Пьета, молодой талантливый дизайнер, занимается подготовкой к свадьбе младшей сестры. Однако ей не дает покоя семейная тайна, портившая им жизнь в детстве и омрачающая ее теперь, когда они давно уже стали взрослыми.
Незадолго до торжественного события девушки узнают, что в Италии, откуда родом их отец, у них есть близкие родственники, о существовании которых они даже не догадывались.
Содержание:
Баклажаны по-пармски по рецепту Беппи 1
Знаменитая лазанья Беппи 11
Листы для лазаньи по рецепту Беппи 40
Рагу с рубленой говядиной по рецепту Пьеты 45
Как Беппи готовит свою фирменную лазанью 58
Благодарности 58
Примечания 58
Ники Пеллегрино
Итальянская свадьба
Моим родителям с благодарностью за любовь, еду и рассказы
Баклажаны по-пармски по рецепту Беппи
Это совсем несложно. Зачем тебе вообще нужен рецепт? Вы, дочки, помогали мне у плиты, когда были еще совсем маленькие. Сначала тебе надо приготовить неаполитанский соус. Что значит - ты не знаешь как? С ума сойти! Что ж, так и быть, я тебе объясню. Вот что тебе понадобится:
2 баклажана
1 луковица
1 баночка пассаты
2 яйца
пшеничная мука
соль
перец
свежий базилик
много-много тертого пармезана
немного тертой моцареллы
оливковое масло
растительное масло
Так это блюдо готовлю я. Понятное дело, делаю это лучше всех. Сначала тебе надо нарезать баклажаны кружочками - не слишком толсто, но и не слишком тонко. Присыпь их солью и сложи на часок в дуршлаг, чтобы стек сок. Затем смой соль холодной водой и промокни влагу чистой салфеткой.
А теперь приготовь неаполитанский соус. Тонко порежь луковицу, немного обжарь ее в оливковом масле, а затем вылей в сковороду баночку пассаты. Добавь базилика, немного соли и перца и туши на медленном огне в течение двадцати минут. Как чудесно пахнет у тебя на кухне, а?
Затем взбей яйца с щепоткой соли и перца. Обваляй кружочки баклажанов с двух сторон в муке, затем во взбитом яйце, потом обжарь в растительном масле до золотистой корочки. Mannagia chi te muort , вы теперь вечно жалеете масло. Надо уметь правильно налить его из бутылки, а не просто накапать на сковородку.
Выложи обжаренные баклажаны в плоскую форму для запекания - четыре слоя, не больше, смазывая каждый слой неаполитанским соусом и обильно посыпая тертым пармезаном. Сверху слегка присыпь моцареллой и выпекай в течение двадцати минут при температуре 150 градусов.
(Да, да, знаю, два баклажана - это многовато, но кто сможет устоять и не схватить кусочек-другой с пылу с жару?)
Примечание Адолораты: Папа, я просто не могу в это поверить! Неудивительно, что у тебя такой высокий холестерин.
1
В углу мансарды Пьеты стоял манекен. Платье, которое она на него надела, было всего лишь предварительным образцом, сметанным из дешевого ситца, но Пьета уже видела, что у нее получится. Изящная вышивка бисером, ниспадающий шлейф, кушак на талии - нечто бесподобное.
Такие дни Пьета любила больше всего. Когда и у невесты, и у платья впереди сияющее будущее. Позднее придут разочарования, а то и печали. Но эти дни, когда существовал только набросок платья и вся его красота таилась в воображении Пьеты, были для нее самым лучшим временем.
Как правило, представление о платье складывалось у Пьеты гораздо быстрее, чем о самой невесте. К концу первой беседы с заказчицей Пьета уже понимала, во что она превратит рулоны кружева, тюля и шелка. Это потом, во время бесконечных примерок, она подчинит невесту своей воле, но сделает это так мягко и убедительно, что в большинстве случаев та будет уверена, что идея принадлежала ей самой. Забудьте о цветочке из тафты на бедре; уберите краешек носового платка. Да-да, вот так, вы же именно этого хотели.
