* * *
Вечером из застенка позвонил Билли. В своей манере - без предисловий - заявил, что он в глубоком русском говне! И быть ему в тюряге лет десять, по минимуму! Если… не случится… Чудо! И поганые братья не сдохнут в одночасье!
В "Гостиной комнате без микрофона" появился дядька Аси, с авоськой книжек в усталых руках. Недопил: такое случалось часто и воспринималось Катей, как Данность.
- Bill, just to minute! - попросила Катя. [1] Она отложила мобильный телефон, достала заранее приготовленную сотку.
На этот раз алкоголика сотка не интересовала, он пришёл поделиться новостями.
- Только что! С…сгорела церковь Святой Троицы. До-оттла!.. А-ха-ха, - возбуждённо заревел библиотекарь. - Три трупа! В пепелище! Там нашли три трупа… Три!
Асин дядька стал загибать нетрезвые пальцы:
- Раз - это настоятель! Ещё раз - это, ик! Брат настоятеля! Родной! Хэээ! Михеич - последний труп! Там! Так-то!
Работник культуры пошатнулся и упал на паркет, ползком отправился восвояси.
Катя сообщила боссу, что Чудо имело место быть только что! Здрав буде Бог! И на днях честный джентльмен выйдет на свободу!
Билли искренне обрадовался, по-английски вознёс хвалу американским Небесам, пообещал продолжить бизнес и дал отбой.
В глазах кареглазки мелькнули сожаление о Прошлом и ожидание Будущего.
Входную дверь она тщательно закрыла на два оборота ключа и навесила цепочку.
* * *
Щёлкнули дверные замки, вошла Одухотворенная Ася. Отирая закопчённый лоб, она знаками дала понять, что Чудо - дело её рук и сообразительности. Мол, любимый Билли почти свободен, а бессовестные родственные сволочи получили по заслугам!
- Молодец, Ася! - поощрила кареглазка. - Благодаря тебе люди будут слышать снова и снова мой редкий тембр голоса!
Ася лишь самодовольно усмехнулась. Катя достала из лифчика маленький револьвер. Взвела курок. Ася глупо, "по-коровьи", заморгала. Кареглазка надавила на спуск и мозги Аси брызнули на паркетный коврик.
- Билл скоро выйдет из тюрьмы, и мы с ним займёмся бизнесом! - убежденно заметила Катя. - А ты… Ты предала нашу с тобой Любовь! Во имя чего?.. Неужели ты не поняла, что мистер Билл Смит никого не любил, не любит и не полюбит. Для него важен только Его бизнес и Я, поскольку Я буду до седых волос приносить Ему прибыль!
Ася валялась в луже крови, зелёные глаза отражали недоумение. Похоже, она умерла - так и не поняв до конца, что умирает. Рука лежала на чуть вздутом животе.
За окном висела равнодушная темнота.
* * *
Ночью Катя нечаянно проснулась и рядом увидела человека. Он сидел в кресле и при мутном свете луны листал книжку.
- Что ты читаешь? - со странным спокойствием спросила кареглазка.
- Пушкина, - неспешно ответил мягкий голос.
- Что именно?
- Не мысля гордый свет забавить,
Вниманья дружбы возлюбя,
Хотел бы я тебе представить
Залог достойнее тебя!
- Достойнее души прекрасной,
Святой исполненной мечты, -
…с восторгом подхватила Катя.
Дальше Они читали стихи вместе.
Человек перестал смотреть в книгу. Карие глаза Кати наполнились блаженством. Настал Тот "Момент умиротворения души", который бывает иногда у каждого разумного существа. В такой момент думаешь только о возвышенном и ничто не важно, кроме того, о чём думаешь!
- Поэзии живой и ясной,
Высоких дум и простоты;
Но так и быть - рукой пристрастной,
Прими собранье пёстрых глав,
Полусмешных, полупечальных,
Простонародных, идеальных,
Небрежный плод моих забав,
Бессониц, лёгких вдохновений,
Незрелых и увядших лет,
Ума холодных наблюдений,
И сердца горестных замет!
