- Знаю, - кивнула она. - При одном взгляде на тебя становится ясно, что обижен именно ты. Причем так глубоко, что бежал не только от меня, но от всего самого важного в твоей жизни. Естественно, ты мог бежать лишь в то место, где был счастлив двадцать лет назад. Где тебя не душили условности высокого положения, которые были настолько важны для твоего отца, что он подавил в тебе все другие чувства.
Рис нахмурился. Это была на удивление точная оценка происходящего, причем эту оценку дала женщина, которая не знала главного. Неужели его так легко понять?
Энн медленно повернулась, рука у нее слегка дрожала, словно она сдерживала желание прикоснуться к нему. Он вдруг поймал себя на мысли, что хочет, чтобы она коснулась его щеки или взяла его за руку. Нет, именно такие неконтролируемые чувства и заставляют человека неосмотрительно себя вести.
- Рис, как бы ты к этому ни относился, - спокойно произнесла Энн, - я все еще твоя жена. Несомненно, есть причина, по которой ты так необычно себя ведешь.
Весь ее гнев исчез, хотя Рис подозревал, что она просто не показывает его. В данный момент он видел ее силу и любовь, которой не хотел. Если Энн когда-то свои чувства скрывала, чтобы защитить себя или не беспокоить его, то те дни миновали.
Он покачал головой:
- Энн, я не могу сказать тебе, почему я здесь. Или почему бежал.
- Тогда не говори, - кивнула она. - Но позволь мне остаться с тобой, пока ты занимаешься тем, для чего сюда приехал. Может, ты изменишь свое решение, может, нет. В любом случае я хочу быть с тобой.
Рис потер лицо, вдруг осознав, насколько он изнурен. Со времени приезда сюда он почти не спал, а война с Энн лишила его последних сил. И мысль провести еще несколько дней в спорах насчет ее пребывания здесь совсем его не радовала… Хотя мысль иметь ее рядом уже не казалась неприятной. Пока он хранит свою тайну, пока не спит с ней в одной постели, рискуя зачать ребенка, ее пребывание здесь никому не навредит.
- Хорошо, - тихо сказал он.
Лицо Энн осветила улыбка. Когда она так смотрела на него, он мог почти забыть собственное несчастье. Даже понять, к чему способна привести мужчину ее улыбка. Любого другого мужчину. Не его.
- Но если я позволю тебе остаться, тебе придется подчиняться моим приказаниям.
Веселая улыбка слегка потускнела, но Энн радостно кивнула:
- Конечно, Рис. Ведь это одна из моих клятв, а к своим клятвам я отношусь серьезно.
Энн беспокойно раздула огонь в камине и снова оглядела дом. Когда Рис ушел "дать поручение", у нее сначала возникла мысль пойти за ним. Слава Богу, она устояла. Если уж она получила разрешение остаться здесь и хочет завоевать доверие Риса, то должна вести себя, как подобает безупречной жене.
Она до сих пор боялась, как бы он снова не сбежал, и на этот раз в такое место, где никто уже не сможет его найти. Однако вдали двигался по загону его конь. Так что, куда бы Рис ни отправился, шел он пешком, следовательно, вероятность его побега сегодня невелика.
Вздохнув, Энн подобрала мятую рубашку и понесла к закрытой корзине в углу комнаты. Для человека, всегда столь утонченного, Рис выглядел неопрятным, перестав следить за собой, и его дом подтверждал это.
Она разгладила на кровати покрывало. Несмотря на маленький размер коттеджа и царивший в нем беспорядок, сам он был уютным.
- И все-таки странно, что ты любил сюда приезжать, - вслух размышляла она, сев на край постели. - Как все это не похоже на твою жизнь в Лондоне. Ты там становишься совсем другим человеком.
Услышав быстрые, уверенные шаги, Энн вскочила с постели. Дверь открылась, и в комнату вошел Рис. Он был без сюртука, в одной рубашке, небрежно заправленной в черные брюки, ворот распахнут.
- Принес еды, - сказал он и протянул ей большую корзину.
