Девушка молча вложила узкую кисть в раскрытую ладонь мага, и он тут же крепко сжал ее дрогнувшие в последний момент пальцы. Попалась, птичка, теперь не улетишь! Длинные ресницы брюнетки вспорхнули, черные глаза настороженно взглянули в почти белые, и… тихо запела флейта, в звуки которой вплелись шелест волн и крики чаек. А вместе с этим снова заговорил жрец, приглашая брачующихся подойти к алтарю, на котором лежала инкрустированная драгоценными камнями книга, стояли две чаши и блюдо с испеченной для брачного обряда лепешкой.
Там же пять минут спустя…
У меня дрожали колени. И я очень боялась, что это заметно под тонкой тканью юбки. Все же не пристало гордой снежной леди трястись, как зайцу, стоя перед алтарем. Жрец говорил обычные для всех свадебных обрядов слова, не забывая возносить хвалу Сияющему божеству и взывать к его благосклонности, но я слушала вполуха, думая о коленках. Все-таки хорошо, что жених так крепко держал меня за руку, от этого становилось спокойнее, и уверенность в том, что все делаю правильно, сохранялась. Хотя ощущение, что попала в ловушку обстоятельств и… Варга, увы, не покидало. Однако с этим я планировала разбираться потом. Сейчас же надо было достойно выстоять получасовой обряд и не менее достойно отработать прием, где мне предстояло общение с королевскими особами Светлых земель, эррисарами трех крыльев Триалина и множеством незнакомых, но значимых персон.
– Согласен ли ты, Варг Эйнар Лиам, любить и уважать жену свою в горе и радости, в болезни и здравии, в мире и войне? – торжественно спросил служитель храма у жениха, и тот, не задумываясь, ответил:
– Да, мерсир!
– Согласна ли ты, Снежана Алиора Дигрэ, любить и уважать мужа своего в горе и радости, в болезни и здравии, в мире и войне? – обратился ко мне наряженный в золотые одежды старец. И в тот же миг пальцы эррисара крепче стиснули мою ладонь, будто мужчина боялся, что я скажу "нет". Странный человек… я, конечно, не в восторге от нашего союза, но речь ведь о судьбе Алин-тирао!
– Да, мерсир, – произнесла я, радуясь тому, что голос не дрогнул. – Я согласна.
– Принося брачные клятвы друг другу под недремлющим оком Сияющего, вы совершаете важнейший выбор! – произнес жрец заученную фразу, которая была недалека от истины. Ведь мы с Варгом действительно сделали свой выбор. Только выбирать пришлось не возлюбленного, а долг. – Если кто-то сомневается, лучше отказаться прежде, чем настанет время испить из чаши горя и чаши радости да отведать хлеб, символизирующий, что отныне вы будете делить все, как эту лепешку. Итак… – Светлоглазый старик выдержал паузу: – Кто-нибудь желает отказаться? – И снова мои пальцы стиснули, предупреждая. – Милорд?
– Нет.
– Леди?
– Ну что вы, мерсир, – отозвалась я, пряча за вежливой улыбкой обреченность.
– Господа присутствующие? – обратился к толпе служитель храма. – Если кто-то владеет информацией, из-за которой этот брак невозможен, озвучьте ее сейчас или молчите всю оставшуюся жизнь! – Ответом ему была тишина. – Прекрасно! – усмехнулся в седую бороду старец и снова посмотрел на нас. – Дети мои, настал черед чаш, – и он, подняв с алтаря первую, протянул ее жениху. – Напиток горя горек, как и беда, способная просочиться в вашу жизнь, – комментировал жрец, пока Варг пил налитую в сосуд гадость, ее остатки по традиции он подал мне, причем было там на самом дне, за что я мысленно поблагодарила мужчину. И, несмотря на вкус, стойко сделала глоток. – Напиток радости сладок! – продолжал вещать мерсир, угощая нас из второй чаши. – Ее содержимого мне, наоборот, досталась большая часть, что вызвало улыбку. Ведь получалось, что эррисар готов разделить горе и радость вовсе не пополам, как предписывают законы брака. Но, к счастью, в чаши никто не заглядывал и не вымерял количество содержимого, а мне пить апельсиновый сок нравилось гораздо больше, чем отвар из какого-то горького растения. – Разломите лепешку, – приказал жрец. И, одновременно взявшись за мягкий хлеб, мы сделали, что требовалось. – А теперь накормите друг друга!
