его идеи казались мне тогда интересными и заманчивыми.
– Он вами ловко манипулировал, – сказал Савелий Иванович и помрачнел. – Эх вы, эмо – куклы! Мы же говорили с тобой на эту тему, помнишь? При нашей первой встрече. Разве можно доверять незнакомому человеку, который ни с того, ни с сего лезет к тебе в душу?
– Нельзя, – тихо ответил Кирилл.
– Нужно подумать о передаче на нашем местном канале, – задумчиво добавил он. – Кто знает, может, он еще с кем-то подписал договор смерти. А что? Идея вполне осуществима. Покажем его фотографию, предупредим и детей и родителей, что это маньяк.
– А разве можно? – поинтересовался Кирилл. – Ведь еще должно следствие быть и все такое.
– Вот вы все нынче какие умные! – засмеялся Савелий Иванович и затормозил недалеко от дома Кирилла. – Книги читаете, фильмы смотрите, все лучше нас знаете. Ничего, прокурор, думаю, возражать не будет против такой акции. Все-таки, это в интересах наших сограждан. Не дай бог какой-нибудь ребенок – эмо, или не эмо, сейчас готовится к самоубийству, потому что "срок назначен" этим ублюдком.
– Только папе ничего не говорите о сегодняшнем происшествии, пожалуйста! – попросила Марика. – И маме тоже! Пожалуйста!
– Я же обещал! – ответил Савелий Иванович и открыл дверцу.
– Спасибо вам за все! – сказал Кирилл, вышел и пожал ему руку.
– Тебе спасибо! – ответил тот и обнял его.
Но Марика не спешила выходить из машины. Она сидела, сжавшись в углу.
– Отвезите меня домой, пожалуйста! – неожиданно попросила она.
– Но…, – встревожено начал Кирилл и тут же замолчал, увидев, как ее глаза наполняются слезами.
– Девочка права! – одобрил Савелий Иванович. – И ей действительно лучше сегодня побыть дома.
– Хорошо, – сказал Кирилл и поцеловал ее. – Позвони, как доберешься.
Его лицо стало на миг грустным. Но он тут же улыбнулся Марике и махнул рукой. Савелий Иванович сел в машину, и они уехали.
И уже на следующий день в двенадцатичасовых новостях на местном канале выступил Савелий Иванович. Он кратко сообщил, что в их городе задержан по подозрению в тяжких преступлениях гражданин Иванов Анатолий Иванович, по прозвищу Дарк, что этот человек является причиной нескольких самоубийств подростков и чтобы родители были настороже. Была показана и фотография. Больше в городе в ближайшие время самоубийств среди подростков зафиксировано не было.
Кирилл скоро пришел в себя, и уже через несколько дней чувствовал себя хорошо. Савелий Иванович сдержал слово и ничего не рассказал родителям Марики о происшествии в музее. Но Мария Андреевна последнее время ходила мрачнее тучи. Марика помня о подслушанном разговоре в салоне и зная наверняка что мать не одобряет дружбы с Кириллом, старалась ничем не раздражать ее и вести себя ангельски. И ей это удавалось. К тому же она ловко уходила от разговоров на тему ее тесного общения с "этим кукурузником". Как поняла Марика, мать видимо не раз пыталась говорить и с ее отцом на эту тему. Однажды Мария Андреевна с возмущением заметила, что тот совсем выжил из ума со "со своей модной нынче толерантностью" и его взгляды на устройство общества требуют немедленного пересмотра. Марика внимательно выслушала ее, потом сказала, что понимает папу и поддерживает его. И словно невзначай добавила, что понимает также и ее, но зря она так волнуется, потому что скоро Кирилл заканчивает учебу и уезжает в Москву работать.
– А это точно? – тут же переспросила Мария Андреевна. – Он уедет в Москву?
– Это решено окончательно, – подтвердила Марика равнодушным тоном. – Кирилл решил посвятить себя модельному бизнесу. А я, мамочка, по – любому остаюсь здесь. Так что зря ты так нервничаешь из-за ерунды.
Это известие мгновенно успокоила Марию Андреевну. И на время мир в доме был восстановлен.
Однако Марика при каждом удобном случае виделась с Кириллом. Они встречались практически ежедневно после занятий. Очень теплая весна позволяла им почти все время проводить на улице. Они любили бродить по зазеленевшим аллейкам, сидеть на скамейках в скверах. Говорили о своем будущем, строили планы. И все еще не могли забыть последние трагические события. Кирилла очень волновала дальнейшая судьба Дарка.
– Понимаешь, – как-то сказал он, – проведут медицинскую экспертизу, его признают психом и поместят в клинику. Вот и все наказание!
Они в этот момент устроились в маленьком тихом сквере на скамейке, укрытой густыми кустами сирени. Кирилл откинулся на спинку и притянул Марику к себе.
– Бедная Ирочка! – прошептал он. – Это я во всем виноват!
– Не говори так, – ответила Марика. – Ты же ничего не знал! А этот Дарк точно ненормальный. Это очевидно!
– Таких нужно сразу к стенке! – возмущенно сказал Кирилл, выпрямился и повернулся к ней.
