* * *
На столике горели свечи, за окном отражалась Нева.
Барбара любила этот ресторан, они с Эдом часто проводили здесь вечера.
Подняв бокал, ее возлюбленный произнес со значением:
- За тебя, дорогая!
Бася сдержанно улыбнулась и пригубила вино.
Выяснять отношения прямо сейчас было как-то неловко, и она решила повременить с разговором.
Эд пригласил ее на танец.
Медленная красивая музыка, любимый мужчина и почти болезненное ощущение счастья, от которого ей захотелось плакать.
- Что с тобой, дорогая?
Она не знала, что ему ответить - в самом деле, что с ней?
Вернувшись за стол, Эд предложил сделать заказ и, виновато улыбаясь, пояснил:
- Извини, у меня не так много времени, к полуночи надо успеть на московский поезд!
Романтический настрой у Баси как рукой сняло, и она фыркнула:
- Ах, вот как? Может, мне стоит засечь время? Еще скажи, как советская проводница в поезде: "Спите быстрее - мне подушки нужны!" Любимая, поспеши с ужином, у меня мало времени!
Он смутился:
- Дорогая, ну ты же знаешь, обстоятельства порой выше нас!
- Не слишком ли много этих самых обстоятельств? В последнее время они прут из всех щелей, как тараканы! - распаляясь, проговорила Бася.
Он промолчал.
- Эд, почему мы теперь так редко встречаемся? - продолжила она.
- Ты же знаешь, я много работаю!
- Да, знаю, но неужели хотя бы сегодня ты не мог отменить съемки? Ведь ты обещал, что Рождество мы встретим вместе!
- Ну как я могу отменить съемки? - с изрядной долей раздражения отозвался Эд. - Ты не представляешь, что говоришь! Я так давно ждал масштабного фильма и вдруг начну диктовать режиссеру условия! Это невозможно!
- Роли, популярность, поклонницы! У тебя насыщенная жизнь, дорогой! Скажи, а для меня в ней есть место? - Басе было неловко и даже немного стыдно, она понимала, что ведет себя неправильно, наперекор всем законам психологии. Сколько раз в своих романах она высмеивала женщин, которые слишком давили на мужчин, унижаясь до требований и упреков. И вот теперь она сама выступает в этой нелепой и жалкой роли. Неужели ей придется вымаливать его любовь?
Она почувствовала сильное раздражение на себя. Надо как-то собраться и вести разговор иначе. Однако легко сказать! Попробуй оставаться бесстрастной и гордой, когда внутри все кипит.
- Когда ты вернешься? Надеюсь, Новый год мы будем встречать вместе?
Услышав ее вопрос, Эд помрачнел:
- Дорогая… Тридцать первого я, безусловно, заеду поздравить тебя, но потом… Ты же понимаешь…
- Ну, конечно! Новый год - семейный праздник! - вспыхнула Бася. - Поспешишь домой к женушке?
- Я никогда не скрывал, что женат!
- Да, но это обстоятельство ты прежде не очень-то принимал в расчет!
- Прошу тебя, не надо! - довольно решительно попросил Эд. - Не надо устраивать сцен!
Ах, вот даже как: "Не надо устраивать сцен!" Да к черту психологию и тонкий расчет. Вот сейчас самое время спросить его прямо: "Что происходит?!"
- Эд, ты любишь меня?
В ответ он пробормотал что-то невнятное - мол, при чем здесь это.
Бася горько усмехнулась - его жалкий лепет мало соотносился с любовным признанием. С уст рвался второй вопрос, логически вытекающий из первого, однако как раз его задавать было нельзя. Ну нельзя женщине спрашивать мужчину об этом. Но все-таки… Бася почувствовала, будто летит с горы. В груди болело, и эта боль не оставляла места расчету и рассудку.
- Ты разлюбил меня?
Выражение лица Эда стало совсем постным, и он устало выдохнул:
- Конечно нет, дорогая! Странно, что подобные мысли вообще приходят тебе в голову!