Хм, к этому я была не готова, у нас на свадьбу пекли кекс, который молодые делили и ели сами, а тут вот как, значит. Есть с чужих рук было очень непривычно, но, как ни странно, отвращения сей процесс у меня не вызвал. Когда же будущий муж осторожно убрал с уголка моих губ прилипшую крошку, я смутилась. И, желая скрыть это, принялась кормить его, внимательно наблюдая за тем, как мужчина пережевывает пищу, как движутся его плотно сжатые губы, как ходит кадык на могучей шее. И было во всем происходящем что-то особенно интимное, отчего ощущение неловкости лишь усилилось. Когда мы наконец разделались с лепешкой, я выдохнула с облегчением.
– Прекрасно, дети мои, просто прекрас-с-сно! – прошептал довольный старец и, вновь став торжественно-серьезным, громко проговорил: – Да пребудет с вами свет и небесная благодать Сияющего!
Он раскрыл книгу, из которой полился вышеупомянутый свет, окутывая золотистым сиянием алтарь и всех, кто находился рядом с ним.
Сотканные из мерцающего тумана венцы, которые придерживали за призрачные нити стоящие позади нас свидетели, полыхнули ярче, и мне показалось, что от "корон" струится мягкое тепло, которое впитывается в волосы, кожу… проникает до самого сердца, бережно согревая его. А потом пришла боль, почему-то в запястьях. Короткая, как вспышка, но весьма ощутимая. Не вскрикнула я только чудом. Удивленно посмотрела на Варга, потом на жреца, изучавшего книгу, и тот снизошел до тихого пояснения:
– Кириты, леди. Это брачный рисунок, проступивший на ваших руках благодаря испитым зельям и магии света.
Вот тебе и разница в традициях! У нас в чашах подавали просто соки, а на пальцы надевали обручальные кольца. Тут же все было иначе, хотя у Уны я, помнится, видела перстень, значит, одно другому не мешало. Мельком взглянув на наши с женихом запястья, я отметила замысловатый золотистый узор, появившийся на коже, но внимательней рассматривать не стала, решив, что изучу его позже. Ощущение, что это не последний сюрприз местной вариации венчания, нарастало, и для смелости я уже сама сжала ладонь эррисара.
– Распишитесь в книге таинств, – сказал мерсир, протягивая нам перо.
Сияние, наградившее нас "татуировками", стремительно таяло, и мы прекрасно видели желтоватые листы, разлинованные под даты со стоящими напротив именами. Когда были поставлены требуемые росчерки, ведущий обряда захлопнул книгу и во всеуслышание объявил нас мужем и женой, не забыв сообщить при этом, что отныне я буду носить фамилию Лиам. А потом он разрешил жениху поцеловать невесту.
Я замерла, не в силах побороть накативший страх с примесью предвкушения. Ведь опыт мой оставлял желать лучшего, а тут взрослый мужчина, который не один год тренировался, ублажая своих любовниц. Мысль об этих девицах вызвала чувство брезгливости, и, когда Варг, приподняв мой подбородок, наклонился, я скривилась. Серебристые глаза полыхнули белым светом так ярко, что я невольно зажмурилась. В этот момент мужчина и коснулся моих губ. Сердце пропустило удар, колени дрогнули, а супруг… отстранился.
– Идем к гостям, драгоценная моя жена? – не без иронии спросил он, когда я отважилась на него посмотреть.
– Конечно, драгоценный мой муж, – ответила тем же тоном я и даже улыбнулась, искренне надеясь, что вышло не очень натянуто.
