Остаток дня Эдилин провела у себя в спальне. Она поняла, что надеяться нужно только на себя. Здесь никто ее спасать не станет.
Когда Мораг принесла ей ужин, Эдилин позаботилась о том, чтобы добрая женщина увидела ее в слезах.
- О, мисс, что с вами?
- Я поссорилась с человеком, которого люблю, - пожаловалась Эдилин. - Я в письме попросила у него прощения, но дядя сказал, что он не стоит моих печалей, и порвал письмо.
Эдилин заметила, что Мораг покраснела до корней волос. Так и есть! Похоже, Мораг чувствовала себя виноватой за то, что у нее отобрали письмо.
- Вы напишите ему еще раз, и я позабочусь о том, чтобы ваше послание ушло в Лондон, - сказала Мораг.
- А дядя его не увидит?
- Доверьтесь мне. Я не стану мешать влюбленным. Я и сама когда-то была молодой.
- И, готова поспорить, поклонников у вас хватало.
Мораг улыбнулась:
- В те времена меня любил вождь, но женился он на другой.
- Вождь?
- Самый главный в клане.
- А, понятно, - кивнула Эдилин, но она была слишком занята составлением письма Джеймсу, чтобы слушать Мораг,
Когда дядя с выражением продекламировал то первое, угодившее в огонь письмо, Эдилин поняла, что слишком сгустила краски. Ее следующее письмо будет написано в более спокойном тоне. Никаких эмоций, никаких восклицаний - только голые факты. Она сообщит Джеймсу обо всем, о чем успела узнать, в том числе и о том, когда прибудет в Шотландию золото.
Эдилин запечатала конверт и отдала его Мораг, молясь о том, чтобы горничная не подвела ее и не передала письмо дяде. Ни на следующий день, ни потом дядя ничего о письме не сказал, что дарило Эдилин надежду на то, что оно дойдет до адресата.
Эдилин решила действовать всеми доступными ей средствами. Она не только обратилась за помощью к Джеймсу, но и решила воззвать к здравому смыслу своего дяди. Она сменила тактику. Вместо того чтобы сидеть, запершись, в спальне и горевать, она приходила к Невиллу и пыталась его вразумить. Он еще ни разу ее не ударил, но лишь потому, что она научилась проворно пригибаться и быстро бегать.
Если в замке у Эдилин и Невилла шла непрестанная война, то за пределами замка царила полная идиллия. Все шотландцы были необычайно добры к Эдилин. Каждый день она выезжала на прогулку. В первый день Эдилин попыталась сбежать, решив добраться до Лондона на своей кобыле, но дядя пустился за ней в погоню. Несмотря на то что Невилл был толст и мало двигался, всадником он оказался отменным. Он сидел на своем громадном жеребце так, словно родился в седле. Он остановил кобылу племянницы, перехватив поводья.
- Еще раз попытаешься сбежать, и я прикажу, чтобы твою кобылу пристрелили, - сказал дядя, и Эдилин сразу поняла, что он не шутит.
В течение нескольких недель она вела себя примерно и выжидала. Эдилин успела заметить, что во время споров с ней дядя всегда запирал дверь, и это навело ее на мысль о том, что если она попросит шотландцев о помощи, они могут согласиться.
Тэм, паренек лет пятнадцати, был приставлен к ней в помощники. Он помогал ей забираться в седло и спускаться с кобылы, а после попытки побега стал сопровождать Эдилин на прогулках. Он ехал следом на приземистой лошадке местной породы. Но Эдилин понимала, что он ей в помощники не годится. Тэм был слишком молод, слишком неопытен.
Иногда она видела во дворе другого шотландца, и он выглядел достаточно сильным, чтобы ей помочь. Она не знала, в чем именно ей потребуется помощь, но каким-то образом надо вырваться отсюда, а она не хотела остаться без гроша в кармане. Если бежать, то с золотом отца.
Того шотландца звали Шеймас, и она видела, что другие шотландцы расступаются, когда он проходит по двору. Если она хочет убежать отсюда, то ей понадобится кто- то вроде него.