- Боже, - пробормотала Энн, забирая корзину. - Она довольно тяжелая.
Рис кивнул.
- Вот почему я так долго отсутствовал. В деревне есть женщина, которая для меня готовит. Обычно кто-нибудь из ее семьи приносил мне ужин, но сегодня я хотел убедиться, что у тебя будет достаточно еды после долгого путешествия. Когда они услышали, что ко мне приехала жена… то засуетились и захотели приготовить нечто особенное, - произнес Рис с насмешливой улыбкой, чего Энн никогда не видела.
- Тебе нравится эта семья, - заметила она и начала раскладывать блюда по тарелкам, присланным вместе с едой.
- Глупости, - возразил Рис, садясь за маленький стол в небольшой комнатке рядом со спальней. - Они, конечно, милые, но крестьяне. В детстве я играл с их старшим сыном, теперь же все изменилось.
Энн молча взглянула на него. Уже второй раз он упоминал о дружбе с крестьянскими детьми. Хотя он теперь и отказывался от них, было ясно, что в свое время они много для него значили.
К сожалению, покойный герцог навязал Рису представление о святости высокого ранга. И все же у нее было ощущение, что Рис сохранил к деревенской семье более теплые чувства, хотя и не хотел признаваться в этом даже себе. Этот невольный проблеск человечности в душе мужа давал Энн надежду: если он до сих пор мог любить семью простых крестьян, то может полюбить и ее.
Оба молча приступили к еде. Последний раз Энн перекусила еще в дороге, а теперь уже стемнело, и от вкусных запахов деревенской еды у нее заурчало в животе.
Когда наконец она приложила ко рту домотканную салфетку, ей пришло в голову, что у них с Рисом была самая интимная трапеза.
- Знаешь, я даже представить не могла, чтобы мы ужинали без десятка гостей за столом или без газеты и книги между нами, - сказала Энн, собирая пустые тарелки.
- В этих краях трудно достать газету, - пожала плечами Рис.
Она совсем не то имела в виду. Нахмурившись, Энн стала искать место для посуды, и он указал ей на дверь.
- Я кладу все в корзину снаружи. Деревенская семья… их зовут Паркс… они забирают ее, когда приносят следующую корзину. Завтра я также попрошу их навести в доме порядок. Меня это не волнует, но ты должна чувствовать себя удобно.
Энн вынесла посуду, а когда вернулась, он уже сидел лицом ко входу и смотрел на нее.
- Мы должны обсудить, как будем спать, - заявил он.
Энн огляделась, затем пронзила его взглядом.
- А что, у нас много возможностей?
- Я понимаю, условия тут не…
- Мне здесь нравится, Рис.
Глаза у него расширились от удивления.
- Прекрасно. Я рад за тебя, но это не решает проблемы. Видишь ли… здесь только одна кровать.
- Да, я вижу. И что? Конечно, здесь не так удобно, как в твоем… в нашем лондонском доме, но ведь мы тут будем не всегда. А пока можем делить одну кровать.
Именно на это она и рассчитывала. Кровать не очень широкая, поэтому им придется лежать близко друг к другу.
- Я знаю, что мы женаты. - Риса явно тяготило это обсуждение.
Энн никогда еще не видела его таким смущенным. Он напоминал мальчишку, который сделал что-то нехорошее и знал, что попался.
- Но? - спросила она.
- Но ты помнишь, что я сказал о нашем браке… Конечно, в законном порядке аннулировать союз очень трудно, даже невозможно… если ты не готова солгать и привести свои доводы для его отмены.
Энн смотрела на Риса, открыв рот. Было всего несколько причин, которые суд мог принять к рассмотрению, и ни одну из них она не собиралась даже обсуждать. Не получив ответа, Рис покачал головой.
- Я так и думал. Но если это нельзя решить законным путем, есть иные способы расторгнуть наш брак.
Она потрясенно отступила на три шага. Отступила бы и дальше, но ее заставила остановиться дверь за спиной. Она думала, что его прежние слова были просто капризом - он просто хотел сделать ей больно. Но когда он позволил ей остаться здесь, она решила, что все позади. А теперь ясно, что Рис все обдумал.
