– Почему ты не сказала, что замерзла? – резко бросил он. – Можешь принять душ. – Лукас спустился вниз и открыл дверь в каюту. – Тут есть горячая вода, полотенца. Иди согрейся, я подожду на палубе.
Лукас переоделся в сухие шорты и натянул толстовку, решительно не обращая внимания на звуки включившегося душа и воображение, которое рисовало обнаженное тело Холли под струйками теплой воды. Вместо этого Лукас занялся приготовлениями к отплытию.
– Что ты хотел этим сказать? – присоединившись к нему на палубе, тихо спросила Холли.
Он повернулся и посмотрел на Холли. В шортах и мешковатой толстовке Марты она смотрелась очень соблазнительно, потому Лукас поспешил отвести взгляд.
– Ты сказал, что я свожу тебя с ума.
Лукас неуклюже пожал плечами. Сказать ей, что его влечет к ней? Что это безумие – хотеть девушку, которая помолвлена с его лучшим другом?
– Ты вечно споришь, – ответил он, не придумав ничего лучшего.
– Но я не спорила сегодня!
– Но ты делаешь это в большинстве случаев.
– Так же, как и ты.
– Скоро отправляемся, – нахмурился он. – Меньше чем через час начнет светать.
Лукас подумал, что Холли могла бы отойти, чтобы всматриваться в ночное небо в ожидании рассвета. Но она стояла рядом и не спускала с него глаз.
– Почему ты согласился сопровождать меня на выпускной бал?
– Ты знаешь ответ. Мэтт попросил меня.
– Это единственная причина?
– А ты как думаешь?
– Не знаю, – пожала плечами она. – Просто иногда… Ладно, забыли.
Лукасу хотелось, чтобы Холли продолжила, но она замолчала. Они никогда в жизни не разговаривали по душам. Никогда не обсуждали то, что на самом деле было важным для них обоих. Но она не собиралась говорить о своих чувствах, поэтому Лукас тоже не хотел открываться.
– Я просто сделал то, что попросил меня Мэтт, – буркнул он.
– Понятно, – лишенным всяких эмоций голосом ответила Холли.
А вдруг она… хотела его? Был только один способ проверить это. Лукас потянулся к ней, схватил за руку и притянул к себе.
– Лукас?
– Скажи мне, чем бы вы сейчас занимались с Мэттом?
– О чем ты? – широко распахнув глаза от удивления, спросила она.
– Теперь моя очередь задавать вопросы. Я ведь замещаю сейчас Мэтта, не так ли? Так чем бы вы сейчас оба занимались?
– Откуда я знаю? – поежилась Холли.
– Целовались?
Она не ответила, но только крепче сжала губы и отвернулась от него.
– Конечно, целовались, – тихо сказал Лукас.
Холли выдернула свои пальцы из его рук, но он схватил ее за запястья. Потом его руки поднялись выше, и он притянул ее к себе еще ближе.
– Значит, я не справляюсь с возложенными на меня обязанностями, – как можно спокойнее заметил он.
Он будет гореть в аду за это, но Лукас ничего не мог поделать с собой. Если Холли ответит… Если ее влечет к нему, он сможет спасти ее от ужаснейшей ошибки в ее жизни.
Холли глянула на него и быстро отвернулась. Но было слишком поздно, Лукас успел заметить интерес, промелькнувший в ее глазах. Он нежно коснулся ладонями ее лица и медленно поцеловал.
Холли не стала его отталкивать.
Его опьянил вкус ее губ, и все тело задрожало от возбуждения, которое нарастало на протяжении всего вечера. Вернее, напряжение нарастало в течение всех последних лет. Только сначала Лукас был слишком юным, чтобы понять это.
Несмотря на множество девчонок, с которыми он встречался, целовался и занимался сексом, ему не удалось выбросить Холли из головы. И сейчас она открылась навстречу ему, и Лукас чувствовал себя на седьмом небе от счастья.
Он мог бы остановиться. И ему придется это сделать. Но не сейчас. Разве только Холли передумает.