Ухватившись за любезно подставленную руку эррисара, я спустилась вместе с ним с каменного возвышения, на котором остался стоять жрец, и, натянув на лицо маску радости, принялась кивать гостям, которые выкрикивали поздравления и кидали нам под ноги цветы. Люди радовались за нас… ну или за мир в Алин-тирао, залогом которого должен был стать наш брак. И я, подавив легкое разочарование от слишком уж целомудренного поцелуя, тоже начала заражаться атмосферой всеобщего праздника. Приклеенная улыбка превратилась в искреннюю, а напряжение, царившее в теле, отпустило.
– Постойте! А как же танец? – Громкий голос Уны, умудрившейся всех перекричать, заставил гостей притихнуть.
Варг остановился, и я снова насторожилась. Что еще за танцы в храме? Очередная отличительная черта местного обряда? Но я ведь не разучивала па, уместные для этого случая!
– Да-да, должен быть традиционный свадебный танец, – поддержала племянницу стоящая рядом с ней тетка, которая сегодня выглядела ненормально бледной и не выспавшейся, что вызвало во мне волну раздражения. Другие женщины загалдели, требуя соблюдения правил, они напоминали мне стаю ворон, собравшихся поживиться на чужом пиру.
Подняв голову, я неуверенно посмотрела на эррисара, отметила, что на лице его играют желваки, умилилась тому, как единодушно мы реагируем на толпу, и, сама не зная почему, предложила:
– Станцуем?
– Ты не знаешь этот танец, – полностью уверенный в своей правоте, проговорил муж.
– Значит, станцуем другой, – сказала я с вызовом. – Чужачке простительно, – и, отступив от него на шаг, попросила шепотом: – Только ноги не отдави… медведь.
– Хм… – Варг чуть склонил к плечу голову, разглядывая меня, и краешек его губ дрогнул в полуулыбке. – Медведь, значит? – Вызов он, судя по всему, принял.
Снова заиграла невидимая флейта, притихшая после завершения обряда, и Варг медленно подал мне руку, предлагая вложить в нее кисть, как это было перед алтарем. Я посмотрела на гостей, замерших в ожидании обещанного зрелища, на рыжий "серпентарий" с предвкушающими лицами, на улыбающегося брата, стоящего рядом с хмурой Эннарин, и на малышку Хельгу, предсказавшую мне перед свадьбой, что я стану одной из самых красивых невест за всю историю Рассветного.
Подчиняясь плавным переливам чарующей мелодии, коснулась пальцами раскрытой ладони мужа, чуть погладив при этом грубоватую кожу. На сей раз его светлость не сжал мою руку, а, перехватив эстафету, тоже ответил лаской, послужившей началом танца. Жест был принят на балах во всех трех крыльях Триалина, а значит, основные движения и правила знали мы оба. Хотя правил этих, по сути, было немного: слушать музыку и двигаться в такт, наслаждаясь танцем.
Я и наслаждалась, напрочь забыв о зрителях и сосредоточившись лишь на партнере, чьи глаза снова светились, а губы провокационно улыбались. Шаг… и я оказалась прижатой к твердому мужскому телу, которое могла прочувствовать сквозь тонкую ткань свадебного костюма. В кои-то веки эррисар сменил кожаную безрукавку на расшитую золотом рубашку. Ее шелк приятно холодил кожу моей руки, скользнувшей на плечо мужа, его же ладонь по-хозяйски легла мне на талию, вынуждая чуть прогнуться назад. Мы задержались в этой позе всего на пару секунд, вслушиваясь в голос флейты, заглушившей перешептывания толпы и чей-то недовольный возглас:
– Это неправильный танец!
А потом Варг закружил меня по ограниченному статуями залу, демонстрируя прекрасные хореографические навыки и великолепную для его габаритов пластику. Но все это казалось слишком правильным и скучным. А хотелось чего-то яркого, необычного, взрывного даже. Это ведь моя свадьба, МОЯ! Другой у меня не будет, если не овдовею, а смерти эррисару я не желала. Значит, все должно было быть идеально: не просто красиво, но еще и незабываемо! И, подарив мужу хитрый взгляд из-под ресниц, я обратилась к снежной магии.