Шли дни, и она перестала спорить со своим дядей, а начала вместо этого задавать ему вопросы. Ей хотелось выяснить, когда прибудет золото и каким образом оно будет перевозиться. Дядю ее вопросы в заблуждение не ввели, и он велел ей катиться к черту.
Прошло еще несколько дней, а от Джеймса по-прежнему не было ни одной весточки. Неужели она в нем ошиблась? Неужели ему не нужны ни она сама, ни ее приданое? Неужели он повел своими широкими плечами и стряхнул ее с себя, словно надоевшую вещь? Выбросил из головы и сердца?
Эдилин уже оставила всякую надежду и погрузилась в самую глубокую тоску, когда мужчина, которого она никогда не видела раньше, мужчина такой же высокий и крупный, как Джеймс, но с густыми черными волосами, которые он никогда не убирал в хвост, и с бородой, которую он, похоже, ни разу в жизни не стриг, ослабил подпругу на ее седле, в результате чего она упала на камни. Неужели в ее жизни и без того недостаточно горестей, чтобы какой-то негодяй играл с ней злые шутки? Она посмотрела на его возмутительно короткий наряд и бросила шотландцу что-то обидное и злое. Она обрадовалась, что все засмеялись над ним.
Эдилин разозлилась на того шотландца, но дяде ничего о том происшествии рассказывать не стала. Ей нравились шотландцы, и она не хотела их подводить. То, что среди них оказалось одно плохое яблоко, не означало, что и остальные с гнильцой. Кроме того, с кем бы она ни заговорила о бородатом горце, все принимались убеждать ее в том, что он прекрасный человек и никогда бы не стал ей вредить. Они не говорили, кто ослабил подпругу, они лишь уверяли, что это сделал не бородач.
Несколько дней жизнь Эдилин текла своим чередом. Но с каждым днем она все больше нервничала и все больше боялась, что так и не получит .письма от Джеймса. Получил ли он ее послание? Может, он сейчас во Франции, а письмо ждало его в Лондоне? Может, он уже успел жениться на другой женщине?
До дня рождения оставалось всего четыре дня, а от Джеймса так ничего и не пришло. Эдилин довела себя до грани нервного срыва. Она подпрыгивала при каждом звуке. Мораг спросила, что с ней такое, но Эдилин не могла сказать ей правду.
Когда она в очередной раз отправилась на прогулку, ее сопровождающим оказался шотландец Шеймас, и она обрадовалась. Возможно, ей удастся поговорить с ним и рассказать... Она не знала, что расскажет ему. Наверное, он может увезти ее отсюда, но что потом? У нее не было родственников, к которым она могла бы поехать, а подруги все еще учились в школе, к тому же они все были еще слишком юными, чтобы помочь ей.
Когда Эдилин, как обычно, сидела в кустах и рисовала, ее чуть ли не до смерти перепугал волосатый шотландец, что выскочил из кустов прямо у нее перед носом. Когда он закричал: "Вы обнаружены!", у Эдилин едва сердце из груди не выпрыгнуло. Она решила, что ее дядя узнал о письме Джеймсу.
А потом шотландец убежал, словно нашкодивший пятилетний ребенок. Эдилин позвала Шеймаса, и он прибежал на ее зов, но к тому времени бородач уже скрылся из виду.
- Это был тот самый тип, из-за которого я упала с лошади, - сказала она.
- Да, он самый. С женщинами он крут. На вашем месте я бы держался от него подальше. У него столовой не все в порядке, если вы понимаете, о чем я.
- И куда он сейчас направляется?
- Назад, в замок, чтобы всем рассказать, как вы напугались, когда он на вас прыгнул. Он хочет, чтобы все над вами смеялись.
- Да, он хочет выставить меня на посмешище!
Эдилин бегом бросилась к своей кобыле, Шеймас едва поспевал за ней. Он легко поднял Эдилин в седло, и она пустилась с места в карьер по тропинкам, которые, поддавшись на ее уговоры, показал Тэм. Ему велели ехать только по дороге, но Эдилин так ласково улыбалась, что он не устоял и показал ей кое-какие тропки, которыми пользовались местные жители.
