Оттуда мы двинулись на юг, к Туру и Пуатье. И, наконец, я увидел замок, который был целью нашего марша. Это что-то совершенно необычное, отец. Совсем не похоже ни на наш Лейк-Касл, ни на те замки в Англии, что я видел. Я бы сказал, что это чудовище среди замков, монстр. Он стоит на высоком скалистом берегу над рекой. Сам замок не так и велик, но удивительно мрачен и с первого взгляда даёт понять, что взять его невозможно. Толстенные стены с узкими бойницами неприступны. А сам донжон неправдоподобно велик для такого в целом небольшого сооружения. Он грубый, но видно, что поставлен на века. Да, предки нашего короля умели защищать себя. Я слышал, что в надежде взять эту крепость враги проводили под её стенами не один месяц. И не могли взять защитников измором. Говорят, там есть тайные подземные ходы. Куда они ведут, никто не знает, но, видно, обороняющимся они помогали.
Мы подошли к крепости и стали лагерем неподалёку. Утром король Ричард выступил перед солдатами и сказал столь пламенную речь, что все загорелись желанием немедленно броситься на штурм. И бросились. Я не помню в подробностях, как всё происходило. Вспоминаю только отчаянные крики, громкие команды, звуки пролетающих совсем рядом стрел, летящие сверху камни. И вдруг – о чудо! – мы оказались внутри. Представь себе, отец, неприступную крепость, о которую сломал зубы не один желающий завладеть ею, мы взяли за три часа. Это действительно чудо! И проявление огромной мощи нашего короля – величайшего из рыцарей. Я счастлив, что служу ему, отец. Таких командиров, как он, поискать и не найти.
А потом, когда мы праздновали победу, король наградил многих, кто отличился в этом бою. Меня вместе с шестью другими молодыми дворянами он прямо здесь, в замке возвёл в рыцари. Коснулся моего плеча своим мечом, затем взял в руки мой, побывавший в сражении, поднял его над головой и вручил мне со словами:
– Держи свой меч, рыцарь Брэд Лорэл, и не посрами его никогда. Служи мне всегда так же верно, как служил сегодня.
Я совсем потерял голову от счастья, отец. Представляешь? Твой младший сын уже тоже рыцарь. Ты можешь гордиться мной".
Барон Кевин Лорэл не стыдился слёз, читая письмо сына. Подумать только! Его мальчик – опоясанный рыцарь. И отец принялся молиться, чтобы Господь Всемогущий сохранил его сыну жизнь в этих отчаянных сражениях и позволил обрести то, о чём мечтает каждый молодой воин, – славу и земли.
А дальше на запад, в пограничном замке Денвент-Касл другой отец застыл от боли. Сэр Тимоти Эллиот стал как каменный, получив известие о гибели младшего сына. Его мальчик, последний дар ему от любимой Дженет, лежит в чужой земле, а он, отец, не может даже как полагается оплакать сына. И никогда не сможет помолиться на его могиле. Да и вряд ли её кто-нибудь теперь найдёт. Солдаты на войне гибнут сотнями, тысячами, кто ж уследит, кто из них где похоронен.
Патрик был потрясен не меньше отца. Он всегда любил младшего братишку. Разница в возрасте между ними была не так и велика, всего шесть лет, но старший всегда считал своим долгом защищать и оберегать младшего. И тот доверял ему и отвечал щенячьей детской привязанностью. Мальчик вырос сильным и отважным. Воин в нём проснулся очень рано. И все таланты их отца, о которых сыновья слышали не раз от опытных в бою воинов, передались ему в полной мере. Как же могло получиться, что он погиб? И что стало причиной гибели? Меч? Стрела?
Ответы на свои вопросы убитый горем брат смог получить только следующей весной, когда сошли снега, просохли дороги, и в их края смог добраться очередной гонец с континента. Рыцарь Брэд Лорэл передал послание своему отцу в Лейк-Касл.
