- Я не предлагаю вам обходиться без моих советов. Я всегда к вашим услугам. Единственная цель моей жизни - служить вашему величеству. Моя кузина, вернейшая ваша служанка, будет приводить меня сюда, как и раньше. Мы будем обсуждать все вопросы, которые вас беспокоят, и если мои взгляды представляют для вашего величества какую-то ценность, я буду высказывать их. От моей отставки, мадам, ничего не изменится. Я выйду из правительства, но буду по-прежнему всеми силами служить вам.
- То есть станете приходить сюда, как раньше? Давать мне советы… и вместе с тем прекратите эти ужасные склоки?
- Я оставлю вам Мальборо и Годолфина, мадам. И буду оказывать услуги… пока вы нуждаетесь в них.
- Кажется, нужно позвать Мэшем. Мэшем, дорогая моя, вызови врачей принца.
На другой день Георгу стало получше. Анна вызвала герцога и сообщила ему об отставке Харли.
Фракция Мальборо пришла в восторг, но герцог первый усомнился в том, что победа эта полная. Друзья Харли - Сент-Джон, сэр Саймон Харкур и сэр Томас Мэнселл - ушли в отставку вместе с ним, и места их заняли виги.
Главной темой для сплетен стало дело Грегга и связанный с этим уход из правительства Харли. Харли посоветовали не появляться на улицах, чтобы не подвергнуться нападению. Сара могла поздравить себя с тем, что этот небольшой бунт скоро окончится, а маленькая бесцеремонная горничная и ее учитель - как она называла Харли - будут изгнаны. Харли окажется в забвении - для честолюбивого политика это сущий ад, а Эбигейл снова в грязи.
Королева сильно огорчалась, но все ее чувства заглушались нарастающим беспокойством за мужа. Было ясно, что конец его близится.
И она, и Эбигейл не знали покоя по ночам. Анна спала очень чутко, услышав, что принц начинает задыхаться, она звала Эбигейл, они вдвоем приподнимали его, поддерживали, а Сэмюэл мчался за кем-нибудь из врачей. Арбетнот говорил, что принц жив лишь благодаря любви и заботе королевы и миссис Мэшем.
Зачастую, когда принц вел жестокие сражения за жизнь, глаза женщин встречались, взгляд Анны выражал благодарность, Эбигейл - безграничную преданность.
Обе понимали, что такую дружбу, как у них, может оборвать только смерть, и эти ночные бдения связывали их такими крепкими узами, на которые Сара с ее вызывающей красотой не могла надеяться.
Эбигейл была молода, и бессонные ночи, казалось, не сказывались на ней, но Анна выглядела очень усталой, и болезнь глаз, беспокоившая ее с детства, усилилась.
В довершение всего людей будоражило это ужасное дело Грегга.
Однажды ночью, потягивая принесенное Эбигейл бренди, когда Георг наконец уснул, Анна сказала:
- Ужасно видеть такие страдания, Мэшем, особенно страдания любимого человека… Я размышляла об этом бедняге Грегге.
- Мистер Харли не имеет к этому никакого отношения, ваше величество, - сказала Эбигейл с большей горячностью, чем обычно.
- Знаю, знаю. Бедняга, пусть он виновен, но ведь явно был очень беден и совершил этот ужасный поступок из-за денег. А теперь сидит в тюрьме. Говорят, он смертельно болен.
- Если он умрет, мадам, это избавит от трудов палача.
- Оно так, - вздохнула Анна. - Грегг изменник, и я как королева должна вынести ему смертный приговор. Это огорчает меня, Мэшем.
- Но этот человек преступник. Он действовал во вред вашему величеству. Во вред мистеру Харли… отдал его врагам.
- Однако он сейчас в тюрьме, больной, голодный. И знает, что его ждет смертная казнь. Это один из моих подданных, а я когда-то говорила тебе, что чувствую себя матерью всем подданным… даже тем, кто приносит мне зло. Завтра я отправлю к нему Арбетнота, пусть передаст гостинцы с кухни.
