– Спи, tesorino, – прошептал он. Касания его пальцев вдоль ее спины действовали на нее как гипноз, и она решила выкинуть из головы все и просто быть рядом с ним в том мире, который они создали для себя.
Изабель понятия не имела, сколько она проспала, но какой-то странный звук разбудил ее. Выбираясь из мира снов, она поняла, что услышала крик. Тут же она вспомнила, что произошло.
Она занималась сексом с Константином.
Ну почему по утрам все кажется не таким прекрасным, как вечером?
Бледный свет проникал сквозь шторы, и она увидела на часах время – четыре утра. Константин сидел на кровати, тяжело дыша, как будто пробежал марафон. Она положила ладонь на его плечо, и он подскочил, как ужаленный.
– Dio! Изабель… – Он резко вдыхал воздух. – Я не знал, что ты не спишь.
– Я услышала шум. Это ты кричал?
– Я уронил эту дурацкую вазу рядом с кроватью. Прости меня, cara. Я не хотел тебя разбудить.
– А мне показалось, что ты кричал "Он специально убил ее" или… или что-то вроде того. – Она смутно помнила, что уже слышала эти слова раньше. – Ты до сих пор страдаешь от кошмаров, как и два года назад в Каза-Селесте? – Изабель жалела, что в комнате недостаточно светло, чтобы рассмотреть выражение его лица. Она посмотрела на прикроватный столик и увидела, что ваза стоит на месте.
– Думаю, что это тебе приснилось.
– Я уверена, что мне ничего не снилось.
Было трудно думать о чем-либо, когда он ласкал ее шею. Она попыталась оттолкнуть его, но вместо этого ее рука обхватила его плечо, пока он покрывал поцелуями ее шею и грудь. Ее соски были невероятно чувствительными, и она затаила дыхание, когда он коснулся каждого из них своим языком.
– Константин… – Она пыталась бороться с волной желания, но его руки снова оказались между ее ног, и легкий стон слетел с ее губ, когда он безошибочно нашел ее клитор и своими умелыми руками заставил унестись туда, где существовало только безграничное удовольствие. А когда он склонился и заменил пальцы губами, она инстинктивно изогнулась ему навстречу, задрожав, словно натянутая тетива лука перед сладким экстазом освобождения. Но остатки здравого смысла подсказывали ей, что он специально все это делает, чтобы отвлечь ее.
Когда серый предрассветный сумрак сменился розовым блеском восходящего солнца, Константин увидел, что уже почти шесть часов. Все это время он не спал, потому что боялся повторения кошмара. Но на этот раз ему приснилась не башня в Каза-Селесте, а балкон его квартиры, на котором он стоял рядом с Изабель. Она смеялась и дразнила его, заявив, что предпочла бы того симпатичного официанта из ресторана. Ее насмешки наполнили его яростью. Он протянул руку и толкнул ее через перила.
"Это был всего лишь сон, который ничего не значит", – говорил себе Константин. Он повернулся и посмотрел на лицо Изабель. Она была так прекрасна. Его сердце сжалось. Не стоило привозить ее в Рим. Он хотел защитить ее от опасного поклонника, но, вероятно, его сон был предупреждением о том, что он сам представляет для нее гораздо большую опасность.
Глава 9
Изабель отошла от группы шумных туристов около церкви Сант-Аньезе-ин-Агоне и прижала телефон к уху.
– Прости, я не расслышала.
– Я спросил, помнишь ли ты, что мы приглашены сегодня к Бонуччи, чтобы отметить открытие их нового отеля?
– Я не забыла, – сухо ответила она. За неделю, проведенную в Риме, она посетила уже несколько мероприятий вместе с ним. Они практически не проводили время вдвоем. Он работал весь день, приходил домой поздно, едва успевая принять душ и переодеться перед выходом куда-нибудь. Возвращались они уже после полуночи, и Константин постоянно находил причины не идти спать, пока она не уснет.