Когда она добралась до замка, бородач был уже там, и она с удовольствием отметила, что никто не смеялся, услышав его историю. Она соскочила с лошади и выплеснула на него весь неделями копившийся гнев. Эдилин так разозлилась, что слова не шли в голову, и потому она со всего размаха пнула его, а потом хлестнула плетью. Она хотела ударить его по плечу, защищенному толстой шерстяной накидкой, но он наклонился, и удар пришелся по шее, и плеть распорола кожу.
Эдилин тут же пожалела о содеянном, но он сгреб ее в охапку и швырнул в лохань, из которой поили лошадей. И вновь единственным утешением стало то, что люди молчаливо приняли ее сторону. Добрейшая Мораг помогла подняться, и Эдилин направилась прямо к дяде, чтобы рассказать, как поступил с ней этот наглый шотландец.
Она не знала, чего ожидать от дяди, но того, что дядя посмеется над ней и примет сторону волосатого шотландца в юбке, она никак не ожидала. Эдилин вышла из комнаты, постаравшись не показать дяде своих слез.
Но тот человек, что сделал ее жизнь еще горше, чем она была, пошел следом за ней на крышу. Возможно, все дело было лишь в том, что близился день рождения, или в том, что этот бородач был вождем Мактернов, но, несмотря на предупреждения Шеймаса, Эдилин выложила ему всю правду и попросила помочь сбежать.
К ее ужасу, он рассмеялся.
Она убежала от него, заперев за собой дверь на задвижку, оставив его на крыше. Эдилин так рассердилась, что с удовольствием скинула бы его с крыши.
На следующий день она проснулась со стоном на устах. Оставалось всего три дня до дня рождения и до конца ее жизни, до конца той жизни, которой она жила до сих пор.
Эдилин сидела на полу, мечтая поскорее свести счеты с жизнью. Дверь открылась, и вошла Мораг.
- Вот, - сказала она и протянула ей... нет, не письмо, а большой пакет от Джеймса.
- Кто-нибудь знает?
- Никго. Прочтите. Может, оно вас развеселит.
- Да, - улыбнулась Эдилин, но не стала вскрывать конверт, пока Мораг не вышла из комнаты.
Внутри была маленькая бутылочка с притертой пробкой и красной сургучной печатью.
"Дорогая, - писал Джеймс, - прости, что я не смог сразу ответить, но я должен был разработать план и начать его осуществление. Мне потребовалось немало времени на то, чтобы сделать все необходимые приготовления, но мне это удалось. Ты заплатишь мне за освобождение... своими поцелуями".
Эдилин прижала письмо к груди и на мгновение закрыла глаза. Он действительно ее любит!
"Ты должна сделать все в точности так, как я тебе велю, - писал он. - Иначе план не сработает. Делай все точно и вовремя, потому что все рассчитано по минутам. Ты меня понимаешь?"
И, несмотря на то, что Эдилин была в комнате одна, она согласно кивнула и продолжила чтение.
Глава 4
- Завтра у нее день рождения.
- Что?- спросил Малькольм, подбросив в ясли овес.
- Ее день рождения. Завтра.
- О да! Ты знаешь, а ведь у нее есть имя.
- Я слышал его, но не запомнил.
Ангус всю ночь провел в горах, охраняя скот. Но, бродя по горам, он все считал часы до того момента, когда племяннице Лоулера придется выйти замуж за одного из тех демонов, которых Лоулер называл своими друзьями. Кого из них она выберет, когда придет время? Старого Баллистера или молодого, но злого Элвоя? В ту ночь Ангус места себе не находил, представляя ее наедине с одним из них.
Она обратилась к Ангусу за помощью, но он лишь посмеялся над ней. Эта мысль преследовала его двое суток. Сейчас день клонился к вечеру, он сидел в стойле и наблюдал за работой Малькольма, но все никак не мог забыть о том, что натворил.
- Что тебя грызет, парень? - спросил Малькольм.
Ангус рассказал ему. Он сидел на табурете, едва не валясь с ног от усталости, и рассказывал.
Когда он закончил, Малькольм поднял глаза:
- Что будем делать? Как ее спасти?
- Ничего мы не будем делать! - отрезал Ангус. - Нам надо думать о себе. Нам надо думать о наших малышах и о том, чем их кормить. Если мы пойдем против Лоулера, если мы восстанем, то накажут нас, а не ее.