А потом, во время заключительной примерки, когда невеста будет стоять в Зеркальном зале и они наденут ей на ноги туфельки, а на голову накинут вуаль, Пьете, как обычно, взгрустнется. Она отпускает свое творение в мир, и кто знает, как сложится судьба этого платья - и женщины, которая его наденет. Ведь в мире существуют вещи намного печальнее, чем порванные кружева и запачканный подол, - Пьета хорошо это знала.
Однако это платье, наброшенное на манекен в ее комнате, - совсем другое. Оно гораздо важнее всех ее прежних творений, и с ним будет куда тяжелей расставаться. Пьета села на постели, опершись на подушки, и внимательно осмотрела образец. Незамысловатой на первый взгляд вещи суждено превратиться в свадебный наряд ее младшей сестры, и все должно получиться безупречно.
Пьета услышала, как отворилась и затворилась дверь, а затем кто-то стал подниматься вверх по деревянной лестнице. Она удивилась. Кто бы это мог быть? Ее сестра Адолората, поглощенная многочисленными планами на будущее и не сумевшая заснуть от возбуждения? Или мама? Она отправилась в постель несколько часов назад, но теперь, возможно, проснулась и вспомнила, что забыла принять одну из тех пилюль или снадобий, без которых она сейчас и дня прожить не может.
Шаги стали тяжелей, затем послышались другие звуки - грохот сковородок и звон посуды в кухонных шкафах. Тогда это не иначе как ее папа Беппи. Он слишком беспокойный, его разум и тело постоянно бодрствуют, так что у него не получается проспать всю ночь до утра. И конечно, он сразу отправляется на кухню, где же еще ему быть? Утром, когда Пьета спустится вниз, чтобы выпить первую чашку крепкого черного кофе, ее там будут ждать только что изготовленные макароны - или другой вид чудесной домашней пасты, - разложенные сушиться на кухонном столе, а может, сотейник с тушеным мясом в томатном соусе.
Будто у них дома и без того мало еды. На буфетных полках лежали пучки бережно высушенной пасты, завернутые в кухонные полотенца. В недрах морозильной камеры прятались аккуратно подписанные матерью контейнеры с его супами и соусами. И все равно Беппи продолжал самозабвенно стряпать.
Пьете нравилась его стряпня, но еды всегда было слишком много. Иногда она мечтала уехать из их большого четырехэтажного дома, в котором они обитали все вчетвером, и поселиться отдельно, и готовить тоже самой. Лучше пусть на обед у нее будет какой-нибудь незамысловатый свекольный суп да кусочек бекона, но съеденные в тишине и покое, вместо этих гигантских порций, поглощаемых в шуме и суете, сопровождавших все, что затевал папа.
Пьета зевнула и бросила последний взгляд на манекен. Мысленно она слегка поправила ворот и расширила линию плеча. Затем выключила свет, укуталась одеялом, закрыла глаза и через несколько минут уже крепко спала.
Наутро, когда Пьета спустилась вниз, кухня выглядела именно так, как она и ожидала. Один конец длинного стола из соснового дерева сплошь покрывали желтые ленточки феттучини, присыпанные мукой. На другом конце лежали листочки теста для лазаньи, а в центре, где еще оставался крошечный кусочек свободного пространства, ее мать, Кэтрин, поставила тарелку с хлопьями и кружку чая.
Бледная и изможденная, с седеющими волосами, собранными в тугой узел, Кэтрин, завернувшись в цветастый халат, равнодушно черпала ложкой хлопья и отправляла их в рот.
- Доброе утро, мама. Как ты сегодня себя чувствуешь?
Пьета захлопнула кухонную дверь и устремилась прямо к кофейнику.
- Не очень хорошо, но и не очень плохо.
- Хочешь кофе?