- Значит, ты намерен жить отдельно от меня? - Внезапно еда, которая ей так понравилась, неприятно шевельнулась в желудке.
Он кивнул, и Энн с глухим стоном закрыла глаза. Да, в их кругах были супружеские пары, живущие раздельно и часто страдающие от последствий, вызванных отношением к ним общества, которое могло простить адюльтер, однако не прощало нарушение приличий. И ради чего?
- Я не понимаю, - чуть слышно прошептала она.
Рис опустил голову.
- Энн, я знаю, это трудно понять. Но есть силы, которые могут потребовать, чтобы мы закончили этот союз. Для твоей защиты так будет лучше всего.
- Лучше? - повторила Энн. Собственный голос показался ей далеким, будто она слушала разговор из другой комнаты.
- Вот почему я хотел, чтобы ты уехала. Если мы разойдемся, я хочу быть уверен, что не оставил тебя… с ребенком.
Энн вздрогнула. Конечно, ей хотелось побыть некоторое время наедине с мужем, прежде чем у них появятся дети. Время, чтобы заставить его понять, что у них может быть брак по любви. Она страстно хотела стать матерью. А теперь Рис говорит, что отказывает ей в этом удовольствии, как и в прелести осознания, что он любил ее.
- Ты много раз говорил, что хочешь иметь наследника, - жалобно произнесла она, ненавидя себя за это. - Твой долг продолжить свой род, не так ли?
Рис отвернулся, поэтому она не могла видеть его реакцию на обвинение.
- Как раз мой долг и заставляет меня отказаться от наследника. Прости, Энн, так нужно.
Тон мужа свидетельствовал, что он своего решения не изменит. Энн была слишком удивлена, слишком опечалена, чтобы спорить.
- Мы же всего несколько раз спали вместе.
- Достаточно и одного. - Рис наконец взглянул на нее. - Остается лишь надеяться, что этого еще не произошло. Но снова быть вместе мы не можем. Ты поняла? Вот почему я так озабочен устройством на ночь.
Энн фыркнула:
- Потому что боишься потерять над собой контроль?
В его взгляде мелькнуло нечто опасное. Не гнев, что-то более пылкое. Конечно, Рис тут же отвел взгляд, скрывая от нее свои чувства и мысли. А теперь, когда он заявил о конце их брака, ей уже нечего рассчитывать на большее. Все ее надежды, все мечты, все, что было так важно для нее… он порвал на клочки своим бесчувствием, почти разбив ей сердце.
Но Энн не заплакала. Это было единственное, чем она могла гордиться.
- Право, Рис, я не собираюсь тебя соблазнять. Если б я даже знала как, то не унизила бы себя больше, чем ты унизил меня. Так что можешь спать на этой кровати со мной, ты в полной безопасности.
- Энн… - произнес он и поднял руку.
Ей хотелось позволить ему прикоснуться к ней, утешить. Но вместо этого она повернулась к кровати.
- Я очень устала от волнений последней недели. Я хотела бы переодеться и лечь спать.
Энн почувствовала, что Рис стоит у нее за спиной, однако не взглянула на него.
- Хорошо. Тогда я оставлю тебя.
Энн слышала, как он ушел в другую комнату и закрыл за собой дверь.
- Нет, Рис, ты уже давно оставил меня, - пробормотала она, доставая из ящика пеньюар и белье, чтобы переодеться. - Впрочем, ты никогда со мной и не был.
Глава 6
Энн лежала на боку, свернувшись калачиком в очень удобной постели. Непонятная тяжесть на ее руке совсем не мешала ей, напротив, была даже приятной, но в полусне Энн не интересовало ее происхождение. Главное, впервые за долгое время она чувствовала себя умиротворенной и счастливой.
Она удовлетворенно вздохнула, устроилась поудобнее и ощутила на шее теплое дыхание. Потом услышала невнятный стон, и к ней прижалось горячее тело.
Окончательно проснувшись, Энн открыла глаза и оглядела комнату. В спальне было светло от солнца, за окном щебетали птицы, снизу доносился шум моря, бившегося о скалы. Значит, это не сон. Она действительно была в коттедже, с Рисом, а тяжесть, которую она чувствовала, была его рукой. Энн осторожно повернула голову и взглянула на мужа. Глаза у него закрыты, дыхание ровное, он спал. Теперь его действия не контролировались разумом, он прижался к ней животом, и твердая плоть упиралась ей в спину.
Хотя после свадьбы физическая близость у них случалась не часто, Энн уже знала, что произойдет, если это будет иметь продолжение.
Когда Рис оскорбил ее своим необъяснимым желанием прекратить их брак, в тот ответственный, эмоциональный момент она сказала, что не собирается его соблазнять, она именно так и думала. Но сейчас, когда она чувствовала тело Риса даже сквозь ночную рубашку и его одежду, которую он так и не снял, все было забыто. Все, кроме желания любыми средствами заставить его вспомнить, что она принадлежит ему, а он ей.
Внезапно его ладонь легла ей на грудь. Энн вздрогнула от неожиданности, а потом застонала, когда Рис начал грубо сжимать. Что он делает? Раньше он всегда был вежливым, но теперь его обращение с ней выходило за рамки приличий.
И, как ни странно, ей это нравилось, хотя Энн не могла понять, что сильнее: удовольствие или боль от его грубых ласк. Но с каждым его прикосновением ей все больше хотелось, чтобы он взял ее.
Словно в ответ на ее мысли, его рука медленно двигалась по животу вниз и наконец замерла на бедре. Неужели он заснул? В этот момент Рис стал поднимать ее ночную рубашку, пока не оголил бедра. Энн даже перестала дышать, чувствуя, как его пальцы скользят по голому бедру. Она закрыла глаза и тихо застонала. Этот стон стал громче, когда пальцы Риса нашли между бедрами то, к чему стремились, и стали ласкать. Энн, уже не владея собой, открыла ему полный доступ к той части тела, которая так жаждала его.
Рис смотрел на волосы жены. Должно быть, он проснулся, когда сжал грудь Энн и она застонала. Невероятно, ведь он сам двенадцать часов назад дал зарок отказаться от всякой близости с ней. И вот ее неожиданные ответы на столь грубое обращение возбудили его до такой степени, что он почти лишился самообладания.
Теперь он обязан продолжать. Если даже не возьмет ее и сам не получит удовольствия, он должен хотя бы удовлетворить ее.
Теперь Энн двигалась в такт с его скользящими пальцами, казалось, жемчужина клитора набухала от прикосновений к нему. Внутренние стенки пульсировали вокруг пальца, втягивая его в горячее влажное блаженство, которое Рис страстно хотел ощутить вокруг своего члена.
- Рис, - стонала Энн в полнейшем упоении.
Она сотни раз называла его по имени, ничего особенного в этом не было, но теперь произносила его в экстазе, моля о большем.
И Рис дал ей это, глубоко введя палец и с нежной точностью продолжая свою ласку, пока Энн с криками прижималась к его руке. Теперь он тоже прерывисто дышал от возбуждения и страстного желания по-настоящему овладеть ею. Он перевернул ее на спину и склонился над ней, чтобы видеть ее реакцию. Она раскраснелась от удовольствия и, возможно, от смущения, что он видит ее в подобном состоянии. Но этого было недостаточно. Он должен хоть раз в его скованной приличиями жизни позволить себе то, чего хотел. Последствия будут, но позже, а теперь он хотел наслаждаться ее телом, забывая всю свою боль.
Энн застонала, когда он убрал волшебные пальцы. Она почувствовала такую пустоту внутри, такую неудовлетворенность, что у нее выступили слезы, и она лихорадочно вцепилась в его руку. Он с улыбкой посмотрел на нее.
- Я просто хочу делать это без помех. Я не ухожу.
Энн подняла голову, удивленная его нежностью. И сразу забыла обо всем, когда он посадил ее, стянул с нее рубашку, а потом легонько толкнул на подушки и убрал покрывало.
Хотя Рис и до этого видел ее обнаженной, она вспыхнула от смущения. Как леди она имела множество учителей, которые внушали ей, что ее тело - это источник стыда и его нужно скрывать. Трудно было забыть поучения, которые шептали ей после смерти матери пожилые родственницы и строгие гувернантки. Особенно когда Рис смотрел на нее.
О да, он видел ее нагой, но всегда это был просто беглый взгляд, а потом он ложился на нее. А несколько раз он вообще не раздевал ее, только распахнул пеньюар.
Теперь его взгляд медленно скользил по ее телу, и даже при всем умении скрывать чувства Рис не смог этого сделать. Он пожирал ее взглядом, запоминал, что не только поразило Энн до глубины души, но и обрадовало. Ее не мог удовлетворить мимолетный интерес Риса. Она мечтала, чтобы он хотел ее, нуждался в ней, любил ее, как способен любить мужчина.
- Рис, - прошептала она, потянувшись к нему.
Он тряхнул головой, будто просыпаясь от сна, поймал ее руку и медленно, соблазнительно поцеловал ладонь. Энн со стоном закрыла глаза. Ее тело мгновенно отозвалось на его прикосновение, особенно в том месте, которое требовало продолжения ласк.
Когда она снова открыла глаза, Рис уже наклонился, чтобы поцеловать ее. Их первые супружеские поцелуи были теплыми, но вежливыми. Недавний поцелуй в коттедже - разгневанным и страстным. Но в этом были желание, требовательность и страсть, которые отражали ее собственные чувства. Как будто он не мог ею насытиться и пробовал на вкус, чтобы не забыть.
Она схватила его за плечи, мысленно умоляя, чтобы он не отстранялся. Вместо этого он сделал нечто совсем неожиданное.
Рис и прежде целовал ее грудь, чтобы подготовить к дальнейшему, но сейчас он втянул в рот затвердевший сосок. Энн вскрикнула. Ощущение было таким же острым, как будто он ласкал ее между ног. Потом он медленно двинулся вниз, исследуя губами ее живот, даже скользнул языком в пупок. Он целовал ее, спускаясь к бедрам, заставляя ощутить, насколько чувствительна эта область, и наконец провел языком по внутренней стороне бедра.
Энн каким-то чудом удалось сесть, и она потрясенно уставилась на мужа, лежавшего у нее между ног. Он поднял голову.
- Рис? - позвала она.
- Ложись, - приказал он властно и нежно. - Позволь мне сделать это для тебя, Энн. Позволь дать тебе кое-что.
Она слышала в его голосе сожаление и боль. А также явную потребность сделать что-то необычное с ее телом. Но ей очень нравился его рот, да и кто она такая, чтобы отказать ему?
- Хорошо, - пробормотала она, снова откидываясь на подушки.
Только на этот раз она подложила обе, чтобы видеть, что он делает. Она хотела это видеть. Когда Рис опустил голову и она почувствовала его дыхание, то непроизвольно раздвинула ноги еще шире и выгнулась ему навстречу. Ее ответ вызвал у него довольный смех, и он приступил к делу.
Его пальцы скользнули внутрь, нежные в своих исследованиях, пока он снова не раскрыл мерцающую жемчужину. На миг Энн зажмурилась, смущенная таким пристальным изучением ее самых интимных мест. Но даже в этот миг она почувствовала его напряженный взгляд, жар его дыхания и тяжесть его пальцев.
А затем, верх неожиданности, последовали скользящие удары влажного языка. Открыв глаза, она увидела склоненную голову Риса. Каким бы потрясающим ни был этот вид, еще большим потрясением стало удовольствие. Каждое нервное окончание в этом чувствительном месте сразу воспламенилось, бедра у нее поднялись, и она заметалась в безумном наслаждении.
- Рис, Рис… - стонала Энн, не в состоянии остановиться.
Он быстро поднял голову.
- Пока не конец, мой ангел, будет еще лучше.
Энн стиснула в пальцах одеяло, царапая ногтями ткань. Лучше? Что может быть лучше этого удивительного ощущения, которое он ей дарил?