- Все в порядке, - сказал Логан, - вам вовсе не нужно развлекать меня беседой. При всем моем уважении давайте сразу перейдем к делу. Я отлично понимаю, какого вы обо мне мнения.
- Неужели?
- Вы считаете, что в школе я был всего лишь тупым спортсменом, к тому же безответственно поступившим с вашей дочерью. Не говоря уже о том, что я имел наркотическую зависимость и был вынужден пройти курс лечения в клинике. Поэтому я вовсе не виню ни вас, ни кого бы то ни было еще за скептическое отношение ко мне.
София не собиралась отрицать очевидного.
- А теперь ты намерен исправить ошибки прошлого? - предположила она.
- Не уверен, что понимаю значение этой фразы, - ответил молодой человек и ухмыльнулся. - Должно быть, это во мне говорит тупой спортсмен.
София несколько смягчилась:
- В любом случае это невозможно. Поверь мне, я пыталась.
- Одно я знаю наверняка - сейчас я готовлюсь к будущему, - произнес Логан, - и Чарли определенно составляет его часть.
- Сказано честно. Могу я задать тебе один личный вопрос?
- Конечно.
- Твоя семья одобряет твои действия?
- Нет, - прямо ответил парень. - Родители не видели внука. Ни разу.
София не ожидала, что Логан ей понравится или что она с пониманием отнесется к ситуации. Не ожидала женщина и того, что станет воспринимать его как-то иначе, чем ошибку собственной дочери или человека, от которого Чарли унаследовал рыжие волосы. Тем не менее теперь, услышав его болезненное признание, она стала воспринимать Логана О’Доннела как личность, человека, чьи родители не одобрили принятого им решения. Также София поняла, почему Дэзи нравится этот парень и почему она позволяет ему так часто видеться с сыном.
- Мне очень жаль слышать это, - сказала она. - Возможно, через какое-то время они все же навестят внука. Одно могу сказать наверняка: ты никогда не будешь сожалеть о времени, проведенном с Чарли. - Она резко поднялась. - Почему бы тебе не присмотреть за ним, пока я проверю электронную почту? - Женщина жестом указала на крошечный закуток, который дочь гордо именовала своим кабинетом.
- Спасибо, миссис Беллами. - Его улыбка удивительно напоминала улыбку Чарли. - Я очень это ценю.
- Можешь называть меня София, - ответила она. - И на ты. Тогда я не буду чувствовать себя старушкой.
- Вовсе вы не старушка, - запротестовал Логан. - Я позабочусь о сыне.
Пока почта загружалась, София проверила список дел и предстоящих встреч в своей электронной записной книжке. В прошлом список этот казался бесконечным, и, даже имея нескольких личных секретарей, она была не в состоянии со всем справиться, хотя никогда не оставляла попыток, пребывая в состоянии вечного стресса.
В настоящее время список содержал пункты, касающиеся ее детей и внука. София вызвалась раздавать обеды в школе Макса один раз в неделю. Часы, проведенные женщиной в душном, пахнущем луком школьном кафетерии, слушая обрывки сальных шуток мальчиков и банальностей девочек, давали представление о реальной жизни школьников. София как завороженная наблюдала за проявлениями как хладнокровной жестокости, так и сердечности и доброты. На ее глазах одних детей с хирургической точностью отсекали от общества, а эмоциональные травмы других решались с недетской внимательностью. София стала гораздо лучше понимать собственного сына. Она осознала, почему он так нуждается в любви, восхищении и одобрении сверстников - потому что в противном случае с ним будут обращаться как с отверженным.
А еще были хоккейные тренировки и матчи. Софии нравилось наблюдать за тем, как играет Макс, а вот с другими матерями она предпочитала не общаться. Она называла их про себя "командой мамаш" под предводительством старшей сестры Нины Марии. Ее они не жаловали, но София не позволяла себе придавать этому значение. Работая в кафетерии, она не раз становилась свидетелем того, что детей, реагирующих на приставания ровесников с холодным презрением и чувством собственного достоинства, чаще, чем прочих, оставляли в покое.