- "Евгений Онегин", - вздохнула Катя, стирая слезинку. - Пролог к поэме.
- Александр Сергеевич умел писать гениальные стихи, - поддержал человек дрогнувшим голосом.
Помолчали недолго.
- Ты вылечил психа из сто седьмой квартиры? - с интересом спросила кареглазка.
- Он не псих, а несчастный заблудший человек, - поправил утренний гость. - Я помог ему обрести себя.
- Ты говоришь, как отец Михаил, - заметила Катя, щурясь в попытке разглядеть человека в тусклом лунном свете. - Он пользовался моими деньгами и мною.
- Его убила Ася, вместе с милицейским братом.
- Да, я знаю… Ты такой же, как он? Или психотерапевты с криминальными способностями не грабят инвалидов?
- Почему Ты решила, что у меня криминальные способности?
- Ключи от моей квартиры имею я сама, и имела покойница Ася. И всё. Но ты сидишь в моём кресле и читаешь Пушкина. И я уверена, что входная дверь заперта, дверные замки целы и окна закрыты изнутри.
- Тебя это тревожит, Ты меня боишься?
- Меня не надо лечить, психотерапевт, - горько сказала кареглазка. - Оставь свои вопросы для пациентов. Знаешь… когда… когда я сейчас увидела тебя, то почему-то подумала, что это именно ты, хотя… я не могу разглядеть твоё лицо в полумраке… Но я его хорошо помню, у тебя очень красивые глаза… - Катя пристально вгляделась в тёплый полумрак. - Дивно красивые. У тебя, наверно, нет отбоя от поклонниц?
- У меня много поклонниц. Только сейчас меня интересуешь только Ты.
- Хочешь со мной переспать? Если так, то можешь лечь рядом, и мы переспим. У меня никогда не было мужчины, я спала с Асей, но всегда хотела попробовать, каково это - секс с мужчиной!
- У Тебя будет мужчина, и Ты родишь ему здоровых детей, - небрежно обронил человек.
- Билл? - в раздумье произнесла кареглазка.
- Мистер Билли Смит никого не любил, не любит и не полюбит. А Ты полюбишь. И станешь любимой. - Он встал с кресла и протяжно зевнул. - Мне пора идти.
- Прощай, психотерапевт, - искренне улыбнулась Катя. - Ты хороший психотерапевт. Мы поговорили лишь пару минут, а я будто заново родилась. Родилась здоровой! Как будто нет паралича ног и мне не требуются невероятные усилия, чтобы самой забраться на унитаз! Как будто я не перезрелая девственница, мечтающая о горячей, плотской любви! Как будто не пережила я ложь отца Михаила!.. Как будто Ася и её ребёнок живы, а Билл… Джентльмен, которому доллары заменили чувства! Он зайдёт завтра и скажет: "Кэтти, я принёс чудный мультик. Только ты его сможешь правильно озвучить. Там удивительно прекрасный, весёлый и добрый медвежонок"!.. И как будто я не просиживала целые дни на подоконнике, с печалью глядя на солнце, асфальтовую ленту дороги и резвящихся в песочнице детей!
Голос Кати дрожал от волнения, набирал силу! Она широко открытыми глазами смотрела "в пустоту", поспешно говорила и поспешно вытирала скатывавшиеся по щекам слезинки: смеялась и плакала одновременно!
- Я пришёл для того, чтобы Ты поверила, - мягко молвил человек. - Нет ничего сильнее веры! Нет ничего, кроме веры! Прощай, кареглазка, - он растворился во мраке, за порогом спальни.
- Постой, психотерапевт! - Катя простерла ожидающие руки. - Когда мы снова увидимся с тобой?!
Вопрос проглотила томная тишина.
* * *
Ленивое утреннее солнце наполнило спальню благодатным светом.
Катя открыла глаза, наслажденчески потянулась, послав бездумную улыбку в потолок. Откинула одеяло, привычно подтянулась на руках и бросила обнаженное тело рядом с кроватью. Коленки с гулким стуком коснулись паркета.