Два года назад Изабель решила бы, что он намеренно избегает ее, но теперь она напомнила себе, что Константин все же был президентом крупной компании, поэтому выходить в свет и общаться с людьми – это часть его работы.
– Тебе сегодня должны кое-что привезти, – даже по телефону она слышала сомнение в его голосе. – Я купил тебе платье, чтобы ты могла надеть его вечером.
– Его уже доставили, и оно просто великолепно, спасибо тебе.
– Ты не возражаешь? – спросил он удивленно. – Я рад, что оно тебе понравилось. Я увидел его в витрине магазина и сразу же понял, что оно подойдет тебе.
– Если придешь домой вовремя, то я продемонстрирую его специально для тебя.
Последовала продолжительная пауза.
– Мне жаль, cara, но у меня запланировано на сегодня позднее совещание. Ты сможешь быть готова к выходу в семь тридцать?
Услышав, что он положил трубку, она засунула телефон в сумку и пошла к дому. Было что-то такое, чего она не понимала. Когда они занимались любовью в первые пару дней после приезда, это явно нравилось им обоим, и она была уверена, что еще не наскучила ему. Но теперь, когда она просыпалась, он всегда был уже одет, несмотря на то что в его глазах читалось желание бросить все и вернуться к ней в постель. Но почему же он этого не делал? Неужели действительно из-за работы? Или все же что-то его беспокоило?
Она вздохнула, заходя в квартиру. Может быть, он просто не знал, к чему приведут их отношения? По молчаливому согласию они не обсуждали их будущее, но Константин не опровергал сообщения в прессе о том, что они воссоединились.
Он пришел домой в начале восьмого и, пройдя в спальню, обнаружил, что Изабель ожидает его там в одном нижнем белье. К изумлению Изабель, он покраснел и, пробормотав что-то неприличное, пулей выскочил из спальни.
Это стало последней каплей, потому что Изабель не понимала, почему ее муж вдруг начал вести себя как стыдливая девственница и собиралась потребовать от него объяснений.
Константин замер, почувствовав, как тонкие руки обвились вокруг его талии. Изабель зашла в душевую кабину, но из-за шума воды он не услышал этого сразу, и теперь у него были проблемы.
Всю эту неделю он старался держать дистанцию с ней. Новый кошмар напугал его до смерти. Изабель была единственной женщиной, которая вызывала в нем такую бурлящую ярость. Официант в траттории всего лишь улыбался ей, но Константин уже мечтал о том, чтобы оторвать ему голову. Ему не хотелось превращаться в такого же ревнивого собственника, каким был его отец. Он должен каким-то образом взять под контроль то, что он чувствовал к Изабель, но каждый раз, когда они занимались любовью, ему казалось, что он все глубже тонет в ее колдовских чарах. Единственным выходом было снова начать избегать ее. Но сейчас ее прикосновения разрушали все его благие намерения.
Он не смог сдержать стон, когда она провела пальцами по его животу, бедрам и прикоснулась к его затвердевшему мужскому достоинству.
– Изабелла… – хрипло проговорил он, – у нас нет сейчас времени.
– Все равно там ничего не начнется раньше восьми. Ты, должно быть, невнимательно прочитал приглашение.
Константин резко вздохнул, когда она неожиданно опустилась на колени перед ним. Там, где до этого были ее пальцы, теперь оказались ее губы. Как он мог сопротивляться своему сокрушительному, жгучему желанию, когда она нежно начала ласкать его языком? Ему потребовалась вся его сила воли, чтобы не излить в ту же секунду свое семя прямо ей в рот. Только мужчина со льдом в венах мог сопротивляться такой прекрасной и дерзкой женщине. А у Константина уже давно вместо крови огонь несся по венам. Тихо выругавшись, он поднял ее на руки и, когда она обхватила его талию своими ногами, вошел в нее одним резким движением, которое моментально почти довело их до грани.