Его глаза были влажными.
– Не мы это решаем, – мягко произнесла она и отвела упавшую на его глаза челку. – Нам нужно жить дальше и стараться больше не попадать в подобные ситуации.
– Но я не смогу все это забыть! – ответил он.
– И не надо! – уверено проговорила Марика. – Мало ли каких психов еще встретишь! Так хоть знать будешь!
– Савелий Иванович как-то мне сказал, – после паузы задумчиво произнес Кирилл, – что все дело в эмо.
– В эмо? – изумилась она. – А при чем тут эмо?
– Он сказал, что вся эта субкультура сознательно выбрала роль жертвы. А если есть жертва, то палач всегда найдется, – серьезно произнес он.
– Все-таки не нужно рассуждать так прямолинейно, – после паузы мягко проговорила Марика.
– Да? – усмехнулся Кирилл. – А кого постоянно избивают, дразнят, над кем издеваются и в реале и в Сети, кого "накрывают" после эмо – концертов? Это мы тут в нашем городе спокойно живем. Но, видимо, баланс должен быть соблюден. И у нас появляется маньяк, из-за которого погибли, заметь, только эмо. А это похуже "накрывалова" концертов, когда эмо просто забрасывают мешками с мукой или бьют. Знаешь, я четко понял, что все дело именно в позиции жертвы. Но хочу ли я продолжать оставаться жертвой, вот вопрос?
– Я точно не хочу, – тихо сказала Марика и прижалась к нему.
– А я тебе и не позволю! – уверенно проговорил Кирилл и обнял ее. – Я слишком люблю тебя!
Глава пятая
"Одним даны крылья, чтобы прятать голову под крыло, а другим дана голова, чтобы летать. С крыльями или без. Крылья обязательно вырастут за время полета"
С. Альтов
Марика закончила десятый класс. Кирилл благополучно сдал экзамены и получил аттестат. Выпускной проходил как обычно. По традиции вначале в школе, а затем после прогулки по главной площади выпускники шли на берег небольшой речушки и на местном пляже продолжали веселиться. Но Кирилл не пошел вместе со всеми на пляж. Он чувствовал внутреннюю опустошенность. К тому же одноклассники, уже бывшие, казались ему странно чужими малознакомыми людьми. Он словно в одночасье переместился в параллельный мир, и захотелось одиночества. Кирилл смотрел вслед шумной нарядной толпе ребят, уходящих с площади. И ему казалось, что это уходит его детство. Он постоял какое-то время возле памятника В. И. Ленину, наблюдая за выпускниками других школ, потом вдруг вспомнил, как встретился тут с Марикой, как она тогда удивила его, совершенно поменяв облик и став за несколько часов эмо – гёрл.
Нежность затопила его сердце. Кирилл после краткого раздумья достал телефон и набрал ее номер. Было почти два часа ночи, но это не смутило его. Марика, к его удивлению, явно не спала, так как ответила мгновенно.
– Прости, что так поздно, – сказал он. – Но я…
Кирилл замолчал, не зная, как выразить ту щемящую нежность, смешанную с грустью, которые переполняли его сердце и вызывали слезы на глазах. Они скоро должны были расстаться. Кирилл твердо решил уехать в Москву. Ему на мейл продолжали приходить предложения от самых разных агентств. Марику также приглашали сниматься, но не так активно. Она, естественно, отказывалась. А вот Кирилл решил попробовать, тем более Арсений обещал помочь.
– Я соскучился, – продолжил он.
– И я, – ответила Марика.
– А ты почему не спишь? – поинтересовался он.
– О тебе думаю, – тихо засмеялась она.
– И что думаешь?
– Что ты на выпускном, с девчонками гуляешь, веселишься, – после паузы ответил она.
– Хочешь, к тебе приду? – предложил Кирилл.
– Мама дома, – после паузы ответила Марика. – Правда, спит давно.
– А ты выйди во двор, – предложил он. – А то я умру, наверно, от тоски по тебе! Три дня уже не виделись!
– Я скоро в Сочи, – вдруг сообщила она и вздохнула. – На месяц! Наши соседи едут, их дочка со мной в одном классе. Вот мать и решила меня с ними отправить. У них там свой дом прямо на берегу моря.
– А я завтра вечером уезжаю в Москву, – сказал он. – И это уже решено.
– Господи! – грустно проговорила Марика. – Что же ты мне ничего не сказал?
– Вот, говорю. Знаешь, я уже иду в твою сторону. Давай, выходи в сад. У вас там за домом, прямо за бассейном есть маленькая беседка. Я иду очень быстро, просто лечу! Выходи!
– Хорошо, – прошептала она и положила трубку.
Марика пришла в условленное место. Ночь была теплая, но она прихватила из дома плед. Постелив его на лавку в беседке, легла и стала смотреть в просветы между деревьями на крохотные, но яркие звездочки. Она не могла сдержать слезы, и они текли и текли по ее щекам. Марика знала о планах Кирилла, но все не верила, что он скоро уедет. И они долго не увидятся. Ей нужно было окончить школу, а он в родном городе оставаться не хотел, потому что путь ему был только на один из заводов. А выбирать рабочую специальность Кирилл не стремился. Он понимал, что это ему чуждо. Григорий Григорьевич, правда, предложил ему работу секретаря в мэрии, но Кирилл поблагодарил и отказался, считая, что это работа исключительно для девушек.
