Родион был простужен, его лихорадило, а проливной дождь и каша из грязи и снега под ногами не способствовали прояснению рассудка. Он на несколько секунд присел на скамейку, прислонился к холодной стене и провалился в горячечную дремоту. Разбудили его пассажиры, бегущие на штурм автобуса. Из последних сил Родион помчался вместе со всеми, а пакет остался сиротливо лежать на скамейке.
Родион вспомнил о нем после ужина и вознамерился тут же бежать на остановку или при необходимости в бюро находок. Но Катенька железной рукой захлопнула дверь перед носом мужа и уложила его в постель. Родион проболел три дня, а когда выздоровел, узнал, что потерянный пакет был передан на радиостанцию и попал прямиком в руки начальства, которое неустанно твердило о своей преданности господину Добрышевскому. Им не составило труда вычислить, кому принадлежат злополучные документы, и принять соответствующие меры. Родион остался без работы.
Увольнение подтолкнуло его к решительным действиям. Родион понял: хватит сражаться с прислужниками Добрышевского. Пришло время в открытую бросить ему вызов.
Среди его новых знакомых был некто Сергей Головин, один из немногих горечанских бизнесменов, не входивших в клику Добрышевского. Однажды ему пришлось испытать на себе "справедливость" горечанского мэра и потерять при этом солидную сумму. Головин предложил Родиону выдвинуть свою кандидатуру на следующих выборах и согласился финансировать его избирательную кампанию. Даже если у них ничего не выйдет, они попытаются открыть людям глаза на волка в овечьей шкуре, который заседает в Белом доме.
Родион согласился, закипела работа. Им предстояло горы свернуть, чтобы за три с половиной года превратить бывшего журналиста и ведущего радиопередачи в весомую политическую фигуру, способную побороться с Добрышевским за должность мэра.
Трудно судить, что у них получилось. Родиону удалось приобрести некоторую известность. Кто-то припомнил "Насущные проблемы", кто-то регулярно читал оппозиционную газету "Горечанск сегодня", в которой Кошмарикову предложили кресло главного редактора. Кто-то обращался к Родиону за помощью и получил ее, а кто-то подхихикивал, завидев на плакате его фамилию. Большинство жителей было политически аморфно и не имело о Родионе ни малейшего представления.
Изменить ситуацию в корне могла бы сенсация, разоблачение грязных делишек Добрышевского. Но для эффектного разоблачения нужны доказательства, а мэр, несмотря на феноменальную алчность, отличался осмотрительностью и следов не оставлял. Кому хочется сидеть в тюрьме? Деньги, связи и обаяние помогали Добрышевскому всегда выходить сухим из воды. Родион окрестил его про себя шоуменом, который с точностью до секунды знает, когда улыбнуться, а когда пустить слезу, чтобы угодить публике.
Но время шло, день выборов уже замаячил на горизонте. По городу были развешаны плакаты с фотографиями Кошмарикова и слоганом "Смотри не на имя, а на дело". Граждане ежедневно вынимали из почтовых ящиков агитационные листовки, на первом этаже гостиницы "Озерная" был устроен избирательный штаб.
И Оля Коврижко, недавно ставшая помощницей Кошмарикова, решила по мере сил поспособствовать его победе.
- Итак, друзья мои, герой наш не особенно удачлив, но чист душой. Что скажете? - Этими словами Антонио закончил свое повествование. - Поможем?
- Можно попробовать, - кивнула Галина.
Вера Оли в ее могущество вдохновило госпожу Кристиану на подвиги.
- И как ты собираешься искать компромат на Добрышевского? - ядовито спросил Денис.
Рвение жены вызвало у него вполне понятную ревность и отбило желание помогать Кошмарикову.
- Придумаем что-нибудь, - упорствовала Галя. - Это будет очень интересно.
- Хочешь поиграть в шпионов?
- Почему бы и нет?
- А вы что скажете? - Денис повернулся к Маринке и Антонио.
Антонио был, как всегда, согласен с Галиной.
- Я тоже за, - сказала Маринка. - В конце концов, если Добрышевский действительно так ужасен, как говорит Оля, разоблачить его - в некотором роде наш гражданский долг.
- Точно, - расхохотался Антонио. - Вот она, истина в устах младенца. Устроим Добрышевскому "Уотергейт" по-горечански.
