Они уже вышли за ворота кладбища, а общительный Воскобойников все не спешил комментировать провокационный выпад Позднякова. Постепенно их догоняли остальные участники траурной церемонии. Дождь усиливался, и все торопились побыстрее усесться в машины и автобусы.
- Вы идете на поминки? - осведомился Воскобойников.
- Честно говоря, не собирался, - пожал плечами Поздняков. Теплые струйки дождя уже затекали ему за воротник. - А где они намечаются?
- Да там и будут, на даче в Хохловке. Отсюда по шоссе каких-то двадцать километров. Поедемте, непременно поедемте. Вам же ведь наверняка хочется посмотреть, где все произошло, тем более что… - Воскобойников оборвал фразу, и возникла многозначительная, прямо-таки театральная пауза.
Да уж, в чем, в чем, а в проницательности старому писателю не откажешь. Поздняков уже решил про себя ехать в Хохловку. Оказавшись там, он, во-первых, получал возможность, не привлекая особого внимания, исподволь осмотреть дом, в котором умерла Лариса, во-вторых, приглядеться к ее ближайшему окружению, собравшемуся за поминальной трапезой.
Поздняков распахнул дверцу своей бежевой "шестерки" и посмотрел в зеркало заднего вида. Увидел, как Воскобойников плавно тронул с места пусть не суперновый, но вполне приличный "Фольксваген".
* * *
Дача Ларисы Кривцовой в Хохловке, элитном генеральском предместье Москвы, не имела ничего общего с привычными дачными постройками, которые неизменно возникают в воображении среднего обывателя при слове "дача" и которыми утыкано едва ли не все Подмосковье. Поздняков увидел довольно большой особняк из белого кирпича, впрочем, особенно не выделявшийся среди множества ему подобных.
"Неплохо живут у нас генералы", - мысленно прикинул про себя Поздняков, окидывая взглядом ухоженный, утопающий в зелени дачный поселок. Хотя удивляться следовало, наверное, лишь тому, что Лариса, которую он помнил девчонкой в куцем халатике, громко хлюпающей облупившимся носиком, стала, оказывается, на равных с генералами. Как, в сущности, мало он знал о ней, ведь она, позволявшая себе иногда снизойти до его, Позднякова, жизни, никогда не пускала его в свою. Да он и не рвался…
Дом был обнесен высокой каменной оградой, так что окна первого этажа и просторный двор оставались скрытыми от посторонних глаз. Гостиная, где нашли мертвую Ларису, находилась на первом этаже. Вряд ли кто-нибудь мог видеть с улицы, что происходило в доме той злополучной ночью.
Воскобойников поджидал Николая Степановича у открытой калитки и, похоже, всерьез решил его опекать. Поздняков не возражал: в конце концов, Воскобойников был единственным мало-мальски знакомым ему человеком в этой весьма пестрой и неординарной компании.
- Думаю, поминки будут как раз в гостиной, - объявил Воскобойников, пропуская Позднякова вперед. - Где стол был яств, там… - старик закашлялся.
Они пересекли просторный двор, в глубине которого Поздняков успел рассмотреть гараж и белую, увитую декоративными цветущими растениями беседку. Повсюду поддерживался идеальный порядок: кусты вдоль вымощенной брусчаткой дорожки аккуратно подстрижены, под окнами первого этажа разбиты клумбы.
"Лариса и подобная буржуазность - есть ли вещи более несовместимые? - подумал Поздняков. И тут же сам себе возразил: - Но разве не к этому она стремилась, сбежав прямо из-под венца от одного юного сыщика?"
Тогда, пожалуй, она достаточно хорошо знала, чего хотела. Разве Поздняков мог в обозримом будущем предложить ей хотя бы сотую часть этого богатства?
А вот и сам дом вблизи, как говорится, во всей красе. Тут тоже было на что посмотреть. Прежде всего - на террасу, расположенную на первом этаже с фасада, уставленную легкими белоснежными столиками, стульями и плетеными креслами; по этой причине она здорово смахивала на летнее кафе. Открытая дверь с цветными витражами вела с террасы в дом, откуда уже доносилось характерное звяканье посуды.