Взмах руки… и с кончиков пальцев полетели серебристые снежинки, а по коже заструился морозный узор, делавший меня похожей на снежинку. Варг прищурился, хмыкнул и… ответил яркими искрами, которые начали переплетаться со снежным крошевом, образуя за нами серебристо-золотой шлейф. Магические потоки зажили своей жизнью, рисуя в воздухе удивительные узоры, которые стремительно разрастались, будто желая превзойти друг друга. Наша магия соперничала на радость зрителям, а мы продолжали танцевать в окружении созданного нами волшебства. И я все чаще не касалась ногами пола, взлетая вверх благодаря сильным рукам партнера, а его улыбка становилась шире и заразительнее с каждым па. Варгу нравилась наша импровизация, мне – тоже. Ну а недовольные молчали в тряпочку, не смея больше рта раскрыть.
Супруг то отпускал меня от себя, не размыкая рук и позволяя покружиться в хороводе двух стихий, то притягивал к себе снова, и каждый раз объятия после недолгого расставания становились все крепче, а ладонь, поддерживающая мою спину, – смелее. Мне бы возмутиться, но… было так приятно танцевать под восхищенными взглядами гостей и знать, как рыжий "серпентарий" сейчас давится собственным ядом, что я не желала ничего менять. В конце концов, он МОЙ муж, а я ЕГО жена. Имеем, черт возьми, право!
На последних аккордах эррисар подхватил меня на руки и покружил по залу, разгоняя льнущую к нам магию, которая окутала наши фигуры искрящейся дымкой, сокрыв от посторонних глаз. Лица оказались на одном уровне, и я, все еще пребывая в эйфории от чудесного танца, коснулась бритого виска Варга, его острой скулы и, проведя вниз по коже невесомую дорожку подушечками пальцев, дотронулась до дрогнувшего уголка губ. Мужчина как-то странно выдохнул и притянул меня ближе с явным намерением повторить поцелуй, а я затаила дыхание, ожидая чего-то большего, нежели в первый раз, но громкий голос Камелии, с фальшивым восторгом воскликнувшей: "Ах, какой восхитительный танец!", разрушил момент.
Я моргнула, прищурилась и уперлась ладонями в мужские плечи, вспомнив, как этот тип накануне ночью обжимался с ней в коридоре. Варг нахмурился, тоже прищурился и… опустил меня на пол, вновь предложив свою руку. Магические же потоки, развлекавшие народ, начали стремительно таять, подчиняясь приказу создателей, то есть нас.
– Теперь точно идем к гостям, – сказал его светлость, на что я лишь плечами пожала.
Почему бы и нет?
Некоторое время спустя…
Принц был великолепен! Мне всегда казалось, что королевские особы – высокомерные и заносчивые баловни, которые купаются в роскоши и ничего не делают, пожиная чужие плоды. Но сын короля Светлых земель оказался умным и симпатичным молодым человеком с отменным чувством юмора, великолепным вкусом и прекрасными манерами. А как он ухаживал, какие изумительные комплименты слагал, облекая их в стихотворную форму… мм, мечта! Была б моя воля, я бы весь вечер провела в обществе Янара, любезно позволившего называть себя по имени, а не "ваше высочество".
Но супруг, на время покинувший зал, где проходило застолье, чтобы поговорить с эррисарами других крыльев, вернулся, разыскал нас, поблагодарил принца за то, что тот развлекал его молодую жену в отсутствие мужа, после чего нагло меня похитил, невзирая на протест. И ладно бы просто пошутил, так нет же – по-настоящему украл, утянув за руку в расположенный на крыше сад, где стояли несколько беседок, заросших диким виноградом так, что сложно было увидеть происходящее внутри.
– Да что это за варварство?! – возмутилась я на лестнице, окончательно уверившись, что меня внаглую уводят с приема, где осталось много приятных людей. Таких, как Янар и Хель, например. Они ведь все скоро разъедутся по домам, а этот амбал с деспотичными замашками даже не спросил, хочу ли я уходить.
– О чем ты, драгоценная супруга? – В его словах мне послышалась издевка, и я снова попыталась вырвать руку. Без толку.