- Доброта вашего величества не перестает меня удивлять, - сказала Эбигейл, и подумала, что Мальборо, узнав о гостинцах, посланных Анной Греггу, сочтут ее твердой сторонницей Харли… что ж, тем лучше.
Когда Арбетнот посетил Грегга, враги Харли запротестовали. Годолфин явился к Анне, и та с самым невозмутимым видом сказала ему, что у нее есть обычай заботиться о том, дабы приговоренный к смерти прожил последние дни в наилучших условиях, какие возможны. Другие дела не бывали столь шумными, но приговоренных она никогда не оставляла без внимания.
С этим пришлось смириться, а Уильям Грегг перед казнью отдал собрату-клерку письмо, в котором полностью оправдывал своего начальника Роберта Харли.
Победа уже не казалась бесспорной. Мальборо прекрасно знал, что без жертв ничего нельзя достичь. Харли изгнали из правительства, однако Годолфин, с которым он сотрудничал, оказался в затруднении. Лорд-казначей чувствовал, что стареет, слабеет, что здоровье его портится. Герцог был единственным человеком, которому он мог доверять, но Мальборо больше военный, нежели политик.
Людей начало раздражать засилье вигов. Вокруг говорили, что виги - сторонники войны. А что несла народу война, которую вел Мальборо… помимо славы побед?
Тем временем Харли выжидал. Он стал надеждой тори, а его дорогая кузина Эбигейл Мэшем старалась, чтобы он почаще бывал у королевы.
Теперь, когда Харли лишился должности, Сара добивалась выдворения Эбигейл. Она не могла отогнать мысли об этой бледнорожей твари, как окрестила ее, и тратила много времени, придумывая ей новые прозвища. Всякий раз, осыпая Эбигейл бранью, задавалась вопросом, как она, Сара, могла быть такой дурой, что позволила этой особе возвыситься до нынешнего положения.
Герцогиня терпеть не могла оказываться в дурах - а люди повсюду обсуждали ее падение и возвышение Эбигейл Мэшем.
Она взывала к герцогу, Годолфину, Сандерленду и другим членам правительства, имевшим отношение к семейству Мальборо. Неужели они допустят, чтобы эта горничная сохраняла свое положение при королеве? - вопрошала она. Была даже предпринята попытка, правда неудачная, возбудить против миссис Мэшем судебное дело. Члены правительства не могли не понимать, что выглядят смешно, разбирая на заседаниях дела какой-то горничной.
К тому же Анна могла держаться по-королевски величественно и, приняв решение, непреклонно. Она согласилась с отставкой Харли, но лишь поскольку он сам убедил ее, что ему лучше уйти из правительства… на время. От Эбигейл она не откажется ни за что! Как обходиться без нее, когда Георг очень болен? Эбигейл не только ее личная помощница, она еще и сиделка принца. Доктор Арбетнот сказал, что лучшей нет во всем королевстве. Она - компаньонка, наперсница и утешительница своей госпожи в это ужасное время.
Однако хотя друзья Сары в правительстве прекратили нападки на Эбигейл, сама Сара продолжала борьбу.
По-прежнему занимая свои должности, она заявила, что, пока эта горничная находится при дворе, ноги ее там не будет, и отправилась сказать об этом Анне.
Анна приняла ее со словами преданности на устах, и это обмануло Сару. Герцог предупреждал ее, что она недооценивает королеву, прекрасно умеющую скрывать свои чувства и избегать неприятных сцен, однако Сара пренебрегала изучением характера других. Во всех людях она видела бледные, уменьшенные копии себя самой и потому, хотя и знала Анну очень давно, не заметила перемены в их отношениях.
- Кажется, - сурово сказала она, - миссис Морли рада меня видеть.
- Миссис Фримен много раз слышала, что я всегда рада ей.
- Миссис Морли могла бы чаще видеть меня в этих апартаментах, не будь они осквернены присутствием некоей горничной.
- Осквернены? - переспросила Анна. - Вот уж не пойму, о чем вы.
- Мэшем торчит здесь денно и нощно.
- Какая замечательная сиделка! Доктор Арбетнот говорит - лучшей в жизни не видел. Не представляю, что делали б мы без Мэшем. Я только сегодня утром говорила это Георгу. Я крайне обеспокоена его состоянием.