- Ай! - вскрикнула кареглазка. - Что случилось?
- Боль… - впервые за долгие годы.
- Кто здесь? - недоуменно оглянулась Катя и вдруг поняла, что говорит сама с собой. И смотрит на свои длинные стройные ноги: "дьявольская восьмерка" с лодыжек исчезла.
* * *
В "Гостиной комнате с микрофоном", спиной к дверному проёму, глубоко в кресле, сидел человек. Кате сверху была видна его черноволосая макушка.
Кареглазка, не очень уверенно ступая, подошла. Оказалось, что макушка мужская и брюнет листает книгу.
- Читаешь Пушкина, психотерапевт? - понимающе улыбнулась Катя.
Человек обернулся, и кареглазка увидела лицо Билла.
- Хэлло, детка, - подмигнул мистер Смит. - Ты не против, что я сижу в твоём кресле? - Он встал. - Ты оставила входную дверь the open.
- Где Ася? - подозрительно спросила Катя.
- What? - нахмурился Билли.
- Ну, Ася! Та, с которой ты втайне от меня спал, и которая ждёт от тебя ребёнка.
- Я не понимаю тебя, Кэтти… - чуть раздраженно отозвался Билл и достал диск. - Я принёс чудный мультик. Только ты его сможешь правильно озвучить. Там удивительно прекрасный, весёлый и добрый медвежонок! - Янки залихватски подмигнул.
Кареглазка машинально взглянула на домашний кинотеатр со звуковой программой "АА". Немного подумала:
- ОК, Билл. Ты подожди полчаса. Мне надо сходить в одно место, а потом я озвучу мультик. Это за углом. - Катя оправила сарафан и тихо вышла.
- Куда ты, детка!? - успела она услышать голос Смита.
* * *
За углом раскинулся небольшой пустырь в форме корабля. Судя по дымящимся головёшкам - намедни он не был пустырём, а был зданием или строением.
Среди тлеющих обломков понуро гуляла косматая, длиннобородая личность мужеского пола, со светлыми очами.
- Скажите, кто вы? - с трепетом спросила Катя, приблизившись.
На пустыре пахло ладаном и пряностями. Личность глубоко выдохнула, а потом вдохнула, рассеянно осмотрела кареглазку.
- Я - Михеич, - звучно ответил мужик. - Сторож церкви Святой Троицы. То исть, бывший сторож. От церкви остался тока пепел… - он повел кругом смурной рукою.
- Храм сгорел в результате поджога! Да? - Катя зябко поёжилась.
- Проводка старая, - рассудительно изрек Михеич. - Глаголил я отцу Михаилу, Царствие ему Небесное, - сторож осенил себя широким крестом. - Менять надо провода, не послушал меня покойник. Сгорел вместе с храмом… и с братом. Видно, судьба им такая, Господь мудрее нас…
* * *
Катя подошла к своему дому, когда из подъезда выпорхнула Ася. Следом приятный мужчина вывез коляску для грудных детей. Коляска хныкала.
Ася озабоченно поджала губы:
- У Владика режутся зубки. Надо купить обезболивающий сироп.
- Здравствуйте, - вежливо поздоровалась парочка с кареглазкой, чинно шествуя мимо.
Катя оглянулась вслед: молодая семья излучала гармонию, медленно удаляясь.
Из подъезда выбежал встревоженный Билл.
- Детка! Мне кажется - ты заболела! - Смит подтолкнул кареглазку к дому.
- Что с тобой, Билл? - снисходительно молвила Катя. - Беспокоишься о Своём бизнесе, которому Я приношу прибыль, не так ли?
- Я не понимаю, - американец наморщил лоб. - Это то, что называется загадочной русской душой!?..
- Билл, ты не напрягайся, - нежданно рассмеялась Катя. - Ты хороший, просто ты купец! - Она чмокнула Смита в щёку и потянула его за собой - в подъезд.
- Странные русские, - проворчал Билл по-английски, подчиняясь движению кареглазки.