- Нет, нет, по утрам я могу пить только чай, и ты это прекрасно знаешь. - Кэтрин с возмущением ткнула пальцем в серпантин из полосок теста, густо покрывавший стол. - Я вообще не представляю, где тебе сесть. Ты только полюбуйся на это!
- Все в порядке. - Пьета пожала плечами. - Мне вполне хватит кофе и сигареты. Я могу устроиться на заднем крыльце.
- Курит, вечно она курит, - простонала Кэтрин. - Когда ты наконец бросишь? Твоя сестра не курит. Я вообще не понимаю, с чего ты вдруг к этому пристрастилась.
Каждое утро одна и та же история. Мама всегда поднималась с постели первой, усаживалась на кухне с газетой и, пока ее хлопья пропитывались молоком, просматривала новости, с наслаждением задерживаясь на плохих. Пьета неизменно заставала ее за кухонным столом: губы сморщены, словно она съела что-то горькое. Часто она вслух зачитывала особенно возмутившую ее заметку.
Если Адолората работала в ресторане допоздна, она обычно приходила, чтобы составить Пьете компанию на ступеньках крыльца: глотнуть кофе или тайком затянуться ее сигаретой, прежде чем отправиться обратно в постель, чтобы немного вздремнуть.
И только когда вставал их папа Беппи, весь дом пробуждался по-настоящему. Будучи в хорошем настроении, он врывался на кухню, резко распахнув дверь, небрежно сметал со стола женину тарелку с недоеденными хлопьями, с грохотом ставил ее в мойку и шумно наливал себе кофе, не переставая громко кричать: "Доброе утро, моя прекрасная Катерина, доброе утро, Пьета. Опять ты там куришь? Будь хорошей девочкой, заходи в дом и позавтракай как следует, прежде чем идти на работу".
Но все бывало совсем по-другому, когда папа вставал не с той ноги. Тогда он бродил по кухне, зажав себе нос большим и указательным пальцами, и громко стонал.
Но сегодня утром Пьета в одиночестве сидела на ступеньках крыльца, потягивая кофе, окидывая взглядом небольшой садик, где папа разбил огород, и слушая, как мать листает газету.
Где-то в отдалении слышался невнятный гул лондонских улиц, но Пьета едва обращала внимание на этот звуковой фон. Она родилась здесь, в закоулках Клеркенвелла, в этом высоком доме, и прожила здесь всю жизнь. И теперь, сидя на своих любимых ступеньках, прикрыв глаза и ощущая на лице лучи утреннего солнца, она слышала только то, что хотела слышать, - пение птиц в церковном саду напротив, крики детей на крошечной игровой площадке. Этот обнесенный высокими стенами садик, каждый дюйм которого был тщательно возделан и ухожен, казался ей самым безопасным местом на свете. Но она не могла сидеть здесь все утро. Еще одна чашка кофе, еще одна, последняя, сигарета - и настанет время идти. И, как обычно, ее охватил ужас при мысли, что впереди еще целый день.
- Что-то случилось? Ты сегодня какая-то бледная, Пьета.
Ее глаза вмиг открылись. Перед ней стояла Адолората, как обычно склонившись и протягивая руку за сигаретой, чтобы сделать жадную затяжку.
- Ничего не случилось. - Пьета подвинулась, и сестра плюхнулась рядом с ней. - Я просто думала кое о чем, вот и все.
- Ты хотела сказать: беспокоилась о чем-то.
Адолората отлила кофе в чашку Пьеты из своей и в последний раз не без сожаления затянулась, прежде чем вернуть ей сигарету.
Две девушки совсем не походили на родных сестер. Адолората представляла собой точную копию отца: сплошные плавные линии и копна кудрявых непослушных волос, круглые щечки и небольшие карие глаза. У Пьеты глаза были светлее, волосы - темнее, она носила аккуратную короткую стрижку с густой челкой до бровей. По темпераменту они были столь же несхожи, и все-таки, хотя они и соперничали друг с другом всю свою сознательную жизнь, всегда оставались лучшими на свете подругами.