Все произошло быстро и мощно, по-другому и быть не могло. После недели сексуального голода возбуждение было просто зашкаливающим. Изабель вонзила ногти в плечи Константина, крепко держась за него, а он держал ее за ягодицы и входил в нее сильными, быстрыми толчками, пока она не выкрикнула, всхлипывая, его имя. Она принадлежала ему, и он заявлял свои права на нее, доведя ее до пика наслаждения. Его оргазм был таким же сильным, и он откинул голову назад, издав звериный стон, а потом уткнулся лицом в ее шею, слушая, как бьются их сердца в унисон.
Придя в себя, Изабель кинулась собираться на прием. К счастью, за неделю, проведенную в Италии, ее кожа покрылась золотистым загаром, так что ей не понадобилось ничего, кроме туши и блеска для губ.
– Ты выглядишь просто потрясающе, – восхитился Константин, когда она присоединилась к нему в гостиной. Увидев ее в красном шелковом платье длиной до пола, он почувствовал, как сжалось его сердце.
– Это платье просто прекрасно. – Она слегка покружилась перед зеркалом и весело улыбнулась ему. – У меня есть подарок для тебя.
Он удивленно посмотрел на нее, когда она вручила ему черную кожаную коробочку с логотипом "ДСЭ" на крышке. Платиновые наручные часы, лежащие на бархатной подушечке, были самыми престижными и дорогими из всех аксессуаров "ДСЭ". И больше всего нравились Константину.
– Ты сказал, что твои часы начали барахлить и нуждаются в ремонте. Вот я и подумала, что ты, возможно, согласишься на эти в качестве замены.
– Я даже не знаю, что сказать. – Константин точно знал, сколько эти часы стоили, но еще больше его растрогал тот факт, что она выбрала из всей коллекции именно их. Он улыбнулся:
– Это первый подарок, который я получил после восьми лет.
– Если не считать рождественских подарков и подарков на дни рождения, ты имеешь в виду?
– Мой отец не любил отмечать праздники после смерти мамы. Она подарила мне на мой восьмой день рождения игрушечную модель спортивной машины. К тому времени ее болезнь уже была неизлечима, и через несколько недель она умерла.
– Это, наверное, было ужасное время для тебя и твоего отца, – мягко сказала она.
На какое-то короткое мгновение странное выражение исказило его лицо, но он пожал плечами и спокойно сказал:
– Да, но жизнь продолжается. – Он надел часы на запястье. – Спасибо, это самый лучший подарок, который я получал в своей жизни.
Изабель оглянулась вокруг. Бальный зал пятизвездочного отеля был шикарно оформлен по заказу семьи Бонуччи. Декор был кричаще роскошным, а гости принадлежали к самым известным аристократическим семьям Европы. Таких мероприятий она больше всего боялась, когда только вышла замуж за Константина. Она чувствовала себя не в своей тарелке среди этих утонченных людей и была уверена в том, что они относятся к ней, как к бессовестной авантюристке.
Несмотря на то что сейчас она была успешной певицей, прежние чувства снова вернулись к ней, когда Константин, ведя ее по залу, здоровался со своими знакомыми. Несмотря на их изысканные манеры, она продолжала чувствовать на себе любопытные взгляды.
Изабель напоминала себе, что она посетила бесчисленное количество приемов за последние два года и могла прекрасно справиться с любой ситуацией. Константин оставил ее ненадолго, сказав, что ему нужно пообщаться с одним из бизнес-партнеров. И все же она пришла в смятение, увидев женщину, которая вдруг подошла к ней.
– Изабель! Должна признать, что не ожидала увидеть тебя здесь сегодня. Мой муж, герцог Альфонсо де Каварре, тоже здесь, – сразу же сообщила ей Гислайна Монтенуччи, помахав рукой светловолосому мужчине, который выглядел на добрых двадцать лет старше своей жены. – До меня дошли слухи, что вы с Константином снова вместе, но сначала я не поверила им. Ты, наверное, так счастлива, что он принял тебя назад!
