Недовольство Галины объяснялось легко. Пока Маринка, Денис и Антонио изображали из себя Бондов и Борнов, Галкин вклад в дело ограничился контактом с подвыпившим работником СЭС, который выехал на вызов в Белый дом. Мужичка надо было задержать любой ценой, чтобы он не помешал маскараду фальшивых инспекторов, и госпожа Кристиана на время перевоплотилась в любительницу горячительных напитков и сомнительных знакомств.
Она прекрасно справилась с заданием, но затаила на коллег злобу.
- У вас никогда нет на меня времени. Отстань! - Галина в раздражении отодвинулась.
Это было поразительно. Галка, по уши влюбленная в Антонио, ревнующая его даже к собственной маме, отмахивается от него, как от назойливой мухи!
И все из-за того, что они с Денисом заставили Маринку залезть в кабинет Добрышевского.
Маринка была тронута до слез:
- Галь, да забудь ты об этом. Ничего страшного не случилось. Давайте лучше подумаем, как передать запись Кошмарикову.
Две пары темных мужских глаз воззрились на Маринку с одинаковым странным выражением.
- В чем дело? Вы же сами все прекрасно слышали.
- Понимаешь, Мариночка, одной записи недостаточно… - покачал головой Денис.
- Мы уже думали над этим, - подхватил Антонио. - Запись, сделанная противозаконно, не может быть доказательством.
- И что это значит? - спросила Маринка, предчувствуя недоброе.
Денис и Антонио переглянулись.
- Что тебе нужно еще раз зайти в кабинет мэра и сфотографировать документы, о которых он говорил.
Маринка онемела.
- Нет, вы точно рехнулись! - Галина энергично покрутила пальцем у виска.
- Никуда я не пойду! - воскликнула Маринка. - Ноги моей больше не будет в Белом доме!
- Но у нас нет другого выхода, - развел руками Денис. - У тебя одной есть беспрепятственный доступ в здание.
Маринка вскочила с кушетки:
- Вы еще после крысы обещали, что больше никаких заданий не будет! Я… я не могу рисковать каждый день!
В комнате стало тихо. Антонио и Денис избегали смотреть Маринке в глаза, Галка хмурилась.
- Может быть, мне попытаться залезть в этот кабинет? - предложила она. - Я бы могла переодеться… уборщицей.
- Тебя охрана на первом этаже не пропустит, - буркнула Маринка. - Там у каждой уборщицы пропуск.
- Тогда мне придется идти с дополнительной проверкой после травли грызунов, - вздохнул Антонио.
- Второй раз может и не сработать, - покачал головой Денис.
Отчаяние захлестнуло Маринку. Деваться некуда. Никто, кроме нее, не доберется до кабинета Добрышевского. Значит, ей снова придется терпеть нравоучения Елены Валерьевны, объясняться с Темой и разыгрывать из себя шпионку.
- Меня обязательно застукают, - обреченно сказала Маринка. - Я чувствую.
- А ты не думай о плохом, - расцвел Антонио. - Ты же умница. Ты справишься.
- К тому же мы будем в курсе того, что происходит, и подстрахуем тебя, - добавил Денис.
В четверг, как Маринка и предвидела, Тема набросился на нее с обвинениями. Он ревновал, сомневался и был оскорблен до глубины души. Маринка не знала, как от него отделаться. На дне ее сумочки был спрятан миниатюрный фотоаппарат, управляться с которым она училась вчера до двух ночи, ей не терпелось побыстрее забраться в кабинет Добрышевского, сделать нужные снимки и покинуть Белый дом - на этот раз навсегда.
Но у помощницы мэра были свои планы на практикантов, весь день Маринка с Темой провели, разбирая завалы бумаг в архивах.
Они вышли из подвала в половине шестого, еле живые от усталости. Тема заикнулся было о прогулке, но Маринка даже не ответила. Ей нужно было решить один важный вопрос: стоит ли пытаться осуществить свой план сегодня, или лучше отложить его до завтра? Пятница - последний день практики, если у нее ничего не получится, второго шанса не будет. Но с другой стороны, сейчас она настолько устала, что могла уснуть прямо в кабинете Добрышевского.