Бася едва справилась с гомерическим смехом - что это с ним? Вроде неплохой актер, мог бы сыграть и получше. Если бы он так объяснялся в любви на съемочной площадке, режиссер явно сказал бы "не верю" и поставил ему "незачет". Вяло и неубедительно! Нет намека не то что на страсть, но даже на уважение! Но ведь было же когда-то по-другому! Бася вспомнила Венецию и едва не задохнулась от боли - какой страстью горели глаза Эда в то время, какие слова он тогда говорил…
"Разлюбил" - прозвучало, как приговор.
- Что происходит, Эд?
- Видишь ли, все это очень сложно…
Его красивое лицо, растиражированное в десятках журналов, затуманилось.
Бася почувствовала, что сейчас он скажет нечто, и ей станет еще больнее. Она внутренне сжалась.
- Ты очень дорога мне, Барбара!
Фраза была произнесена со значением, и после нее последовала пауза. "Черт побери, - ругнулась Бася. - Все-таки сколько в нем театральщины и как это фальшиво, право!"
Эд выдержал паузу - Станиславский был бы доволен - и продолжил:
- Я боюсь обидеть тебя, но, пожалуй, должен кое-что объяснить… Видишь ли, я привык быть один, ценю свою внутреннюю свободу, и мне сложно переделать себя!
"Что? - она внутренне возмутилась. - И это говорит Эдуард, про которого болтают, будто он не пропустил ни одной юбки!"
- А как же твоя жена? - мстительно вставила Бася.
- Жена здесь совершенно ни при чем! Мы давно существуем отдельно друг от друга! И потом, мой образ жизни, моя занятость не позволяют мне связать свою жизнь с кем-то э… - он растерялся, подыскивая слова, - …серьезно. Понимаешь?
Почему-то больше всего ее оскорбило это блеянье "э…".
- Встретив тебя, я подумал, что у нас все может получиться, но не учел многих вещей…
Бася растерялась и даже не знала, что сказать.
- Прости, я потерял голову, но жизнь есть жизнь…
Какие невыразимые банальности и штампы он произносит, ужаснулась Бася. Как все это мелко и пошло… И неужели в этой дешевой водевильной сцене она играет главную роль?
С нотой подлинного трагизма Эд произнес:
- Я ничего не могу тебе дать. Наверное, я не достоин тебя!
Бася растерянно промолвила:
- Эдуард, я ничего не понимаю…
Он молчал, глядя куда-то в сторону. Ей вдруг показалось, что земля уходит из-под ног.
Подошел официант, важный, как пингвин, и спросил, чего господа изволят.
- Яду, - мрачно ответила Бася.
- Что, простите? - вылупился пингвин.
- Яду! Чтобы отравиться наверняка и сразу!
- Ах, дорогая, прошу тебя, давай без истерик, - сморщился Эд и подал официанту знак удалиться.
- Ты отказываешься от меня?
Он молчал.
Надо же, как больно! Она и не думала, что может быть так больно… Столько писала о любви, а об этой боли ничего не знала… Да, хорошая школа! Писатель должен страдать, только тогда он сможет написать нечто значительное. Давай, Эд, помучь меня еще…
- Что ты молчишь? - сказала она и почувствовала, что вот-вот брызнут предательские слезы, но усилием воли заставила себя сдержаться: - Со мной не надо играть, милый! Мы не на сцене и не на съемочной площадке! Ты увлекся и никак не выйдешь из образа. Меня не интересует журнально-экранный напомаженный Эдуард! Где ты настоящий?!
Последнюю фразу она выкрикнула так, что на них стали оглядываться люди за соседними столиками.
Эдуард сконфузился.
- Прошу тебя!
- Да к черту все! - крикнула Бася не менее громко. - Давай будем живыми людьми! С чувствами и эмоциями!
- Ну, - мрачно отозвался Эдуард. - И при чем здесь это?