Едва Поздняков и Воскобойников переступили порог дома, их встретила женщина средних лет в строгом платье. На ее лице читалась профессиональная печаль. Такие деловитые и распорядительные дамы непременно возникают на всякого рода пышных похоронах - обычно готовят поминальный стол, пока близкие усопшего провожают его на кладбище.
- Милости просим, помяните Ларису Петровну, - торопливо приветствовала женщина всех входящих в дом, указуя рукой, куда именно следует идти.
Пройдя в нужном направлении, Поздняков и Воскобойников оказались в просторной комнате: и стены, и ковры, и мебель, и камин, и даже элегантный рояль у огромного окна, выходящего на террасу, были выдержаны здесь в молочных тонах. Белизна интерьера резала глаза, и Поздняков невольно зажмурился.
- Что, впечатляет? - произнес с легкой усмешкой Воскобойников. - Да уж, что-что, а шикануть покойница любила.
- А рояль? - зачем-то спросил Поздняков шепотом. - Она что, разве играла на рояле?
- Да нет, - покачал головой Воскобойников, - рояль для антуража. Сколько помню, на его крышке всегда стоял бокал с шампанским или красным вином и лежала какая-нибудь рукопись. Такая, знаете ли, утонченная небрежность, точнее художественная…
- Так это и есть гостиная?
- Да.
Поздняков покосился на белый пушистый диван, напоминавший большую породистую собаку, мирно дремлющую в тепле. Значит, именно на нем и нашли мертвую Ларису. Скорее всего эта трагическая сцена выглядела эффектно, если только смерть вообще увязывается с этим словом.
Между тем Ларисины близкие и знакомые уже вовсю рассаживались за длинным столом, перерезавшим комнату по диагонали и сильно диссонирующим с ее изысканной обстановкой. Присоединившиеся к остальным Поздняков и Воскобойников оказались как раз напротив бывшего мужа Ларисы, Георгия Медникова, и красивой рыжеволосой женщины под густой темной вуалью. По всей видимости, эти двое были достаточно хорошо знакомы, ибо вполголоса что-то обсуждали.
Поздняков чувствовал себя ужасно, в буквальном смысле не зная, что говорить и куда девать руки. К тому же он терпеть не мог поминок, находя редкостным идиотизмом обычай обильно есть и пить сразу после похорон. В таких случаях его почему-то не покидало ощущение, что по крайней мере половина пришедших проститься с дорогим покойником мечтает поскорее с ним покончить, чтобы с сознанием выполненного долга наконец усесться за стол.
Воскобойников протянул руку к бутылке водки и подмигнул Позднякову: мол, будешь?
- Я же за рулем, - вспомнил Николай Степанович.
- За помин души выпить нужно, хотя бы пригубить, - наставительно изрек Воскобойников и, решительно опрокидывая свою рюмку, прибавил: - Ну, Лариса Петровна, пусть земля тебе будет пухом, красавица.
Поздняков тоже поднес свою рюмку ко рту и замер, увидев на камине Ларисин портрет в рамке. На снимке она была совсем юной, именно такой, какой он ее увидел впервые, - с беззвучным, радостным возгласом "Здрасьте!" в широко раскрытых, вечно меняющих цвет - от изумрудного до черного - глазах. Казалось, она смотрела с портрета исключительно на него, Позднякова, смотрела и звала… Он пригубил раздирающе горькой водки и закашлялся, виновато прикрыв рот ладонью.
- А вы закусывайте, закусывайте. Отличная икорка, - участливо отозвался вовсю опекающий его Воскобойников.
Поздняков не стал есть икру, наколол на вилку маленький, словно бутафорский, огурчик, оказавшийся безвкусным, да еще отдающим одеколоном - явно импортный, из банки. Поздняков проглотил его и побыстрее плеснул в высокий стакан минералки из запотевшей бутылки.
Все закусывали молча, неторопливо, а женщина по правую руку от Медникова ничего не ела, так и сидела, не подняв вуали, зажав в длинных пальцах маленькую хрустальную рюмочку с водкой.