- И как ты собираешься его устраивать? - надул губы Денис.
- Есть у меня пара идеек, но нужно все как следует обдумать. - Глаза Антонио лукаво блеснули. - Слушайте…
2
Ровно в девять утра 15 мая фойе Белого дома наводнили молодые люди с одинаковыми папками в руках. Лица их горели неподдельным энтузиазмом, а счастливые улыбки указывали на то, что собрались они здесь по собственному желанию. Охранники у входа кидали в их сторону заинтересованные взгляды, потому что в группе преобладали девушки, некоторые из них были очень даже ничего. Но пофлиртовать и завязать приятное знакомство не получилось. На первый этаж спустилась Елена Новикова, бессменная помощница Владимира Добрышевского, и стала проводить перекличку по списку. Десять девушек и пятеро юношей получили из ее рук беджики с именем и названием вуза.
Объяснялось все просто. Накануне выборов Добрышевского осенила очередная идея в области пиара. Он решил, что немного внимания к молодежи не повредит, и пригласил на недельную практику в Белый дом лучших старшекурсников города, выбравших специальность "государственное управление". Оба горечанских вуза представили достойных кандидатов, и Елене Новиковой предстояло взять их на неделю под свое крыло.
Нельзя сказать, чтобы она пришла в восторг от задания. Характером Лена обладала склочным, требовательным и мало пригодным для работы с молодежью. Она предвидела неделю, полную бессмысленных вопросов и работы, которую все равно потом придется переделывать, и мечтала о том, чтобы время практики поскорее закончилось.
Через десять минут после того, как Елена увела студентов наверх, в фойе влетела опоздавшая. Ее длинные светлые волосы растрепались от быстрого бега, лицо полыхало румянцем. Бедняжка так спешила, что поскользнулась на гладких плитах пола и чуть не растянулась в полный рост, к великому удовольствию обоих охранников. Хорошенькие девушки нечасто баловали их акробатическими трюками.
- Здравствуйте, я на практику, - пролепетала блондиночка, поправляя юбку. - Нам сказали прийти сюда к девяти…
Голос девушки становился все тише.
- Сейчас десять минут десятого, - сообщил один из охранников с притворной строгостью. - Все ваши уже наверху.
Девушка охнула, прижав ладонь к розовым блестящим губкам.
- Что же мне делать?
- Догоняйте! - Он махнул рукой в сторону лифта. - Поднимайтесь на пятый этаж, там спросите Елену Новикову, она вам все покажет.
Девушка торопливо поблагодарила и побежала к лифту, не сомневаясь, что охранники жадно таращатся на ее ноги. Костюм с короткой обтягивающей юбкой она надела специально для них.
Первое препятствие было благополучно пройдено.
На пятом этаже ее ожидало испытание посложнее. Перед Еленой Валерьевной Новиковой оробел бы и сам Геракл, не побоявшийся вывести из царства Аида трехглавого пса Цербера. Десять минут общения со студентами, которых Елена только что отправила на личную встречу с мэром, отнюдь не добавили ей человеколюбия. Она жаждала встретить кого-нибудь, на ком можно было безнаказанно сорвать злость.
Перепуганная девушка в строгом темно-сером костюме была послана ей Небом в ответ на горячие мольбы.
- Здравствуйте, я студентка, на практику, - начала блондинка и осеклась, заглянув в колючие Еленины глаза.
Новикова демонстративно сложила руки на плоской груди и процедила:
- Вы знаете, на сколько была назначена встреча?
- Н-на девять.
- А сколько времени сейчас?
- Понимаете, автобус сломался, мне пришлось ехать на другом…
Тонкие выщипанные брови Елены сошлись на переносице.
- Меня это мало интересует. Ваши сокурсники в данный момент на приеме у Владимира Григорьевича. Или вы думаете, что ради вас мэр будет прерывать свою речь?
- Я бы могла тихонечко войти. Меня бы никто не заметил…
На губах Новиковой зазмеилась ехидная усмешечка.
- Я бы могла присоединиться к группе позднее, когда они выйдут из кабинета мэра, - продолжала девушка дрожащим голоском. - Пожалуйста, помогите мне. Я постараюсь больше не опаздывать.
Вдоволь насладившись зрелищем поверженного врага, Елена почувствовала, что настроение существенно улучшилось.
- Хорошо, как ваша фамилия? - брюзгливо спросила она, пододвигая к себе список. - Давайте паспорт.
- Бекетова. Марина Бекетова, - сказала девушка, доставая документы.
Елена пробежалась по списку и злорадно усмехнулась:
- Никакой Бекетовой тут нет.
- Как нет? Они должны были включить меня! - Блондинка перегнулась через стол и попыталась заглянуть в список.
Елена проворно прикрыла его рукой:
- Нет тут вашей фамилии.
- Но я точно знаю, что меня включили в группу! - Девушка чуть не плакала. - Может быть, я есть в каком-нибудь другом списке?
- Этот единственный. Звоните в свой деканат и уточняйте!
Девушка полезла в сумку за сотовым. Воспользоваться городским телефоном Елена ей не предложила.
Пока блондинка набирала номер, зазвонил факс за спиной Елены. Она села вполоборота, чтобы не спускать глаз с незадачливой студентки. Мало ли что та способна выкинуть в волнении!
- Никто не отвечает. - Девушка положила телефон обратно в сумочку. - В это время в деканате никого нет.
Она умоляюще смотрела на Елену, но та читала факс, беззвучно шевеля губами, словно проговаривая про себя каждое слово. Блондинка вытянула шею.
- Это из деканата, да? - воскликнула она обрадованно.
Елена скривилась:
- Паспорт давайте. И запомните, если вы еще хоть раз опоздаете на практику, я вас не пущу.
К счастью, дверь кабинета не скрипела, а тот, кто вошел к мэру последним, благородно не закрыл ее полностью, оставив маленькую щель. Бесшумным призраком Маринка просочилась внутрь и встала за спинами парней, которым не хватило стульев. Сердце у нее колотилось так, что, казалось, вот-вот выскочит из груди, но Маринка успокаивала себя тем, что самое страшное для нее позади.
По крайней мере, сегодня.
Идея пристроить ее практиканткой в Белый дом принадлежала неугомонному Антонио. Он выяснил, что Добрышевский решил поиграть в покровителя молодежи и позволил студентам-управленцам пройти практику в своей вотчине. План родился в считаные секунды. Антонио раздобыл образец подписи декана и состряпал дополнение к списку практикантов, состоявшее из одной-единственной студентки Марины Бекетовой.
Перспектива стать засланным казачком в стане врага Маринку не прельщала. Роль стороннего наблюдателя и советчика нравилась ей гораздо больше. Но ни Антонио, ни Галка, ни Денис в практиканты не годились по причине возраста, и поэтому робкий Маринкин протест во внимание не приняли.
- Ты будешь в самой гуще событий, тебе понравится, - "утешил" ее Антонио.
Спрятавшись за плечистым парнем в темном свитере, Маринка почувствовала, что запашок у этой гущи неважный: едкий пот стоявшего перед ней студента смешивался с еле уловимым амбре свежеокрашенной стены и лакировался ароматом женских духов, которым успела пропитаться вся комната. Властитель Белого дома, как мартовский кот, расхаживал взад-вперед по кабинету и не сводил с девушек масленых глаз. Не нужно было обладать дипломом психолога, чтобы понять: Владимира Григорьевича одолевают мысли весьма далекие от воспитания подрастающего поколения. Он напоминал модницу, попавшую на распродажу любимых марок и озадаченную единственным вопросом: что бы выбрать из предложенного изобилия?
Однако какие бы пленительные образы ни теснились в голове мэра, это никак не отражалось на гладкости его речи. Он с чувством вещал о будущем Горечанска, об ответственности каждого жителя, о надеждах, возлагаемых на новую смену.
Новая смена сидела, не шелохнувшись, и жадно впитывала мэрские откровения. Одна Маринка его речью не интересовалась и разглядывала Добрышевского без стеснения и пиетета.
Владимиру Григорьевичу было около пятидесяти. В отличие от большинства ровесников, он уделял своей внешности огромное внимание и поэтому пользовался у прекрасного пола не меньшей популярностью, чем в молодости. Некогда белокурые волосы поседели, но сохранили густоту, ярко-голубые глаза не поблекли ни на йоту. Обязательные упражнения в спортзале сделали плечи широкими, осанку мужественной, все это в сочетании с белозубой улыбкой помогло Добрышевскому покорить не одну красавицу.