Два года назад Изабель до смерти боялась этой мегеры, но теперь она лишь ответила с холодной улыбкой:
– Ты ошибаешься.
– Мне казалось, что, выйдя замуж за миллиардера, ты будешь изо всех сил держаться за него, – язвительно заметила Гислайна.
– Вообще-то Константин поддержал мое решение заняться музыкой. – Это было до смешного далеко от правды, но Изабель не собиралась терпеть издевки этой женщины. – Мы оба думаем, что для женщины очень важно иметь стремления и цель в жизни, а не просто быть чьей-то женой. – Изабель могла поспорить, что Гислайна не проработала ни одного дня в своей жизни, и с удовлетворением отметила, как от этих слов ее собеседница покраснела. – Крепкий брак подразумевает, что оба супруга заняты своим делом. Признаюсь, я очень горда, что мне удалось добиться успеха.
– И это правильно. – Сердце Изабель радостно забилось, когда Константин нежно обнял ее за талию и улыбнулся ей своей самой сексуальной улыбкой, прежде чем заговорить с Гислайной:
– Изабель и ее группа "Стоун Ледиз" просто великолепны, не правда ли? Я невероятно горжусь своей талантливой женой.
Госпожа Монтенуччи пробормотала, что ей необходимо присоединиться к своему мужу и спешно ретировалась.
– Можно было не притворяться, что ты гордишься мной. Я и сама могу постоять за себя, – сухо сказала Изабель.
– Я не притворялся. Я действительно горжусь тобой, Изабелла. Ты родилась, не имея богатства и привилегий, как я или Гислайна. Ты добилась успеха с помощью своего таланта и упорной работы.
– Но раньше тебе не нравилось, что я решила заняться музыкой, и ты говорил, что из-за этого распался наш брак.
– Тогда я не понимал, насколько это важно для тебя. Я просто думал, что ты предпочитаешь проводить время со своими друзьями, а не со мной, – признался он. – Но здесь не место обсуждать наши отношения, cara. Пойду принесу нам что-нибудь выпить.
Изабель наблюдала, как он медленно идет к бару. Она была поражена до глубины души тем, что он гордится ее карьерой. Она так долго жила в тени своего умного брата и настолько привыкла к скептическому отношению со стороны отца, что, даже выйдя замуж за Константина, продолжала сомневаться, что достойна такого красивого и успешного мужчины. Но теперь она чувствовала себя с ним на равных. Правда, она по-прежнему не была уверена, что им удастся сохранить их брак.
Почему он все-таки передумал и решил дать их браку еще один шанс? Неужели он действительно что-нибудь чувствует по отношению к ней? Сердце ее забилось от одной только мысли об этом.
– Ваш муж – потрясающе красивый мужчина. Я помню, что он был симпатичным мальчиком, и это неудивительно, если учесть, что его мать была одной из самых востребованных моделей того времени.
Изабель обернулась и посмотрела на женщину, заговорившую с ней. Она уже встречалась с Дайан Риволли, когда Константин представил их друг другу на одном из приемов пару дней назад. Он сказал, что Дайан живет недалеко от Каза-Селесте, на берегу озера Альбано.
– Вы были знакомы с матерью Константина?
– Я знала Сьюзи, когда она еще была Сьюзи Хоффман. Мы работали в одном модельном агентстве в Нью-Йорке. Я познакомилась со своим мужем, когда Сьюзи пригласила меня в Каза-Селесте после их свадьбы с Франко Де Северино. Думаю, ей было очень одиноко там, закрытой в огромном доме, больше похожем на музей. А что касается ее мужа…
Дайан помедлила, отчего любопытство Изабель разгорелось еще больше.
– Так что насчет отца Константина?
– Франко был похож на холодную рыбу. Но он был просто помешан на Сьюзи. Ему не нравилось, что у нее есть друзья, и, хотя я и мой муж жили совсем недалеко, нас очень редко приглашали в Каза-Селесте. В те редкие случаи, когда мы приезжали, Франко всегда был на взводе. Он ненавидел, когда другие мужчины смотрели на его жену.