* * *
- Разрешите присесть? Все столики заняты, а я не хочу кушать стоя. Простите за назойливость… Я - Сергей.
- Я буду рада, если вы присядете рядом со мной, Серёжа.
- Правда? - сомневался парнишка.
- Правда, - убежденно подтвердила Катя. - Ведь я должна полюбить и стать любимой. И родить здоровых детей. Я верю!
2008, 2012
Артур Кангин Ангел-хранитель
Рис. 2. На фото: Артур Кангин
Вчера встретил Феликса Петрова на Тверской и просто остолбенел от удивления. Вот он идет мимо "Палас-отеля", пышные усы раздувает, соболья шуба широко распахнута, сапожки из крокодильей кожи по мостовой щелкают, а за ним бегут красавицы, одна другой лучше, в котиковых шапочках, горностаевых воротничках.
- Здравствуй, Феликс Петров, - обращаюсь я к приятелю, имитируя спокойствие. - Я, смотрю, ты на коне?!
Феликс Петров делает мне под козырек надушенной белой рукой и говорит:
- Поздравь меня, сегодня стал президентом североатлантической корпорации помощи русским тюленям.
- Во как, - поражаюсь я.
Да, и как тут не поражаться.
Еще буквально неделю назад я встречал Феликса Петрова здесь же, на Тверской, и был он одет в драный бушлат, армейские сапоги, а за спиной горбился рыжий рюкзак.
- Феликс Петров, ты ли? - спрашивал я его.
- Я, - горестно отвечал он.
- Ты, я смотрю, не на коне? - продолжал я наш разговор.
- Какой там конь?! - горестно отвечал Феликс. - Маковой росинки уже два дня во рту не было. Вот решил сегодня газеты продавать. "Молнию"! Надо нам этих банкиров на фонарях вешать, паразитов! Заедают чужой век, сукины дети! Все у них - и деньги, и женщины. А я к женщине уже пару лет не прикасался.
- Во как! - изумленно восклицал я. - Уже пару лет!
И вот теперь тот же Феликс Петров, окруженный веселой стайкой женщин, в шубе a la Шаляпин.
- А ничего особенного, - словно прочитав мои мысли, сказал Феликс Петров.
- Да, как же, ничего особенного? Да это просто мистика какая-то!
- Может, и мистика! - хитро прищуривался Феликс Петров. - Ты приходи ко мне в гости, я живу теперь на Лубянке, в новострое. Знаешь?
- Как же не знать! - отвечал я. - Самый богатый дом.
- Вот-вот, значит, туда и подходи.
Прихожу я на другой день к Феликсу Петрову на Лубянку и чувствую себя просто каким-то Ротшильдом. Швейцар в красном камзоле с золотым позументом с меня китайский пуховичок снимает, девушка длинноногая мне волосы каким-то елеем смазывает и зачесывает набок, пара здоровенных телохранителей вежливо меня кулаками в спину подталкивают.
- А, вот и ты! - широко распахнув руки, поднялся с оттоманки Феликс Петров. - Бери гаванскую сигару! Наливай коньячок!
Закуриваю я сигару, наливаю армянский коньячок, а сердце просто отбойным молотком бьет в предчувствии жуткой тайны.
- Ну-ну, - подметил мое волнение Феликс Петров. - Тебе, я вижу, не терпится узнать причину моего фантастического финансового взлета.
- Не терпится, - не стал спорить я.
Феликс поднялся и указал на маленькую темную дверь, в углу комнаты.
- Пойдем, - пригласил меня.
Дверь скрипнула и пропустила нас в мрачное помещение, вроде чулана. Хозяин зажег керосиновую лампу. Она осветила ржавый велосипед на стене, детские санки с одним полозом, какой-то мешок с тряпьем.
В центре же чулана на стуле сидел крохотный человечек. Когда я подошел к нему поближе, то увидел, что он крепко-накрепко привязан веревкой к стулу. Затворник дремал, опустив остренький подбородок на цыплячью грудь.
- Спит, паразит, - усмехнулся Феликс Петров.
