- Больные дети, - наконец заговорила она, - не такие, как все, живут с тайным страхом, что они недостойны любви. Это мучает их, подрывает чувство уверенности в себе. Большинство таких детей рано или поздно создают ситуации, которые могут доказать им, что их любят. Иногда эти ситуации опасны для их жизни.
Краем глаза она заметила, что Ричард покачал головой, но не сказал ни слова.
Она смяла бумажную салфетку и бросила ее на стол.
- Когда я была маленькой, я ужасно ревновала родителей к своим братьям и сестрам. Они гуляли на улице и играли, ели, что хотели, им не надо было делать уколы дважды в день. Но что для меня было больнее всего, так это то, что им принадлежало все внимание нашего отца.
Ее глазам стало больно от слез. Она моргнула, чтобы отогнать их, и раскрыла наконец кладовые своей памяти, хранящие в себе тайну, которой она никогда ни с кем не делилась. До сих пор.
Си Джей глубоко вздохнула и решительно посмотрела на Ричарда.
- Каждое воскресенье в полдень я наблюдала из окна своей комнаты, как мой отец, братья и сестры играют на лужайке во дворе. Это было что-то вроде традиции, но я ужасно ее не любила. Однажды я попросила, чтобы отец остался со мной вместо этой игры. Мы могли бы посмотреть телевизор, или поиграть в настольную игру, или поделать что-нибудь еще. - Она облизала губы и с мольбой посмотрела на Ричарда. - Я просто хотела побыть с ним вместе.
В глазах Ричарда мелькнуло сочувствие.
- Ну конечно, это естественно.
Дрожа, Си Джей порывисто вздохнула и отвела взгляд.
- Папа рассердился на меня за эту просьбу. Он сказал, что я эгоистка, что другим детям не хватает внимания, потому что мама все время заботится обо мне, и велел мне прекратить вести себя как испорченный нытик. - Она пожала плечами и промокнула влажные глаза. - Потом я поняла, что он был прав. Я была испорчена, избалована. Из-за болезни я привыкла быть в центре внимания своих родителей. Просто это было не то внимание, которого мне хотелось.
Ричард поежился, неприятно удивленный ее откровенностью. Си Джей подумала, что его беспокойство объяснялось очевидной параллелью между тем, о чем она только что рассказала, и поведением его дочери.
- Наверно, эта было нелегко для тебя, - пробормотал он, изучая поцарапанную поверхность стола. - Но ведь ты не винила своих родителей за свою болезнь? Я имею в виду, что, наверно, им тоже было тяжело.
- Вообще-то я обвиняла именно их.
Ричард резко поднял голову.
- Что?
- Я была ребенком, Ричард. Ребенком. - Она попыталась улыбнуться. - Дети смотрят на вещи иначе, чем взрослые. Они смотрят на тебя блестящими умными глазами и с энтузиазмом кивают головой, но они не понимают логики, которой руководствуются взрослые. Все, что они понимают, - это то, что с ними что-то не так и мама с папой не могут им помочь.
Ошеломленный Ричард попытался возразить:
- Но родители не боги…
- Для детей они боги, - прошептала Си Джей, коснувшись его руки. - Я знаю, что это не то, что ты хотел бы услышать, но я так чувствовала, когда была в Лизином возрасте, и, если не ошибаюсь, именно так и она сейчас чувствует. Ты бессилен это изменить, погасить ее беспричинный гнев, но важно, чтобы ты по крайней мере все понял и дал ей посердиться, чтобы она могла выплеснуть свои эмоции. Болезнь запутывает ребенка, особенно скрытая, хроническая болезнь, которая не позволяет вести нормальный образ жизни даже тогда, когда ребенок прекрасно себя чувствует.
Ричард устало потер глаза и покачал головой.
- Это невероятно. - Он растерянно посмотрел на нее: - Что мне делать?
- Защити ее.
- От чего?
- От нее самой. - Си Джей отвела взгляд и сжала в кулаки руки, лежащие на коленях. - Наверно, мне следует закончить свою историю.
Он откинулся назад и резко взглянул на нее.
- Да, наверно.
Си Джей вздрогнула и судорожно сглотнула.