– Солнышко, ты здесь? – раздался шепот.
И Марика села, вглядываясь в кусты сирени, росшие сбоку от беседки. Они зашевелились, и показался Кирилл. Его рубашка четко белела в темноте.
– Иди сюда, – тихо позвала она.
И Кирилл вошел в беседку. Он положил пиджак на лавку, сел на край круглого стола и улыбнулся.
– Какой ты нарядный! – заметила Марика, разглядывая его белую рубашку, темный галстук и строгие темные брюки.
– Все-таки выпускной, – ответил он. – Знаешь, я даже волосы хотел подстричь. Но вовремя вспомнил, что мне такая прическа для работы понадобится. Меня ведь приглашают пока исключительно на типаж неформала.
– Да, – прошептала она, приблизилась и стянула галстук с его шеи.
Кирилл сидел неподвижно, не сводя глаз с ее белевшего в полумраке лица. Марика медленно расстегнула его рубашку и положила прохладные ладони на грудь. Потом скользнула по плечам, забралась пальцами в волосы и разлохматила их. Кирилл улыбнулся и прижал ее к себе. Марика была в тонком батистовом сарафанчике. Кирилл стянул лямочки с ее плеч. И начал целовать гладкую нежную кожу. Потом отстранился и посмотрел на Марику. Она начала дрожать, но молчала. Кирилл наклонился и поцеловал ее, шепнув в раскрытые губы:
– Я твой душой и телом! Навеки!
– И я, – прошептала она и закрыла глаза.
Кирилл усадил девушку себе на колени. Марика обняла его за плечи.
– Все хорошо? – спросил он. – Ты вся дрожишь?
– Люблю тебя, – ответила она.
Они посидели молча какое-то время. Кирилл покачивал ее на коленях. Желание захлестывало их, но они ничего не предпринимали. Кирилл для себя уже решил, что не будет добиваться близости перед своим отъездом в Москву.
Вдруг Марика соскользнула с его колен и предложила:
– Пошли поплаваем! Ночь теплая!
– Пошли! – легко согласился он.
Они направились к бассейну. Ночь действительно была очень теплая и безветренная. Мягкая трава пружинила под ногами. Когда они подошли к бассейну, то увидели, что звезды отражаются в неподвижной воде.
– Как красиво! – прошептала Марика. – А я даже не знала, какое чудо есть у меня в саду! Звездный бассейн!
– Ты просто никогда не купалась ночью! – заметил Кирилл, скинул рубашку и брюки и прыгнул в воду.
Марика, с трудом сдерживая смех, последовала за ним, даже не сняв сарафан. Звезды рассыпались на множество крохотных сверкающих искорок, и они плавали по ним, улыбаясь от счастья. Но вот Кирилл догнал Марику и обхватил ее. Она прижалась к нему и начала целовать. Он сжимал ее в объятиях, вода качала их, казалось, время остановилось.
Но вот край неба начал менять свой темный цвет на более бледный. На смену черноте приходили розовые тона.
– Светает! – испуганно проговорила Марика. – Который может быть час?
– Сейчас самые короткие ночи и светает рано, – ответил Кирилл. – Но ты права, мне пора!
Они выбрались из бассейна. Кирилл нашел свою одежду.
– Не уходи! – вдруг сказала Марика и прижалась к нему.
Ее мокрый сарафан холодил его кожу, но Кирилл крепко прижимал к себе девушку. Они целовались, не отрываясь.
Неподалеку залаяла собака. И они невольно отпрянули друг от друга.
– Пора, солнышко, – сказал он и еще раз поцеловал ее. – Будь умницей. Не забывай меня. И прошу, умоляю, не приходи сегодня на вокзал! Я этого не вынесу!
– Это я не вынесу! – прошептала Марика и всхлипнула.
– Я буду звонить тебе ежедневно, писать СМС и на "мыло". И я буду приезжать при первой возможности. Окончишь школу, и мы что-нибудь придумаем, чтобы больше никогда не разлучаться! Ну не плачь, пожалуйста! И люби меня!
Сказав это, Кирилл оторвался от нее, поднял свои вещи и быстро пошел прочь. Марика осталась на месте. Потом разрыдалась. Ей казалось, что он уходит навсегда.
На следующий день Кирилл уехал в Москву. Марика выполнила его просьбу и не появилась на вокзале.
В Москве Кирилл поселился у Глеба. Тот встретил его и сразу начал выяснять о планах.
– Сегодня же позвоню Арсению, – ответил Кирилл. – Он сейчас в Москве. Обещал участие в каком-то его проекте. Кажется, он хотел сделать серию под название "Парни Москвы"
– Понятно, – кивал Глеб. – Ну, ты затусовался! Бабла сколько платят? – поинтересовался он.
– По – разному, – уклончиво ответил Кирилл.