София понимала, что она в состоянии переиграть женщин, которые относились к ней с неодобрением и осуждением. Способность не позволять другим причинить себе боль являлась особым даром. За долгие годы сердце женщины покрылось защитным панцирем. В противном случае у него не было бы шанса на выживание. Открытое миру, оно являлось слишком уязвимым. Замкнувшись в себе, София уподоблялась скале. Однако после гаагского инцидента броня ее треснула, оставив ее беззащитной перед недоброжелателями, стремящимися причинить ей боль. Это были разочарованные жизнью люди, не способные на глубокие искренние чувства.
Осматривая крошечную тесную комнатку, София заметила открытки, приколотые к пробковой доске. Очевидно, их прислали Дэзи друзья, которые учились сейчас в колледже или путешествовали за рубежом. Повсюду были расклеены листочки с напоминаниями, на многих из них красовались каракули или причудливые завитушки, свидетельствующие о юном возрасте той, что их рисовала. На глаза Софии попалась зловещая цитата, нацарапанная ее дочерью: "Опасно любить то, что подвержено дыханию смерти". И еще одна подобная заметка: "Не мечтай, действуй!" А рядом практичное напоминание о записи к стоматологу. Насколько София помнила, Дэзи никогда добровольно не посещала дантиста.
Ее фотографии были аккуратно подписаны и рассортированы, будто этим занимался опытный архивариус. На полке стояло несколько пухлых альбомов. Внимание Софии привлек один корешок, на нем значилось: "Семья, до 2006 г.". В этом году они с Грегом развелись.
Открыв альбом, София стала рассматривать моменты их жизни, когда они еще были семьей. Она перелистывала страницы, испытывая смешанные чувства печали, радости, сожаления и ностальгии. Они были как любая другая семья, в их жизни случались радостные моменты: празднования дней рождений и разных торжеств, совместные отпуска и приключения. Глядя на фотографии, София не могла сдержать улыбки. Дэзи всегда очень нравилось карабкаться на огромную бронзовую статую "Алисы в стране чудес" в Центральном парке. На одних фото она была одна, а на других - вдвоем с Максом. Они взбирались на статую в компании других детей. Страница за страницей глазам Софии представали снимки праздников дома и в школе, поездок и дней рождений.
Прожитые годы мелькали под ее пальцами. Вот Дэзи - малышка с взъерошенными волосами - стоит на стульчике, готовясь задуть две свечи на праздничном торте. Стоило перевернуть несколько страниц, и можно увидеть Дэзи уже подростком, на торжестве по случаю пятидесятой годовщины свадьбы бабушки и дедушки в лагере "Киога" на озере Уиллоу. Себя София тоже нередко находила на фотографиях, но всегда где-то сбоку, точно она случайная гостья или наблюдательница, а не участница событий. Очень часто она была облачена в деловой костюм, а где-то поблизости стоял чемоданчик. Из-за подобной манеры одеваться - темные костюмы, элегантные туфли, строгие прически - казалось, что за годы она совсем не изменилась и всегда выглядела на сорок лет, даже когда ей было всего двадцать пять.
Рассматривая фотографии, София воочию наблюдала за тем, как постепенно разваливался ее брак. Перед ней мелькала зафиксированная в фотографиях хроника медленного разрушения отношений. На ранних снимках, когда дети были еще маленькими, они с Грегом очень старались и улыбки их были широки и полны надежды. Чувство размывалось постепенно и настолько медленно, что они ничего не замечали до тех пор, пока не стало уже слишком поздно. Отчетливее проступили их тщетные попытки поправить ситуацию, улыбки стали менее искренними и никогда не затрагивали глаз. Все реже встречались фотографии, на которых они с Грегом были вместе. В первые годы брака они частенько ставили затвор на таймер и успевали вбежать в кадр в последний момент. Впоследствии они перестали это делать.