- Если завтра Елена нас опять отправит в подвал, я ее придушу, - пробормотал Тема.
- Никуда она нас не отправит.
- Почему? Завтра последний день практики. Она обязательно захочет поиздеваться над нами напоследок.
Маринка скрипнула зубами.
- Никуда она нас не отправит, - повторила она. - Потому что я так хочу.
Они вышли на улицу в объятия по-настоящему теплого весеннего вечера, и Маринка вдруг подумала, что было бы здорово увидеть Андрея. Почему бы ему не прийти к Белому дому, чтобы рассказать, как прошла встреча с Родионом, или просто поблагодарить за совет? Ее так и подмывало расспросить Тему об Андрее, но он о соседе не заикался, и она из непонятного чувства стыдливости молчала.
Маринка обвела взглядом площадь и вздрогнула от неожиданности. Владимир Добрышевский, только что вынырнувший из блестящей черной "ауди", быстрым шагом шел к ней.
- Мариночка, как я рад вас видеть! Я как раз о вас думал. Как ваша практика? - Он протянул ей обе руки и сжал ее ладонь.
- Неплохо, Владимир Григорьевич, спасибо. Завтра последний день, - сказала Маринка, краем глаза замечая искреннее изумление на лице Темы.
- Уже завтра? - нахмурился Добрышевский. - Как время бежит. А я ведь так и не уделил вам времени.
От теплых ладоней мэра Маринке было жарко, но она не решалась убрать руку, а он словно забыл, что до сих пор не отпустил ее.
- Я все понимаю, у вас так много дел… - пробормотала Маринка, желая провалиться сквозь землю.
- У меня не может быть никаких оправданий! Забота о молодежи должна быть превыше всего. - Он как бы невзначай погладил Маринку по руке. - Скажу Леночке, чтобы она освободила мне для вас время.
Маринка не знала, куда смотреть. Пронзительно-голубые глаза Добрышевского буравили ее и, казалось, видели насквозь, со всеми ее страхами и планами.
- Скажите, скажите, Владимир Григорьевич, - внезапно подал голос Тема. - А то она второй день заставляет нас заниматься неизвестно чем.
Добрышевский нехотя оторвался от Маринки и перевел глаза на Артема.
- То есть вы недовольны, молодой человек? - холодно спросил он.
Артем испуганно втянул голову в плечи. Маринка поспешила ему на выручку.
- Мы всем довольны, Владимир Григорьевич, - сказала она, отвлекая внимание горечанского самодержца на себя, - просто немного иначе представляли себе практику в Белом доме. Мы думали, что будем учиться основам управления, а Елена Валерьевна поручает нам архивы разбирать. Например, сегодня мы целый день в подвале сортировали папки восьмидесятых годов…
Это было ябедничество чистой воды, но Маринка видела, что Добрышевский тает при одном взгляде на нее, и знала, что сейчас ей позволено все.
- Я обязательно с ней поговорю. Спасибо, что предупредили, Мариночка. - Он в последний раз сжал ее многострадальную руку и наконец отпустил. - Я возьму вашу практику под личный контроль. Обещаю, завтра не будет никаких архивов.
- Здорово! - выдохнул Тема.
Маринка нежно улыбнулась.
- Что ж, тогда до завтра, - с видимым сожалением произнес Добрышевский.
Он бодро побежал вверх по ступенькам, а телохранители, которые до сих пор держались в стороне, с угрюмым достоинством пошли за ним.
- Классный мужик, - прошептал Тема с восторгом. - По-моему, он к тебе неровно дышит.
- Тебе показалось, - отрезала Маринка. - Он всего лишь очень внимательный и заботливый человек.
"Очень внимательный и заботливый человек" не подвел. Утром в пятницу Елена Валерьевна торжественно объявила практикантам, что сегодня не будет тяжелой работы, а их главным проводником в мир государственного управления станет не кто иной, как господин Добрышевский.