Но она не передумала. Вместо этого Лукас почувствовал, как ее губы раскрылись шире, позволяя ему углубить поцелуй и скользнуть своим языком в ее рот.
Лукас притянул Холли ближе, и его рука проникла ей под толстовку, коснувшись шелковистой кожи. Лукас услышал, как дыхание Холли стало слегка сбивчивым. Когда он начал нежно поглаживать ее тело, она вся изогнулась и задрожала.
Холли позволила касаться себя, и он готов был делать это вечно. До этого Лукас решался только дергать ее за косички и сталкивать в воду. Если не считать одного случая, который произошел, когда ей было четырнадцать лет и они втроем как-то поехали кататься на велосипедах. Холли наскочила на камень, упала, ушибла запястье и ободрала ногу. Было понятно, что она не сможет ехать обратно. Поэтому Мэтт потащил ее велосипед, а Лукас, сняв футболку и перевязав ей ногу, поднял ее на руки и понес домой. Холли тогда не стала спорить.
Это был первый раз в жизни, когда Лукас держал ее в своих объятиях.
То, что происходило сейчас, было намного лучше. Лукас поглаживал ее спину, наслаждаясь отсутствием бюстгальтера, который мог помешать скольжению его пальцев. Его ладони перемещались к груди Холли и слегка сжимали ее, потом возвращались обратно и опускались вниз по ее позвоночнику к поясу шорт.
И Холли не отталкивала его. Вместо этого она положила свои руки на бедра Лукаса и нерешительно касалась своими губами линии его подбородка. Лукасу казалось, что его тело пронизывают электрические разряды.
Он застонал, опустившись на скамейку, притянул Холли к себе на колени и снова набросился на нее с поцелуями, которые на этот раз стали глубже и настойчивее. Ягодицы Холли неспокойно заерзали поверх его возбужденной плоти, и ему пришлось шире раздвинуть ноги, чтобы ослабить напряжение, готовое разорвать его на части. Когда Лукас поглаживал ее гладкие бедра, его руки слегка дрожали. Потом он снова скользнул под кофту Холли и коснулся ее груди.
Большим пальцем Лукас начал поглаживать ее набухшие соски, и Холли тихо застонала.
Он закрыл глаза, но его руки продолжали исследовать ее тело. Лукас чертил линии на ее спине, постепенно спускаясь ниже к коленям. Потом его пальцы скользнули немного вверх, и дыхание Холли стало прерывистым. Она заерзала, но не стала возражать. Казалось, она чего-то ждет.
Лукас немного раздвинул ей ноги и снова коснулся ее бедер. Холли едва дышала, когда его пальцы забрались под кромку ее кружевных трусиков.
Он чувствовал, как она задрожала. Или это был он?
У Лукаса были близкие отношения с девушками, но он не испытывал ничего подобного раньше. Он слишком спешил, чтобы получить удовольствие, не обращая внимания на женщину, которая в тот момент оказывалась рядом с ним.
Но с Холли все было по-другому. Его тело сходило с ума, но он думал только о том, как доставить удовольствие ей, как заставить Холли извиваться и стонать в его объятиях.
Лукас раздвинул ее сердцевину и проник дрожащими пальцами внутрь. Она изогнулась навстречу его ласкам и запрокинула голову.
Ему хотелось сорвать с нее одежду и с себя тоже. Хотелось погрузиться в нее и овладеть ею так, как никем никогда раньше не овладевал. Но сегодня он сдерживался, потому что решил доставить ей удовольствие. Холли тихо застонала и начала двигаться в такт его ласкам. Ее бедра раздвинулись еще шире, давая ему больший доступ к ее жаркому лону.
И Лукас с готовностью взял то, что ему предлагали. Через некоторое время он почувствовал, как она задрожала, как задрожали ее бедра, а дыхание стало быстрым и прерывистым. Потом ее тело несколько раз содрогнулось и поникло.
Холли положила голову ему на плечо, и Лукас слышал, как гулко стучит ее сердце. Он не двигался. Просто ждал.
Холли разжала пальцы, сжимающие его толстовку, резко отстранилась от Лукаса и поднялась на нетвердых ногах.