- Так или иначе, мне было очень обидно. Отец назвал меня эгоистичной и капризной, и я, конечно, именно такой и была, но все же я решила - отомстить. Я хотела, чтобы он пожалел о том, что обидел меня, о своих словах. Я хотела снова быть в центре внимания; и я знала, что для этого надо было сделать. - Она мельком взглянула на него и вздрогнула от суровости его взгляда. - К сожалению, я просчиталась и вогнала саму себя в кому. Я умерла бы, если бы брат не нашел меня на полу в ванной через несколько минут после того, как я ввела себе почти смертельную дозу инсулина.
Подбородок Ричарда дернулся. После долгой паузы он заговорил, не глядя на девушку:
- Ты специально сделала себе плохо, чтобы наказать своих родителей?
Слезы хлынули из ее глаз.
- Да.
- И ты думаешь, что моя дочь сделала то же самое?
- Я думаю, - ответила она, осторожно подбирая слова, - что Лиза сейчас очень сильно злится и она запуталась, она просто не хочет делить любовь и внимание своего папы с кем бы то ни было.
В его глазах вспыхнули гнев, недоверие и глубокая печаль.
- Ты не права.
Си Джей думала иначе, но промолчала.
После долгой паузы Ричард резко оттолкнулся от стола и встал, теребя волосы и потирая подбородок.
- Лиза - очень умная и любящая девочка. Она не могла бы такого сделать. - Он пронзил Си Джей взглядом. - Честно говоря, я не понимаю, как и ты могла сделать такое. Это было жестоко.
- Да.
- Господи, ведь твои родители любили тебя! Ты можешь себе представить, что ты заставила их пережить? Как ты могла быть такой бессердечной, Си Джей, как ты могла заставить их так сильно страдать?
Она сжала руки у живота и молча смотрела на свои дрожащие колени. Не было ничего, что могло бы оправдать ее в его глазах. Она понимала его ужас даже от простого намека на то, что его дочь могла бы преднамеренно навредить себе из-за каприза.
Си Джей также понимала, что Ричард набросился на нее потому, что ему больше не на кого было выплеснуть свои гнев и страх.
- Я люблю свою дочь, - процедил он сквозь зубы. - Лиза это знает. Она не стала бы устраивать такой спектакль, чтобы привлечь мое внимание. - Он нервно вздохнул. Когда он снова заговорил, его голос смягчился, но в нем звучали недоверие и скрытый гнев. - Ты случайно не поделилась с ней этой историей?
- Конечно, нет! - Она резко подняла голову и встретилась с его взглядом, в котором прочла осуждение. - Ты думаешь, я надоумила ее сделать это?
- Не специально, конечно. - Его гнев превратился в растерянность. - Ты просто рассказывала ей про свое детство…
Си Джей вскочила на ноги.
- Лиза чувствовала себя одинокой, напуганной. Ей было необходимо знать, что кто-то понимает то, что с ней происходит, что она может жить счастливой, нормальной жизнью, несмотря на свою болезнь. Ей была нужна надежда, Ричард, и я дала ей все это.
Выражение его лица изменилось.
- О Господи! Прости меня. Дорогая… - Он взял ее за руку, удерживая. - Пожалуйста, прости меня. Я не хотел тебя обвинять, честное слово, не хотел. Ты всегда старалась помочь моей дочери и очень ей помогла. И ты нужна ей. - Голос его смягчился: - И ты нужна мне.
Их глаза встретились, и Си Джей показалось, что его душа открылась перед ней. Ее сердце мучительно забилось, потому что она знала, что он сейчас скажет, и она знала, как ей надо будет ответить.
Ричард погладил ее по руке.
- Ты нужна Лизе, Си Джей, и мне тоже. Вместе мы сможем создать настоящую семью. - Он облизал губы и нервно улыбнулся. - Чуть раньше я задал тебе вопрос. Ты не успела ответить. Си Джей, ты окажешь мне честь стать моей женой?
У нее пересохло во рту, руки похолодели. Она заговорила, с трудом подбирая слова:
- Лиза нуждается только в тебе. Она обожает тебя, Ричард, и не хочет делить ни с кем. Я знаю, ты не веришь, что Лиза специально навредила себе сегодня вечером, но это так. Она знала, что ты сделаешь мне предложение. Разве ты не видишь, Ричард, она не может смириться с мыслью о том, что в твоей жизни появится кто-то еще? Я не могу выйти за тебя, Ричард, и я думаю, что… - ее голос прервался, - я думаю, что будет лучше, если мы больше никогда не увидимся.
Он отпустил ее руку и отшатнулся, как будто она дала ему пощечину.
- Не верю своим ушам.
- Я серьезно, Ричард. - Она собрала все свои силы, чтобы заставить себя произнести последнее слово. - Прощай.
Си Джей отвернулась от него и направилась к выходу. Когда Ричард окликнул ее по имени, она остановилась и оглянулась через плечо.
Он стоял на том же месте, протянув к ней руку, а его глаза были полны слез и отчаяния.
- Я люблю тебя.
- Я знаю, - прошептала Си Джей. И, пытаясь сдержать слезы, тихо ушла из его жизни.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
- Если ты опустишь голову еще ниже, то сможешь на ней ходить. - Одной рукой Бобби обняла ссутулившиеся плечи своей соседки, а другой сняла телефонную трубку и услужливо поднесла к ее уху. - Ты киснешь здесь уже почти неделю. Давай, девочка, позвони ему.
Си Джей покачала головой:
- Я не могу.
- Ну, конечно же, можешь. Ты просто нажимаешь несколько кнопочек, и порядок! Ричард берет трубку. Ты говоришь, он говорит, ты вешаешь трубку, он вешает трубку, вы оба быстренько собираетесь, встречаетесь в каком-нибудь романтическом местечке и предаетесь любовным утехам, как кролики. - Бобби схватила Си Джей за руку и вложила туда телефонную трубку. - Поверь мне, девочка. Мори и я - живое доказательство, что это действует.
Тяжело вздохнув, Си Джей положила трубку на место.
- Я ценю твою заботу, - сказала Си Джей. - Но моя ситуация с Ричардом сильно отличается от твоих отношений с Мори. На первом месте для Ричарда должен быть его ребенок, больной ребенок, который боится потерять единственного родителя. В жизни этой девочки было уже предостаточно горя. Я не хочу создавать новых проблем.
- А как ты собираешься это сделать? - настойчиво спросила Бобби, поправляя соскальзывающие на нос очки. - Любя их обоих так сильно, что готова превратить собственное сердце в фарш, только бы не причинить им зла? Очнись, Сидж! Этот парень любит тебя, и ты его любишь. Возьми трубку, позвони и скажи ему об этом.
Си Джей резко встала, пошла на кухню и достала бутылку минеральной воды из холодильника. Она сделала большой глоток, чтобы успокоиться.
- Лиза могла умереть, - сказала она наконец.
- И, наверно, умерла бы, если бы тебя там не было. Ради Бога, Сидж, именно ты направила доктора на верный путь и, по всей видимости, спасла жизнь этой маленькой испорченной девчонки!
- Лиза не испорченная! - почти закричала Си Джей, резко поставив бутылку на кухонный стол. - Она замечательный, забавный, любящий ребенок. Не смей говорить про нее плохие вещи. Ты даже не знаешь ее, ты понятия не имеешь, что это такое… - Вспышка ее гнева наткнулась на саркастическую улыбку соседки по комнате.
- Приговор окончателен и обжалованию не подлежит, - мягко произнесла Бобби. - Ты обожаешь этого ребенка. И ты обожаешь ее отца.
- Да.
- Итак, ты признаешь, что любишь их обоих. - Скрестив руки на груди, Бобби посмотрела на нее, прищурив глаза. - Вопрос в том, как сильно ты их любишь.
- Достаточно сильно для того, чтобы отпустить их.
Положив передние лапы на спинку стула, Рэкс безучастно смотрел в окно - коричнево-белый комок собачьего горя, равнодушный ко всему. Пес моргнул, посмотрел на открытое пространство перед домом, реагируя только на маленькие белые машины, такие, как у его обожаемой хозяйки, которую он не видел вот уже больше недели.
Рэкс ничего не ел два дня.
- Ну-ка, мальчик, посмотри, что я нашел в холодильнике, - сказал Ричард, держа аппетитный кусочек жареного цыпленка перед носом Рэкса.
Собака равнодушно взглянула на него и снова устремила жалобный взгляд в окно.
- Хорошо, а как насчет собачьего печенья? - Ричард завернул цыпленка в салфетку и достал из кармана лакомство. - Посмотри, это такое же печенье, какое давала тебе Си Джей.
Услышав знакомое имя, Рэкс в надежде поднял голову, но тут же снова опустил ее, укоризненно взглянув на Ричарда. Тот виновато поморщился.
- Ее здесь нет, мальчик. Прости.
Рэкс заскулил.
- Я знаю, что ты скучаешь по ней. - Ричард погладил мохнатого друга. - Но тебе необходимо кушать. Си Джей очень бы расстроилась, если бы узнала, что ты так себя ведешь.
Собака ничего не ответила, хотя Ричард, как ни странно, именно этого от нее и ждал. Иногда ему приходилось напоминать самому себе, что, несмотря на неоспоримые интеллектуальные способности, Рэкс все-таки был собакой, а не человеком. Он был всего лишь животным, маленьким мохнатым существом с глазами, наполненными любовью, и преданным сердцем, которое не могло перенести боль потери.
Последнее Ричард мог бы отнести и к себе, хотя взрослые мужчины не должны позволять себе показывать свое горе так же открыто, как животные и маленькие дети.
Внешне он старался быть сильным, чтобы не расстраивать Лизу. Но внутри его поселилась тоска. Он чувствовал пустоту, отчаяние и одиночество.
Любовь пугала его. Она делала его слабым, уязвимым.
Он не раз влюблялся и раньше, но никогда еще не находился в подобном смятении. Он чувствовал, как будто его разорвали надвое, как будто он потерял часть самого себя.
Было очевидно, что и Рэкс ощущал то же самое.
Только Лиза оставалась внешне спокойной. В больнице она спросила, почему Си Джей не навещала ее, и казалась удивленной, когда Ричард объяснил, что Си Джей боялась ее расстроить. Больше она не упоминала об этом, а также ничего не отвечала на осторожные расспросы Ричарда, почему она съела шоколадное печенье. Каждый раз она просто пожимала плачами.
В конце концов Ричард перестал спрашивать, Лиза перестала разговаривать, Рэкс перестал есть.
Эту неделю никак нельзя было назвать хорошей.
Отчаявшись возбудить аппетит у несчастного любимца своей дочери, Ричард вернул цыпленка в холодильник и вдруг услышал знакомые марионеточные "голоса", раздававшиеся из комнаты Лизы. Так как девочка очень мало разговаривала со времени выписки из больницы, Ричард счел ее возвращение к обычной игре как знак по крайней мере начала ее эмоционального выздоровления.
Довольный этим, он вышел в коридор, намереваясь присоединиться к игре. Но когда он уже протянул руку к двери, до него донеслись слова, заставившие его передумать.
- Ты такая плохая девочка, - говорила Лиза низким голосом, изображая марионетку-волшебника. - Ты дала Лизе печенье, и это из-за тебя она заболела.
- Я не хотела, - раздался писклявый голос.
- Ты плохая девочка, Сюзи. Си Джей больше тебя не любит.
За этим последовал встревоженный высокий голос:
- Но Си Джей всегда улыбается мне в классе и говорит, что я очень хорошо танцую. Я ее самая любимая ученица!
Снова зазвучал низкий голос:
- Не-а. Она любит Лизу больше тебя, а из-за тебя ей стало плохо, так что Си Джей больше не захочет тебя видеть.
- О, нет!
- Для Си Джей Лиза особенная, - проговорила Лиза-волшебник. - Она ее самый лучший друг во всем мире, так что теперь ты должна уйти, потому что хочешь, чтобы Си Джей любила тебя больше, чем Лизу, а это плохо.
Разговор продолжился, но Ричард уже не слушал. Он отступил на шаг и облокотился о стену, не веря своим ушам. Когда Си Джей предположила, что Лиза могла специально навредить себе, он был изумлен, возмущен и даже оскорблен. В конце концов, он отец и лучше знает своего ребенка.
Да, Ричард знал свою дочь, но только Си Джей действительно понимала ее. Она распознала признаки ревности, которых Ричард попросту не замечал. Она пыталась предупредить его: старалась объяснить, но он оттолкнул ее, игнорировал ее беспокойство, считая его беспричинным, даже безрассудным. Ричард просто не хотел верить в это. Правда слишком пугала его.
Да, Си Джей была права. Но она и ошибалась. Лиза ревновала вовсе не отца, а - Си Джей.
Одетый, как обычно, в строгий деловой костюм, Томпсон Маккейд неподвижно стоял на террасе, задыхаясь от летней жары. Он пыхтел, как паровоз, пристально глядя на лужайку перед домом, и проигнорировал резкий вопрос зятя.
Ричард повторил его еще раз:
- Вы знали, не так ли?
Помолчав еще несколько секунд, Маккейд затянулся, выбил трубку и задумчиво посмотрел на тлеющую горку пепла.
- Да, я знал о том, что Лиза восхищается мисс Морей.
- Вы знали гораздо больше. - Ричард нахмурился и сложил руки на груди. - Вы знали, что Лиза хотела, чтобы все внимание Си Джей было направлено на нее, и бешено ревновала к любому, кто мог помешать этому, включая меня.
Маккейд продолжал изучать дымок, поднимающийся от горки пепла.
- Да.
Ричард, ошарашенный и разъяренный, ловил ртом воздух, как рыба, выброшенная на сушу. Он с трудом смог снова обрести дар речи.
- Почему вы не сказали мне?
- Я не должен был этого делать. - Во взгляде тестя Ричард прочел обвинение. - Ты сам бы это заметил, если бы не был слишком увлечен этой женщиной - так, что даже забыл про собственного ребенка.
Только ощутив тупую боль в предплечье, Ричард заметил, что вонзает ногти в собственную плоть. Он опустил руки. Гнев медленно рассеялся, уступив место печали. Маккейд прав. Ричард должен был сам все понять.
- Я знал, что Лиза ревновала, когда мы с Си Джей были вместе. Я думал… - Он осекся и покачал головой.
Маккейд закончил его мысль:
- Ты думал, что это твое внимание Лиза не желала ни с кем делить.
- Да.
- Это было бы логично. Неправильно, как ты заметил, но логично. - Несмотря на иронию, с которой были произнесены эти слова, в голосе Маккейда прозвучало сострадание, удивительное в этом человеке, презиравшем сочувствие как слабость. - Я тоже был потрясен, когда она призналась мне.
Ричард не был удивлен. Лиза всегда делилась своими тайнами с любимым дедушкой. Но вдруг его осенило:
- Если Лиза так любит Си Джей, то почему она была расстроена, когда узнала, что я хочу жениться на ней?
Маккейд взглянул на зятя и тут же отвел виноватый взгляд в сторону.
- Возможно, Лиза боялась, как бы этот брак не доказал, что Си Джей любит тебя больше, чем ее. - Он напряженно кашлянул, избегая подозрительного взгляда Ричарда. - Возможно, она боялась потерять дружбу Си Джей и думала, что, женившись на ней, ты завладеешь всем ее вниманием.
Ричард почувствовал себя так, будто ему перекрыли воздух. Он не сомневался, что тесть культивировал эти страхи в его дочери, более того, возможно, именно он и навел ее на эту мысль.
- Почему? - прошептал он. - Почему вы вбили в голову собственной внучки такие абсурдные мысли?
На мгновение ему показалось, что Маккейд не слышал его. Тот стоял, не двигаясь, его седые волосы сверкали на солнце, как сталь. Он смотрел в одну точку, не отрываясь, как будто размышлял о происхождении вселенной. Наконец он тяжело вздохнул и обернулся, встретившись глазами с Ричардом.
- Я чувствовал, что привязанность девочки к мисс Морей была неуважением по отношению к ее матери, - спокойно ответил он. - Как и твоя любовь.
Ричард покачнулся и тяжело опустился на стул. Он не разозлился, он был глубоко опечален.