- Я мать господина Симиджина, госпожа Биджа. Я здесь, чтобы подготовить тебя для моего сына. - Глаза ее окинули Джулианну, и она одобрительно кивнула. - Да, ты можешь быть той, кто заставит моего сына снова улыбаться. Многие пытались, но ни у кого не вышло.
Джулианна быстро поднялась, страх закрался ей в душу.
- Должно быть, вы ошибаетесь. Мне сказали, что женщины живут годами, не видя господина Симиджина. Мне сказали, некоторые вообще ни разу не видели его.
Женщина пожала плечами:
- Не тебе спрашивать. Господин Симиджин выбрал тебя, и ты должна быть готова принять его.
Джулианна поняла, что момент, которого она так страшилась, настал. Но почему великий визирь захотел ее, когда в его гареме так много красивых женщин? И уж конечно, не может он желать женщину, которая ждет ребенка. Она пребывала в затруднении, пытаясь придумать, как выпутаться из этой ситуации.
Джулианна осознала, что у нее нет иного выбора, кроме как покориться неизбежному. Тело ее было тщательно, вымыто, потом покрыто рисовой мукой и маслом, чтобы смягчить кожу. Ее надушили, длинные ресницы накрасили сурьмой, а ногти покрыли малиновым лаком. Она была задрапирована в тончайшую золотистую ткань, а на шею и запястья были надеты сверкающие драгоценности.
Наконец женщины отступили назад, изучая дело своих рук, и госпожа Биджа произнесла слова, которые вселили страх в душу Джулианны.
- Ты очень красивая, даже с животом. Легко понять, почему мой сын желает тебя. - Затем мать великого визиря удалилась, сделав знак остальным женщинам следовать за ней.
Джулианна оставалась одна лишь пару секунд, прежде чем старший евнух вновь вошел в купальню. Когда он сделал знак идти за ним, ей ничего не оставалось, как подчиниться.
Он повел ее извилистыми коридорами, мимо пышных садов и, наконец, привел в сверкающий куполообразный павильон. Ее золотые сандалии ступали бесшумно, когда она шла по цветному мозаичному полу.
Величественные врата, достигающие потолка, были широко распахнуты, и евнух сделал ей знак войти.
После того как Джулианна неохотно ступила внутрь, дверь за ней закрылась, и она оказалась в удивительной круглой комнате. Стены и пол были выложены из белого мрамора, и повсюду разложены бесценные персидские ковры. С западной стороны было несколько окон, украшенных изящной деревянной резьбой. Обстановку составляли бювар, несколько диванов и стол, уставленный снедью.
За резной аркой была видна другая комната, и Джулианна быстро отвела взгляд от белой, задрапированной атласом кровати с алыми кисточками.
Вначале она не увидела его, но сам великий визирь стоял у одного из окон, сцепив руки за спиной, пристально наблюдая за Джулианной своими черными глазами.
Симиджин был одет в широкий черный халат безо всяких украшений, и голова его была непокрыта. Когда он заговорил, голос его был глубоким:
- Счастлив видеть тебя, Джулианна. Я боялся, что твои многочисленные злоключения могли пагубно сказаться на твоем благополучии. Рад видеть, что это не так. Ты выглядишь чудесно.
Она стояла как статуя - спина прямая, голова поднята высоко, но по-прежнему держалась за дверную ручку, не желая проходить дальше в комнату.
- Господин, как вы можете говорить о моем благополучии, когда держите меня здесь против моей воли?
Она ожидала гнева, но выражение его лица оставалось сдержанным.
- Я это понимаю. Но позволь мне заверить тебя, что с моей стороны тебе нечего бояться. - Он протянул ей руку. - Посидишь со мной за столом? Я велел своему повару приготовить много изысканных блюд, чтобы доставить тебе удовольствие.
Джулианна оставила без внимания его руку и взглянула на снедь: сочная баранина, телятина, омары, рыба-меч, фаршированный фазан и оленина, не говоря уже о деликатесах, которых она никогда раньше не видела. Наверняка здесь хватит еды, чтобы накормить весь гарем. В воздухе витали запахи лука и чеснока, которыми были приправлены блюда. Еще там были финики и сливы, политые медом для сладости. Она увидела большое разнообразие фруктов и шербетов, покрытых белой глазурью и взбитыми сливками, и ее соблазнил вид густого миндального крема, подслащенного медом и посыпанного имбирем.
Она сделала один неуверенный шаг от двери и встала на краешке желто-голубого ковра.
- Вы многого обо мне не знаете, господин Симиджин. Он придвинулся ближе.
- Чего, например?
- Того, что в отличие от женщин в вашем гареме я не желаю вашего общества.
Он сел за стол и поманил ее рукой.
Она неохотно двинулась к нему через комнату. Страх ее заглушался потребностью заставить его понять ее чувства. Встав перед ним, она заглянула ему в глаза, подумав, каким загадочным и чужим он выглядит.
- Я хочу поговорить с вами, господин, - проговорила она голосом, который оказался тихим шепотом. - Вы выслушаете меня?
- Пожалуйста, присядь, Джулианна, и тогда мы сможем поговорить спокойно. Мне трудно разговаривать с тобой, когда я смотрю на тебя снизу вверх.
Она опустилась на подушку.
- Я не смогу проглотить ни кусочка, пока не скажу вам все, что должна, господин Симиджин.
- Ты должна поесть ради здоровья своего ребенка. Мне сказали, ты очень мало ешь. Моя еда не пришлась тебе по вкусу?
Не задумываясь, она отодвинула тарелку в сторону.
- Полагаю, с ней все в порядке. Просто я нахожу трудным приучить себя есть без помощи ножа и вилки. Меня не учили есть руками, как какие-нибудь… варвары.
- Я давно восхищаюсь англичанами и многими их традициями. Я позабочусь, чтобы у тебя было все, что поможет тебе чувствовать себя здесь как дома.
Их глаза встретились.
- Господин, этого не будет никогда. Прошу вас, отошлите меня в Англию. Избавьтесь от меня как можно скорее, и это оградит вас от многих огорчений в будущем.
Он наклонился вперед и поднес финик ей ко рту. Она покачала головой, но он настаивал, пока она не взяла финик в рот.
- Расскажи мне о своем доме, Джулианна.
Она проглотила финик, даже не распробовав его.
- Рассказывать особенно нечего. Я выросла в Лондоне, поскольку мой отец, обедневший дворянин, потерял все свои земли и деньги. Уверена, отец не чаял избавиться от меня. Поэтому, когда поступило предложение от дальнего кузена из Филадельфии, отец быстро принял его, не спросив моего мнения, и отправил меня в Америку. Там я вышла замуж и прожила четыре года.
Он взял тонкий ломтик баранины и предложил ей. На этот раз Джулианна взяла предложенный кусочек в рот и нашла мясо восхитительно вкусным.
- Значит, тебя отправили в Америку, чтобы выдать замуж за дальнего родственника?
- Да. Мне было всего пятнадцать, а Мэтью тридцать пять. Он и его мать были серебряных дел мастерами - очень богатые, но скаредные.
Ей тогда было всего пятнадцать! Он видел, что ее страх перед ним понемногу отступает, и на сердце у него потеплело. Она редкий и прекрасный цветок, и хотя Симиджину хотелось удержать ее, он знал, что если она не найдет здесь счастья, он отправит ее в Англию.
- Тебе нравилось в Америке, Джулианна?
- Нет, я не была там счастлива, - призналась она. - Постоянно попадала в какие-нибудь истории.
Его губы дернулись, в глазах заплясало веселье.
- Значит, попадала впросак?
- Да. - Ее глаза заискрились решительным светом. - Япыталась быть послушной, но вечно делала что-нибудь не так.
Симиджин нашел ее признание таким милым, что сильный порыв защитить ее овладел им.
- Здесь тебя никто не будет бранить, Джулианна.
- Уверена, мой муж обладал большим терпением, но ему приходилось так много возиться со мной.
- А ты полюбила своего мужа?
Она взглянула на Симиджина, не догадываясь, с каким беспокойством он ждет ответа.
- Я так и не узнала Мэтью как следует. Мы жили в одном доме с его матерью-вдовой, и большую часть времени он проводил с ней. Видите ли, свекровь была очень религиозной женщиной и, боюсь, я часто бывала большим разочарованием для нее… и для Мэтью тоже.
Симиджин мог прочесть многое из того, что она выстрадала, в ее глазах. Было очевидно, что она видела мало доброты от своего мужа. Он поймал себя на том, что хочет, чтобы теперь у нее всегда были и покой, и счастье.
- Значит, твой муж умер, оставив тебя одну вынашивать его ребенка?
- У вас это звучит так, будто он сделал это нарочно. Мэтью заболел горячкой и буквально истаял за две недели. Мне было жалко, что он умер, а его мать потеряла свою единственную причину жить. Она была очень несчастной старой женщиной.
- Что побудило тебя решиться покинуть Америку и вернуться в Англию? Наверняка твоя свекровь предпочла бы, чтобы ты осталась с ней, пока не родится ее внук?
Джулианна рассеянно взяла спелую грушу и откусила от ее сочного бока.
- Миссис Синклер все еще скорбела по своему сыну, когда узнала, что я… беременна. Я боялась, что она заставит меня остаться с ней. Но бедная миссис Синклер в то время молила о смерти, и когда я выразила желание вернуться в Англию к отцу, она с готовностью согласилась. Она снабдила меня деньгами на билет и, кажется, была рада избавиться от меня. Полагаю, она считала, что будущий ребенок больше принадлежит мне, чем Мэтью.
Он взял ее за руку.
- Полагаю, твой муж не стоил тебя, а его мать поступила глупо, отпустив. - Он погладил большим пальцем ее запястье. - Сказать тебе кое-что еще, Джулианна?
Ей хотелось высвободить свою ладонь из его руки, но она не осмелилась.
- Если хотите.
- Я не сумел выбросить мысли о тебе из головы. Мне надо было увидеть тебя снова, просто чтобы понять, так ли ты прекрасна, как я помню. Боюсь, я никогда не смогу отпустить тебя.
Она вырвала свою руку.
- Красота может быть бедствием, господин Симиджин. Вы поступите мудро, если избавитесь от меня. Мне говорили, что моя душа черна от греха.
Он рассмеялся при мысли, что эта ангельская и невинная красота может быть греховной.
- Я готов рискнуть, Джулианна.
Теперь в глазах ее появилось затравленное выражение.
- А вы позволите мне оставить ребенка?
Он откинулся назад и окинул ее долгим, изучающим взглядом.
- Я не только позволю тебе сделать это, но в тот день, когда он родится, я буду радоваться вместе с тобой.
Джулианна с облегчением вздохнула. Она не ожидала, что он окажется таким добрым и уступчивым. Единственными мужчинами, которых она знала, были ее отец и Мэтью. Ни один из них ни разу не сказал ей ласкового слова. Поэтому неудивительно, что мотивы этого мужчины вызывали у нее подозрение.
- А чего вы захотите взамен, господин Симиджин?
- Узнаешь в свое время. А пока я хочу просто увидеть твою улыбку.
- Если я улыбнусь, можно мне будет вернуться на женскую половину?
Его веселый смех наполнил комнату.
- Только если пообещаешь прийти завтра.
- Если прикажете.
- Я не приказываю, а прошу.
- Ну… хорошо, - неохотно согласилась она. - Я приду завтра.
Симиджин поднялся и встал так, что лицо его оказалось наполовину в тени.
- А теперь иди, Джулианна. За дверью ждет слуга, который отведет тебе в твои покои.
И, словно потеряв интерес к ней, он отвернулся и отошел к окну.
Джулианна поднялась и несколько долгих секунд стояла, гадая, что же за человек господин Симиджин. Она шла сюда, не зная, чего ожидать, но он проявил доброту по отношению к ней и разрешил оставить ребенка.
Вернувшись на женскую половину, Джулианна легла на свою кушетку и не смыкала глаза еще долго после того, как в гареме установилась тишина. Какой странный этот мужчина, который проник к ней в сердце. Она боялась своих чувств к нему, опасаясь новых разочарований.
Когда она наконец уснула, ей снились мягкие карие глаза, которые, казалось, заглядывают ей прямо в душу.
Глава 4
Тщательно ухоженные сады, по которым гуляла Джулианна, были личными садами господина Симиджина, куда женщины из гарема редко допускались. Сады были великолепны. Тут было несколько террас с зеркальным водоемом, который стекал вниз через все семь уровней. Но Джулианна знала, что дворец - больше чем красивое место. Это крепость, куда никто не войдет и которую никто не покинет без разрешения самого великого визиря.
Она взглянула на мраморные куполообразные сооружения, украшенные искусной резьбой по камню. Арочные проемы, которые вели во внутренние помещения дворца, были покрыты чистым золотом. Это мог бы быть сказочный дворец, ослепительный в своем великолепии, но для Джулианны он был просто тюрьмой.
Прошло больше недели с тех пор, как Джулианну призвали пред очи великого визиря, и с тех пор она ужинала с ним каждый вечер. Она уже почти избавилась от своего недоверия к нему, но по-прежнему не догадывалась, чего он ждет от нее. Их беседы были продолжительными, и он подробно расспрашивал ее о жизни в Англии.
Солнце садилось, и ноги несли ее к купальне, ибо пришло время готовиться к приему у господина Симиджина. Она спешила, гадая, что же такое в ней привлекает великого визиря. А вдруг она скоро ему надоест и он ее выгонит?
Джулианна откинулась на спинку мягкого желтого дивана, и ее господин устроился с ней рядом.
- Господин Симиджин, - нерешительно начала она, - почему вы настаиваете, чтобы я приходила каждый вечер? Это очень сильно расстраивает женщин в вашем гареме. Боюсь, они не испытывают ко мне большой симпатии. Полагаю, они подозревают, что я действую нечестными способами, что, разумеется, не так.
Глаза его стали настороженными.
- Никто из них не осмелился упрекнуть тебя или как-то угрожать тебе?
- Нет-нет. Женщины держатся на расстоянии, но все равно я чувствую их враждебность в каждом взгляде, который они бросают в мою сторону. Не лучше ли было бы, если б вы пообедали с одной из них вместо меня?
- Я думал, ты начинаешь получать удовольствие от наших встреч. Я ошибся, Джулианна?
- Я нахожу наши беседы весьма… содержательными. Вы первый мужчина, который относится ко мне так, словно в моей голове есть серьезные мысли. - Она лукаво улыбнулась. - Я научилась есть руками.
- Но тебе это нелегко дается, - серьезно отозвался он. - Я послал за всем, что тебе потребуется, чтобы ты чувствовала себя здесь как дома.
Она ощутила, как по телу растекается тепло.
- Вы проявляете ко мне такую доброту. Как я смогу отблагодарить вас?
Его улыбка была печальной.
- Думаю, я найду способ, моя Английская Роза. Интересно, расцветешь ли ты в моем саду?
Избегая его ищущего взгляда, она поспешила перевести разговор на другую тему.
- Господин, мне никогда не привыкнуть жить в гареме. Если у меня родится дочь, мне бы не хотелось, чтобы она росла в таком окружении. Мой муж пришел бы в ужас, если б узнал, что его ребенок живет в подобном месте, среди таких нравов.
Симиджин взял ее за руку, и в этот раз она не отстранилась, когда он поднес ее к губам.
- Я знаю, что ты думаешь по этому поводу, и сомневаюсь, что смогу переубедить тебя. Скоро тебе уже не придется входить в гарем, разве что только по собственному желанию.
Джулианна не могла поверить в то, что он ей говорит.
- Вы собираетесь отпустить меня? - с надеждой спросила она.
- Нет, Джулианна, - просто ответил он. - Но у тебя будут свои покои, как и свои рабы, и все остальное, что сделает тебя счастливой. Только никогда не проси меня позволить тебе уехать. Я лишь сказал, что не прикоснусь к тебе, пока ты носишь в себе ребенка.
- Я знаю, что сейчас ужасно неуклюжая и безобразная, - проговорила она, недоумевая, почему ее должно волновать, как он к ней относится. Симиджин встал и помог ей подняться. Взяв за руку, вывел в сад.
- Я считаю тебя самой красивой женщиной, которую когда-либо видел. Когда ты придешь ко мне, я хочу, чтобы никто не стоял между нами, и надеюсь, что ты тоже желаешь меня.
- Я не понимаю вас, господин. С чего бы вам желать меня, когда у вас так много красивых женщин, которые были бы счастливы доставить вам удовольствие?
Он улыбнулся:
- Интересно, захочешь ли ты сделать что-нибудь, чтобы доставить мне удовольствие?
Подозрение вспыхнуло в ее глазах.
- Вам придется сказать мне, чего вы хотите, прежде чем я решу.
- Вполне справедливо. Это, в самом деле, очень простая просьба. Все, о чем я прошу, - это чтобы ты по своей воле приходила ко мне, как приходила все это время. Мы будем беседовать, и ты будешь рассказывать мне о своем мире.
- И это все, чего вы просите?
Его ресницы опустились, скрывая глаза.
- Пока все.
- Я буду рада навещать вас, господин… при условии, что вы, как и обещали, предоставите мне отдельные покои.
- Согласен. Возможно, позже ты станешь доверять мне немного больше. Есть так много всего, чему я хотел бы научить тебя, и так много всего, чему бы я хотел научиться у тебя.
Она неохотно улыбнулась, не вполне понимая, что он имеет в виду.
- Боюсь, я мало что умею, господин.
Впервые с тех пор, как любимая жена Симиджина умерла, он снова чувствовал себя живым. И хотя он брал многих женщин в свою постель, дабы облегчить боль потери, сердце его оставалось холодным. Теперь же он ловил себя на том, что не в силах обуздать нетерпеливое желание прижать эту английскую красавицу к своему телу. Она никогда не должна узнать, какую имеет над ним власть.
- Ты будешь счастлива в своей новой жизни, Джулианна.
- Не уверена, что знаю, что такое счастье. Мой муж часто напоминал мне, что счастье - спутник греха.
- С этого дня ты больше не будешь упоминать твоего мужа. - Глаза его потемнели от скрытой страсти. Хотя Джулианна была замужем, Симиджин мог сказать, что она не знает ничего о любовных утехах. Он станет тем, кто зажжет огонь в этих глазах и растопит ее нетронутое английское сердце.
Он привлек ее к себе поближе и ободрился, когда она не отстранилась.
- Джулианна, моя Джулианна, придет день, когда ты возжелаешь меня, это я тебе обещаю.
Она почувствовала теплое дыхание на своей щеке, когда он прижался лицом к ее лицу.
- О да, моя маленькая Английская Роза, я зажгу в тебе огонь, который поглотит нас обоих.
Она вывернулась из его рук и покачала головой:
- Я в это не верю. Н-не трогайте меня.
Его глаза подернулись печалью.
- Не волнуйся, Джулианна. Я подожду, не буду тебя торопить. Разве я не дал тебе слово?
Она повернулась и побежала, боясь, что он попробует остановить ее, но он и не пытался. Прибежав на женскую половину, она обнаружила, что сердце ее колотится как сумасшедшее.
Три дня спустя Симиджин сдержал свое обещание, и Джулианна была переведена в главную часть дворца. У нее было пять рабынь, чтобы ухаживать за ней, и евнух по имени Ахмед, дабы охранять вход в ее покои.
Стой ночи, как Джулианна убежала от Симиджина, он больше не просил ее прийти. Она удивилась, обнаружив, что скучает по нему. Вначале она винила себя за то, что была слишком подозрительна. Потом в подавленном состоянии бродила по саду, боясь, что больше никогда его не увидит. Всю свою жизнь она была обделена любовью: сначала отец не обращал на нее внимания, потом муж. Теперь она обнаружила, что укутана в тепло доброты Симиджина, и хотя еще не догадывалась об этом, уже начинала влюбляться в мужчину, который держат ее в плену.
Декабрь