- Ты ведь уже все решил, да?
- Да, решил, - сказал Ангус, и, когда посмотрел на Малькольма, усталость как рукой сняло. Ангус вновь был полон энергии и готов к действию. - Я подумал, что они не смогут пожениться без церкви.
- Ты хочешь спалить церковь? - с ужасом спросил Малькольм.
- Нет, - ответил Ангус. - Я просто подумал, что мы можем на эту ночь оставить церковь без пастора.
- Должно быть, Лоулер уже приказал пастору сегодня ночью быть в церкви.
- Я подумал... Имей в виду, это просто мысль, которая пришла мне в голову случайно, но мы могли бы поговорить с Шеймасом, он поможет заставить пастора забыть о назначенной встрече. Если мы заявимся к пастору домой, прихватив с собой немного или, может, довольно много портвейна Лоулера, то старик забудет, что ночью должен быть в церкви.
- Почему Шеймас? Когда ты начал ему доверять?
- Я понимаю, что совершаю грех, за который попаду прямиком в ад. А уж если придется отправиться в ад, то я хочу захватить с собой того, кому в аду самое место.
- Отличная мысль, - серьезно кивнул Малькольм, но уголки его губ предательски поползли вверх. - Положим, мы не дадим им обвенчаться этой ночью, а что мы будем делать завтра? А послезавтра?
- Не знаю, - вздохнул Ангус. - Думаю, нам придется ее увезти и где-нибудь спрятать. Тогда мы... Почему все эти заботы валятся на меня?
- Потому что ты всегда находишь решение, - сказал Малькольм. - К Шеймасу пойдем вместе?
- Нет, я хочу, чтобы ты украл бочонок с портвейном.
- Это не займет больше минуты, - сказал Малькольм. - Давай иди к Шеймасу. Тебе придется расстаться с двумя-тремя монетами, что ты припрятал в третьем стойле. Шеймас без денег ничего делать не станет.
Ангус не стал задерживаться, чтобы выяснить, каким образом Малькольм узнал о его тайнике. Сейчас нельзя терять ни минуты.
- Почему ты не можешь поехать? - спросил Ангус у Шеймаса.
Они сидели в маленьком старом домишке с земляным полом, где Шеймас жил с сухонькой старушкой матерью и тремя братьями. Четверо старших братьев уехали, как только выросли, устав терпеть побои отца. Впрочем, их отъезд таинственным образом совпал с трагической и скоропостижной смертью папаши Шеймаса. До сих пор многие из клана Мактернов гадали, как могло так случиться, что отец Шеймаса среди бела дня сорвался с утеса. Но, какова бы ни была причина его смерти, никто не сожалел о том, что его не стало.
- Мне надо везти в Глазго груженую повозку, - сказал Шеймас.
- С каких это пор ты сделался кучером?
- С тех пор, как меня об этом попросила мисс.
Ангус пересел на табурет напротив Шеймаса.
- О чем ты толкуешь?
- Племянница Лоулера попросила меня довезти повозку до Глазго.
- Племянница? Не Лоулер?
- Он ничего об этом не знает. Я должен довезти повозку до Глазго. Один из моих братьев сейчас за ней присматривает.
- Что в повозке? - спросил Ангус.
- Шесть тяжелых сундуков. Это бронзовые статуи из Греции, она договорилась с кем-то в Глазго, чтобы их там продали, а вырученные деньги отдали ей. Я должен привезти деньги.
- Ты? Она доверила тебе привезти деньги?
- Я ей нравлюсь, - ухмыльнулся Шеймас. - Она говорит, что я - единственный мужчина в Шотландии, у кого достало храбрости ей помочь. Она назвала меня человеком чести.
Шеймаса рассмешила сама эта мысль.
- Сколько она тебе заплатила?
- Не твое дело, - ответил Шеймас.
Ангус решил, что разгадал план девчонки. Каким-то образом ей удалось завладеть ценностями, и она намеревается их продать. Наверное, если она получит достаточно денег, она сможет откупиться от дяди и не выходить замуж за того, кто ей не нравится. В целом, по мнению Ангуса, этот план был хорош, за исключением того, что она попыталась воспользоваться услугами Шеймаса. Она и цента из этих денег не увидит. Шеймас или останется в Глазго, или сядет на корабль, и только его и видели.
Ангусу пришлось быстро придумать другой план.
- Я поеду с тобой, - сказал он. - На дороге опасно. Тебе нужен помощник.
- Со мной поедет мой брат.
- Тогда я расскажу обо всем Лоулеру.
Шеймас злобно посмотрел на Ангуса. Он понимал, что действовать по заранее намеченному плану не получится. Продать товар и смыться с деньгами он мог лишь при условии, что о его намерениях никому не станет известно. Если Ангус расскажет Лоулеру, тот пошлет в погоню целую армию, и Шеймасу даже на десять миль не удастся отъехать.
- Забирай повозку! - перекосившись от ярости, сказал Шеймас. - Ты поедешь и продашь эти старые штуковины, а затем привезешь деньги. Уверен, что юная мисс будет тебе благодарна.
Тон у Шеймаса был такой, словно между Ангусом и племянницей Лоулера было что-то грязное.
Чего Ангусу хотелось меньше всего, так это везти повозку до самого Глазго, но он не знал никого, кому мог бы доверить это дело. Он вышел следом за Шеймасом из маленького домика, пригнувшись, чтобы не задеть головой о притолоку, затем обошел домик и позади него увидел повозку.
Ангус просто лишился дара речи. То была не простая повозка, а очень и очень основательная, укрепленная так, что могла выдержать огромный вес. И еще необыкновеннее были кони, впряженные в нее. То были два великолепных клейдесдальца. Не кони, а звери, с крепкими копытами и густыми гривами.
Ангус стоял и смотрел на повозку, понимая, почему так разозлился Шеймас. Тот, кто организовал все это, потратил на повозку и коней огромные деньги. Должно быть, эти статуи стоили целое состояние.
Шеймас протянул Ангусу лист бумаги:
- Она тут написала имя, адрес и время. Джеймс Харкорт. Гостиница "Красный лев". Глазго. Завтра к полуночи.
Ангус сунул записку в сумку. Пожалуй, будет непросто добраться до Глазго к этому времени.
- Что там еще, кроме статуй?
Шеймас откинул полог, открыв взгляду шесть тяжелых, обитых железом сундуков, которые были привинчены к днищу большой повозки.
- Тут еще гроб, - ухмыльнулся Шеймас.
- Гроб?
- Маленькая мисс сказала мне, что там мумия из Египта.
- Му... Что? - выдохнул Ангус, которого передернуло от отвращения. Он взял себя в руки. - Ты заглядывал внутрь?
Шеймас пожал плечами:
- Я хотел заглянуть. Но мисс сказала, что на ней, то бишь на мумии, лежит проклятие, так что лучше не смотреть. Я поверил ей на слово.
- Ну да, конечно, - сказал Ангус и задернул парусиновый полог.
Ему предстоит ехать ночью по пустынной дороге с мумией в повозке. И все ради женщины, которая сказала, что ненавидит его! Ангус посмотрел на Шеймаса, и вдруг ему стало жаль сородича. Ангус порушил его планы сбежать с деньгами. И ради чего?
- Оставь у себя деньги, которые она дала тебе за работу, - любезно предложил он, - и Малькольм даст тебе еще, если ты сделаешь то, что он тебе велит. - Ангус забрался на сиденье кучера. - Скажи Малькольму, что я вернусь, как только смогу, и мы ей поможем.
- Кому?
- Маленькой мисс, - сказал Ангус. Он уже начал терять терпение. - Шеймас, хотя бы раз в жизни поступи по совести. Иди и скажи Малькольму, что я скоро вернусь. - Ангус взял вожжи. - Ты знаешь, где сейчас мисс?
- Мораг сказала, что она вот уже несколько дней не выходит из комнаты.
Ангус взглянул на замок. Верхушка башни еле проглядывала сквозь листву деревьев. В последний раз оглянувшись, Ангус тронулся в сторону Глазго.
Он не проехал и мили, как юный Тэм нагнал его верхом на бойкой лошадке. Сердце Ангуса радостно подпрыгнуло. Может, кузен поедет с ним?