- Владимир Григорьевич пересмотрел ради вас свое плотное расписание и выделил несколько свободных часов.
Ни словом, ни взглядом Елена не дала понять, что накануне Владимир Григорьевич устроил ей взбучку и строго-настрого наказал стать для практикантов родной матерью.
Родной матери из нее не получилось, но пакостные интонации из голоса исчезли. Практиканты обрадовались, расслабились, зашумели. Общаться с мэром - это вам не папки разбирать. Будет что рассказать друзьям и родным.
Для сегодняшнего дня Маринка постаралась на славу. Первый раз надела легкие облегающие сапожки, самую короткую юбку, кофточку с широким вырезом и пышными рукавами. Накрасилась тщательнее обычного, захватила с собой флакончик духов, чтобы по мере необходимости восстанавливать сладковатый цветочный аромат. Маленький кожаный рюкзачок несколько не вписывался в стиль роковой красавицы. Зато идеально подходил для выполнения ее миссии. Руки ей понадобятся для того, чтобы фотографировать, а не удерживать на плече постоянно соскальзывающий ремешок сумки.
Маринкины усилия были оценены по достоинству. Глаза Артема округлились, и впервые на ее памяти из его раскрытого рта в течение минуты не донеслось ни звука. Остальные мальчики тоже не остались в стороне. Кто-то расщедрился на комплимент, кто-то просто не мог оторвать от нее глаз.
Правда, когда к ним присоединился Добрышевский, Маринка засомневалась в правильности своего выбора. Ее декольте с такой неумолимой силой притягивало его взгляд, что он несколько раз сбивался с мысли. Впрочем, на это никто не обратил внимания. Обещанная лекция оказалась на удивление скучной и бессодержательной. Добрышевский повторял прописные истины, пытался шутить и кокетничать с девушками, пожирал глазами Маринку и меньше всего думал о том, чтобы обучить молодежь чему-нибудь стоящему.
После обеда Добрышевский распрощался с зевающими студентами и поехал на очередную важную встречу. Маринке это было на руку. Осталось только дождаться, чтобы Елена куда-нибудь исчезла, и путь к заветным документам будет открыт.
Ждать пришлось долго. Помощница Добрышевского добросовестно относилась к своим обязанностям и домой не торопилась. Она посвятила некоторое время студентам, побеседовала лично с каждым, попросила их заполнить анкеты "на всякий случай" и лишь после этого села писать отзывы о практике для каждого. Маринка домой не спешила, поэтому вполне естественно очутилась в конце очереди.
Отзыв помощницы Добрышевского о студентке Марине Бекетовой был коротким, без ругани и лишней похвалы. Забирая у Елены бумажку со свеженькой ярко-синей печатью, Маринка невзначай поинтересовалась:
- А Владимир Григорьевич сегодня появится на работе?
Елена посмотрела на нее исподлобья, неубедительно улыбнулась и процедила:
- Вряд ли.
Маринка талантливо сымитировала огорчение:
- Жаль. Что ж, до свидания. Приятно было с вами поработать.
Один пункт программы был выполнен. Оставались сущие пустяки: отделаться от Темы, который караулил ее у выхода, дождаться, когда трудоголик Елена отправится домой, и сфотографировать документы. Ерунда для такой крутой девчонки.
Еще полчаса, и Маринка лично убедилась, что ничуть не преувеличивала. С легкостью завзятой кокетки объяснила Теме, что у него нет никаких шансов на продолжение отношений. С ловкостью шпионки избежала встречи с охранниками, уборщицей в лифте и Еленой Валерьевной и, наконец, дрожащими руками вставила дубликат ключа в дверь заветного кабинета и закрыла ее за собой.
В отличие от первого раза, сейчас Маринка ни капли не волновалась. Зачем? Для нее это плевое дело. Забраться в чужой кабинет, выудить нужные бумажки, сделать компрометирующие снимки… Кому нужна жизнь без адреналина? Так и состариться успеешь, не испытав всех разнообразных эмоций.
Маринка достала фотоаппарат, повесила рюкзачок обратно на спину и приступила к методичному обыску. На столе ничего не оказалось, но она и не рассчитывала, что Добрышевский будет настолько наивен, что оставит документы на виду.
Следующим в списке был шкаф около окна, доверху набитый разными папками. Маринка открывала их по очереди и старалась не думать о том, что работы здесь хватит на все выходные.
Она успела просмотреть содержимое двух верхних полок, когда на улице совсем стемнело и буквы стали расплываться у нее перед глазами. Любому уважающему себя суперагенту полагается мощный фонарик, но Маринка надеялась завершить работу до темноты и о фонарике не подумала. На экран мобильника не стоило рассчитывать. Поколебавшись немного, Маринка включила верхний свет. Здание давно опустело, а охранники вряд ли сунутся на последний этаж проверять, кто хозяйничает в кабинете мэра. Может быть, Добрышевский вернулся втайне от всех, чтобы встретиться с очаровательной практиканткой. Отличная версия. Если ее кто-нибудь здесь застукает, она все свалит на мэра.
Маринка улыбнулась и принялась за работу. Она удивлялась себе. Чем дальше, тем меньше нервозности. Денис и Антонио были правы, она зря волновалась. Нет ничего проще, чем пробить оборону человека, который считает себя неуязвимым. Владимир Григорьевич чересчур уверен в себе, за что и поплатится в очень скором времени.
Она вытащила прозрачную папку из-под увесистого тома учебника по экономике, открыла ее и ахнула. Есть. Чистые бланки Горечанской экологической службы, текст липового заявления, несколько копий подлинных документов с подписями и печатями, сопроводительная записка господина Позина, а под ней чертежи будущего поселка, примерная смета, карта района и еще какие-то бумажки, рассматривать которые Маринка не стала.
Она перенесла папку на стол, разложила листы и сфотографировала каждый два раза. Потом собрала все документы в том же порядке, закрыла папку и… услышала самые страшные звуки на свете.
Шаги в приемной и скрежет поворачивающейся дверной ручки.
Маринкино тело отреагировало моментально. Она вспрыгнула на папку, а руку с фотоаппаратом убрала за спину. Получилась очаровательная поза хулиганки-соблазнительницы. Сидеть на столе мэра, конечно, неприлично, но все-таки более безопасно, чем стоять у стола с кучей компрометирующих документов и фотоаппаратом.
Дверь медленно открылась, и Маринка приготовилась вывалить на голову вошедшего наигранное удивление по поводу того, что он - не дорогой Владимир Григорьевич.
Однако притворяться не пришлось. К Маринкиному величайшему ужасу, человек, который вздумал заглянуть в кабинет мэра, был не кто иной, как его полноправный владелец.
6
Владимир Григорьевич был без пиджака. Рубашка расстегнулась. Широкая, слегка бессмысленная улыбка и неестественно блестящие глаза указывали на то, что Добрышевский успел принять на грудь. Маринке захотелось немедленно спрыгнуть со стола и натянуть юбку на колени, но проклятая папка под мягким местом и фотоаппарат за спиной диктовали иной стиль поведения. Добрышевский удивленным не выглядел, создавалось впечатление, будто стол в его рабочем кабинете каждый день оккупируют молоденькие практикантки в неприлично коротких юбках.
- Добрый вечер, Владимир Григорьевич. Я не надеялась вас увидеть, - сказала Маринка игриво, в полном соответствии с легкомысленной позой.
- Разве Елена не сказала, что я могу задержаться? - Он хлопнул дверью и хозяйским жестом кинул пиджак на диван. - Спасибо, что дождалась.
Маринка запаниковала. Выходит, Добрышевский вернулся на работу только потому, что рассчитывал застать ее здесь. Во что же она вляпалась?
- Елена мне вообще ничего не сказала, - брякнула Маринка.
- Правда? Дрянь. - Владимир Григорьевич подошел к бару. - Хочешь что-нибудь выпить?
- Хочу. - Маринка душераздирающе вздохнула. - Цианистого калия.