- У вас усталый вид. Позвольте мне позаботиться, чтобы возле принца постоянно дежурили сиделки.
- Я уверена, что на моем месте миссис Фримен никому не позволила бы ходить за мистером Фрименом. Нет, без моего присутствия мистер Морли будет очень несчастен. Он так и говорит. Во время одного из ужасных приступов он увидел меня, улыбнулся и сказал: "Анна… ангел мой… ты здесь". Это было так трогательно.
- Не плачьте. От слез вашим глазам станет еще хуже.
- Иногда я думаю, что страдаю за прежние грехи.
"Господи, - подумала Сара, - ну, сейчас начнется. Этого нельзя допускать".
- Чепуха, миссис Морли. Вы вели добродетельную жизнь. А с прошлым покончено.
- Я часто думаю о своем брате за Ла-Маншем.
- Французский король помалкивает о том, что признает его королем Англии, с тех пор как мистер Фримен задал ему… пищу для размышлений.
- Дорогой мистер Фримен! Что бы мы без него делали?
- А вы могли очень легко лишиться его услуг, до этого чуть не дошло… совсем недавно.
- Ох уж мне эти склоки!
- Склоки, миссис Морли? Заботу министров о благе страны вы называете склоками? Да, и двор, и миссис Морли так переменились, что я и не знаю, требуется ли мое присутствие.
- Разумеется, вы будете всегда нужны мне здесь.
- Разве присутствия Мэшем не достаточно вашему величеству?
- Мэшем прекрасно справляется со своими обязанностями, но мне было бы жаль терять мою дражайшую миссис Фримен.
- Не будь здесь Мэшем, миссис Фримен постоянно служила бы миссис Морли.
- Доктор Арбетнот говорит, - сказала королева, - что Мэшем лучшая сиделка в стране.
"Вот и ответ, - подумала Сара. - Прекрасно. Значит, она выбирает Мэшем".
- Все мои дочери замужем за представителями знатнейших семейств. Я сочла бы за благо, если б миссис Морли дозволила им занять те должности, которые некогда с такой радостью пожаловала мне.
Королева промолчала.
- Вам бы служили трое вместо одной, - продолжала Сара, - а я позаботилась бы, чтобы миссис Морли не на что было жаловаться.
Королева продолжала молчать, и Сара резко спросила:
- Ну, что скажет миссис Морли? Только не говорите миссис Фримен, будто вам жалко расставаться с нею. Вы совершенно ясно показали, что предпочитаете Мэшем.
- Не могу согласиться с таким предположением, - ответила Анна.
- Миссис Морли сомневается, что мои дочери будут хорошо ей служить?
- Я уверена, что дети миссис Фримен стали бы превосходно исполнять свои обязанности. Однако невозможно даже представить, что миссис Морли и миссис Фримен расстанутся навсегда.
Сара возликовала. Прежнее положение восстанавливается. Королева просто ненадолго обиделась. Отлично, миссис Фримен скоро вернется.
- Миссис Морли милостива к своей бедной миссис Фримен. Ну, а что касается миссис Мэшем…
- Доктор Арбетнот говорит, она лучшая сиделка в стране.
Следовательно, пока принц жив, с этой горничной ничего поделать нельзя, но пусть Анна не думает, что ей достаточно поманить Сару пальцем, и она тут же прибежит обратно.
Сара твердо решила условиться с королевой относительно городского дома, приглянувшегося ей, когда там еще жила Екатерина Браганская. Находился он к югу от улицы Пэл-Мэл. Перед домом был дуб, выращенный из желудя с дерева, которое послужило Карлу Второму укрытием в Боскобеле.
Она собиралась построить на месте старого дома новый, гораздо более величественный, с тем чтобы здесь разместилась городская резиденция ее семьи, и назвать его Мальборо-Хауз.
Герцогиня напомнила Анне о давнем обещании отдать ей этот дом. Королева, радуясь, что удалось переменить тему разговора, согласилась удовлетворить просьбу Сары.
Герцогиня вышла от королевы торжествующей; весь двор заговорил, что не только Мальборо с Годолфином одержали верх над Харли, но и Сара скоро поставит на место миссис Мэшем.
Анна беспокоилась. Пришли тревожные вести. Французский король, не раз терпевший на континенте поражения от Мальборо, готовился нанести королеве Англии ответный удар.
Министры доложили, что ее единокровный брат, которого Людовик открыто называл Яковом Третьим Английским, получил в помощь войска и намерен высадиться в Шотландии, где местные жители готовы поднять восстание в его поддержку.
Мальборо поспешил в Сент-Джеймский дворец.
"Какое счастье, что он в Англии! - думала королева. - Сильный человек. Неоспоримый гений. Что бы я делала без дорогого мистера Фримена?"
Она задала этот вопрос Георгу, но ее бедный, измученный ангел был не в состоянии подумать об этом.
Мальборо сказал, что лучшие войска находятся на континенте, но тут нужен флот. Сэр Джордж Бинг уже поднимает паруса, чтобы не допустить высадки противника. Однако надо быть настороже, поскольку Шотландия и северные графства готовы поднять восстание.
Когда Мальборо ушел, Анна немедленно позвала Эбигейл и велела подать бренди.
- Так тревожно! - сказала она, с благодарностью принимая из рук девушки бокал. - Принц очень плох… а тут еще эта неприятность.
Эбигейл утерла несчастные глаза, полные слез.
- Спасибо, дорогая. Как бы не хотелось этих раздоров. Он мой брат и все же выступает против меня.
- Брат? Ваше величество в этом уверены?
- Поговаривали, будто он зачат любовником… но я слышала, он копия моего дорогого отца. Отец был очень добр ко мне, Мэшем. И к моей сестре. Он души в нас не чаял. Был хорошим отцом… но чрезмерно увлекался женщинами… как и мой дядя Карл. Однако люди любили Карла. Кстати, я слышала, они недовольны, что герцогиня завладела его старым домом возле Пэл-Мэл. Она велела срубить посаженный им дуб.
- Люди любили это дерево, мадам. Для них оно являлось символом королевской власти. Когда-то дуб спас королю жизнь.
- Они до сих пор украшают себя желудями, Мэшем, в память об этом событии. Да, моего дядю любили, но вот отец… у него были враги. Я часто вспоминаю те времена и сожалею… от всего сердца сожалею, Мэшем…
- Ваше величество, не надо расстраиваться.
- …Что возник тот конфликт… а теперь против меня выступает мой брат. Еще мальчик. Разве это не прискорбно, Мэшем? Я часто вспоминаю обо всех утраченных детях и думаю - может, надо мной тяготеет проклятье? А мой дражайший муж… На появление детей надежды нет.
Эбигейл не знала, как утешить королеву; она не могла завести речь о возможности вступления в новый, более плодотворный брак, покуда принц был жив.
- Да, я бездетна, - продолжала Анна. - И нам необходимо думать о преемнике. Ганноверские немцы не нравятся мне, Мэшем. А этот мальчик - сын моего отца. Я уверена.
- Мадам, но ведь не можете вы желать, чтобы его авантюра увенчалась успехом! Анна с улыбкой посмотрела на испуганную Эбигейл и взяла ее веснушчатую руку.
- Нет, дорогая. Успеха он не добьется. Герцог ни в коем случае не допустит этого. Я лишь надеюсь, что с братом ничего не случится. Хотелось, чтобы он спокойно вернулся во Францию и ждал… а когда меня не станет…
- Вы хотите сделать его своим наследником?
- Думаю, это понравилось бы отцу, и тогда все было бы по справедливости.
- Мадам, ему нужно будет перейти в лоно англиканской церкви.
- Да, необходимо. И если перейдет… это будет наилучшим решением. А пока что бедный мальчик намерен взять силой то, что я бы с радостью передала ему, если б он спокойно подождал.
Эбигейл положила ладонь на руку королевы.
- Мэшем, что с тобой? У тебя мокрые щеки.
- Не могу слушать, когда ваше величество говорит о тех днях, когда вас не станет.