- Наследница-то на угощение не поскупилась, - опять проговорил сбоку Воскобойников.
- Наследница?
- Ну да, у Ларисы ведь осталась одна-единственная наследница - сводная сестра, пожилая женщина, - пояснил Гелий Андрианович.
В этот момент дама под вуалью поставила рюмку на стол, так и не пригубив, и, поднеся ладони к лицу, нервно забормотала:
- Нет, я не могу, не могу… Как вспомню… Извините…
Она с грохотом отодвинула стул и, вскочив, застучала каблучками к выходу. Не прошло и минуты, как Поздняков увидел ее через окно уже со спины, торопливо удалявшуюся в сторону калитки.
В гостиной повисла напряженная тишина, разрядил которую Медников.
- Это Виолетта нашла Ларису мертвой, - объяснил он, ни к кому конкретно не обращаясь.
Слава Богу, трапеза не затянулась, в какой-то момент все как-то разом засобирались, заторопились. Поднялся из-за стола и Поздняков. Он уже намеревался ретироваться по-английски, но Воскобойников снова придержал его за локоть:
- Не торопитесь.
Поздняков удивленно взглянул на словоохотливого старика.
- Я живу здесь рядом, по соседству, так что мы могли бы с вами продолжить нашу беседу в спокойной обстановке.
Беседу? Да уж, что-что, а заинтриговать этот "инженер человеческих душ" умел. Поздняков решил, что от приглашения отказываться не стоит.
Прощались все на террасе, причем общий настрой незаметно перешел из траурного в непринужденный. Давно и хорошо знающие друг друга люди принялись как ни в чем не бывало обмениваться рукопожатиями, поцелуями и обещаниями непременно скоро встретиться. Медников схватил за пуговицу полного импозантного мужчину и принялся зудеть ему что-то на ухо. До Позднякова долетали отдельные слова, по которым можно было судить, что речь шла об его последнем телевизионном шоу.
Словоохотливый Воскобойников неожиданно умолк, бросая настороженные взгляды в дальний конец террасы. Поздняков посмотрел туда и увидел невысокого мужчину, невзрачного, в костюме цвета свежего асфальта (именно так всегда называла любимый серый цвет отечественной легкой промышленности Лариса). Мужчина был погружен в глубокую задумчивость.
- Смотри-ка, и этот тут, - пробормотал себе под нос Воскобойников.
- Что, еще один старый знакомый? - поинтересовался Поздняков.
- Не то чтобы… Он учился в Литинституте на одном курсе с Ларисой, потом уехал куда-то в Среднюю Азию. По-моему, так ни разу и не напечатался. Надо же, вот уж кого не ожидал увидеть.
* * *
Дача Воскобойникова оказалась поскромнее: без шикарной террасы, но с пресловутыми грядками с огурцами и морковкой.
- По выходным наезжает невестка и что-то пытается здесь вырастить, хотя, на мой взгляд, это совершенно бессмысленное занятие, - пробурчал Воскобойников, словно прочитав мысли Позднякова.
Он похлопал себя по карманам пиджака в поисках ключа от дома и прибавил:
- Вообще-то я здесь живу один - жена уже восемь лет как умерла, сын погиб в автомобильной аварии полтора года назад. Из родных только невестка и внук приезжают, не могу же я им запретить?
Позднякову не пришлось пользоваться методами индукции и дедукции, чтобы догадаться: со своей родней, во всяком случае с невесткой, Воскобойников не очень-то ладит. А кроме того, у писателя извечная стариковская проблема - дефицит общения. Не исключено, что именно по этой причине он и пригласил Позднякова к себе.
- Ну-с, проходите, пожалуйста, - пригласил Гелий Андрианович, - не обращайте внимания на некоторый беспорядок. Ко мне обычно приходит убираться одна женщина из соседней деревни, но у нее недавно родился внук, забот прибавилось, она ходит реже, а я, грешным делом, не очень приспособлен уют наводить.
Они вошли в просторную комнату, по-видимому, гостиную, уставленную непритязательной мебелью в стиле семидесятых. Воскобойников развел руками, как бы говоря своему гостю: "Почувствуйте разницу, здесь все по-простому".