Он протянул руку, чтобы помочь ей, но она отскочила, прижав руки к груди.
– Отвези меня домой. – Холли не смотрела на Лукаса, и в ее голосе прозвучало отчаяние.
– Что? – потрясенно спросил он. – Отвезти тебя? Но…
Лукас опять потянулся к ней, но она вся сжалась и попятилась.
– Я хочу домой, – дрожащим голосом повторила она и направилась на корму. – Сейчас.
Он перегородил ей дорогу и схватил за руки:
– Но почему? Что случилось?
– Что случилось? – посмотрела на него Холли. – А ты не знаешь? Не догадываешься? Ты только что… Мы только что… – Лукас никогда не слышал, чтобы ее голос был таким резким.
Холли не договорила, оттолкнула его, шагнула из лодки на пристань и босиком, не оглядываясь назад, почти бегом бросилась к машине. Холли села в нее, с грохотом закрыв за собой дверцу. Лукас не сомневался: если бы у нее были ключи, она бы немедленно уехала, оставив его одного.
Какого черта? Что он сделал не так? Ведь все происходило с ее согласия! У Холли была масса возможностей сказать ему "нет".
Лукас ругался, собирая ее платье и туфли и свою одежду. Только после того, как он убедился, что его отец не заподозрит, что он был здесь без его ведома, Лукас направился к машине.
Возмущенная Холли сидела на переднем сиденье, глядя прямо перед собой. Было сложно представить, что это ледяное изваяние – та самая девушка, которая несколько минут назад таяла в его объятиях.
Лукас бросил ей на колени платье и туфли.
– Ты забыла кое-что.
Холли, не глядя на Лукаса, схватила их и прижала к груди.
Лукас рухнул на водительское сиденье, вставил ключ в замок зажигания, но не повернул его. Он просто сидел и смотрел на Холли. Лукас ждал, что она повернется, поговорит с ним и признается, что хотела его так же сильно, как и он ее.
– Отвези меня домой, – процедила она сквозь зубы.
Лукас не шелохнулся.
– Ты собираешься делать вид, что ничего не случилось? – требовательным тоном спросил он. – Но это не так.
– Я не хотела этого! – Ее глаза метали молнии. – Я люблю Мэтта!
Для Лукаса ее слова прозвучали как удар ниже пояса.
– Ты добивался близости и получил то, чего хотел, – горько сказала она. – Разве я не права?
Какая ирония судьбы!
Единственное, чего Лукас хотел, – чтобы Холли поняла его чувства и ответила на них. Разве он получил желаемое? Ничего подобного.
По ее щеке скатилась слезинка.
Лукас не стал отвечать на обвинения, просто завел машину и отвез Холли домой.
Глава 4
Утром следующего дня Лукас уехал.
Хвала небесам, его отец, который собирался в Грецию по семейным делам, решил отправить вместо себя своего сына.
Так Лукасу не пришлось встречаться лицом к лицу с Мэттом и лгать насчет того, что случилось той ночью. После того как он отвез Холли домой, Лукас лежал без сна до самого рассвета. Он беспокойно ворочался на кровати, мучаясь от неудовлетворенного желания и растущего чувства вины и стыда, в конце концов признав, что он все испортил и поступил подло по отношению к своему лучшему другу.
Настоящим облегчением было оказаться в аэропорту и проложить дистанцию во много тысяч километров между собой и людьми, которым он не мог смотреть в глаза.
Лукас не стал звонить Мэтту. Вместо этого написал сообщение из зала ожидания, сказав, что поездка в Грецию является очень важной и у него нет выбора.
Это была чистая правда.
Но еще большей правдой было то, что он не хотел встречаться с Мэттом. И он не мог бы смотреть в глаза Холли.
Он думал о том, что оказался прав, когда решил, что небезразличен ей. Холли отвечала на его ласки, а значит, должна была понять, что не может выйти замуж, когда испытывает чувства к другому человеку. К Лукасу.
Но она так ничего и не поняла и вместо этого пришла в ярость.
Тогда почему позволила целовать себя? И не только…
Лукас так и не нашел ответа на этот вопрос.