- При том! Я хочу прежде всего искренности! Или ты перестанешь играть и отдашься своим чувствам целиком, или нам придется расстаться. Конечно, я понимаю тебя - не так-то легко изменить жизнь в нашем возрасте, но я не согласна на меньшее, чем любовь.
- Зачем же так ставить вопрос? Какой-то, извини, юношеский максимализм.
- А как ты хотел? Что я буду ждать, когда ты вспомнишь обо мне и, может быть, уделишь минутку своего звездного внимания? Нет, Эд, так не будет! Или все, или ничего - и точка!
Он вспыхнул:
- Вот оно, твое любимое выражение: "И точка!" Как часто ты его произносишь! Тебе надо, чтобы всегда было по-твоему! Но неужели нельзя хоть на минуту представить, что может быть не точка, а, скажем, многоточие, тире или вообще…
- Междометие! - закончила фразу Бася и смачно ругнулась. - Примерно такое.
Эд ошалело посмотрел на нее:
- Ну, знаешь, не ожидал от тебя!
- А я и так могу, представь себе! - отрезала Бася.
Эд укоризненно покачал головой и строго заметил:
- Ты ставишь мне в вину мою занятость и стремление сделать карьеру, но разве ты сама не свихнулась на своих книгах и популярности?
- Неправда! - слабо запротестовала Бася. - Личная жизнь для меня на первом месте!
- Ты действительно в это веришь? - ухмыльнулся Эд, и его ухмылка оскорбила ее до глубины души.
- Да если хочешь знать, с тех пор как мы встретились, я не написала ничего приличного, потому что была переполнена любовью и у меня не оставалось сил на работу! - с горечью воскликнула Бася.
- Очень плохо, - пожал плечами Эд. - Извини, но я не могу позволить себе настолько раствориться в чувствах, чтобы забыть обо всем остальном! И потом, Барбара, жизнь - это не дамский роман!
Бася поперхнулась: какого черта он себе позволяет?!
- Кроме того, проблема в том, что ты сама не знаешь, чего хочешь! - продолжал Эд. - Я уж не говорю о том, что тебя вообще никогда не интересовало, чего хочу я!
"Потрясающая способность перевернуть все с ног на голову и обвинить в происходящем другого! - усмехнулась Бася. - Мало того, что он меня бросает, даже не стараясь обставить это хоть как-то изящно, так еще и утверждает, что во всем виновата я сама! Нападение - лучшее средство защиты, так, что ли?"
- Эд, если у нас много претензий друг к другу, не значит ли это, что нам лучше расстаться? - Она задала вопрос спокойно, хотя в конце фразы голос сорвался.
- Ну что ж, - сдержанно кивнул Эдуард. - Возможно, так будет лучше для нас обоих.
Бася заставила себя улыбнуться. Его прицельная стрельба достигла цели, и она, можно сказать, оказалась убита наповал.
Как больно и трудно дышать… Почему-то вспомнился фильм "Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли?". Она - хрипящая, загнанная лошадь. Больно…
Еще никогда ее не бросали, сама она расставалась с мужчинами легко и безболезненно, иногда чувствуя признательность и благодарность, но чаще ничего не ощущая, кроме равнодушия.
А ведь были случаи, когда мужчины валялись у нее в ногах, умоляя остаться. Она вспомнила сцену разрыва с Павликом, его бледное лицо, мольбы и угрозы, ярость и слезы, собственную неловкость и неприятное чувство вины: "Ах, бедный мальчик! Мне жаль тебя, но… Нельзя заставить любить. Прости, я не смогу…" И вот теперь она на собственной шкуре узнала, каково это - быть отвергнутой.
А может, эта боль - плата за счастье? Вот было огромное невероятное счастье, которое не дается просто так, и теперь она должна заплатить за него болью? Или это возмездие, плата за то… За что, черт побери?! Ну, хотя бы за то, что она так обошлась с Павликом.
Ладно, у нее еще будет время подумать и разобраться со всеми "за что" и "почему". Пока надо где-то взять силы, чтобы встать, гордо пройти по залу, дойти до машины и уехать к чертовой матери.