Безусловно, внутреннее убранство дачи старого писателя заметно отличалось от белоснежной роскоши, которую они могли наблюдать в доме покойной Ларисы Кривцовой. Старый писатель незлобиво посетовал на житье-бытье:
- Видите, я не роскошествую. Снаружи дом все еще производит впечатление, зато внутри, конечно, все по старинке, я бы даже выразился точнее - по-стариковски. Да много ли мне надо? Сколько теперь осталось? Проходите, не стесняйтесь.
Воскобойников переложил стопку пожелтевших газет из уютного глубокого кресла на широкий деревянный подоконник, на котором при желании запросто можно было улечься и соснуть. Видимо, он хотел было предложить освобожденное таким образом кресло Позднякову, но, помешкав, лишь махнул рукой:
- А знаете что, Николай Степанович, пойдемте-ка лучше в мой кабинет, у меня там поуютнее. Опять же обстановка рабочая, так сказать, располагает.
Поздняков не стал возражать.
Кабинет и впрямь выглядел уютнее, прежде всего из-за того, что был по крайней мере в три раза меньше гостиной. Вдоль стен стояли высокие стеллажи для книг, точно в библиотеке, у окна - старый двухтумбовый стол, кресло и пара стульев. Некоторый диссонанс в эту непритязательную, можно сказать спартанскую, атмосферу вносил компьютер.
- Вот решил модернизироваться на старости лет, - похвастал Воскобойников. - Скопил денег и купил. Боялся, что не освою. Вдруг, думаю, мозги совсем заизвестковались? Ан нет, есть, оказывается, еще порох в пороховницах - научился. Так что творю сейчас по-современному, управляюсь с байтами и килобайтами, - он коротко хохотнул. - Впрочем, не могу сказать, чтобы это отражалось на вдохновении… Вы садитесь, располагайтесь, кресло у меня специально предназначено для гостей, а моя, извините, старая задница от продолжительного сидения приобрела такую защитную мозоль, что предпочитает твердое. - Воскобойников опустился на стул.
Поздняков решил воспользоваться затронутой темой:
- А у Ларисы, гм, Петровны компьютера, насколько я знаю, не было.
- Нет, она принципиально не хотела им пользоваться, хотя, конечно, могла бы запросто купить. По-моему, у нее на этот счет был пунктик - боялась, что творчество превратится в поденщину. Распространенное предубеждение, одним словом.
- А вы близко с ней общались? Я имею в виду - в последнее время?
- Ага, вот вы и приступили к допросу, - навострился Воскобойников.
Поздняков принялся неловко оправдываться. Ситуация и впрямь выглядела дурацкой: с одной стороны, он не мог заставить себя не предпринимать попыток выяснить обстоятельства Ларисиной смерти, но с другой - какие, собственно, он имел полномочия задавать кому бы то ни было вопросы?
- Да ладно, не смущайтесь, - махнул рукой неугомонный Гелий, - ведь я же сам напросился, не так ли? Видите ли, уважаемый Николай Степанович, по некоторым признакам, а точнее по некоторым вашим фразам, я догадался, что вы собираетесь проводить самостоятельное расследование. Я не ошибся?
- Слишком громко сказано, - усмехнулся Поздняков, - я ведь уже некоторым образом пенсионер, дело находится не в моем ведении… Сами понимаете, возможности мои ограничены.
- Ну, не прибедняйтесь, умная голова и проницательный ум всегда таковыми остаются, даже если их обладатель уходит на пенсию. И даже в том случае, когда его никто не уполномочивает проводить расследование. Что касается юноши-следователя, который меня уже допрашивал насчет Ларисы, то я о нем совсем невысокого мнения.
Выслушивая эту тираду, Поздняков потупился, делая вид, что внимательно изучает свои запылившиеся туфли - слова Воскобойникова в его адрес отдавали неприкрытой лестью. Интересно, зачем он так уж распинается?
- И почему вы столь невысокого мнения о нем? - поинтересовался Поздняков, все еще не поднимая головы. - Вы что, сомневаетесь, что это было самоубийство?
- Ловко, ловко, ничего не скажешь, поймали на слове, - улыбнулся Воскобойников, но тут же посуровел. - Да нет, я еще далек от того, чтобы делать столь серьезные выводы. И знаете, почему?
- Почему?
- Объясняю. Пусть мое мнение сугубо субъективное, но все же… Если это не самоубийство, то, значит, убийство, так? Допустим. Но для убийства нужны весьма основательные мотивы, вы согласны?
Поздняков кивнул - старый писака шпарил, точно по учебнику криминалистики.
- Вы надо мной не смейтесь, - продолжал Воскобойников, - я хоть и самоучка, но кое-что в этих делах соображаю. Итак, для убийства нужны серьезные мотивы, а где они - эти самые мотивы? Допустим, охота за наследством. Отбрасываем сразу без тени сомнений. Все движимое и недвижимое имущество Ларисы Кривцовой - заметим, немалое - с наибольшей степенью вероятности переходит ее сводной сестрице из Костромы, той самой долговязой старухе… ну, вы ее наверняка видели на кладбище. Трудно вообразить, как она могла организовать убийство, находясь в Костроме. Да и зачем? Ее саму на том свете уже ждут не дождутся. Впрочем, чисто гипотетически можно оставить ее в числе подозреваемых, ибо наследство - какой-никакой, а мотив, - Воскобойников перевел дух. Поздняков внимательно слушал его, не перебивая. - Идем дальше. Кто там еще? Ага, бывшие мужья. В принципе, и у того, и у другого были причины ее ненавидеть. Обоих она бросила, причем последний, Медников, после развода почему-то не стал претендовать на причитающуюся ему по закону часть общего имущества, оставив все Ларисе. Почему? Непонятно. Известно лишь одно: никогда он не был бессребреником, и копейка обычно мимо него не проплывала. Дача, которую вы сегодня имели возможность лицезреть, между прочим, вообще принадлежала Медникову еще до женитьбы - досталась ему от отца-генерала. Однако и она, как видите, перешла в полную собственность Ларисы Петровны. Что касается спортсмена-неудачника, то этот вообще недвусмысленно выражал свои чувства, когда время от времени наведывался в Хохловку.
- Ковтун бывал в Хохловке? - удивился Поздняков.
- Бывал, бывал. Не часто, конечно, может, раза три на моей памяти, но всегда производил своими неожиданными визитами шумный фурор. Лариса его и на порог не пускала, а он пьяный бегал по поселку и орал дурным голосом, что удавит стерву Лариску собственными руками. Впрочем, чего от него другого ждать? Совершенно опустившийся человек, приходил к бывшей жене занять денег на бутылку, а она без долгих разговоров хлопала дверью у него перед носом. Ну вот, уже тройка подозреваемых. Вам недостаточно?
- А кто еще? - спросил Поздняков.
- Пожалуйста. Последний любовник Ларисы, молодой парень. Слышал, что между ними произошел какой-то грандиозный скандал. Похоже, Лариса не могла смириться с тем, что ей он предпочел другую, более юную прелестницу. Да, ее, наверное, тоже следует взять на заметку. К тому же нельзя исключить, что красавец в свободное от общения с Ларисой время вполне мог приударить еще за десятком разнообразных куколок. Как видите, работы прибавляется. Опять же лучшая подруга Ларисы - модельерша Шихт. Она и обнаружила труп. Мало ли какие счеты возникают между женщинами: сплетни, интриги… В общем, подсчитывайте варианты, господин сыщик.
Поздняков уже раскусил затею Воскобойникова: старик попросту разыгрывал ситуацию, словно партию в шахматы, заодно демонстрируя собственную прозорливость. Только и оставалось подыгрывать ему.
- Думаю, следует еще кое-кого внести в этот список.
- Интересно, - оживился Воскобойников, - кого же?
- Вас.
На какую-то долю секунды Воскобойников растерялся, но самообладание и на этот раз его не подвело. Во всяком случае, поздняковский пас он отбил мастерски: