– Важно не во что я верю, а что могу доказать. И к сожалению, я не могу доказать вашу непричастность. Все добропорядочные граждане Греховодья, вероятно, сплотятся вокруг Селии и потребуют вашего ареста. Не забывайте, что Пэнси была племянницей мэра. Все может закончиться паршиво.
Вот же хрень!
Страх пронзил меня точно молния. Совсем забыла про контекст! Я ведь уже не Вашингтоне с сотнями тысяч людей и штатом адвокатов в моем распоряжении. Я в крохотном городке на байю. Чужачка, которая угрожала жертве убийства, связанной с политически важными местными.
Да уж, затаилась.
* * *
После стандартного предупреждения Картера не уезжать из города я рванула в спальню, дабы позвонить Харрисону и убедиться, что моя личина Сэнди-Сью прикрыта по всем фронтам. Спина напряглась, пока я сжимала трубку в ожидании ответа. Напарник не обрадуется такому повороту, а Морроу вообще с ума сойдет.
– Что стряслось? – раздался сонный и встревоженный голос Харрисона.
Он прекрасно понимал, что звонок в шесть утра – да еще и по предназначенному только для экстренных случаев мобильнику – ничего хорошего не предвещал.
Я кратко обрисовала ситуацию, опустив только причины нашего столкновения с Пэнси. Реакция Харрисона перешла от хихиканья над моим набегом в мир красоты к недоумению по поводу очередного трупа в непосредственной от меня близости.
– Иисусе, Реддинг! Ты можешь справиться с самым сложным вооружением, будто сама его разработала; можешь пересечь смертельно опасную местность, словно просто гуляешь по парку, но ты не в состоянии тихонько посидеть в этой своей деревне и хотя бы день ни во что не встревать! Я начинаю думать, что Морроу прав и настоящая проблема в тебе.
Я стиснула зубы, чтобы не послать его подальше. Харрисон, в общем-то, не виноват. Нужно быть здесь, чтобы понять, насколько Греховодье странное.
– Этот город – самое сложное из моих заданий. Я не училась быть гражданской. И точно не готовилась проводить конкурс красоты. Думаешь, сам бы лучше справился?
– Я парень.
– Вот именно. И я, по сути, тоже – по крайней мере, с точки зрения среднестатистической женщины. Ощущаю себя не менее потерянной, чем был бы ты на моем месте. Будто Алиса в Стране чудес. Я ничего здесь не понимаю и не могу сравнить ни с чем из своей обычной жизни. Ну какой из меня получился бы убийца, переживай я об испорченной прическе или сломанном ногте?
Харрисон вздохнул:
– Ну хорошо, легенда тебе явно не подходит, и я уверен, Морроу понятия не имел, что своим полным отсутствием женственности ты привлечешь всеобщее внимание. Но это не объясняет четыре трупа, всплывшие с твоим приездом.
– А я-то что могу сделать, если они продолжают появляться? Я не в силах помешать людям помирать от чужих рук.
– Черт. – Харрисон ненадолго замолчал, раздосадованный не меньше, чем я. – Не угрожай ты ей, все было бы проще. Чего такого она тебе сделала?
– Назвала меня дурой.
– О.
Он знал, как это слово меня бесит. Я готова стерпеть "сумасшедшую", "уродку", "бесчувственную тварь"… даже "толстуху", хоть это и неправда. Но никто не смеет безнаказанно называть меня дурой или слабачкой.
– И чем же ты это заслужила? – спросил Харрисон.
Твою мать. Я-то надеялась, что обойдемся без подробностей.
– Макияж, который я сделала девочкам, отличался от ее стандартов.
– Не удивлен, но паршивый макияж редко провоцирует на оскорбления. Не в зомби же ты их превратила?
Я вздохнула:
– В Леди Гагу.
– Нет.
– Пэнси сказала, что тема – высшее общество. Откуда мне было знать, что некоторые поп-певицы маскируются под аристократок.
– Даже не знаю, смеяться или плакать. Сделай мне одолжение, Реддинг. Открой шторы, чтобы тебя видел каждый прохожий. Затем сядь перед теликом и часов двенадцать без перерыва смотри что угодно, кроме Си-Эн-Эн. Два в одном: и узнаешь, что в мире творится, и обеспечишь себе свидетелей на случай, если всплывет еще один труп.
Я и так полночи изучала поп-культуру, но Харрисону об этом знать не обязательно.
– Что ты скажешь Морроу?
– Минимум, но даже это, наверное, доведет его до инфаркта.
– Он не может меня вытащить. Станет только хуже.
– Согласен, и это ему тоже не понравится. Ты же в курсе, как Морроу ненавидит безвыходные ситуации.
– Добро пожаловать в клуб.
– Держись, Реддинг. Я сделаю все возможное, чтобы сохранить твою легенду. Перезвоню, когда будут новости. А ты оставайся на виду. Если понадобится, сядь посреди главной улицы и играй на банджо. И убедись, что и на другое время у тебя есть свидетели, если эта королева красоты не единственная жертва.
Завершив звонок, я направилась в ванную – одеревеневшие от напряжения спина и шея отчаянно нуждались в горячем душе. Вообще, с самого прибытия в Греховодье я нечасто бывала одна, но, кажется, интриганки Ида Белль и Герти не считались надежным алиби. Не хотелось втягивать других в собственные проблемы, однако если постоянно находиться на людях, то, наверное, и все, с кем я взаимодействую, минуют расстрельный список Картера.
Я собрала волосы в пучок на макушке и, как и всегда в подобные моменты, заскучала по своему трехсантиметровому ежику, похороненному под всеми этими нарощенными патлами. Некоторые длинные пряди избежали захвата, и пришлось брать дополнительные заколки.
Процесс можно было бы упростить, просто воспользовавшись зеркалом, но с тех пор, как мы вернулись из Нового Орлеана, я не могла на себя смотреть.
Генезис, безусловно, гений. Она придала моим волосам простую естественную форму, так что теперь даже я сама могла с ними справиться. А потом она развернула кресло, дабы я в полной мере оценила ее труды, и я лишилась дара речи. Остальные приняли это за радостное ошеломление поразительными способностями мастера, но причина крылась в другом. Я выглядела в точности как мама. Перед приездом в Греховодье надо мной уже поработали, и я улавливала ее черты в отражении. Разлет бровей, изгиб губ – но все это мельком.
Будто заметить движение краем глаза.
Да и не задерживалась я перед зеркалом, чтоб приглядеться повнимательнее. Но там, в салоне, я словно смотрела на фотографию – самый мой любимый мамин снимок. Она сидела в шезлонге на пляже Мартас-Винъярд. Наш последний семейный отдых перед ее смертью. Тогда мой отец был другим… более человечным.
Годы взрослой жизни промелькнули и исчезли из моей памяти, но я помню каждую минуту того лета на пляже. Идеального лета.
А потом мама умерла. И все полетело к чертям.
Глава 6
Я едва приготовила кофе, когда в дверь вновь заколотили. На сей раз на пороге обнаружились мои любимые пенсионерки, и выглядели они неважно. Ида Белль радовала уже привычным образом "мне не дали собраться", включавшим в себя халат и бигуди. На Герти, которая хоть и попыталась одеться, красовались фиолетовый спортивный костюм и широкая красная повязка, отделявшая спутанные волосы от багрового лица. Герти стояла, прислонившись к дверному косяку, и хрипела точно астматик.
Я выглянула наружу, но не нашла поблизости ее древнего "кадиллака".
– Вы сюда прибежали что ли?
– У кое-кого машина сломалась, – сообщила на удивление не запыхавшаяся Ида Белль.
– А кое-кто отказался выводить свою в туман, чтоб полировку не испортить, – прохрипела Герти.
– Вчера ваш "кадиллак" был в порядке. Что случилось?
Она втянула воздух и скривилась, как и всегда, когда не хотела в чем-то признаваться.
– Я сбила белку по дороге из кафе.
Я выпучила глаза:
– И-и-и-и-и? В Греховодье водятся гигантские титановые белки?
Ида Белль махнула рукой и прошла мимо меня в дом:
– Проклятая белка сидела на дереве.
– Опять не надели очки?
– Мне не нужны очки! – возмутилась Герти.
– Угу. – Я жестом предложила ей войти. – Сможете добраться до кухни, не разгромив по пути мебель?
– Хамки вы. Обе, – проворчала Герти, следуя за подружкой.
– А вы почему не запыхались? – спросила я Иду Белль.
На прошлой неделе ей пришлось бежать к моему дому, и пыхтела старушка как паровоз.
– Я, конечно, не запускала себя так сильно, как Герти, но недавний случай показал, насколько я расслабилась. Потому я теперь прохожу на своей беговой дорожке по три километра в день. И так как прежде, в отличие от некоторых, была в довольно неплохой форме, тело ответило быстро.
Когда мы гуськом двинулись из гостиной, Герти показала спине Иды Белль средний палец.
– Я все вижу, – отозвалась та, даже на миллиметр не повернув голову.
Я ухмыльнулась, и мы наконец вошли на кухню, где Ида Белль тут же схватила кофейник. Герти тем временем почти восстановила дыхание, и я еще раз оглядела ее наряд.
– Под влиянием Общества красных шляпок и "Пляжа" ?
Она перестала помешивать кофе:
– Чего?
Я обвела рукой фиолетовый костюм:
– Образ. Я подумала, это некий мэшап. Забудьте.
Ида Белль подняла брови:
– Что именно ты делала после ухода из кафе?
– Могу сказать, чего не делала. Не убивала Пэнси Арсено.
Она кивнула:
– Мы знаем.
– Бедная Селия. – Герти шмыгнула носом.
– Да уж, – согласилась я. – Человек не должен переживать своих детей, а тем более находить их убитыми. Держу пари, она разваливается на куски.
– Беатрис сказала, что пришлось дать ей седативное. И одна из кузин забрала Селию в Новый Орлеан.
В повисшей тишине мы устроились за столом и по молчаливому соглашению за первые несколько глотков не проронили ни слова. Затем Ида Белль вздохнула:
– Я, конечно, рада целых две минуты не слышать болтовни Герти, но нам надо обсудить серьезную проблему.
– Я в курсе. И уже сообщила обо всем своему напарнику в Управлении. Он сделает все возможное, чтобы укрепить мою легенду, но если Картер начнет копать слишком глубоко, она не выдержит.
Герти округлила глаза:
– Конечно же, он не думает, что это ты! Картер молод и ему далеко до наших стандартов скрытности и изворотливости, но он умен.
– Герти права, – согласилась Ида Белль. – У тебя есть нужные навыки и даже возможность была, но не мотив. Никому и в голову не придет, что вся эта ерунда с конкурсом красоты может стать поводом для убийства.
– Жителям Греховодья – придет, – заметила я.
Глаза Герти стали еще больше. Ида Белль шумно выдохнула:
– Дерьмо. Ты права. Пэнси все терпеть не могли, но они ни за что не признают, что ее убил кто-то из местных. Ты идеальный козел отпущения, и вчерашняя ссора только укрепит эти подозрения в большинстве слабых умов.
– Не говоря уже о том, – поддержала Герти, – что наш идиот мэр будет искать быстрое решение. В этом году выборы. Трудно собрать голоса, когда позволяешь убийце собственной родственницы избежать наказания.
Я и так знала, что все серьезно, но теперь, когда все разложили по полочкам, ситуация выглядела совсем уж мрачно.
– И что нам делать? Харрисон велел держаться на людях, чтоб в случае нового убийства у меня было алиби.
– Это прекрасно, если предположить, что будет еще одна жертва и убьют ее так же, как Пэнси, – кивнула Герти. – А если это единичный случай?
Ида Белль покачала головой:
– Скорее всего, единичный и есть. Посмотрим правде в глаза: Пэнси была из тех, кого ненавидят сильно и долго. Сами же слышали вчерашний спор Марка и Джоани в церкви.
– Да уж. Вполне возможно, что кто-то годами ждал ее возвращения в Греховодье в надежде отомстить за школьные деньки.
Я нахмурилась:
– Вы правда думаете, что кто-то мог ждать несколько лет, чтобы убить Пэнси из-за какой-то школьной ерунды? Звучит бредово даже по меркам Греховодья.
От напряженных раздумий лоб Герти прорезали морщины.
– А вдруг мысли о возмездии год за годом вели убийцу в бездну безумия. И то, что должно было стать простой местью, закончилось пролитой кровью…
– Серьезно, доктор Фил? – не сдержалась я.
– Всю ночь телик смотрела! – догадалась Ида Белль.
– Нет. Ладно… полночи. Но информации почерпнула массу.
Она закатила глаза:
– Ага, заметно. Общество красных шляпок, кучка придурков на пляже Джерси и доктор Фил с ответами на все вопросы.
– Ну уж явно побольше ответов, чем получили вы, пока натирали воском свой автомобиль.
– К твоему сведению, у меня вчера был марафон по "Правосудию".
– О! – воскликнула Герти. – Рейлан Гивенс такой горячий – от него мой телевизор едва не плавится. Ты б его оценила, Фортуна. Он убивает людей.
– Но всегда оправданно.
Я пялилась на них, как никогда сбитая с толку.
– Есть шоу с убийствами? Я полагала, такое может санкционировать только федеральное правительство, а оно, как правило, не хочет огласки. Я не уверена, что смогла бы работать со съемочной группой за спиной.
Ида Белль взглянула вверх, будто вознося молитву.
– Это не реалити-шоу. Это вымысел, художка. Как книга, только по телику.
– А Рейлан – федеральный маршал, – вставила Герти.
– Тогда понятно. Эти маршалы все безбашенные.
– Ха! – Ида Белль рассмеялась. – Сказала суперагент!
– Горячий маршал-убийца, конечно, интригует, – сменила я тему, – но в нашей ситуации не поможет. Пока настоящий преступник не найден, я под подозрением. Уверена, вы правы, и Картер не дурак, но сейчас на карту поставлена не его жизнь, а моя.
Герти кивнула:
– Плюс он должен следовать закону и прочим правилам.
– Но мы не должны, – заметила Ида Белль.
– Именно. – Герти улыбнулась.
Легкое волнение сменилось волной страха.
– Ну не знаю… Вспомните, что случилось в прошлый раз, когда мы влезли в расследование убийства.
– Ага, давайте вспомним, – поддакнула Ида Белль. – Нашу подругу оправдали, двое преступников погибло, и мы выяснили, что дороги нашим друзьям не меньше, чем они нам. Ужас просто, как мы такое допустили.
– А еще мы увидели Фортуну в действии. Это было круче, чем в "Правосудии", хоть она и не в моем вкусе.
– Вы забыли о поездке на вонючий остров, о выдранном клоке волосы, который потом пришлось извлекать из пасти рэмбо-ротвейлера, о том, что меня едва не подстрелили в баре на болоте, и что я вечно представала перед помощником Лебланом в самом непристойном виде – от частичной до почти полной обнаженки. Вы двое, может, и повеселились, но для меня это был кошмар.
Ида Белль нахмурилась:
– Возможно. Но есть ведь и другой риск: Картер будет действовать осторожно и тщательно, а значит, куда медленнее, чем нужно. Наверное, мне не стоит напоминать, что чем быстрее мы со всем разберемся, тем выше шанс сохранить твое прикрытие.
Я вздохнула. Как ни печально, она была права. Однако меньше всего мне хотелось вновь изображать Нэнси Дрю в компании двух пенсионерок сразу после того, как едва не лишилась жизни и не разрушила легенду. О достоинстве тут речи не шло, его я уже давно потеряла, что, наверное, не так уж плохо. В смысле, теперь в списке возможных потерь как минимум на один пункт меньше.
– Полагаю, не лишне кое-что разузнать. – Я ткнула в старушек пальцем. – Но… никаких вонючих островов, деревенских баров, вторжений в дом Леблана и поездок голышом.
Ида Белль усмехнулась:
– Ну вот, лишаешь нас самого веселого…
– Именно. Найдете себе другое развлечение. Мне унижений и так за глаза хватает. Думаю, что достигла своего предела еще до приезда сюда. К тому же Леблан уже четко велел мне не вмешиваться. У него теперь много причин за мной следить.
– Он же не может наблюдать за тобой круглые сутки и при этом вести расследование. Просто, прежде чем что-то предпринимать, будем узнавать, где он.
– В Греховодье больше нет служителей закона?
– Только шериф Ли.
Ну, это ерунда. Шерифу Роберту Э. Ли было лет сто, если не больше, и он до сих пор передвигался на лошади. Тоже столетней.
– С чего начнем?
Герти оживилась:
– Думаю, нужно составить список всех местных и вычеркивать по одному по мере подтверждения алиби.
– Отличная идея. Вот только, судя по вопросам Леблана, Пэнси убили около полуночи, а в это время большинство людей наверняка торчали дома. Вряд ли мы можем пойти опрашивать народ. Мало того, что они доложат Картеру, так еще и сложновато подтвердить, что кто-то другой спал, когда ты сам тоже спал.
– Тогда будем отталкиваться от метода убийства.
Я кивнула:
– Этот способ лучше, так как учитывает физические возможности, но и тут есть большая проблема… Я не в курсе, как ее прикончили. Леблан не сказал, и я уверена, что неспроста. Он лишь упомянул, что Селия нашла ее мертвой на кухонном полу.
– Должно быть что-то очевидное, – размышляла Ида Белль, – раз Картер сразу определил убийство.
– Вероятнее всего огнестрел. Но тогда Селия и соседи услышали бы. Если только не использовался глушитель.
Она нахмурилась:
– Глушитель нужен только для убийства человека, охотникам он ни к чему и вряд ли есть у многих местных.
– Нам не нужны многие, – напомнила я. – Нам нужен тот, кто ненавидел Пэнси.
Герти тряхнула головой:
– Фортуна права. Перво-наперво стоит узнать, как ее убили. Одно это снимет подозрения с трети города.
– Да, если виновен кто-то из Греховодья. Но я по-прежнему думаю, что надо выяснить, чем Пэнси все эти годы занималась в Калифорнии.