На решение семейных вопросов на острове Санторини ушло пять дней, но Лукас решил не возвращаться домой. Все лето он провел в Греции, где строил лодки вместе со своим дедушкой и работал помощником в одной из компаний, сдающей в аренду элитные парусные судна отдыхающим на Средиземном море.
И пока он оставался там, в нем теплилась надежда, что Холли все-таки поймет, что любит его.
Но с началом осени Лукас уже знал, что этого не случится. Он не получил ни одной весточки от Холли, только несколько электронных писем от Мэтта. В первом он благодарил Лукаса за то, что тот согласился сопровождать Холли на ее выпускной бал. Второе гласило, что Холли осталась довольна той ночью. И в третьем письме Мэтт спрашивал, когда Лукас собирается возвращаться домой, чтобы они могли продолжить ремонт лодки.
Значит, Холли ничего ему не рассказала.
Лукас еще сильнее ощущал вину перед своим лучшим другом, но его чувства к Холли не изменились, и он пытался забыть о ней, бросаясь в кратковременные отношения с другими женщинами.
Лукас не собирался возвращаться домой, пока Мэтт настоятельно не потребовал, чтобы он приехал и был свидетелем на его свадьбе.
Это было сущим наказанием – стоять и смотреть, как Мэтт и Холли не сводят друг с друга влюбленных глаз, потом достать из кармана обручальное кольцо и передать его Мэтту. Лукас даже приготовил поздравительную речь, которую повторял так часто, что мог сказать ее во сне.
– Ты? Приготовил речь? – не мог поверить своим ушам его друг. Это его очень насмешило.
Лукас произнес тост, пожелав новоиспеченным супругам счастья, и сразу же направился к выходу.
– Прошу прощения, – сказал он, – у меня самолет.
Лукас сделал две пересадки и под конец напился в надежде унять боль, которая подобно кислоте пожирала его сердце. Это конечно же не помогло. Но он выжил и постарался не думать о Холли. Эта глава его жизни закончилась навсегда.
Лукас не позволял себе оглядываться назад.
Услышав о смерти Мэтта, он почувствовал вину и не поехал на похороны.
Что касается Холли, он никогда не думал о ней как о свободной женщине. Но с недавних пор все изменилось.
Лукас мрачно подумал, что старые раны снова дают о себе знать. Но не только они. Влечение к Холли не исчезло и все еще не давало ему покоя.
За эти годы Лукас повзрослел, возмужал. У него появилась цель в жизни. Он много и упорно работал, добился невероятных успехов и сделал свой вклад в развитие общества. Он встречался с утонченными, умными и красивыми женщинами, такими как Грейс Маршан.
Но так и не забыл Холли. А она по-прежнему ненавидела его.
Лукас посмотрел на Холли, злую и дрожащую от холода, которая стояла перед ним и намеренно не обращала на него внимания.
Лукас не винил ее.
– Холли, пойдем, – сказал он ей. – Твои губы посинели от холода. Позволь мне отвезти тебя домой. И извиниться, – добавил он после паузы.
Извиниться?
Лукас хочет попросить у нее прощения? Невероятно. Но за что?
На взгляд Холли, у Лукаса Антонидиса было много причин извиняться перед ней, и ей хотелось услышать, что он скажет дальше. Но Лукас решительно направился к машине, уверенный, что она не заставит себя ждать.
Холли по-ребячески показала ему язык и последовала за ним.
Идти за Лукасом было легко. Любая женщина не могла не оценить подтянутую и мускулистую фигуру Лукаса Антонидиса. Широкие плечи и узкие бедра, накачанные руки и ноги говорили о том, что ему знаком физический труд. Он поднимался на холм с грацией и силой пантеры.
Лукас всегда был лидером и отличался внешней привлекательностью. Холли подумала о его вычерченных скулах и серых глазах. Только теперь когда-то плавные линии его лица стали немного заостренными.
Сейчас он носил короткую стрижку, но Холли помнила копну его темно-каштановых волос с выгоревшими на солнце прядками. Как и раньше, он выглядел загорелым благодаря естественному оттенку кожи.
