Кто тянул меня за язык? – злился на себя Эдвард, помогая Джине сесть в машину. Джина была великолепна сегодня. Кажется, она покорила Джеффа, его жену и всех их гостей. Почему же я раздражен? Ведь она сделала все, о чем я ее просил, и даже больше. Джефф обращался со мной, как со старым другом, даже пригласил на виллу в Майами. Может, это меня беспокоит? – осенило Эдварда. Что я вынужден буду отклонить это приглашение?
Он завел двигатель, проехал по подъездной аллее и выскочил на автостраду.
– Что вы имели в виду, сказав: "даже слишком большой"? – хмурясь, спросила Джина, не забыв о его ремарке.
– Если хотите знать, то мне не понравилось, что Энтони Вильямс на глазах у всех гостей дал вам свою визитку, – резко ответил Эдвард, тут же пожалев об этом. В его тоне прозвучала ревность.
– Но почему? – недоумевала Джина.
– Я считаю, что вы могли вести себя приличнее.
– То есть?!
– Вы флиртовали с ним. И все это видели.
– Ничего подобного... – Она опешила от такого обвинения.
– Для меня это было очевидным, – стоял на своем Эдвард.
В салоне повисла гнетущая тишина, которую Эдвард нарушил лишь у самого дома Джины.
– Извините, – тяжело вздохнув, сказал он. – Я знаю, что не имею права говорить вам это, но хотел бы, чтобы вы вели себя более осмотрительно, учитывая наши обстоятельства.
– Мне вообще непонятно, о чем вы говорите! – возмущенно воскликнула Джина. – Если хотите знать, я старалась отделаться от Энтони, но он во что бы то ни стало хотел извиниться передо мной за то, что имело место в прошлом. Потом он заговорил о работе. Энтони ищет нового ассистента и считает, что я идеальная кандидатура. Поэтому он и дал мне свою визитку. – Джина сердито сверкнула глазами. – Вы, между прочим, не единственный, кто озабочен карьерой.
Она быстро вышла из машины, подошла к двери своего подъезда и взялась за ручку. Но Эдвард успел подбежать к ней, прежде чем Джина открыла дверь.
– Джина.
– Что? – спросила она, не обернувшись.
– Я погорячился. Простите.
– Это не имеет значения. – Джина вставила ключ в замочную скважину.
– Имеет, потому что я расстроил вас.
– Не расстроили, – солгала она.
– Я никогда не раздражаюсь. Даже не знаю, что на меня нашло.
Джина выпустила струю воздуха из легких и обернулась.
– Вы простили меня?
Трудно злиться на человека, всем своим видом выражающего раскаяние. Сердце у нее дрогнуло.
– Простила.
– Значит, мы снова друзья? – Эдвард приблизился к ней почти вплотную.
– Друзья.
Джина заглянула в глубину его темно-синих глаз, скользнула взглядом по красивой линии его губ. Она вспомнила, каким наслаждением для нее было находиться в объятиях Эдварда, когда они танцевали в гостиной Джеффа.
– Вы не хотите пригласить меня на чашку кофе? – тоном искушенного соблазнителя осведомился Эдвард.
Джина слегка растерялась.
– Вы же обещали Энн не задерживаться допоздна.
– Сейчас всего одиннадцать часов. И, кроме того, я немного солгал, – с жалобной улыбкой покаялся Эдвард. – Энн остается сегодня на ночь. Она сказала, что я могу вернуться, когда хочу.
6
За кофе Эдвард вернулся к волнующей его теме.
– Этот Вильямс дал вам визитку, но не попросил вашу. Он что, знает номер вашего телефона?
Джина, досадуя, что Эдвард никак не успокоится, с деланным безразличием пожала плечами и небрежно ответила:
– Должно быть, сохранил его с прошлого года.
– У него есть и ваш адрес?
– Нет. Я сменила квартиру, но телефонный номер оставила за собой.
Эдвард, наблюдавший, как Джина разливает кофе по чашкам, обратил внимание, что рука ее немного дрожит.
– Так за что он извинялся перед вами?
– Что? – Джина пролила кофе на блюдце. – О, простите, сейчас я заменю это. – Она взяла чашку и блюдце и ушла на кухню.
– Вы сказали, что он извинялся перед вами за что-то, что произошло в прошлом, – напомнил Эдвард, когда Джина вернулась в гостиную.
Он непременно желал получить ответ на свой вопрос. Ему почему-то было важно знать, какие чувства питает Джина к Энтони Вильямсу.
– Это, очевидно, связано с тем, что, будучи помолвленным со мной, он, как выяснилось, спал с моей лучшей подругой. – Джина намеренно произнесла это легким, беззаботным тоном.
– Вильямс был вашим женихом? – потрясенно переспросил Эдвард. Теперь он все понял. – О Господи, Джина, простите меня, пожалуйста! Я ведь не знал об этом.
– Вы и не должны были знать. Ничего, все нормально.
Эдвард нервно провел рукой по волосам.
– Представляю, каково вам было находиться в одной гостиной с ним!
– Да, для меня было шоком увидеть его через год после того, как...
– Неужели вы ни разу не встречали его с тех пор? – осторожно спросил Эдвард.
Джина помотала головой.
– Но мы разговаривали спокойно. Думаю, Энтони искренне сожалел о том, что сделал, и обрадовался неожиданно представившейся возможности сказать мне об этом.
– Он продолжает встречаться с вашей, очевидно уже бывшей, подругой?
– Нет. – Джина вздохнула. – Он еще тогда говорил, что это была ошибка, что они были близки всего один раз. Что он все еще любит меня. – Голос Джины дрогнул. – Но я уже не могла верить ему.
– И теперь Вильямс хочет начать все сначала?
– Нет. Совсем нет. Как я уже говорила, Энтони предложил мне работу. Не знаю, хочет он таким образом реабилитировать себя или действительно считает, что я подхожу для этой работы...
– Могу представить, какую работу он имеет в виду, – язвительно заметил Эдвард.
– Эдвард!
– Извините. Что вы почувствовали, увидев его снова?
– Шок. Послушайте, может, оставим эту тему? Я хочу вообще забыть обо всей этой истории.
– Да, разумеется. – Эдвард кивнул, хотя ему хотелось знать больше, хотелось проникнуть в мысли Джины и выяснить, о чем она думает, что чувствует. Но он поборол искушение. – Не буду задавать ненужных вопросов. Я знаю, как это бывает, когда в любви что-то не ладится.
– Не сомневаюсь в этом.
Эдвард посмотрел на Джину и, заметив в ее взгляде теплоту и понимание, даже слегка смутился.
– Вы собираетесь принять предложение Вильямса насчет работы? – спросил он, отводя глаза.
– Вряд ли. В любом случае, вам не следует беспокоиться. Он знает Джеффри, но не думаю, что они станут сравнивать номера наших телефонов, чтобы убедиться, что мы с вами живем вместе. Так что никто не узнает о нашем секрете.
Джина наклонилась над столом, чтобы долить кофе в чашку гостя, и Эдвард увидел край черного кружевного бюстгальтера. У Джины было нежное, соблазнительное тело, по плавным изгибам которого так и хотелось провести рукой.
– Я думал не об этом, – признался он, находясь во власти эмоций.
Серьезный тон его голоса, исходившая от него мужская сила вызвали у Джины волнение в крови.
– О чем же вы думали?
– Я надеялся... – нерешительно произнес Эдвард, – что вы еще побудете рядом со мной какое-то время.
– Да? – Джина растерялась, и в то же время ее жгло невыносимое желание. – Почему?
– Ну-у... я хочу, чтобы вы занимались моим садом. Такие специалисты на дороге не валяются.
Джина невольно улыбнулась.
– Спасибо. Но на Росса работает немало хороших дизайнеров, поэтому меня легко заменить.
– Не думаю, – проронил Эдвард, многозначительно посмотрев на нее.
И опять в его голосе зазвучала волнующая чувственность. Но Джина все уговаривала себя, что это ей только кажется. Однако, что бы она об этом ни думала, а тело ее в этом вопросе отказывалось подчиняться разуму и реагировало всеми своими клетками. У Джины возникло ощущение, что ей в кровь впрыснули приличную дозу адреналина. Такого с ней еще не бывало. Всем своим существом она желала сейчас оказаться в объятиях Эдварда, прижаться губами к его губам, почувствовать его каждой клеточкой, каждым нервом.
Джина поставила свою чашку, стараясь, чтобы та не звякнула о блюдце. Надо взять себя в руки, сказала она себе. Эдвард обладает чересчур мощными обаянием и сексуальной притягательностью, с ним очень легко потерять голову. Но у нас не любовный роман и я не собираюсь давать ему повод думать, будто я легкая добыча.
Эдвард заметил пробежавшую по лицу Джины тень сомнения. Он отвел взгляд и попробовал переключиться на что-то другое. Все равно на что, лишь бы охладить жар, который охватил его внезапно и быстро и грозил лишить остатков разума. У нас с Джиной деловые отношения, сказал себе Эдвард, она лишь изображает мою подругу. Нельзя поддаваться минутной слабости, идти на поводу у своего либидо – чувства всегда усложняют дело.
На каминной полке стояла черно-белая фотография. На ней и сосредоточил свое внимание Эдвард.
– Кто это? – спросил он.
– Мои родители в день свадьбы.
Ей показалось, что в глазах Эдварда мелькнула надежда. Как бы ей хотелось проникнуть в его мысли и узнать, что у него на уме! Обычно она чувствовала, когда мужчина хотел ее, и сейчас могла поклясться, что...
– А где ваш отец сейчас?
– Он умер, когда мне было десять лет, – глухо проронила Джина.
– Вам, наверное, тяжело было пережить это.
– Да, очень. Мне до сих пор не хватает папы. Мама растила меня одна, и ей, конечно, пришлось нелегко. Денег было мало, поэтому она продала дом, и мы переехали жить к ее сестре в Солт-Лейк-Сити.
– А ваш дом был в Канзасе?
– Да. – Джина удивилась его осведомленности.
– Джефф упомянул, что ваша мать родом из Канзаса. – Эдвард улыбнулся. – Как видите, мы говорили не только о работе.
– Очень легкомысленно с вашей стороны, – шутливо пожурила Джина.
– Это, наверное, вы так влияете на меня, – в тон ей предположил Эдвард.
Наступило молчание. Джина почувствовала, как у нее на мгновение остановилось сердце, а потом забилось с удвоенной силой. Их взгляды встретились. Ей по-настоящему нравился Эдвард Хартли. Нравились его внешность, его теплота и мягкий юмор. Но вот он улыбнулся – и его глаза словно подернулись пленкой. Теплота, секунду назад освещавшая их, исчезла.
– Можно задать вам личный вопрос? – вырвалось у Джины.
Эдвард кивнул. Прямой, проницательный взгляд Джины до сих пор приводил его в замешательство.
– Вы сказали, что знаете, как бывает тяжело, когда в любви происходит что-то не так.
– Я так сказал?
Джина уловила в его голосе настороженность.
– Я подумала, может, вы поэтому так и озабочены работой, что за ней можно спрятаться от других проблем.
– Что вы имеете в виду?
– Я это знаю по себе. Например, когда расстроилась моя свадьба с Энтони, я с головой окунулась в работу. Не давала себе ни минуты передышки, работа занимала все мои силы и мысли, у меня не оставалось времени на то, чтобы думать о личных проблемах. Возможно, вы делаете то же самое? Прячетесь от своих грустных мыслей?
– Не думаю.
Однако, несмотря на сдержанный ответ и холод в глазах Эдварда, Джина поняла, что попала в точку.
– Простите. Мне не следовало говорить это, – повинилась она. – Я всегда так – что думаю, то тут же и вкладываю. Это один из моих недостатков.
Трудно обижаться на человека, который честно признает свою ошибку. Эдвард улыбнулся.
– Я не назвал бы это недостатком. Во всяком случае, в отношении вас.
– Значит, если бы я спросила, почему ваша жена ушла от вас, вы не сочли бы меня слишком любопытной?
– Нет. Она ушла, потому что ее больше интересовала карьера, чем ребенок, – сказал Эдвард после небольшой паузы. В его голосе не было ни горечи, ни сожаления – он просто констатировал факт. – Дело в том, что мы не планировали заводить ребенка. Просто Памела вдруг обнаружила, что беременна, и очень расстроилась. А я был на седьмом небе от счастья. Так что можете представить, что происходило между нами.
– А разве она не могла иметь и работу, и ребенка? У многих работающих женщин полноценные семьи.
– Только не Памела. Она считала, что нельзя иметь одновременно хорошую работу и ребенка. – Сейчас голос Эдварда звучал мрачно. – Я пытался убедить ее, что она справится. Надеялся, что, как только она возьмет дочку на руки, ее отношение сразу изменится. Но Памела осталась при своем мнении до конца.
– Мне очень жаль, Эдвард. Представляю, что вам пришлось пережить.
– Да, это было нелегкое время для нас обоих, – признал он, тронутый неподдельным состраданием, отразившимся в фиолетово-голубых глазах.
Джина интуитивно почувствовала, что за ровным, без всяких эмоций тоном Эдварда скрывается море переживаний. Ей хотелось узнать, пережил ли он свою любовь к Памеле. Этот вопрос вертелся у нее на кончике языка, но Джина удержалась от того, чтобы задать его, сказав себе: любит он свою бывшую жену или уже нет, меня это не должно интересовать.
Эдвард взглянул на часы и заторопился.
– Я, пожалуй, пойду. Хотя Энн и ночует сегодня, я не люблю оставлять Кэролайн на ночь.
Джина проводила его до двери, сожалея, что он не может задержаться подольше.
– Как вы смотрите на то, чтобы пообедать со мной завтра? – неожиданно спросил Эдвард. – Своего рода благодарность за сегодняшний вечер, – добавил он, глядя ей в глаза.
Джине до боли хотелось принять приглашение, но по причинам, не имеющим никакого отношения к "благодарности за вечер". Однако она с сожалением покачала головой.
– Вам нет нужды благодарить меня. Я интересно провела время.
Эдвард, неприятно удивленный отказом, помрачнел, но рука его – будто сама собой – поднялась и дотронулась до щеки Джины.
– Может, я смогу уговорить вас?
Джина почувствовала, как участилось сердцебиение. От Эдварда Хартли исходило слишком много противоречивых сигналов. То он дает ей понять, что их отношения строго платонические, деловые, то смотрит так, словно сходит по ней с ума. Прикосновение тыльной стороны его ладони было легчайшим, но всколыхнуло в Джине океан эмоций, которые были весьма далеки от платонических.
– Я знаю один ресторанчик, где готовят великолепные воскресные обеды. Мы с Кэролайн будем очень рады, если вы составите нам компанию.
Упоминание о малышке склонило чашу весов в пользу обеда. Во всяком случае, Джина убедила себя в этом. Она согласно кивнула.
– Чудесно! Я заеду за вами в час дня, – обрадовано пообещал Эдвард.
И уже в следующее мгновение его губы скользнули по губам Джины. Мимолетный поцелуй, флюиды, идущие от Эдварда, снова повергли Джину в смятение. Она предпринимала отчаянные попытки сохранить ясность ума.
– До завтра, – шепнул Эдвард.
– До завтра, – эхом отозвалась Джина.
Эдвард снова поцеловал ее, на этот раз более уверенно. Его требовательный поцелуй был полон чувственности, которая передалась и Джине, пропитав ее сладким дурманом. Эдвард не ласкал ее, хотя она и очень хотела этого.
Отстранившись, Эдвард отступил к двери и, бросив:
– Спокойной ночи! – торопливо вышел.
7
Они медленно двигались по аллее парка. Кэролайн, вдруг решив, что ей надоело сидеть в коляске, стала громко протестовать и предпринимать попытки вырваться из привязных ремней. Наконец Эдвард не выдержал и высвободил девочку.
Теперь она, счастливая и довольная, ковыляла между отцом и Джиной, ухватившись за их руки.
– Поэтому мои подруги предпочитают встречаться со мной без Кэролайн, – с усмешкой заметил Эдвард.
Джине трудно было поверить, чтобы какая-нибудь женщина могла устоять против такой куколки.
– Я уверена, что все ваши приятельницы влюбляются в Кэролайн в первую же минуту.
Девочка подняла головку и, радостно улыбнувшись, посмотрела на Джину – будто одобряя ее слова. У той сердце растаяло от умиления.
Эдвард засмеялся.
– Думаю, это не совсем так. Когда я встречался с Джессикой, она как-то спросила меня, думал ли я уже, в какую школу отдать Кэролайн. И даже порекомендовала пару хороших заведений с полным пансионом.
– О, не может быть! Она, очевидно, пошутила. Кэролайн еще совсем крошка.
– Я тоже так подумал. Но Джессика говорила вполне серьезно. Она сказала, что я должен думать об этом заранее.
– В таком случае, она не очень хороший человек.
– Может, вы и правы. – Эдвард вдруг рассмеялся. – Правда, вы, возможно, думали бы иначе, если бы Кэролайн не давала вам спать целую ночь. Я к этому отношусь спокойно, потому что она моя дочь и я безумно люблю ее. Но для других это большое неудобство.
Джина сразу представила картину: Джессика осталась на ночь у Эдварда, они занимаются любовью, их прерывает плач Кэролайн. Видение ей очень не понравилось, и она быстро избавилась от него.
Она взглянула на Эдварда, который, держа за руку свою дочку, выглядел расслабленным и счастливым. Джина видела, как заботливо он оберегал Кэролайн от падения, и у нее что-то сжалось в груди. Она поняла, что рискует глубоко влюбиться в Эдварда Хартли.
Он посмотрел на нее и улыбнулся.
– Надеюсь, вы проголодались. У них там великолепная кухня.
– Я уже слышала об этом. Но здесь ни разу не была – может, потому, что не принадлежу к светскому обществу.
– Да? – с насмешливым удивлением переспросил Эдвард, обведя глазами ее стройную фигурку в модном, стильном платье. – Я бы этого не сказал.
– Благодарю. – Джина рассмеялась.
Они подошли к ресторану. Эдвард сложил прогулочную коляску, а Джина взяла малышку за руку, и они вошли в зал.
Стены были обшиты деревянными полированными панелями. Столы и стулья также были сделаны из хорошего дерева. Несмотря на дневное время, на столах горели лампы под красными абажурами, придавая интерьеру уют. Зал был почти полностью заполнен. Метрдотель проводил их к столику у окна, из которого открывался вид на пруд. Вскоре официант принес высокий стульчик для Кэролайн, и малышку усадили между взрослыми. Себе они заказали аперитив, а для дочки Эдвард прихватил бутылочку с соком.
– Вы организованный человек, – одобрительно заметила Джина.
– Приходится им быть. – Эдвард ухмыльнулся. – Когда у вас маленький ребенок, о такой вещи, как путешествие налегке, можно и не мечтать.
Миловидная официантка принесла напитки и меню.
– Какая ты хорошенькая, – проворковала она, наклонившись к Кэролайн. – Очень хорошенькая. Просто маленькая красавица. – Женщина подняла глаза на Джину, решив, что это мать девочки. – Сколько ей?
– Одиннадцать месяцев.
– Почти столько же, сколько и моему сыну. – Официантка улыбнулась. – Самый беспокойный возраст, нельзя оставлять ни на секунду без внимания. Я уверена, что ты не даешь скучать папе с мамой, – обратилась официантка к малышке.
Джина почувствовала, как у нее вспыхнуло лицо. Когда официантка ушла, она несмело взглянула на Эдварда. А тот задумчиво смотрел на нее, погруженный в свои мысли, отчего Джина почувствовала еще большую неловкость.
– Прошу прощения. Я не успела сказать ей, что она ошиблась, приняв меня за мать малышки.
– Это естественно, что она так подумала. – Эдвард пожал плечами. – Ничего страшного. Думаю, не надо выводить эту славную женщину из заблуждения, а то мы поставим ее в неудобное положение.
– Наверное, вы правы.
Джина потягивала через соломинку коктейль и вспоминала о вчерашнем поцелуе Эдварда. Означал ли что-нибудь его поцелуй или это был импульсивный жест?