Одни из самых лучших - и самых обличительных - снимков были сделаны самой Дэзи. Даже будучи девочкой и имея самую простенькую фотокамеру, она делала большие успехи в искусстве фотографирования. Став подростком, она наблюдала за закатом брака родителей через объектив видоискателя. На совместных фотографиях Грег и София выглядели на первый взгляд как любая другая пара, но всегда имелась какая-то настораживающая деталь вроде руки, слишком крепко сжимающей ручку сумочки, или напряжения, возникающего при соприкосновении плеч.
Наконец, София и Грег как пара полностью исчезли с фотографий. Если они и появлялись оба на одной фотографии, то всегда были разделены целой толпой родственников или друзей. Могли ли они что-то сделать тогда? Стремились ли к этому? Или это разрушение семьи было таким же неизбежным, как разрушение скал, постоянно омываемых волнами? София всегда будет тосковать по некоторым аспектам семейной жизни. Например, по счастливым лицам домочадцев, когда все собираются за одним столом, или спускаются на санках с горы, или наряжаются перед походом в театр. Однако София вынуждена была признать, что никогда не будет скучать по многим другим моментам. Например, по сковывающему чувству в груди, когда, просыпаясь по утрам, она пыталась незаметно выбраться из постели, не разбудив Грега. Или по печальным складкам, образовывающимся в уголках его губ, когда он думал, что она на него не смотрит. Или по тому, как отчаянно Макс старался вести себя так, будто ничего особенного не происходит, а Дэзи пыталась добиться от взрослых хоть какого-то ответа любыми способами.
Услышав легкий шум, София подняла голову и увидела свою дочь, все еще облаченную в парку и ботинки.
- Привет, мам, - сказала девушка, откидывая капюшон.
- Привет. - София отерла слезы с лица. Она и не заметила, что плачет. - Я уединилась здесь, чтобы проверить электронную почту и дать Логану возможность побыть наедине с сыном. Я вовсе не собиралась шпионить.
Дэзи бросила взгляд на открытый фотоальбом на чертежном столе:
- Мне нечего скрывать. Что смотришь?
- Семейный альбом.
София пролистала последние страницы. На предпоследней странице она увидела снимок, на котором были запечатлены они вчетвером, стоящие на плавучей платформе в лагере "Киога" летом два года назад, на праздновании пятидесятой годовщины свадьбы Чарльза и Джейн Беллами. Грег с детьми провели в лагере все лето, в то время как Софии пришлось совершить много деловых поездок. На фотографии она предстала женщиной, которой некомфортно в собственном теле и которая не вписывается в компанию. Улыбающиеся Грег, Дэзи и Макс были загорелыми, с обветренной кожей и растрепанными волосами. София же, напротив, была бледна от постоянного пребывания в помещении и облачена в отутюженные шорты-бермуды и наглухо застегнутую кофточку.
Далее были помещены фотографии, сделанные год спустя на другом торжестве семейства Беллами - свадьбе Оливии. Все четверо были одеты торжественно и явно нервничали, хотя и по хорошему поводу. Позднее в тот день у Дэзи начались роды, и на недолгое время перед чудным появлением на свет Чарли семья вновь собралась вместе. Но это было временно.
- Что это был за день! - пробормотала женщина.
- Для всех нас. - Дэзи задержалась на снимке, запечатлевшем ее рукопожатие с отцом. Фотографом выступала сама София. - Папа очень помог мне тогда.
- Я не удивлена, - призналась София. Грег безропотно посещал вместе с Дэзи курсы для будущих матерей, намереваясь поддерживать дочь в этот важнейший для нее период жизни. - Расскажи мне подробности. Ты никогда не хотела, чтобы твоим помощником в родах была я?
Девушка нахмурилась:
- Но ты же была за границей. Я знала, что ты не сможешь все бросить и шесть недель ходить на занятия вместе со мной.
- Ты знала?
- Ну, предполагала. Ведь ты бы этого не сделала, правда, мам? Или все же сделала бы?
София отвела взгляд, полностью сосредоточив внимание на капле воды, упавшей на оконное стекло с сосульки. Она упрямо дожидалась, пока капелька не скатится вниз.