- Что? - переспросил Добрышевский. - Прости, не расслышал.
- М-мне все равно. На ваш вкус.
- Думаю, водку ты не пьешь, - рассмеялся он. - Кажется, где-то у меня должна быть бутылочка первоклассного вина.
Владимир Григорьевич полез в бар, и Маринка проворно сунула фотоаппарат к папке. Сидеть на нем было менее удобно, чем на документах, но, по крайней мере, у нее освободились руки.
- Попробуй. - Добрышевский протянул ей стакан с темно-рубиновой жидкостью. - Должно быть вкусно.
Маринка понюхала вино, поморщилась от едкого запаха и осторожно смочила губы. Напиваться при данных обстоятельствах было глупо.
- Предлагаю тост. За самую очаровательную практикантку в мире!
Добрышевский стоял так близко, что Маринка чувствовала его горячее дыхание, смешанное с винными парами. Если бы не папка и фотоаппарат, она давно бы отодвинулась. Но дракон не имеет права покинуть охраняемый им клад, и Маринка стоически терпела.
- Знаешь, я даже рад, что Ленка ничего тебе не сказала, - продолжил Добрышевский после внушительного глотка. - Раз ты ничего не знала, значит, ты здесь по собственной инициативе.
Маринка смиренно улыбнулась.
- Ты не представляешь себе, как это приятно. По сравнению с тобой я старый, потрепанный жизнью человек…
Добрышевский рисовался и напрашивался на комплименты. Маринка понимала, что, как только он закончит говорить, он приступит к действиям, и поэтому попыталась растянуть беседу:
- Что вы, Владимир Григорьевич, не говорите так. Вы очень интересный мужчина. Весь Горечанск от вас без ума.
- Что значит какой-то паршивый городишко по сравнению с твоими глазами? - воскликнул он с пафосом и взял Маринку за подбородок. - Ты самая красивая женщина, которую я когда-либо встречал.
Обольститель из Добрышевского оказался не хуже, чем политик. Все жесты и слова были выверены до секунды. Поворот головы, бархатный взгляд, хватающий за сердце, приличествующая случаю дрожь в голосе… Если бы не обстоятельства, Маринка бы купилась. Но ребро фотоаппарата безжалостно впивалось в ее бедро и не давало пасть жертвой мэра-ловеласа.
- Вы очень добры ко мне, Владимир Григорьевич. Спасибо.
- Я говорю чистую правду.
К Маринкиному облегчению, Добрышевский оставил в покое ее подбородок и схватил за руку. Поднес к губам, поцеловал, не отрывая глаз от лица Маринки. Она всерьез задумалась над тем, с какой силой нужно ударить взрослого мужчину по голове фотоаппаратом, чтобы он (мужчина, а не фотоаппарат) отключился.
- Ты великолепно смотришься на столе, - произнес мэр, подпустив в голос сексуальной хрипотцы. - Я вначале хотел пригласить тебя куда-нибудь, а потом решил, что здесь, в кабинете, будет гораздо романтичнее.
Он придвинулся к Маринке вплотную. Она отклонилась назад так далеко, как смогла.
- Вам не кажется, что мы немного спешим?
- Разве? Мы знаем друг друга целую неделю. Мы взрослые люди. Зачем откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня?
- Д-да… но я не могу… так, сразу…
Добрышевский словно не слышал ее.
- Знаешь, я давно мечтал о чем-нибудь в этом духе, - прошептал он, обнимая Маринку за талию. - С тех пор как Клинтон и Моника… Помнишь ту историю?
Парализованная ужасом Маринка смогла только кивнуть.
- Мэр ведь ничем не хуже президента, правда? Это так здорово… разбавить серые рабочие будни…
Добрышевский отодвинул Маринкины волосы и собрался поцеловать ее в шею. Она вздрогнула и уперлась ладонями ему в плечи.
- Не забудьте, чем это закончилось для Клинтона!
- Ну, мне это не грозит, - засмеялся он. - Ты же не побежишь в суд, да?
- Вдруг кто-нибудь услышит? - настаивала Маринка.