- Ты сегодня работаешь? - Пьета бросила окурок на цементную дорожку и погасила его носком тапочки.
- М-м, да, и сегодня мне надо прийти достаточно рано. Я хочу попробовать кое-что новенькое. Я подумала об орекьетте с брокколи и луком-пореем, тушенными в курином бульоне, с кусочком постной свиной грудинки; может, еще приправить их чили и капелькой лимонного сока. - Она почти размечталась, описывая свое новое изобретение. - Почему бы тебе не прийти в ресторан пообедать? Я тебе сама приготовлю.
- Может быть. Посмотрим, удастся ли мне выкроить время.
- В любом случае на полчасика ты могла бы заглянуть. Он не вправе рассчитывать, что ты станешь работать без перерыва. Даже он обязан понимать, что тебе хоть иногда нужно есть.
- Сегодня у нас весь день невесты, одни придут на примерку, другие - обсудить будущее платье. Мне надо присутствовать.
Адолората многозначительно округлила глаза:
- Если честно, я не знаю, зачем тебе это надо. Он крадет твои идеи, ждет, что ты будешь торчать в салоне весь день напролет, да еще заставляет тебя выполнять за него всю работу.
- Знаю, знаю. Но он Николас Роуз, а это значит, что он может делать то, что ему заблагорассудится.
- Уходи от него, Пьета. Открой свое дело. Ты сама знаешь, у тебя все получится.
- Пока нет. - Пьета покачала головой. - Время еще не пришло. Я не готова.
- Если все упирается в деньги, папа тебе поможет.
- Я знаю. Он напоминает мне об этом по меньшей мере раз в неделю. Давай сменим тему, идет? - Пьета бросила сестре другую сигарету, и та проворно сунула ее в карман.
И только они упомянули об отце, как с кухни послышался стук сковородок и потянуло запахом жареного лука. А потом на пороге возник папа с садовыми ножницами в руке, явно направляясь в огород за пряными травами. Он едва не споткнулся о своих дочерей, вылетев наружу через заднюю дверь.
- Девочки, почему вы сидите на ступеньках, будто какие-нибудь крестьянки? Зачем я, по-вашему, купил стулья? Идите на кухню и сядьте, как цивилизованные люди! Пьета… - Он слегка повысил голос: - Тебе непременно надо позавтракать. И вообще тебе надо больше кушать.
- Нет времени, пап, прости. Бегу на работу.
- Что ж, в таком случае возвращайся домой не очень поздно. Я собираюсь приготовить мою фирменную лазанью и хочу, чтобы все мои близкие сели за стол и разделили ее со мной. - Он одарил ее счастливой улыбкой и помахал в воздухе пучком свежесрезанной зелени.
Пьета быстро чмокнула его в щеку. Пробегая через кухню и устремляясь вверх по лестнице, чтобы первой успеть в душ, она слышала громкие причитания матери:
- В доме все время пахнет едой! Беппи, даже с раннего утра!
Пьета в очередной раз мысленно задалась вопросом: почему ее отец много лет назад уехал из Италии? Что заставило этого яркого, жизнерадостного человека влюбиться в такую бесцветную женщину, как ее мать? Но с другой стороны, что вообще побуждает мужчину влюбляться в женщину? Пьете было уже почти тридцать, а она до сих пор этого точно не знала.
2
- Расскажите мне, в каком стиле вы собираетесь устроить свадьбу?
Этот вопрос Пьета сразу задавала каждой невесте. Из ее ответа рождалась идея будущего платья.
Сегодняшняя невеста была блондинкой. Кожа безупречная, хотя подбородок, пожалуй, маловат, а волос на голове, что называется, кот наплакал. Примостившись на краешке белой софы в гостиной, она оглядывала облаченные в снежно-белые наряды манекены и стены, увешанные полками со всевозможными аксессуарами. Пьета устроилась напротив нее на стуле с высокой спинкой, с белым блокнотом на колене и карандашом в руке.