- Я правда не знаю, - призналась она. - Как жаль, что ты не обратилась ко мне тогда.
Теперь София смотрела на последнюю в альбоме фотографию, на которой она и Грег неловко стояли с двух сторон от Дэзи, держащей на руках малыша. Женщина вдруг испугалась, что ее дочь так и не усвоила у своих родителей главный в жизни урок - всепобеждающую силу любви.
София захлопнула альбом.
- Как бы мне хотелось, чтобы эти фотографии рассказывали совсем другую историю. Я прежде не понимала… не понимала, что ты все замечаешь, что наши проблемы проецируются и на тебя тоже. Ты ведь все знала, да? С первой минуты?
- Ну да.
- Мне очень жаль. Как бы я хотела, чтобы твои воспоминания были иными…
- Мне важны любые воспоминания, мам, и хорошие, и плохие. Почему бы и нет?
София обняла дочь и прикрыла глаза. Хотя сейчас они обе были взрослыми женщинами, София почувствовала, как годы несутся вспять. Она снова видела Дэзи сначала хрупким новорожденным младенцем, потом смеющейся маленькой девочкой, которая незаметно превратилась в независимую девушку.
- Я тоже помню все до мельчайших деталей, - прошептала София. - Каждую минуту.
Отступив на шаг, Дэзи улыбнулась:
- Я сейчас подумала о том дне. Мы тогда провели с тобой вместе очень много времени, чего не случалось с тех пор, как я училась в восьмом классе.
Это признание дочери было и горьким, и сладким одновременно.
- Ты что же, высчитывала?
- Просто обратила внимание. Но я всегда гордилась тобой. И Макс тоже, хотя мы не всегда демонстрировали свои чувства. Мы оба отлично понимали, что работать в Международном суде гораздо важнее, чем состоять в каком-нибудь дурацком школьном комитете.
- Но я так мало уделяла вам внимания.
- Нас с Максом постоянно окружали люди. Не волками же мы воспитывались!
- Ненавижу свои постоянные отлучки! Как жаль, что я не разделяла с вами каждый день жизни. Возможно, если бы я это делала, для тебя все сложилось бы по-иному.
- Мам, послушай. Мои ошибки - это только мои ошибки, а не твои, или папины, или чьи-нибудь еще. - Девушка сняла куртку и повесила ее на спинку стула. - Похоже, ты недостаточно занята.
- Что ты имеешь в виду?
- Тебе нужно еще чем-то заняться, и тогда у тебя не останется времени, чтобы волноваться по пустякам. Твой переезд сюда можно сравнить с замедлением автомобиля, который до этого несся на бешеной скорости.
- В этом-то все и дело.
- Ты могла бы заниматься и еще чем-то помимо заботы обо мне и Максе. Ты же адвокат, так?
- Я не практикую.
- Но могла бы, если бы захотела.
- И что ты предлагаешь?
- Я хочу, чтобы ты была счастлива в Авалоне. Ну и конечно же я хочу, чтобы ты осталась здесь жить. Выполняя работу, которая тебе по душе, ты почувствуешь себя счастливой.
- Я счастлива…
- Когда помогаешь другим людям, а не только мне. Я не хочу становиться твоей единственной заботой. Позвони дяде Филиппу.
Филипп - это брат Грега.
- Зачем, ради всего святого, мне это делать?
- Он волонтер в торговой палате и знает практически всех в городе. Он может познакомить тебя с полезными людьми, другими адвокатами, например, или еще кем.
- Ты удивительная дочь, Дэзи.
- Да, я такая. А теперь идем в гостиную, чтобы поздороваться с моими друзьями. - Тут Дэзи понизила голос. - Встреча Сонет и Зака прошла очень неловко. Но я повела себя в духе Софии Беллами.
- Это как?
- Дипломатично. Хотела их помирить. Сонет заявила, что не желает видеть Зака, но уже на вокзале я убедила их пообщаться. Ну или, по крайней мере, вести себя так, будто ничего особенного не произошло.