Бася вспомнила сцену из фильма про загнанных лошадей: один из участников танцевального марафона падал, потеряв силы, рефери склонялся над ним и начинал считать. Самое главное было успеть встать, пока не сосчитали до десяти.
Один, два, три, четыре… Ну, давай, ты должна!
Пять, шесть.
Она встала.
- Куда ты? - вскинулся Эд.
Семь. Восемь.
Вышла из зала. Не забываем идти с высоко поднятой головой.
Десять. Уже в машине. Завела мотор - и понеслась вдаль!
Сложно, конечно, в одной главе оформить всю драматургию их отношений, передать нюансы, выписать обертона… Получается довольно сухо, что-то в стиле Шелли: "Они встретились. Они расстались. Чего же более?"
Ну вот так…
* * *
Бася остановила машину на набережной у Академии художеств и только тогда дала выход эмоциям. Она рыдала с чувством и надрывом, по-бабьи - в голос! Перед глазами, как в калейдоскопе, мелькали картинки прошлой жизни - их с Эдом свидания, путешествия…
Кончено, надо разбить этот чертов калейдоскоп, постараться стереть из памяти, но… Как это возможно?
И вновь взахлеб и навзрыд, с соплями и причитаниями…
Подумать только - в первый раз она полюбила, захотела прожить с этим мужчиной всю жизнь, а он бросил ее! Да как он смел так с ней поступить!
Отчаяние сменялось гневом, потом вновь накатывала тоска…
Раздался звонок сотового. Меньше всего Бася сейчас хотела с кем-нибудь разговаривать, однако на вызов ответила.
- Алло!
- Тварь! - вместо приветствия проговорил голос в трубке. - Ты подлая, бесстыжая тварь!
Опять оно, с металлическим, искусственным голосом.
- Да что вам от меня надо? - крикнула Бася.
- Я тебя убью! - сразу с места в карьер заявила трубка.
- Это становится предсказуемым! Придумали бы что-нибудь новенькое!
- Все равно убью! - пообещали ей с еще большим апломбом.
- Знаете, а я была бы вам благодарна! - Бася не смогла сдержать нервный смех.
На том конце провода замолчали, видимо, обдумывая ее неожиданное заявление, потом собрались с ответом и сообщили:
- Ты за все заплатишь!
- Вы больны! - крикнула Бася и нажала отбой.
Накатила новая волна рыданий, просто девятый вал какой-то. Почему мир так жесток и несправедлив к ней? Прорыдавшись, Бася вышла из машины.
Броситься, что ли, в Неву? Утопиться? Не выйдет - придется сначала лед продолбить. И неприятно - там холод такой… Да и вообще не выход. Глупо как-то кончать с собой. Это же чистая классика жанра! Бася вспомнила, как Павлик заявил, что покончит с собой, а она расхохоталась:
"Но это глупо, детка!" Теперь вот сама до чего дошла - на полном серьезе собиралась долбить лед головой! Нет, это не вариант. Но если подумать - что такое страшное и непоправимое произошло? Эд ее бросил, подумаешь!
Бросил!
- А-а-а, - опять заголосила на луну Бася.
Господи, откуда в ней столько слез, выревела уже, кажется, годовой запас!
Она вернулась в машину за сигаретами, закурила… Вроде успокоилась.
Надо как-то жить дальше, найти в себе силы… Но как? Сосредоточиться на работе, писать, писать… Переплавить страдание в творчество… Ее ждут новые книги, успех и почитатели… Но зачем ей все это, если в ее жизни не будет Эда!
Мобильный телефон просигналил, что пришло эсэмэс с анонимного номера. Три слова: "Лесневская - чертова сука!"
Ясно, опять оно, маньякам неймется! Кому она так насолила? И ведь не успокаивается, мерзость этакая!