"Моё сердце и до сих пор болит, отец, – писал Брэд, – когда я вспоминаю, как глупо погиб Кристофер. Он с самого начала был отважен и смел безгранично. Кидался в любую схватку, его не страшили ни количество врагов, ни их преимущества на поле боя. И судьба хранила его. Наш король, признавший его доблесть, призывал его всё же к большей осмотрительности в сражениях. И это он, прославленный рыцарь, никогда не знавший, что такое страх. Он при мне напомнил Кристоферу, что на далёкой родине его ждёт отец, который жаждет обнять сына, живого сына. "Ты как будто ищешь неприятностей на свою голову, Эллиот, – сказал ему как-то наш монарх, – не забывай, храбрость не должна переходить границ разумного. Мне нужны такие отменные рыцари, как ты. В вас моя сила". Помню, тогда Кристофер ответил королю взглядом, значения которого я не понял. А на другой день, когда мы атаковали небольшой отряд французов, ощерившихся пиками, он кинулся буквально грудью на первый ряд пикинеров. Мы с Чарльзом не успели остановить его. И в следующее мгновение он повис на пиках врагов, вырванный из седла. Тут уж и мы забыли об осторожности, рванули вперёд. Наши воины смяли французов, но нам с Чарльзом было уже не до них. Мы подхватили окровавленное тело друга и вынесли его за пределы места сражения. Он был ещё жив, но почти не мог говорить. Грудь его была пробита в нескольких местах, и кровь пузырилась на большой ране. Но он нашёл в себе силы улыбнуться нам и прошептать еле слышно: "Всё хорошо". И закрыл глаза. Мы похоронили его возле небольшой церквушки, которую нашли в ближайшем селении. А меч его взяли с собой, чтобы передать потом сэру Эллиоту. Этот меч станет достойным украшением главного зала Денвент-Касла. Пусть для отца станет утешением мысль, что сын его своей отвагой и бесстрашием поразил даже самого короля Ричарда Львиное Сердце".
А пока родственники пребывали в неизвестности и могли только горевать по погибшему Кристоферу. Был отправлен гонец к Конану, и брат незамедлительно прибыл к отцу, несмотря на то, что зима уже ощутимо надвигалась на их края. Ему хватило сообразительности прихватить с собой старшего из своих сыновей. Малышу было уже пять лет, он был крепенький и довольно рослый. И, как ни странно, похож был не на отца, не на мать, а на своего дядюшку. Кристофер ведь тоже пошёл не в родителей. Сэр Тимоти всегда подозревал, что в его младшем сыне возродились черты никогда не виденных им собственных родителей, одного или даже обоих. А сейчас малыш Алекс живо напоминал деду маленького Кристофера. Те же тёмные глазёнки и светлые, мягкие и шелковистые волосики. В сердце доблестного рыцаря потеплело. Он потерял сына, но обрёл внука, очень похожего на него. Жизнь не остановилась, она идёт вперёд, и нужно уметь пережить все горести, которые она порой приносит.
Конан тоже был сбит с ног известием о гибели младшего брата. Все дети сэра Тимоти были удивительно дружны между собой. Братья озорничали вместе, вместе несли наказание, когда заслуживали, но никогда не ссорились между собой и горой стояли друг за друга. И все трое всегда нежно любили свою красавицу-сестру. Сейчас Мэйрин была уже далеко, и вряд ли удастся известить её о трагическом событии. Но весной, когда откроются дороги, ей обязательно передадут письмо. А ещё лучше было бы съездить к ней, чтобы заодно посмотреть, как она устроилась в своём новом доме. А пока Конан по первому снегу, выпавшему в этом году очень уж рано, отбыл к себе, оставив сынишку с дедом и дядюшкой Патриком.
Во владениях графа Хьюберта тоже было неспокойно. Родители очень переживали за своих сыновей. Ведь все трое были там, откуда то и дело шли известия о гибели английских воинов. Война, какой бы победоносной она ни была, свою жатву собирает всегда.