Изабель была рада узнать хоть что-нибудь о семье Константина. Она часто думала, почему он так не любит говорить о своем детстве.
– Франко, наверное, был просто раздавлен, когда Сьюзи умерла.
– Если он и переживал, то никак этого не показывал. На ее похоронах он стоял в церкви, как ледяная статуя, без каких-либо эмоций на лице. – Дайан покачала головой. – Мне также казалось очень странным, что Константин никогда не плакал по своей матери. Он стоял прямо у могилы Сьюзи и казался миниатюрной копией своего отца, потому что не проронил ни слезинки. После этого я не видела его несколько лет, Франко отправил его учиться в частный пансион. Константину было, наверное, около шестнадцати, когда его отец женился во второй раз.
– Я и понятия не имела, что у Константина была мачеха, – удивилась Изабель. – Он никогда даже не упоминал о ней.
– Может быть, из-за того, что он был влюблен в Лорену? – Дайан снова замолчала, видя, как удивили Изабель ее слова.
– Константин был влюблен в свою мачеху?
– А почему нет? Ей было тогда, наверное, чуть больше двадцати, и она была очень красива, и прекрасно об этом знала. Очевидно, что она вышла замуж за Франко ради его денег. Она обожала устраивать вечеринки и часто приглашала нас с мужем, хотя Франко терпеть не мог гостей. Думаю, что не стоит винить Лорену в том, что она заигрывала с Константином, ведь она вряд ли любила своего мужа. Она вскружила голову мальчику, флиртуя с ним и уделяя ему внимание. Было довольно жестоко с ее стороны позволить Константину влюбиться в нее и настраивать отца против сына. Франко ревновал свою вторую жену точно так же, как и Сьюзи. И непонятно, чем бы все это кончилось, – продолжала Дайан, – но вскоре Франко и Лорена погибли в результате несчастного случая. Бедный Константин не только был свидетелем их гибели, но и вынужден был заняться делами "ДСЭ". Поскольку ему еще не было восемнадцати лет, брат его отца, Алонсо, стал председателем совета директоров. Я уверена, что Константин пойдет на все, лишь бы получить эту должность после предстоящего выхода Алонсо на пенсию.
Голова Изабель кружилась от всего услышанного. Почему Константин не рассказал ей, что видел, как его отец и мачеха погибли в результате несчастного случая? Ведь эта трагедия наверняка очень сильно повлияла на него. Может быть, именно это объясняло его странное поведение, когда они приехали в Каза-Селесте? Может, он стал таким холодным, потому что до сих пор еще влюблен в свою мачеху?
– А что все-таки случилось с отцом и мачехой Константина?
Дайан вдруг смутилась:
– Возможно, я и так слишком много рассказала. Почему бы тебе не спросить его самого о том, что произошло в башне Каза-Селесте?
Глава 10
– Дом закрыт, а персонал распущен, потому что я очень редко езжу туда. Я не понимаю, зачем ты хочешь поехать в Каза-Селесте.
– Я же тебе уже сказала зачем. Я хочу навестить могилу Арианны. Мне не нужна прислуга. Я прекрасно могу сама постелить постель и приготовить еду.
Он сердито посмотрел на нее через стол, где они наслаждались субботним завтраком. По крайней мере, до того момента, как она сказала, что хочет поехать на озеро Альбано.
– Не вижу смысла…
– И это о многом говорит! Ты, очевидно, смог забыть о нашей дочери, а я нет. И не хочу забывать.
Прошлой ночью, когда они вернулись с приема, она попыталась заговорить о прошлом, но Константин не поддался на эту провокацию. Он просто решил отвлечь ее внимание, схватив на руки, шепча ей на ухо все те вещи, которые он собирался с ней сделать, как только снимет с нее платье и то сексуальное нижнее белье, которое он, оказывается, представлял себе весь вечер.