- О, я думала… - Похоже, юная невеста слегка смутилась. - Мы уже начинаем? Просто я подумала, что мы подождем, пока не приедет Николас Роуз. Я вполне могу подождать.
Пьета одарила ее снисходительной полуулыбкой:
- Извините. Мне казалось, я вам уже объяснила. Я провожу первую консультацию и делаю предварительные эскизы. Потом их забирает Николас и придает им более утонченный вид. Именно так все происходит с каждым платьем, которое он создает. Итак, скажите мне… в каком стиле у вас свадьба?
Невеста глотнула холодного шампанского, предложенного ей Пьетой.
- Вся родня моего жениха - католики, а это значит, что у нас будет грандиозная церемония в большущей церкви, а потом званый ужин с музыкой и танцами. Все будет очень традиционно. Но дело в том, что… - Она отпила еще немного шампанского. - Я хочу быть ослепительной на своей свадьбе. Будто я на красной ковровой дорожке на церемонии вручения "Оскара". Вот почему я и пришла сюда, к Николасу Роузу, - потому что мне все говорили, что он шьет эксклюзивные наряды.
Карандаш Пьеты уже скользил по листу белой бумаги.
- …Итак, мы хотим что-нибудь классическое, но вместе с тем достаточно сексуальное, - вслух размышляла она. - Никакого глубокого декольте или обнаженных плеч напоказ, но платье должно сидеть на вас безупречно, так ведь? У вас прекрасная фигура, и будет просто стыдно ее не подчеркнуть.
Ей показалось, что невеста немного занервничала.
- Я тут принесла кое-какие вырезки из журналов, но я не уверена, что мистер Роуз… - Она порылась в своей объемистой сумке и выудила оттуда папку с вырезками из глянцевых журналов.
Пьета сунула папку под блокнот.
- Очень хорошо, - сказала она, продолжая зарисовывать свои идеи. - Николас будет счастлив на них взглянуть. А теперь… как насчет цветовой гаммы? Вы думали о том, во что мы оденем ваших подружек? И цветы. Какие цветы вы предпочли бы для своего букета?
- Я… я не совсем уверена. Мне еще о стольких вещах надо позаботиться, правда?
- Не волнуйтесь. Мы поможем вам нашими идеями и возьмем на себя все хлопоты, стоит вам только захотеть. Итак, мой следующий шаг - это снять с вас мерки и сделать несколько ваших фотографий. А потом, как только я поговорю с Николасом, мы с вами договоримся о второй встрече.
Но едва она успела обернуть сантиметр вокруг невестиной талии, как услышала, что он пришел. Должно быть, он решил, что она одна.
- Пьета, Пьета! - раздраженно позвал Николас. - Пьета, ты не видела, где мой…
Но когда он понял, что она с клиенткой, то опомнился и мигом сменил выражение лица. На Николасе были узенькие брючки из ткани в тонкую полоску, черная сорочка и длинный черный пиджак с красной герберой в петлице. Он стремительным плавным движением пересек комнату, развернул невесту лицом к зеркалу, сгреб ее жиденькие волосы и взметнул вверх, а затем посмотрел на отражения в зеркале.
- Прелесть, - сказал он. - Просто прелесть.
- Это Элен Сиэли, - сообщила ему Пьета. - Она выходит замуж нынешним летом и хочет, чтобы ее одел Николас Роуз.
- Ну конечно, само собой разумеется. - Николас запустил пальцы в волосы невесты и бросил взгляд на сделанные Пьетой эскизы. - Я вижу ее в чем-то струящемся, летящем, - ткани, которая двигается, когда она двигается, ничего слишком жесткого или формального. Я вижу белые орхидеи в букете, перевязанном незатейливой ленточкой бледно-зеленого цвета. И может, волосы мы зачешем наверх, а вот здесь, около ушка, приколем какие-нибудь белые цветочки и бледно-зеленые листики. Да, да, просто прелесть. Оставляю ее на твое попечение, Пьета. - Он повернулся на каблуках и исчез так же быстро, как появился.