Что ж, попробуем иначе.
– Куда мы идем… драгоценный супруг? – съязвила я, одарив благоверного хмурым взглядом.
– Воздухом подышать, – ответил он, вновь потянув меня за собой, но я уперлась. – Ладно, – просто сказал мужчина и, подхватив меня за бедра, закинул к себе на плечо так быстро, что я не успела опомниться, как оказалась висящей вниз головой.
– Спятил? Отпусти меня немедленно! – Я уперлась руками в его широкую спину, стараясь принять более достойное положение. – Да что ты себе позволяешь, мужлан!
– Успокойся, Белоснежка, – с легкой ленцой в голосе отозвался эррисар. – Я просто хочу поговорить.
– А попросить об этом по-человечески – не умеешь? Надо все как у первобытных людей сделать: камнем по голове, чтоб жертва не дергалась, на плечо и в пещеру?
– Хм… заманчиво.
– Что именно?
– Смирная жертва, – усмехнулся муж, продолжая подниматься наверх. – Если б она еще и не пыхтела возмущенно, – протянул он мечтательно, а я поняла – издевается.
– Да какого черта, Варг?! Что случилось-то? Зачем ты меня схватил и…
– Не пристало моей жене кокетничать на глазах у всех гостей с первым ловеласом Светлых земель, – совершенно серьезно проговорил супруг.
– Что? – От такого заявления я даже брыкаться перестала. – Это я кокетничала?! Да мы же просто общались!
– А люди говорят другое, – вздохнул его светлость.
– Это которые? Рыжие такие, со змеиной натурой и длинным языком? Ты скажи, кто, мир должен знать своих героев, – потребовала я. – Да и мне нужно убедиться, что я именно тем говорунам языки укорачивать пойду.
– Быстра же ты на расправу, Белоснежка, – хмыкнул Варг.
– А ты слишком доверчив для эррисара, – парировала я и, треснув его кулаком по спине, заявила: – Отпусти, мы уже почти на крыше. Вдруг там кто-то прогуливается, увидят еще.
– И что? – не понял муж.
– Как что? Неприлично!
– Неприлично, едва выйдя замуж, смотреть влюбленными глазами на всяких принцев, позволяя им поглаживать себя по украшенному моими киритами запястью… драгоценная, – вернулся к прежней теме он, но все-таки поставил меня на верхнюю площадку широкой лестницы.
– Тебе-то какое дело? – проворчала сердито. – Или предлагаешь мне по твоему примеру любовников к себе домой водить под покровом ночи?
– Что? – На этот раз пришла очередь Варга недоумевать.
– Ничего, – растянув губы в фальшивой улыбке, ответила я. – Все по-честному… драгоценный. Ты спишь с любовницей, когда в доме невеста. Я кокетничаю с принцем, когда муж занят делами… идиллия! – Смешок, сорвавшийся с губ, получился нервным.
– Ах, вот оно что, – покачал головой эррисар, разглядывая меня так внимательно, что стало не по себе. – Значит, это ты была на лестнице, когда Камелия приходила. А я, признаться, подумал, что опять гомункулы подслушивают. Любопытные они, жуть просто. Не были бы еще и исполнительными, выгнал бы к Аштарэту в услужение всех этих духов.
– Своих выгоняй, моих трогать не смей, – на всякий случай предупредила я. – Так мы, как понимаю, выяснили вопрос, ради которого ты меня утащил из обеденного зала? Я, ты, принц, любовницы… все просто и ясно, как и бывает обычно в договорных браках.
– Не просто и не ясно, – "обрадовал" муж и, развернувшись, снова потянул за собой. На этот раз к одной из беседок.
– Ва-а-арг, ну прекрати уже обращаться со мной как с нашкодившим ребенком, которого жаждешь поставить в угол.
– Хм… интересная мысль.
– Варг!
– Прости. – Он остановился, обернулся и… улыбнулся. Широко так, по-мальчишески весело.
Хм, не поняла.
– А чего это ты такой довольный? – уточнила настороженно.
– Приятно, когда жена ревнует, – все так же скалясь, сообщил мне муж.