Лукас подошел к стоянке и впервые за это время повернулся, чтобы проверить, идет ли за ним Холли. Она посмотрела на него и улыбнулась.
Только Лукас мог сделать из щетины, выросшей на его подбородке, произведение искусства. Если бы она рассказала об этом Мэтту, он бы рассмеялся. Но потом с иронией признал бы, что Лукас способен на такой эксперимент со своей внешностью.
– Он самый красивый парень из всех, кого я знаю, – всегда говорил Мэтт. – Все девчонки сохнут по нему.
– Не все, – тут же возражала Холли.
– Ты нет, – озадаченно отвечал Мэтт, покачивая головой, словно недоумевая, почему Холли предпочла его Лукасу.
Но на самом деле ей нравился Лукас. Как и все остальные, она была восприимчива к его чарам, несмотря на то что знала его очень хорошо. А еще она знала себя и была уверена, что никогда не справится с таким парнем, как Лукас. Поэтому, когда Холли время от времени мечтала, как приручает эту дикую пантеру, она приходила к выводу, что ей не стоит даже пытаться это сделать.
Вот почему Холли так действовали на нервы его постоянные поддразнивания. Как будто Лукас знал, что ее влечет к нему, постоянно искушал ее и не давал покоя. С ее стороны было проще обратить свое внимание на парня, на которого можно было положиться. Поэтому Холли выбрала Мэтта.
Ей следовало помнить об этом в тот вечер, когда Мэтт отправил Лукаса вместо себя на ее выпускной бал. Если бы она так поступила, то устояла бы перед чарами Лукаса и не расслабилась в его присутствии. И никогда бы не допустила того, что случилось тогда на лодке.
Даже сейчас, спустя двенадцать лет, ей было стыдно, и Холли краснела от одной мысли о том вечере.
С самого Рождества, с момента их помолвки Лукас твердил им обоим, что жениться в таком раннем возрасте просто глупо. Он повторял, что они не знают себя и могут сделать неправильный выбор…
И тем вечером он решил проверить это, чтобы доказать Мэтту, что ему не следует жениться на Холли. Если бы она любила его, разве другой мужчина смог бы ее соблазнить?
Холли позволила Лукасу касаться себя. И он пробудил в ней чувства, о которых она не имела ни малейшего понятия. Хотя она уже занималась любовью с Мэттом. Это случилось перед Рождеством, когда они обсуждали свою будущую семейную жизнь.
Они были очень возбуждены, но Мэтт действовал слишком поспешно, и Холли осталась неудовлетворенной. Мэтт, который имел больше опыта в сексе, на самом деле не знал, как женское тело реагирует на ласки.
Холли подсознательно хотелось чего-то большего, но она не понимала, чего именно, пока не наступил тот вечер и она не оказалась на лодке с Лукасом.
На этот раз все было по-другому.
Когда Лукас поцеловал Холли, она не оттолкнула его.
Если бы он проявил слишком агрессивную настойчивость, Холли просто ушла бы. Но он ласкал ее неторопливо, отчего ее возбуждение только росло.
"Не останавливайся", – подумала тогда Холли. Какой же глупой она была!
До этого вечера она не знала, что медленней значит лучше, что каждое неспешное прикосновение только усиливает ощущения и заставляет желать большего.
Когда Лукас прильнул к ее губам, а его язык проник в ее рот, Холли чуть не закричала от наслаждения. А его руки – боже милостивый! – его руки творили что-то невообразимое с ее телом. Она вся дрожала, когда он касался ее груди, а потом медленно опускался ниже к ее ногам. С Мэттом Холли не испытывала ничего подобного.
Мэтт слишком торопился и лишал их обоих возможности узнать, какое наслаждение могут доставить им неспешные ласки.
В тот вечер Лукас открыл ей глаза на мир сексуальных удовольствий.
Лукас! А вовсе не тот человек, кого она любила и с кем была помолвлена. Лукас доставил ей несказанное удовольствие и держал в своих руках, пока ее тело конвульсивно содрогалось от полученного наслаждения.