Впрочем, высокая должность накладывала определенные ограничения на привычки и вкусы Владимира Григорьевича. Приходилось блюсти моральный облик и помнить о любопытных журналистах, которые ради скандала не погнушаются залезть в чужую постель. Слишком многое было поставлено на карту, чтобы рисковать из-за пары стройных ножек и всего, что к ним прилагается.
Однако умеренное женолюбие приносило Добрышевскому дополнительные дивиденды. Женщины инстинктивно чувствовали в нем неравнодушного мужчину и без колебаний отдавали ему хотя бы свои голоса. Другие кандидаты на кресло мэра существенно проигрывали по сравнению с ним. У них не было ни столь очаровательной улыбки, ни томной поволоки во взоре, ни вальяжных раскатистых интонаций…
Трудно будет с таким бороться, размышляла Маринка. В плане внешних данных и умения подавать себя Родион Кошмариков проигрывал Добрышевскому по всем пунктам. Что с того, что он моложе? У женского электората Родион может рассчитывать разве что на материнский инстинкт, в то время как Добрышевский пробуждает в сердце каждой дремлющую страсть. Родиона пожалеют, а проголосуют за нынешнего мэра.
- …А теперь я с удовольствием отвечу на ваши вопросы. Мне кажется, девушка в последнем ряду хочет о чем-то меня спросить.
Маринка сообразила, что речь идет о ней, только когда парень в темном свитере обернулся и отошел в сторону. Сидящие девушки зашушукались, кидая на Маринку взгляды, Добрышевский ободряюще улыбался. Надо же, разглядел, паршивец!
Ей захотелось провалиться сквозь землю. Она ни слова не помнила из его речи и даже примерно не представляла себе, какой вопрос был бы уместен. Пауза неловко затягивалась. Маринка вздохнула поглубже и выпалила:
- Я бы хотела узнать, Владимир Григорьевич, сколько времени нам будет разрешено работать рядом с вами.
Кто-то отчетливо хихикнул. Улыбка Добрышевского превратилась из доброжелательной в игривую. Маринка перевела дух. Она высказалась не по теме, но этого никто не заметил, Добрышевский в том числе. Известный приемчик: хочешь отвлечь внимание, намекни на нежные чувства.
- Вам так хочется поработать рядом со мной? - осведомился Добрышевский. - Простите, не знаю вашего имени.
- М-марина.
- Рад познакомиться, Мариночка.
Проще всего было бы тут же признаться мэру в горячей и безответной любви и заставить его окончательно забыть о злосчастной речи, из которой она не слышала ни слова. Но Добрышевский производил впечатление решительного мужчины, и проверять, на что он способен в данных обстоятельствах, было небезопасно. Маринка ограничилась нейтральным комплиментом:
- Вы блестяще реализуете на практике то, что мы изучали только в теории, мне было бы очень интересно ознакомиться с вашими методами управления.
- Я польщен, Мариночка, - бархатисто рассмеялся Добрышевский, - постараюсь сделать все, что в моих силах. Но вы понимаете, что сейчас, когда до выборов осталось две недели, у меня особенно много работы. Все же, думаю, мы сможем с вами договориться. Лично.
Это "лично" заставило Маринку вздрогнуть.
- А теперь я передаю вас в руки своей помощнице Елене Валерьевне. Она устроит для вас экскурсию по Белому дому.
За пределами кабинета Добрышевского Маринку ждал шквал вопросов и оценивающих взглядов. Спасло ее то, что практикантов выбрали из двух вузов и не все были знакомы друг с другом. Маринка оказалась человеком, которого не знал никто, но это состояние продлилось не более пяти минут. Тот, кто захотел с ней познакомиться, познакомился. Кто не захотел, ограничился внешним осмотром и перемыванием косточек.
Парень, за чью дурнопахнущую спину Маринка спряталась в кабинете мэра, гордо представился Артемом, возомнил себя ее покровителем и во время экскурсии не отставал ни на шаг. К концу дня Маринкины уши свернулись в трубочку от его болтовни, а нос стал полностью невосприимчив к запахам, но зато ее принадлежность к студенческой братии не вызывала никаких сомнений. Вечером, отделавшись от назойливого провожатого, Маринка как на крыльях полетела в корпорацию докладывать о первых успехах и уточнять, какую каверзу Денис и Антонио придумали для нее на завтра.