Из гостиной доносились голоса. София промокнула лицо бумажным платочком и достала пудреницу, чтобы проверить макияж. В последнее время она почти не пользовалась косметикой, поэтому слезы не могли причинить большого вреда ее внешности. Захлопнув пудреницу, женщина отправилась за дочерью в соседнюю комнату. Сонет держала Чарли на коленях.
- Привет, Сонет! - воскликнула София, широко улыбаясь. - Рада снова видеть тебя.
- Спасибо. Мне тоже очень приятно снова с вами встретиться.
Девушка легонько подбрасывала малыша на коленях, будто он скачет на лошадке. Это избавило их обеих от необходимости пожать друг другу руки или обняться. София не имела ничего против Сонет. В действительности она восхищалась этой умной и амбициозной девушкой, сумевшей поступить в престижный колледж. Неловкость ситуации заключалась только в том, что Сонет - дочь Нины Романо. Дочь Нины Романо - Беллами.Также Сонет стала сводной сестрой Дэзи и Макса и тетей Чарли. Благодаря всему этому Сонет надолго - возможно, навсегда - задержится в жизни Дэзи.
От матери Сонет унаследовала яркую итальяно-американскую внешность. Ее отец, военный полковник, был афроамериканцем, поэтому девушка могла похвастаться нежной, карамельного цвета кожей, темно-карими глазами и непослушными кудрями. Была ли она слишком совершенной? Софии показалось, что девушка похудела, а ее прекрасная кожа как бы натянулась на скулах. Она явно выглядела старше своих лет и была словно отягощена грузом проблем.
- Ты рада снова оказаться в Авалоне?
Призрак груза проблем испарился, уступив место улыбке.
- Ни за что на свете не пропустила бы Зимний карнавал. Это важное событие для городка.
- Так мне говорили.
- Мам, познакомься с Заком Олгером, - объявила Дэзи, жестом указывая на парня.
- София, - представилась женщина, протягивая руку спокойному молодому человеку, обладателю невероятно светлых волос.
- Мадам, рад познакомиться, - сказал он, вскакивая на ноги.
У Зака была очень примечательная внешность. Он был бледным с ног до головы, вплоть до корней ресниц, и держался необычайно серьезно. Дэзи рассказывала о нем матери. Отец Зака, Мэттью Олгер, расхищал средства городского бюджета, чтобы играть в азартные игры в Интернете. Зак, имея искаженное представление о сыновнем долге, в свою очередь пытался покрыть отца, подворовывая в пекарне, где он тогда работал. Парень подставлял самого себя, пытаясь выгородить отца. София отлично его понимала, потому что и сама поступала схожим образом, хотя и не так прямо или безрассудно. Но и она пожертвовала собственными мечтами ради блага родителей.
София почувствовала сгущающееся в комнате напряжение, но не она являлась его причиной.
- Что ж, мне пора идти. Уверена, мы еще увидимся.
Она взяла малыша на руки и поцеловала его в щечку, а затем вернула обратно Сонет.
Дэзи проводила мать до двери и вышла вместе с нею на крыльцо.
- Я наблюдала за тем, как Логан общается с Чарли, - сообщила София. - Он отлично справляется.
- Да, я тоже так думаю. - Девушка обхватила себя руками, плотнее прижимая свитер к телу. - А какой тебе показалась Сонет, мам?
- Она очень красивая девушка, - ответила та, подтвердив очевидную истину.
- Знаю, - согласилась Дэзи. - Но какой ты ее находишь?
- Ну, похудевшей, возможно, - осторожно ответила София.
Дэзи, содрогнувшись, кивнула:
- И я это тоже заметила. Как ты думаешь - с ней все в порядке или она смертельно чего-то боится?
София колебалась. С одной стороны, она могла выступить в роли матери и дать дочери совет. С другой стороны…
- Милая, эта девушка - дочь Нины, и поэтому я не имею ни малейшего намерения говорить о ней.
- Ясно, поняла. Думаю, я сама только что ответила на свой вопрос.
София обняла Дэзи: