Габи потянулась в коробку и взяла вещь, которую она, по-видимому долго искала. Она тоскливо улыбнулась ему.
- Помнишь это? - спросила она.
- Да, - медленно ответил Мэддокс. - Я выиграл это для тебя.
Габриэла кивнула, держа маленького, розового, плюшевого, котенка в своей ладони. В городе был карнавал. Это была ночь, когда они были близки к сексу. Он отстранился, не желая, чтобы это было для нее так, быстро и грязно, на земле у реки. Он верил ей, когда она шептала, что любит его. Мэддокс сжал правую руку в кулак, вспоминая. Что он тогда на х*й знал? После всего, после Дженсена, Мэддокс пожалел, что он бросился за ней и вытянул её из ада. Даже сейчас, когда он говорил себе, что его все это не заботит.
Мэддокс резко поднялся, оставив ее сидеть в одиночестве на полу, глядя на ее воспоминания. Он вытащил пиво из холодильника, пока мерцали вспышки молний. Габи осталась в той же позе, потупив взор. Ему вдруг захотелось прогнать ее из своего дома. Находиться рядом с ней было больно. Он должен отвезти её к Дженсену. Она в любом случае должна быть со своим сыном.
Когда зазвонил телефон Мэддокса, Габи подняла глаза.
- Да, Дженсен. Я забрал ее. Мы просто заскочили проверить отца.
Звучало так, будто Дженсен был где-то далеко. Звук проливного дождя почти заглушил его голос. - Нет смысла пытаться добираться в этом направлении, если необходимости нет. Линии оборваны, деревья повалены. Если вы в доме, то вы должны оставаться там, - шум дождя стих и Дженсена прозвучал сурово. – Я это и имею в виду, Мэд.
Мэддокс нахмурился. Дженсен играл в старшего брата и Мэд не был на это настроен. Он собирался сказать больше, когда услышал голос Мигеля на заднем фоне, который спрашивал о матери.
- Здесь, - он бросил трубку Габи, - с тобой хочет поговорить сын.
Мэд пил пиво и слушал, с какой нежностью в голосе Габриэла говорила с Мигелем. - Я люблю тебя, детка, - сказала она в конце разговора, затем положила телефон на стол и в ожидании посмотрела на Мэддокса.
- Я не благодарю, - сказала она, - за то, что приехал забрать меня.
Мэд закрыл глаза на несколько секунд, пока снова мелькнула вспышка. Он чувствовал, беспокойство, злость. Он хотел погонять, штормило или, бл*, не штормило. Но нет же, его байк был у Дженсена. И он застрял в доме без света с женщиной, которую хотел больше, чем дышать.
- Что ты хочешь, Габриэла? - спросил он, открывая глаза.
Она посмотрела вниз, и волны ее черных волос упали ей на лицо. Она нахмурилась.
- Я хочу избавиться от этой мокрой одежды.
Его голос был резким. - Так избавься от неё, Габи, - она подняла глаза, и он встретился с ней взглядам, бросая вызов. - Сейчас же!
Она отступила на шаг от его крика. Мэддокс не отступил. Он стянул куртку и майку вместе с ней. Он видел, как ее взгляд путешествует по его мускулистой груди. Тогда Габи вызывающе встретилась с ним взглядом и стянула мокрую футболку через голову, бросив ее на пол. Она стояла напротив него в простом белом лифчике, ее сладкие груди колыхались в чашечках. Раньше он задавался вопросом, также ли хороша ли ее кожа на вкус, как он помнил. Он понял, что ему выпал шанс узнать.
Мэддокс завел руку ей за спину и разорвал застежку. Она стояла, не возражая, и посмотрела, как ее бюстгальтер упал. Она начала поднимать руки в желании скрестить их на груди, но Мэд не позволил ей этого. Он схватил ее за руку и посмотрел, её глаза расширились, когда он грубо положил ее ладонь на свой член. Святые угодники, он никогда не был тверже.
Пока её рука была на нем, Мэддокс взял ее лицо в свои руки и посмотрел ей в глаза.
- Сейчас Габс, - сказал он, услышав еле сдерживаемую страсть в своем голосе, - я собираюсь спросить тебя еще раз. Что ты хочешь?
Ее хриплый шепот был едва слышен. - Тебя.
- Что?
Она сильнее схватила его, и он почувствовал, что может кончить в штаны. - Тебя! Я хочу тебя, Мэддокс.
Он отпустил ее и показал на коридор. - Докажи.
В ее темных глазах мелькнуло смущение, когда она смотрела на узкий коридор, туда, где было две двери. Слева была старая спальня Мэддокса. Справа Дженсена.
Габриэла повернулась и медленно пошла. Мэд наблюдал за ней, любуясь плавным изгибом ее обнаженной спины и упругостью ее задницы. Снова мелькнула вспышка, а затем полностью погасла. Был только мягкий серый свет угасающего дня, пока снаружи бушевала буря.
Думала ли Габи о ночи, когда она сделала выбор, и вошла в одну из этих комнат, она не дала и намека на это. Она, не останавливаясь, повернула налево.
Мэддокс нашел ее перед своей кроватью с опущенными руками. Он закрыл дверь в комнату, в которой спал на протяжении первых восемнадцати лет своей жизни.
Габи вздрогнула, когда он провел пальцами по спине. Когда он нащупал ее соски, они были твердые и напряженные. Она прижалась к нему, когда он положил руку на промежность. Она была настолько горячая там. Он не сомневался, что она была мокрая и готовая. Он мог за считанные секунды сорвать с неё белье и окунуться внутрь. Но сначала он хотел кое-что услышать.
- Скажи мне еще раз, Габриэла, - настаивал он.
Она повернулась, прижимаясь к нему грудью и обвивая руками его шею.
- Тебя, - захныкала она, целуя его в угол челюсти, когда он схватил ее длинные волосы, еще мокрые от дождя. - Я хочу только тебя, Мэддокс, - сказала она и нашла его губы.
Он на мгновение потерялся в пьянящем танце языков, а затем отстранился. Это было не совсем то, что он хотел от нее услышать.
Ее джинсы были узкие. Он грубо стянул их с бедер. - Что ты хочешь от меня? - она тяжело дышала, но глаз с него не спускала. Она молча смотрела на него и дрожала.
Мэддокс стянул с неё белье, разрывая ткань. Он не собирался быть нежным. Он чувствовал, что она так или иначе не хотела от него нежности. Засунув один палец внутрь нее. Это рассказало ему, насколько она была готова. Он освободил член и прижался к ее медовому центру.
- Это, то что ты хочешь?
- Да, - прошептала она, положив руки ему на плечи, глаза были полузакрыты.
- Что?
- Да, - сказала она более четко. Ее полные губы сомкнулись, когда она посмотрела на него с уверенностью. - Черт возьми, Мэддокс Маклеод, я хочу тебя, - она окончательно стянула джинсы и скользнула на кровать.
Мэддокс опустился сверху, раздвигая её ноги. - Знаешь, сколько женщин я перетрахал?
Она поморщилась. - Мне все равно.
Он был прямо напротив её входа. Она выгнулась к нему, постанывая, пытаясь по-быстрее ощутить его внутри.
- Так и есть, - сказал он ей. - Потому что под всем тем неважным трахом была и есть только ты, Габриэла. А теперь у меня ты сама.
Он быстрым толчком вошел в нее, и она задохнулась, ее колени уперлись его ребра, ногти впились в спину. Мэду пришлось постараться удержать себя, чтобы не перейти черту. Она ощущалась в тысячи проклятых раз лучше, чем в его самых откровенных фантазиях. Она скользила и извивалась, достигнув оргазма за минуты. Мэддокс решил, что у неё было не много любовников. По факту, у неё всего-то был один.
Когда она еще стонала от удовольствия, он спросил ее. - Сколько?
Он вошел глубже, и она задохнулась, впиваясь зубами в его плечо. Мэд стиснул зубы, борясь с самим собой. Он еще не хотел кончать.
- Что? - простонала она, сильнее прижимаясь к нему.
Он входил сильнее, глубже. - Ничего, детка, - он был на грани. Это было неизбежно. - Габи, бл*ть, я сейчас кончу.
- Мэддокс, - воскликнула она. - О, Боже, я не выдержу. Я люблю тебя.
Он больше не мог сдерживаться. Он излился глубоко в ней в момент, который казался бесконечным. Он ударил в стену кулаком, с хрустом в костяшках, оставляя вмятины на поверхности, пока пульсирующая волна за волной поглощала его. Габриэла крепко сжимала его, все время, и он познал её так, как никакую другую из его женщин. Когда он в конце выдохнул, то крепко прижал её к своей груди. Она снова сказала их, слова произнесенные в первый раз. Он не сказал их в ответ. Он только гладил ее волосы и слушал дождь, когда она вздохнула и заснула в его объятиях.
Он не был уверен, сколько времени прошло. Он только понял, что было поздно, и дождь ослаб. Мэддокс сидел у отца и прислушивался к тишине времени. Он слышал, как Габи тихо вошла в комнату, а затем почувствовал ее руки на своих плечах.
- Он вообще просыпался?
- Один раз, - сказал Мэддокс. - Он действительно очнулся на минуту. Он знал какой сейчас год и что пришел конец. И знаешь, что он сказал, Габи? Он сказал, что не против. Я сидел здесь, пытаясь это представить. Как будто идешь по туннелю к концу жизни и не особенно волнуешься, что все кончено.
Мягкие руки Габи, обернулись вокруг него. - Это все, что он сказал?
Мэддокс откинулся назад, окунаясь в ее тепло. - Он сказал, что Тильди его ждет. Но не выглядело так, что он взволнован. Он просто сказал, что моя мать подождет и что будет позже. Он выпил немного воды, а затем снова заснул.
Габриэла обняла его еще крепче, и он развернул её, усадив к себе на колени. Она прижалась к нему так, что заставило его подумать о Грее и Промиз. Мэддокс хотел, чтобы Грей был недалеко, чтобы поговорить. В момент, когда он наконец взял Габи де Кампо, Мэд был зол на самого себя. Он всегда задавался вопросом, каково это быть с женщиной, которая значит для тебя все, и теперь он понял. И вообще-то ему не понравилось это знание. Это изменило его мир.
- Мэдди? - осторожно спросила Габриэла, как будто прочитала его мысли. Его мать называла его так, когда он был очень маленьким. И больше никто, кроме Габи. С тех пор никто. Когда он не ответил ей, она вздохнула и положила голову ему на плечо. Она была завернута в затхлое старое одеяло, которое лежало на его постели, скорее всего, нетронутое, за минувшие десять лет.
Габи больше не пыталась подтолкнуть его к разговору, что было хорошо, потому что Мэд не знал, что сказать. Он знал, что то, что он чувствовал к ней, не было похоже ни на что, что он когда-либо испытывал к кому-либо еще. Он понимал, что скоро снова возьмет ее в своей старой спальне, оголяя ее и прося даже больше, чем она уже дала. Он понимал, что ей чертовски понравиться это почти так же, как и ему. Он просто не знал, что, черт возьми произойдет после.
- Я думаю, шторм закончился, - сказала она, слегка пробежав пальцами по его обнаженному плечу.
- Может быть, - сказал он, прислушиваясь. - Может быть и нет.
Глава 16.
Раздор-Сити, Территория штат Аризона
1890
Лиззи Пост была мертва уже неделю, все это время шли дожди. Анника выглянула в неприкрытое окно скромного домика, который служил школой. Позади нее дети сидели на бочках, которые они использовали как стулья и складывали суммы на своих маленьких счетах.
Пока она смотрела на бассейн воды на суровой пустынной земле, она не могла не задумываться, о свежей могиле на ранчо Лиззи Пост. Казалось бы, вся злость небес открылась и излилась на землю, которая, заключила в себя её тело, которое похоронили несколько дней назад.
Анника не могла вспоминать похороны, не воспоминая ссоры с Джеймсом. На протяжении недолгой службы она осторожно бросала взгляды на Мерсера. Он не озаботился одеться в траурную одежду, но его скорбь была высечена в суровых линиях его лица. Джеймс все равно понял, где были ее мысли.
Они только что вернулись в мрачную тишину своего дома, когда Джеймс обратился к ней с суровым осуждением.
- Все еще он, так?
Даже сейчас, когда Джеймс сказал это, Анника увидела, насколько это было открытой раной для него. Она открыла рот, чтобы отрицать это, отрицать все это. Вдруг Джеймс яростно схватил ее, что на него было не похоже.
- Черт возьми, ты моя жена, - прорычал он, зажимая ее. И когда он поцеловал ее, она что-то почувствовала. Прошло много времени, с тех пор как он целовал ее, и невольная реакция ее тела была неизбежна. Если бы он так держал и только целовал ее, она бы охотно раздвинула ноги и пустила бы его внутрь. Она почувствовала, как он хочет её. Его большие руки грубо расстегивали пуговицы на платье, и вдруг он зашелся в бешеном кашле.
Тогда Анника поняла, что это вовсе не Джеймса она была представляла внутри себя. Мерсера. Когда Джеймс отвернулся и продолжил болезненно кашлять, она к тому же вспомнила слухи о посещениях мужа Комнаты Розы. Ей нужно было узнать.
- У тебя есть другие женщины, Джеймс?
Он прекратил кашель, пытаясь сделать глубокие вдохи. - Что с этого, Анника? - его голос был таким усталым. - Мне больно дышать, и моя жена вместо меня хочет моего брата.
Анника потрясла головой. Она должна плакать. Она должна бить по его груди кулаками. Это не правильно. Это уже не был уверенный в себе представитель закона, который познакомился с ней на станции в день, когда она приехала в Раздор-Сити.
- Что с тобой случилось Джеймс Долан?
Он не ответил. Она в любом случае не знала, есть ли у нее право на ответ. Джеймс устало надел шляпу на голову и побрел к двери. - Я не вернусь сегодня ночью, - сказал он. Он не вернулся и на следующую ночь тоже. Что касается Мерсера, Анника не была с ним наедине со дня похорон Лиззи Пост.
Анника вынуждена была вернуться мыслями к детям. Шел дождь под уклоном, достаточным, чтобы попадать в комнату. Она натянула кусок мешковины на торчащие в оконной раме гвозди чтобы задержать большую часть дождя. Это большее, что она могла сделать.
Когда она заметила, что Дези де Кампо, смотрит на нее с любопытством, ей удалось слегка улыбнуться. Она не должна перед своими учениками позволять показывать, как ей тяжело на сердце. Дези улыбнулся и поднял руку.
- Да, Дези?
- Я закончил свои суммы, миссис Долан. Могу ли я выйти в туалет?
- Конечно, - Анника вручила ему лишний кусок мешковины. - Используй это, чтобы укрыться от дождя.
- Миссис. Долан! - закричала маленькая Хуанита Гарсия, - у меня в ногах вода!
Анника посмотрел вниз. Вода действительно заливала пол. Смутно она поняла, что Дези выбежал в дверь и распахнул ее. Она смотрела в замешательстве на воду, которая покрывала ее туфли. Что-то было не так. Дождь не может так быстро прибавить воды.
- Я думаю, что плотину прорвало! - закричал Дези.
Анника поспешила к двери. Ее лошадь, Мисти, был привязана под затененным навесом, пока вода продолжала подниматься. Мисти рванула упряжь и повозка на половину повернулась в воду. В пятидесяти ярдах она увидела Хасаямпу, обычно спокойную и мелкую, вышедшую из берегов, настолько, что рельеф окружающей поверхности был неразличим.
- Дети! - закричала Анника. - Мы должны сейчас же уйти. Нет Анита, не останавливайся, чтобы забрать свой обед!
Дети завизжали. Некоторые помладше начали плакать. Анника пробормотала слабую благодарственную молитву, что сегодня она взяла повозку. Иначе пришлось выводить детей из низины пешком. Судя по прибывающей воде, вывод Дези был правильным. Плотину Orange Grove прорвало.
Анника схватил крошечную Гарсию на руки, и повела детей вперед, помогая им втиснуться на узкую скамью телеги. Дождь просачивался сквозь тонкий тент, но это маленькое неудобство по сравнению с растущей угрозой со стороны реки. Анника насчитала четырнадцать детей, ютящихся в повозке, и вдохнула с облегчением, когда забралась на место извозчика.
Мисти была пугливой, и Аннике придется потрудиться, чтобы добраться до возвышенности. Пока они медленно выбирались из низины, Анника задумывалась о крестьянских семьях, чьи дома стояли вдоль берега реки. Она горячо надеялась, что они нашли безопасное место до прилива воды.
Анника слышала испуганные возгласы детей и крикнула им, что все будет в порядке. Дважды она чувствовала похлопывание по плечу, но она была занята управлением Мисти и не могла ответить.
Когда она добралась до Скорпион-роуд, люди, казалось, вылазили отовсюду. Анника видела нескольких шахтеров, направляющихся на мост, который был переполнен. Всадники и вагоны подбирали тех, кто торопился, идя пешком. Сам город, вероятно, будет в безопасности от наводнения, так как располагался на возвышении, к западу от дороги, где находилось ранчо Лиззи Пост.
Анника почувствовала руки, с паникой тянувшие её за руку. - Миссис Долан! - закричала Альба Аварес.
- Мы почти там! - прокричала она за спину.
- НЕТ! - зарыдала Альба, - Дези ... - девушка стала бессвязно выть, - … спрыгнул!
Анника в ужасе развернулась. Дези де Кампо нигде не было и в помине. На мгновение единственное, что она могла сделать, это смотреть на детей в ужасе. Затем она услышала, как кто-то недалеко позвал её. Всматриваясь в хаос паникующей толпы, она увидела женщину, управляющую повозкой за ними.
- Мама! - воскликнула маленькая Хуанита.
Черная шаль Лупе Гарсиа сползла с материнского лица, когда она увидела своих двоих детей безопасно ютившихся в повозке. Что-либо объяснять, не было времени.
- Вы должны их всех забрать! - закричала Анника женщине, в то время, как прыгнула вниз и начал распрягать Мисти. Альба Аварем, старшая из девушек, начала помогать детям перебираться в повозку Лупе. Анника посмотрела на женщину в отчаянии. - Я должна вернуться, - она вскрикнула, когда вскочила на кобылу, не дожидаясь ответа.
Она знала, что сделал Дези. В спешке, увозя детей в безопасное место, Анника оставила книги. Дези не смог свыкнуться с мыслью об этих драгоценных томах, смытых водами Хассаямпы. Анника безжалостно пришпорила Мисти, молясь, что успеет догнать, пока его не смоет водой.
Лошадь скакала изо всех сил, пока бушующая река достигала её боков. Анника пыталась смотреть, пока дождь хлестал в лицо и выхватывал волосы из гульки. Когда она добралась до лачуги, там и в помине никого не было, ее сердце сжалось. Она увидела воду, льющуюся через открытую дверь, и выплывающую бочку-стул.
- ДЕЗИ! - закричала она.
Небольшая темная головка появилась в дверях, что заставило Аннику заплакать с облегчением. Дези вцепился в дверную раму с одной стороны, пока пытался удержать мешок книг над головой. Анника спрыгнула с кобылицы и оставшееся расстояние тянула её за собой.
Дези, смущаясь, посмотрел на нее, когда она протянула к нему руку.
- Напомнишь мне, - проворчала она, - отругать тебя позже, Дезидерио де Кампо.
Она держала Мисти одной рукой, а другой помогала Дези. Течение усиливалось, воды становилось больше. Анника предположила, что у них совсем мало времени, прежде чем для Мисти будет слишком глубоко. Когда она начала помогать Дези взобраться на лошадь она услышала зловещий треск. Дези задыхался, когда указал через плечо, видя то, что она не могла. Звук падающей воды был оглушительным, и Анника медленно обернулась, кишечник от ужаса скрутило узлом.