Человечек проснулся и, заморгав голубыми глазками, прошептал:
- Пить!
- Ишь, пить ему подавай! - гневно удивился Феликс Петров. - Во каков!
- Кто же это такой? И зачем ты его здесь держишь? - спросил я.
- Раньше, - пояснил Феликс Петров, - вся моя жизнь зависела от него. Надеть нечего, жрать нечего - самое большое, что я могу, так это крикнуть ему в сердцах, мол, нет тебя, нет!.. А он мне всегда так ехидненько: "Как же нет? Вот он я, за твоей спиной!"
- Пить! - опять прошептал человечек.
Феликс Петров налил в алюминиевую кружку из трехлитровой банки воду и хотел, было, влить ее человечку в рот.
- Я сам, - жалостливо попросил узник.
- Ну, хорошо, - улыбнулся Феликс Петров, - только не вздумай сбежать.
Феликс Петров развязал веревку. Человечек выпростал из-за спины два розовых крыла, взял ими алюминиевую кружку.
- Да быть этого не может! - воскликнул я.
- Почему же не может! - захохотал Феликс Петров, и гулкое эхо отозвалось в мрачном чулане. - Мой ангел-хранитель, собственной персоной. Только если раньше я полностью от него зависел, то теперь он от меня.
Ангел попил, вытер губы крылом и попросил:
- Есть!
- Ишь, жрать захотел, курва! - восторженно удивился Феликс Петров. И улыбнулся: - Хорошо, получишь свой пай, ты только, знаешь что, сегодня Мадонну пришли, актрису и певичку, из Америки. Я хочу от нее детей иметь, наследников.
- Ладно, - прошептал ангел.
- А пока жди, - сказал Феликс Петров и крепко прикрутил ангела-хранителя к стулу. - Приедет певичка, тогда и пожрешь.
Ангел закрыл веки и опустил маленькую детскую голову на грудь.
- Пошли, - позвал меня Феликс Петров. - Нечего на него глазеть, еще возгордится от лишнего внимания.
Когда два телохранителя вежливо подталкивали меня кулаками в спину к выходу, а лакей в красном камзоле с золотым позументом держал наготове мой китайский пуховичок, я сказал Феликсу Петрову:
- Может, отпустишь ангела?
- Да?! - засмеялся хозяин. - Чтобы опять газетенкой "Молния" торговать? Гляжу, ты шутник, братец!
Я покинул чертоги Феликса Петрова в смущении.
Вдруг сквозь пуховик что-то горячей влагой окатило меня.
Я оглянулся и впервые увидел на плече своего ангела-хранителя.
Он плакал, как ребенок.
"Развязать шнурки ботинок! Скрутить ангела!" - пронеслось в мозгу.
Но я отогнал постыдную мысль:
"Лучше буду находить пропитание продажей газетенки "Молния"!
- Спасибо! - услышал за спиной.
Я посмотрел на ангела, он вытирал заплаканное детское лицо розовым крылом.
- Не за что, - буркнул я и, широко размахивая руками, зашагал к Новым Черемушкам.
Артур Кангин Чёрт-растратчик
В Москве жили два брата.
Один - Ваня, президент крупного и весьма преуспевающего нефтеперегонного предприятия, богатый, крепко стоящий на своих кряжистых ногах, мужик.
Другой - Степа, дрессировщик котов из бродячего цирка, а значит, мужик бедный, неуверенно стоящий на своих долговязых ногах.
Как-то в доме Степана не осталось и маковой росинки, зарплату руководство шапито задерживало, и он, посоветовавшись с женой Клавдией, отправился к младшему брату, за вспоможением.
Приходит, а у того пир горой, дым коромыслом. Цыгане медведицу Тамару с медвежонком Ксюшей водят, шансоны душевные песни поют, десяток-другой приживал да лакеев черную икру прямо из серебряной бадьи ложками жрут.
- Братишка, помоги малёхо, - просит Степан. - Третий день всем семейством и черной корочки не жевали.
А Ваня так внимательно посмотрел на брата Степана, да как рассвирепел.