- Дорогая Мэшем! Без тебя моя жизнь была бы гораздо тяжелее. Я лишилась моего мальчика. Кое-кто скажет, что это давно позади, но боль моя так свежа, словно это случилось вчера. Я надеялась, что появятся другие… но теперь… я теряю любимого мужа. О Мэшем, надеюсь, вы с Сэмом будете так же счастливы, как мы с Георгом.
- Вокруг вас все хорошо благодаря доброте вашего величества.
- Ты славное создание. Но хорошо не все. А тут еще брат восстает против меня.
- Ваше величество, успеха ему не добиться.
- Знаю. Но он хочет взять то, что считает, я узурпировала. Это не так, Мэшем. Люди ни за что не потерпели бы католика на троне.
- Ваше величество неизменно поддерживает англиканскую церковь.
- В ней я черпаю силы, Мэшем. И она убеждает меня в моей правоте.
Эбигейл поцеловала руку королевы и, плача вместе с ней, сказала себе - надо сообщить Харли, что королева настроена против ганноверцев и стоит за Якова Стюарта.
В королевский дворец приходили тревожные вести о судьбе шедших на высадку войск.
Как предсказывал Мальборо, сломить оборону сэра Джорджа Бинга они не могли, и уцелевшая часть кораблей повернула обратно во Францию.
Поговаривали, будто принц Яков взят в плен и находится на борту английского корабля.
Королева сказала Эбигейл, что очень взволнована, так как, если молодого человека приведут к ней, она вспомнит, что это ее брат, и не найдет в душе сил покарать его.
Шевалье де Сен-Жоржу, как его называли во Франции, шел двадцатый год; говорили, что он красивый и смелый. Если б его привезли в Лондон на суд, положение его оказалось бы незавидным.
Но Анна была уверена, что адмирал Бинг этого не сделает, и очень обрадовалась, узнав, что ее брата, которого она называла Претендентом, с почтением, подобающим его достоинству, высадили на французском побережье.
Попытка вторжения ни к чему не привела, и королеве больше нечего было страшиться. Однако она слегка встревожилась, узнав, что лорд Гриффин, ревностный якобит, плывший вместе с ее братом в Шотландию, взят в плен и брошен в Тауэр, где его ожидает решение суда, обвинившего его в измене.
Королева сказала Эбигейл:
- Видишь ли, Мэшем, я хорошо знаю Гриффина. С детства. Я не в силах подписать ему смертный приговор. Да, он поддерживал моего брата, хотел посадить его на трон, но я не могу приговаривать старых друзей к смерти и при этом жить в ладу со своей совестью.
Эбигейл поговорила с Харли. Он принадлежал к якобитам, она тоже. Конечно, им не хотелось свержения Анны, но после ее смерти - так как ей определенно предстояло умереть бездетной - хотели видеть на троне Якова Стюарта, а не Софию Ганноверскую.
- Ваше величество, лорд Гриффин находится в Тауэре, однако если вы не подпишете смертный приговор, его не смогут казнить.
- Но ведь этого ждут от меня.
- Ваше величество не отчитывается ни перед кем. Думаю, кое-кто, собиравшийся управлять государством, начинает это осознавать.
Эбигейл сложила руки, поджала губы и стала поразительно похожей на Сару.
Королева рассмеялась.
- Как хорошо, что мой брат во Франции. А ты права, Мэшем, Гриффина не смогут казнить, пока приговор не подписан. И если я его не подпишу… Гриффин останется в живых.
Обе рассмеялись.
Теперь, когда Мэшем держалась менее приниженно, они сблизились еще больше.
Георгу определенно стало хуже, и поскольку он любил Кенсингтон больше всех других мест, Анна решила перевезти его туда и вместе с Эбигейл ухаживать за ним как можно бережнее.
Эбигейл предложила отвести принцу апартаменты на первом этаже.
Затрудненность дыхания и нездоровая полнота - а Георг, лишившись возможности гулять, с каждым днем становился все более тучным - мешали ему подниматься по лестницам, и предложение Эбигейл сочли разумным.
- Он любит этот сад, - снисходительно сказала Анна, - и сможет выходить на прогулку с наименьшими усилиями.