Обо всем этом Бриджит думала, когда уже поднялась на борт самолета. Она очень надеялась, что ей удастся отыскать в архиве нужные сведения. Бриджит по-прежнему не верила, что среди ее отдаленных предков найдутся какие-то выдающиеся исторические деятели или иные яркие фигуры. До сих пор, во всяком случае, Маргерит не удалось обнаружить ни одной по-настоящему интересной личности: большинство предков Бриджит были осмотрительными, осторожными и вполне заурядными аристократами, которые почему-то решили перебраться в Америку в середине XIX столетия - через много лет после того, как закончилось правление Наполеона. Почему-то Бриджит была уверена, что они приехали сюда вовсе не потому, что совершили на родине какие-то ужасные преступления или подняли антиправительственный бунт, нет. Скорее всего, ее предки просто-напросто обеднели, и кто-то из них отправился искать счастья в Новый Свет. И все же одно дело - предполагать, и совсем другое - знать наверняка, и Бриджит поймала себя на том, что неожиданно для самой себя она заинтересовалась жизнью своих далеких предков до того, как они перебрались в Луизиану, как они пережили наполеоновское правление и Великую французскую революцию. Внезапно это исследование стало казаться ей даже более важным, чем история избирательного права для женщин в разных странах. Быть может, подумала Бриджит, ее мать была права и поиск собственных корней - занятие гораздо более достойное, чем сбор материалов для никому не нужной книги. Что ж, похоже, в Солт-Лейк-Сити она узнает окончательный ответ на этот вопрос.
Перелет до Солт-Лейк-Сити - "мормонской столицы" Соединенных Штатов - занял пять с половиной часов. Из аэропорта Бриджит сразу отправилась в отель. "Карлтон" был гостиницей в европейском стиле, построенной в 1920-х годах, и он действительно находился совсем близко от здания архива, куда Бриджит собиралась отправиться завтра. Времени, впрочем, у нее было достаточно, поэтому перед ужином Бриджит отправилась бродить по городу, чтобы лучше освоиться на новом месте. Она сразу нашла площадь Темпл-сквер, а на ней - внушительное здание Мормонского архива, стоявшее между Церковно-историческим музеем и хижиной Дьюла, построенной в 1847 году и считавшейся самым старым зданием в городе. Осмотрела Бриджит и собор с его величественными шпилями, и мормонский молельный дом, куда любой человек мог прийти на репетиции и концерты знаменитого на всю страну хора. Оба здания показались ей очень красивыми. До вечера Бриджит успела побывать еще и возле Законодательного собрания штата, увидеть усадьбы Лайон-Хаус и Бихайв-Хаус, построенные в середине 1850-х годов и служившие официальной резиденцией главы мормонской церкви и первого губернатора штата Юта Бригама Янга.
Несмотря на прохладную погоду, на площади было много людей, и все они с интересом рассматривали исторические здания. Бриджит решила, что это, скорее всего, туристы, которых в городе оказалось на удивление много. Все они были оживлены; их приподнятое настроение невольно передалось и Бриджит, и в отель она вернулась в отличном расположении духа. Дело, ради которого она приехала в Солт-Лейк-Сити, теперь представлялось ей даже захватывающим, и Бриджит совершенно не жалела о том, что согласилась выполнить просьбу матери. Каким-то образом предстоящая работа в архиве придавала ее жизни новое измерение, а не просто помогала скоротать свободное время, которого у нее было теперь предостаточно.
Заказав ужин в номер, Бриджит позвонила матери и поделилась с ней своими первыми впечатлениями. Ей было жаль, что Маргерит не поехала с ней - Солт-Лейк-Сити оказался на редкость интересным городом. Здесь было на что посмотреть.
- Я бы все равно не смогла составить тебе компанию, - ответила Маргерит. - У нас тут намечается турнир по бриджу, и мне не хотелось бы его пропустить. У меня неплохие шансы на победу.
Услышав эти слова, Бриджит улыбнулась. Маргерит проработала редактором двадцать пять лет и теперь вовсю наслаждалась отдыхом. И Бриджит не имела ничего против; она была только рада, что мать не сидит целыми днями перед телевизором, жалуясь на скуку и одиночество. Жизнь Маргерит была по-прежнему насыщенной, хотя и другими делами и интересами. Бриджит оставалось только благодарить Бога за то, что у матери хватало сил и здоровья и на бридж, и на многое другое. Тут же, у телефона, она сказала себе, что если поиски родственников так важны для Маргерит, ее долг помочь матери.
У самой Бриджит было предчувствие, что работа в Мормонском архиве может существенно продвинуть поиски. В базах данных архива числилось около двух миллиардов имен, полмиллиона катушек с микрофильмами и триста тысяч справочных томов со сведениями о рождениях и смертях, собранными во многих странах мира. Среди этого огромного массива информации должны отыскаться и какие-нибудь сведения об их французских родственниках.
Маргерит хотела, чтобы Бриджит залезла как можно дальше в прошлое. Ей, несомненно, было бы очень приятно узнать, что когда-то давно де Маржераки сыграли важную роль в истории Франции (история интересовала ее с ранних лет). Бриджит незаметно для себя начала думать так же, как и мать. Во всяком случае, генеалогический поиск значил для нее теперь гораздо больше, чем избирательное право для женщин, на изучение которого она потратила семь лет жизни. Проникнуть в прошлое, узнать, кем были твои далекие предки, - в этом было что-то глубоко личное, и Бриджит едва могла сдержать волнение при мысли о том, что история ее семьи, возможно, хранится сейчас в величественном здании, стоящем буквально в двух шагах от ее отеля.
За ужином Бриджит неожиданно вспомнила о Теде и пожалела, что не может рассказать ему о том, чем она сейчас занята. Насколько ей было известно, он все еще в Бостоне, и Бриджит едва удержалась, чтобы не позвонить ему. Лишь в последнюю минуту она сообразила, что, возможно, для нее будет слишком мучительно услышать голос человека, с которым она так неожиданно рассталась. Да и неинтересны ему ее предки - теперь Теда вдохновляют только его будущие египетские открытия.
В конце концов Бриджит решила позвонить своей школьной подруге, но вскоре поняла, что отыскать ее будет гораздо труднее, чем следы де Маржераков. Бетси говорила, что ее муж - прямой потомок Бри гама Янга, но в телефонном справочнике Солт-Лейк-Сити людей с такой фамилией оказалось полтора десятка страниц. Мужа Бетси звали Джоном, но это нисколько не облегчало задачу, поскольку Джонов Янгов в городе тоже хватало. Похоже, поняла Бриджит, с надеждой повидаться с подругой придется расстаться, а жаль. Когда они в последний раз созванивались, Бетси только что родила восьмого ребенка, и Бриджит хотелось расспросить ее, каково это - быть матерью столь многочисленного семейства. Самой Бриджит это казалось невероятным, но в мормонской Юте подобное было в порядке вещей.
Ночью Бриджит спала крепко, хотя на новом месте она обычно чувствовала себя не слишком уютно. Под утро ей приснился Тед - она все еще скучала по нему и никак не могла поверить, что он навсегда исчез из ее жизни. Зато теперь Бриджит ждали столетия семейной истории, и она была благодарна матери за то, что она сумела отвлечь ее от размышлений о совершенных ошибках и неудачах.
Дежурная по телефону разбудила Бриджит в восемь утра, как она и просила. Стоя под душем, одеваясь и завтракая, она буквально дрожала от нетерпения и даже не доела заказанные накануне овсянку и тосты. Наскоро глотнув чаю, Бриджит выскочила из номера и поспешила на Темпл-сквер, благо после вчерашней разведки она легко могла найти дорогу.
Через пять минут быстрой ходьбы она уже была на месте и входила в вестибюль Архива семейной истории. Здесь повсюду были развешаны знаки и указатели, которые помогли ей быстро сориентироваться. Десятки помощников и консультантов, казалось, только и ждали, когда кто-нибудь обратится к ним за помощью. Один из них и направил Бриджит на второй этаж - в отдел, где хранились сведения, полученные из Европы. Здесь Бриджит объяснила молоденькой служащей, что разыскивает своих французских предков.
- Они жили в Париже? - спросила девушка, привычным движением раскрывая перед собой пухлый блокнот.
- Нет, насколько мне известно, они жили где-то в Бретани и приехали в Новый Орлеан незадолго до 1850 года. - Бриджит сама написала в ее блокноте девичью фамилию матери - де Маржерак. Насколько она знала, в это время Луизиана, проданная Наполеоном американцам за пятнадцать миллионов долларов, уже входила в состав США. - Меня интересует, что было раньше, - добавила она и улыбнулась сотруднице, на груди которой висел бейджик с именем и фамилией. Девушку звали Маргарет Смит, но она представилась Бриджит как Мег.
- Постараюсь вам помочь, - сказала Мег, дружелюбно улыбнувшись в ответ. - Подождите, пожалуйста, несколько минут. - С этими словами она показала Бриджит на небольшой диванчик у стены. На столе рядом стоял проектор для чтения микрофильмов, с помощью которого можно было просматривать пленки с отснятыми добровольцами документами: свидетельствами о рождении и смерти, метриками и страницами церковно-приходских книг.
Мег вернулась минут через двадцать. С собой она принесла катушку с микропленкой, и они с Бриджит подсели к проектору. Включив аппарат, Мег зарядила пленку, и две женщины начали вместе просматривать найденные документы. Прошло еще минут десять, прежде чем Бриджит заметила знакомую фамилию. Она попросила остановить просмотр и впилась глазами в документы. Это оказалось именно то, что нужно: сведения о рождении в 1819 году Луизы де Маржерак. Следом за ней - с интервалом всего в несколько лет - появились на свет ее братья Филипп, Эдмон и Тристан. Последним, в 1825 году, родился Кристиан де Маржерак, который, впрочем, прожил на свете всего несколько месяцев. Судя по сопроводительному тексту, документы были найдены и скопированы именно в Бретани, так что никаких сомнений у Бриджит не оставалось, а главное - это была ниточка, потянув за которую можно было выяснить судьбу предыдущего поколения де Маржераков. Потребовалось, однако, почти сорок минут, прежде чем Мег отыскала на пленке записи о рождении Жана, Габриэля и Поля, которые появились на свет между 1 737 и 1 745 годом, то есть незадолго до начала Французской революции.
И снова Бриджит попросила остановить просмотр и переписала в тетрадку их полные имена, даты рождений и смертей. Потом они с Мег вернулись к началу пленки и там, среди прочих документов, обнаружили не замеченные ими ранее свидетельства о смерти в 1860-х Луизы и Эдмона де Маржераков. Но сколько они ни искали, им так и не удалось выяснить, в каком году скончались Филипп и Тристан. В конце концов Мег предположила, что оба брата, вероятно, умерли где-то вдали от родных мест, и Бриджит кивнула. От матери она знала, что это были те самые де Маржераки, которые прибыли в Новый Свет незадолго до 1850 года. Тем не менее она снова все подробно записала, хотя и собиралась заказать в архиве копии найденных документов.
И снова они с Мег отправились в далекое прошлое и там обнаружили записи о крещении Тристана и Жана - как догадалась Бриджит, эти имена будут еще не раз повторяться в последующей истории рода. Жан родился в 1760 году, Тристан - на десять лет раньше. О смерти первого из братьев никаких сведений, по-видимому, не сохранилось, а вот старший, маркиз де Маржерак, скончался в 1817-м, вскоре после отречения Наполеона. Его супруга умерла несколько месяцев спустя, но о ее рождении в бретанских архивах никаких данных не было, и Бриджит предположила, что она, видимо, была родом из какой-то другой французской провинции. Уточнив дату ее смерти, Бриджит стала переписывать данные в свой блокнот и вдруг замерла. Ее поразило имя маркизы. Оно показалось ей необычным, если не сказать - странным.
- Что это за имя? - спросила она хранительницу. - Разве оно французское?
- Не думаю. - Мег улыбнулась. Она работала в архиве недавно, но успела помочь многим людям, приезжавшим в Солт-Лейк-Сити в поисках родственников. И в истории почти каждой семьи непременно оказывалась какая-то тайна, загадка.
Бриджит между тем пристально всматривалась в снимок документа, старательно заполненного рукой церковного писаря или дьячка: маркизу де Маржерак, умершую в 1817 году, звали Вачиви.
- Мне кажется, - сказала Мег, - такое имя мне уже встречалось. Я почти уверена, что это американское, точнее - индейское имя. Если хотите, я могу провести поиск, но по-моему, это имя индианки из племени сиу.
- Как странно, что французскую девочку назвали индейским именем! - удивленно пробормотала Бриджит.
Мег оторвалась от проектора, и пока Бриджит перепроверяла свои записи, куда-то вышла. Вернувшись, она с довольным видом кивнула.
- Я не ошиблась, - сказала она. - "Вачиви" на языке сиу значит "танцовщица" или "танцующая". Красивое имя…
- Но откуда у французской аристократки индейское имя? - снова спросила Бриджит, продолжая недоумевать. Где могла слышать это имя мать девочки и почему ей пришла в голову фантазия назвать дочь именно так? Подобный поступок казался Бриджит как минимум эксцентричным, хотя с другой стороны, кто знает, какие обычаи и какая мода бытовали во Франции в далеком XVIII веке.
- На самом деле это вовсе не так странно, как может показаться на первый взгляд, - заметила Мег. - Где-то я читала, что французский король Людовик XVI очень интересовался жизнью американских индейских племен. Незадолго до революции он даже пригласил ко двору нескольких вождей. Возможно, некоторые из них так и остались во Франции. Кстати, в те времена основные океанские порты, связывавшие Старый и Новый Свет, находились именно в Бретани. Наверное, один из вождей остался во Франции, а его дочь вышла замуж за маркиза, вашего родственника. Одна она пересечь океан все равно не могла, так что скорее всего именно так и было. Революция произошла в 1789-м, а Людовик пригласил вождей в 1780-х. Если дочери одного из них было лет пятнадцать-двадцать, следовательно, когда она умерла в 1817-м, ей было чуть за пятьдесят - весьма солидный возраст по тем временам. Трое мальчиков, родившихся в промежутке между восемьдесят шестым и восемьдесят девятым годом, почти наверняка были ее сыновьями. В общем, поздравляю вас… - Мег снова улыбнулась. - Среди ваших предков была индианка, которая приехала в Бретань из Америки и покорила сердце маркиза. Я, во всяком случае, никогда не слышала о француженках по имени Вачиви, а вот у сиу это имя было довольно популярным. - Она кивнула. - Можете не сомневаться, мисс Николсон, несколько вождей сиу действительно побывали во Франции в конце XVIII века, и кое-кто из них там и остался. Это абсолютно достоверный исторический факт, хотя он мало кому известен. Лично я всегда восхищалась этими индейцами, которые отправились за океан не как рабы, слуги или пленники, а добровольно. Французский король считал их своими почетными гостями и даже представил ко двору.
Бриджит машинально кивнула. Она была совершенно очарована тем, что только что услышала. В истории ее собственной семьи, которую она всегда считала ничем не примечательной, отыскалось нечто, что задело ее за живое и пробудило в ней жадный интерес. Как, при каких обстоятельствах маркиз де Маржерак, приходившийся прапрадедом ее матери, встретил юную индейскую скво и женился на ней, сделав французской аристократкой? Сам этот факт, как казалось Бриджит, никаких доказательств не требовал - как и то, что одного из сыновей маркиза назвали в честь его младшего брата, умершего неизвестно когда, неизвестно где.
История между тем становилась все запутаннее. Очередной поиск по старым документам принес Бриджит новое открытие: оказывается, у старого маркиза было еще двое детей, по имени Агата и Матье, родившихся раньше его детей от Вачиви. Их мать звали иначе, и скончалась она в 1 778 году - вскоре после рождения Агаты, следовательно, это Вачиви была второй женой маркиза. Одно это было достаточно примечательным: насколько было известно Бриджит, в те времена повторные браки были редкостью, поэтому она сразу предположила, что союз этот был заключен, скорее всего, при каких-то особых обстоятельствах.
Иными словами, ее семейная история буквально на глазах превращалась в какой-то исторический триллер. Бриджит, впрочем, не имела ничего против - тайны прошлого захватили ее, и ей не терпелось продолжить увлекательный поиск.
- А как мне найти дополнительные сведения о Вачиви? - спросила Бриджит у хранительницы архива. Она была в восторге - всего за час с небольшим ей удалось продвинуться на добрую сотню лет дальше в прошлое, чем ее матери, и к тому же раскопать самую настоящую тайну. Теперь у них обеих было над чем поломать голову.
- За этими сведениями вам придется обратиться к сиу - в Архив истории племен коренных американцев, - объяснила Мег. - Они тоже собирают и хранят различные документы, но индейская библиотека по понятным причинам не такая полная, как наша, к тому же их материалы ограничены главным образом американским континентом. Впрочем, в последнее время индейский архив активно собирает и записывает устные предания и другие сведения этнографического характера. Возможно, отыскать там сведения о Вачиви будет непросто, но вы все же попытайте счастья.
- И с чего надо начать? - осведомилась Бриджит. - С Бюро по делам индейцев?
- Нет, - Мег рассмеялась, - я бы посоветовала обратиться непосредственно в Исторический центр сиу в Южной Дакоте. Большая часть документов хранится именно там. Если Вачиви была дочерью знаменитого вождя или сама совершила что-то необычное, как Сакагавея… Впрочем, экспедиция Льюиса и Кларка состоялась лет через двадцать после того, как наша Вачиви попала во Францию, - добавила она задумчиво. Сейчас обе женщины чувствовали себя так, словно только что обрели близкую подругу, а Бриджит к тому же испытывала прилив теплых чувств к индейской родственнице, вышедшей замуж за француза-маркиза.
- Вы, кстати, тоже похожи на индианку, - осторожно заметила Мег, быстро взглянув на Бриджит. Она не знала, как та отреагирует на такие слова, но Бриджит только глубоко задумалась.
- Я всегда считала, что черные волосы у меня от отца, - сказала она после небольшой паузы. - Он был ирландцем, и… Но, быть может, это вовсе не так. Если во мне есть гены Вачиви, то… - Мысль о том, что среди ее предков есть не только французские аристократы, но и коренные американцы, неожиданно доставила ей удовольствие, и Бриджит захотелось узнать о Вачиви больше. По ее просьбе они с Мег еще целый час просматривали материалы архива, но никаких других сведений о де Маржераках у мормонов не отыскалось. Впрочем, и то, что она уже нашла, было немало. Бриджит сумела собрать сведения о трех поколениях предков, а кроме того, раскопала самую настоящую фамильную тайну, которую она воспринимала теперь как настоящий подарок судьбы.