Телефон опять зазвонил. Увидев высветившийся номер подруги, Бася с неохотой ответила и услышала сдавленные рыдания и вопли Сони - Бася смогла разобрать только свое имя.
- Если будешь орать - я ничего не пойму! - проговорила она.
В ответ опять нечленораздельные вопли.
- Хорош орать! - крикнула Бася, теряя терпение.
Молчание. Видимо, Соня собирала всю волю в кулак и наконец выдавила:
- Меня хотят убить!
- Подумаешь! Меня тоже, - мрачно усмехнулась Бася.
- Но меня правда хотят убить!
- Ну и кто? - без особого энтузиазма поинтересовалась Бася.
- Чувалов!
- Тоже мне, новость! Я тебя предупреждала, нечего было связываться с бандюганом! Чем ты думала, заводя себе любовника-уголовника?
- Это была ошибка! Роковая ошибка! Вчера я сказала ему, что между нами все кончено, а он пришел в дикую ярость! Сказал, что убьет меня! Я боюсь идти домой! Там наверняка его громилы уже устроили засаду!
- Да ладно, расслабься, все будет нормально, он просто тебя пугает!
- Ты не понимаешь! - проорала Соня, срываясь на визг. - Это не просто угрозы! Говорю тебе, он способен на все!
- А я-то здесь при чем? - устало выдохнула Бася. - У меня вон своих проблем полно!
- Ты черствая и бездушная!
- Может быть. А может, просто надоело. На моей памяти вы ругались уже раз пять, а потом снова сходились!
- На этот раз все по-другому!
- Ну а от меня-то ты чего хочешь? - Бася почувствовала, что теряет терпение.
- Можно я пока поживу у тебя?
- Давай, валяй!
- Я приеду к тебе завтра!
Ну вот, только этих проблем ей не хватало! Еще и Соня со своим придурочным любовником! Не слишком ли много для одного вечера? А Эд, наверное, уже поехал на вокзал. Садится в свой СВ, а она тут захлебывается соплями!
Бася почувствовала невозможную злость и раздражение. В этот момент снова раздался звонок.
Не сдерживая эмоций, она проорала в трубку:
- Ну что надо?
- Привет! - раздался голос любовника Сони Чувалова.
- Чего тебе?
- Где Сонька?
- Откуда мне знать? - фыркнула Бася.
- Между прочим, она твоя подруга!
- Слушай, Семен, я не отвечаю за нее, и где она, мне неизвестно! Но вообще хотела бы предупредить тебя, так, на всякий случай, оставь ее в покое!
- Не нарывайся! А не то я тебе такие проблемы устрою! - пообещал Чувалов. - Не обрадуешься!
- Хамло блатное!
- Будешь дерзить - ноги переломаю! - добродушно сообщил Чувалов.
- Да пошел ты! - Барбара нажала "отбой".
Еще одна сигарета по случаю того, что мир сошел с ума: любовник бросил, какая-то тварь грозится ее убить, а подруга связалась с бандюганом.
И за что ей все это? В то время как нормальные люди готовятся к встрече Нового года, веселятся и радуются, ее бросает любовник, а со всех сторон доносятся обещания перерезать ей горло или переломать ноги (а вы что предпочитаете?).
Бася спустилась к реке. От Невы дул ледяной ветер. Распластанные во времени сфинксы застыли в вечности.
Она долго, до головокружения, всматривалась в их равнодушные лица. Та еще парочка! Презрительные и жестокие, как время… Что им Бася, с ее мелкими страстишками и ничтожными проблемами!
Совсем не то - грифоны. Они добрые, и с ними можно разговаривать. Можно даже желание загадать, и они обязательно его исполнят.
Бася обняла ледяного грифона за морду и попросила его устроить чудесным грифоньим образом так, чтобы Новый год она все-таки встретила с любимым мужчиной.
Луна плыла над городом, гороскопы были составлены, грифон и кое-кто еще услышал ее желание, и бедная Бася даже предположить не могла, что произойдет дальше и какие водовороты страстей ее закрутят…