А в засыпанном ранним снегом Лейк-Касле Нада дохаживала последние месяцы перед родами. Живот у неё был огромный как бочка, и женщина еле передвигалась на опухших ногах. И всё-таки каждый день она ходила по замку, выходила во двор и обязательно поднималась на самый верх башни к бабушке. Леди Вала была уже совсем стара – в этом году ожидалось её семидесятилетие. Но упрямая женщина не желала сдаваться в плен годам и отказалась сменить покои на более удобные в нижнем этаже замка. Там, наверху она была у себя. Эта комната приняла её, когда она впервые появилась в Лейк-Касле, здесь родилась её любовь, и здесь было её любимое озеро. Стоило только подойти к окну, и яркая синева приветствовала женщину – озеро тоже, казалось, любило её.
Нада по-прежнему остерегалась встречаться с братом. Ничего хорошего эти встречи не приносили. Ричард смотрел на неё холодно, и в глазах его она читала открытое презрение. "Дурачок, – думала она, – знал бы ты, чьё это дитя, смотрел бы, наверное, куда приветливей". Но знать этого не положено никому кроме бабушки и отца. Только так она могла уберечь своего ребёнка, сохранив его для себя. Судьба королевских детей редко бывала счастливой, особенно тех, кто родился не на той стороне одеяла, как говорят. Уж пусть лучше её сын будет простым рыцарем, но останется жив. В том, что родится мальчик, она не сомневалась ни минуты. Да и повитуха заверила её в том же. Она даже и имя приготовила своему малышу – Генрих, в честь деда Плантагенета. Говорят, он был сильным мужчиной и славным королём.
В канун Рождества Нада поднялась в комнату к бабушке. Шла медленно, отдыхая часто и подолгу. Леди Вала сидела у огня и шила что-то маленькое. Увидев внучку, она поднялась ей навстречу и бережно проводила молодую женщину к удобному креслу, в котором только что сидела сама.
– Тебе бы уже не стоило подниматься ко мне, дорогая, – сказала ласково, – это, пожалуй, слишком тяжёлая работа для твоих ног.
– Ничего, бабушка, я справляюсь, – со слабой улыбкой отвечала внучка, – мой мальчик должен родиться крепким, а для этого мне не следует сидеть клушей на одном месте.
– Ты так уверена, что родится сын? – взглянула на неё старая женщина.
– Совершенно уверена, бабушка, – улыбка стала шире, – ещё месяц, от силы полтора, и Генрих Плантагенет придёт в этот мир. Жаль, отец не увидит его, не возьмёт на руки. Но я знала, на что шла. Это будет мой сын, только мой, ба. Однако я воспитаю его в любви и почтении к своему монарху. Очень хочется знать, каким он родится. Будет ли похож на отца?
– Ох, детка, – вздохнула старая женщина, – лучше бы ему не показывать всему миру своё королевское происхождение. Целее будет его голова. Здесь, на севере, ему, конечно, ничто не грозит. И дед защитит его, я уверена. Но мир велик, а в большом озере и хищники водятся крупные.
Женщины посидели ещё вместе, радуясь своей близости и теплу, исходящему от очага. А за окном уже завывал злой ветер, кидая пригоршни снега в закрытые деревянными щитами окна и порождая странные, тянущие душу звуки в печных трубах.
Прошло Рождество, остались позади праздничные дни, миновала двенадцатая ночь. Ходить становилось всё трудней, и под конец Нада сдалась. Под присмотром верной Аны она большую часть времени проводила в своей комнате, лишь изредка выходя в большой зал. Отец часто навещал её, приходили мать и бабушка. Только брат не появлялся в её покоях – он всё ещё злился и негодовал.
Наконец во второй день февраля, когда за окном свирепствовала настоящая буря, Нада почувствовала первые боли и вскоре залила комнату отошедшими водами. Поднялся переполох, забегали слуги с вёдрами, мать, бабушка, Ана и повитуха собрались возле Нады. События развивались на удивление быстро. Не успели отойти воды, как начались схватки, одна сильнее другой. Нада стонала, сцепив зубы, но послушно тужилась, когда велела старая повитуха. Не прошло и двух часов, как ребёнок появился на свет. И сразу же закричал громким, требовательным голосом. "Принц ты мой маленький", – успела подумать Нада и провалилась в забытьё, измученная столь стремительными родами. Она не видела, как её сына обтёрли и запеленали. Не слышала, как её отец вынес малыша в большой зал и громко объявил:
– Встречайте нового члена семьи Лорэлов. Представляю вам своего внука Генриха Лорэла. Любите его и почитайте, как всех нас. Вечером – пир.
В зале поднялся шум, ребёнку желали долгой жизни, крепкой руки и, конечно, удачи. Без неё справляться с суровыми испытаниями трудновато. Сейчас дед при всех обитателях замка признал родившегося младенца, и это, несомненно, было его первой удачей – ведь отец мальчика так и не появился. Только Ричард сверкнул в сторону малыша недовольным взглядом, но не сказал ничего. И что тут скажешь? Отец признал его, и это делало родившегося бастарда законным членом семьи Лорэлов.
Через несколько дней после рождения маленького Генриха леди Вала пригласила к себе старшего внука. Ричард не посмел отказаться и с тяжёлым сердцем отправился на верхний этаж донжона. "Сейчас бабка начнёт меня ругать, – сердито думал он, – только этого мне и не хватало". Однако в уютной, согретой огнём очага комнате его ожидал приветливый приём.
– Проходи, мой мальчик, и присаживайся здесь, возле меня, – улыбнулась ему бабушка, – я хочу посмотреть на тебя поближе. Ты так вырос, Ричард, и возмужал. Ты очень похож на моего Ричарда, как и твой отец. Но ты, пожалуй, даже больше.
Глаза старой женщины стали грустными.
– Какого твоего Ричарда, бабушка? – оживился внук.
– Твоего деда, дружок, моего любимого незабвенного супруга, – тихо проговорила леди Вала, с трудом сдерживая слёзы.
– Расскажи мне о нём, ба, – попросил Ричард, мигом забыв про все свои обиды и недовольства.
И бабушка рассказала. Поведала внуку всё о жизни его доблестного деда и даже вспомнила прадеда, сэра Брэда Лорэла. Рассказала о том, как сама попала сюда на север, как провёл её этим опасным путём вихрастый двенадцатилетний мальчишка Тим, сумев уберечь от жестоких лап бесчеловечного принца. Вспомнила, как удалось наладить добрососедские отношения с шотландцами по ту сторону их участка границы, как тяжело пришлось его отцу, вынужденному в девять лет забыть о детстве и принять на себя обязанности хозяина замка. Рассказала, как твёрдо вёл маленького Кевина к взрослению его верный наставник сэр Тимоти Эллиот, как учил воинскому мастерству, оберегал от опасностей, а потом помог отомстить за отца. И когда коварного Айтинга схватили, сэр Тимоти отошёл в сторону, позволив двенадцатилетнему Кевину самому поразить мечом погибшего отца его убийцу.
Многое вспомнила старая женщина. Её речь текла неспешно, только голос иногда подрагивал от всколыхнувшихся чувств. А Ричард впитывал каждое слово бабушки, забыв о времени. Перед глазами проходили яркие картины прошлого его семьи, его предков, дело которых предстоит продолжить ему.
– Ты можешь гордиться, мой мальчик, всеми рыцарями Лорэлами, которые владели этим замком на протяжении более двух веков и ни разу не позволили врагу овладеть им. И никто из них не посрамил знамя с головой белого волка и гордый девиз Лорэлов "Честь превыше всего", – глаза бабушки молодо блеснули, и Ричард сразу поверил всему, что слышал о ней, и что считал раньше просто сказками.
– Скажи, бабушка, это правда, что ты сама пошла тогда с отцом в поход против коварного Айтинга и разила врагов из лука? – в глазах внука недоверие смешалось с готовым вспыхнуть восхищением.
– Конечно, правда, мой мальчик, – улыбнулась женщина, – как же я могла усидеть в замке, когда моему любимому сыну грозила опасность? И это я настояла на том, чтобы не щадить никого из этого злобного семейства. Я не могла допустить, чтобы новая угроза от них нависла над моим сыном и его наследниками.
Леди Вала снова блеснула удивительно красивыми и сейчас глазами, так напоминающими юноше глаза Нады, а в его сердце поднялась волна любви к этой сильной женщине, никогда не склонявшей головы перед ударами судьбы. И Ричард дал волю чувствам. Он склонился над сухонькой старческой рукой, когда-то так ловко метавшей стрелы во врагов, и прижался к ней долгим поцелуем. Другая женская рука ласково гладила его волосы. Леди Вала склонилась к внуку и приникла губами к темноволосой макушке. Так и сидели они долгое время у очага, наслаждаясь возникшим чувством единства. А потом Ричард ещё несколько дней не мог прийти в себя, осмысливая то, что услышал от леди Валы, и ощущая всё большую гордость не только за своих предков-рыцарей, но и за эту сильную и мудрую женщину – его родную бабушку.
Долго тянувшаяся холодная зима уступила, наконец, своё место весне. Зазвенела капель, голоса птиц стали веселее. Солнышко проглядывало всё чаще, согревая землю и давая надежду на скорое тепло. Дни становились дольше, и это радовало. По просохшей дороге и пробился к ним, наконец, гонец. Это был один из воинов Брэда, получивший ранение в битве под Вандомом. Как только стало возможно, его отправили домой. Он и привёз письмо своего рыцаря, и рассказал те новости, которые знал.
Одолев французского монарха в серии сражений под Вернёем, Фретевалем и Вандомом, король Ричард устремился на Аквитанию. Это была его земля, его личные владения, и мириться с предательством своих вассалов он не имел ни малейшего намерения. Быстрым маршем английская армия двинулась на Тайбур и Марсильяк. Вскоре были захвачены полностью владения склонившегося перед Филиппом Французским Жоффруа де Ранкома, а затем Ангулем, замки Шатонёф, Монтиньяк и Ла-Шез и следом все земли графа Ангулемского. Город Ангулем с его мощной цитаделью прославленный своими победами король-рыцарь взял за один вечер. Здесь в плен к нему попали триста рыцарей и сорок тысяч солдат. И на весь полный разгром аквитанских мятежников Английский Лев потратил чуть больше двух недель. И таким образом он за два месяца блестяще провёл всю задуманную кампанию, поставив сенешалями Анжу и Аквитании верных ему, надёжных людей.
Пока король-крестоносец сражался на юге, его младший брат принц Джон вёл свои сражения на севере, в Нормандии. Но он был далеко не так талантлив и не отличался большой отвагой. И король Филипп мог хоть немного отогреть свою душу, одержав над ним победу. Так что война ещё далека от своего завершения.
Таковы были живые новости, услышанные в замке Лейк-Касл. А Брэд писал отцу ещё и о другом:
"Я не знаю, чем вызвано столь доброе отношение ко мне короля Ричарда, отец, но благожелательность его велика. Представь себе, совсем недавно он предложил мне невесту – наследницу не слишком большого, но хорошего владения в долине Луары, между Анжером и Нантом. Хозяйский дом достаточно велик и крепок, и охраняется не хуже, чем замок. Земля здесь отличная, отец, много солнца, и зреет виноград. Так что твой сын может оказаться небедным землевладельцем, если ты дашь своё согласие и благословение на мой брак. Имя невесты Жюльетт д`Этьен, ей почти пятнадцать лет, и она довольно мила. Я думаю, что она могла бы стать мне хорошей женой. Правда, владения мои будут далеко от вас, но где же ещё я смогу получить свою землю, отец?"
Нада прослезилась, слушая то, что писал младший брат. Дорогой Ричард, он сдержал своё слово и сделал для её брата всё, что мог. Она встретилась с глазами отца, и они обменялись понимающими взглядами.
Барона письмо сына взволновало. Его милый мальчик мог стать владельцем хорошего земельного надела, с большим домом к тому же. Здесь, в Англии ему вряд ли удалось бы такое. Сам он, барон Лорэл, слишком мелкая сошка, чтобы найти младшему сыну невесту с землями. А оставлять Брэда ни с чем не хочется. Пожалуй, пусть берёт то, что предлагает ему судьба, и будет благодарен за это. И отец решился дать своё согласие. Нужно было послать гонца на континент. Прибывший с этим письмом воин был слишком слаб для обратного далёкого пути. Нужно было найти кого-то другого. И тут Ричард изъявил желание поехать к брату. Отец был крайне удивлён, но возражать не стал.