- Долан, - проревел Свилинг в десяти футах. Оказалось, он не двигался со своего поста рядом с тюрьмой, где Анника видела его, стоящего там же несколькими часами ранее, сразу после того, как Мерсера затащили внутрь. Глаза-бусинки жестокого босса на шахте прошлись по ней. - Не обманывайся. Его шлюха позволит ему перерезать тебе горло во сне, - Свиллинг облизнул пот с губ. Его взгляд метнулся, чтобы убедиться, что никто из проходящих жителей не слушает. - Итак, миссис Долан, посмотрите, когда сожмется шейка вашего благоверного через несколько недолгих часов?
- Ублюдок! - закричала Анника и бросилась на него. Она бы вбила эту усмешку в грязь, даже если бы это убило её. Джеймс поймал ее и оттянул, схватив за дрожащие запястья.
Свиллинг наслаждался. Он усмехнулся. - Мой наемник сказал, что дэйнсы уже в спешке уходят из своей дыры в старом Улье. Они бегут сломя голову к югу от границы, чтобы избежать веревки для себя, - он покачнулся на каблуках, и был чрезвычайно довольный собой.
- Ты лжешь, - сказала Анника, закрыв глаза. Она не поверит, пока не увидит собственными глазами. Мерсер верил в тех мужчин. Она верила в Мерсера.
Свиллинг недоброжелательно шагнул вперед. – Каттер Дэйн понимает, что я всегда знал. Кто-то всегда совершает ошибки, миссис Долан. А кто-то всегда о них знает.
- Ты поддерживаешь его, - прошипела Анника. Джеймс все еще держал ее за запястья. Она в ужасе вырвалась. - Вы все. Джеймс, ты должен был быть на стороне закона. Как долго ты сотрудничаешь с дьяволом?
Джеймс Долан не мог ответить. Он мог только кашлять.
Свиллинг усмехнулся. - Он поддерживает себя. Подлец из подлецов. Мерсер проиграл.
- Злодей! - закричала Анника. Она знала, что этого было недостаточно, но ее разум был в смятении. - Ты действительно веришь, что не поплатишься за это?
- Конечно, - Свиллинг пожал плечами, бросив многозначительный взгляд в сторону заходящего солнца. - Почти.
Джеймс перестал кашлять. Он схватил Свиллинга за руку и швырнул брызгающего слюной мужчину вниз.
- У тебя нет никаких причин быть здесь, Генри, и что-либо говорить. Теперь иди занимайся своими делами и позволь закону делать то же самое.
Свиллинг развернулся и прорычал. – Позаботься о том, на чью сторону встать, Долан. Пока не поздно.
Джеймс не ответил. Выражение его лица стало еще более бесстрастным, пока он наблюдал, как Генри Свиллинг отряхнул от пыли его костюм. Через улицу перед Торговым, мэр Таунсенд, доктор Клетуса и кучка дельцов из города следили за всем этим.
- Ты хотела его увидеть, - сказал Джеймс без эмоций. Он открыл дверь и жестом подозвал Джеда Эйвери, молодого заместителя.
- Вы свободны на вечер, Джед. Я присмотрю за заключенным.
Эйвери едва стал мужчиной. Его гладкое, мальчишеское лицо развернулось к Аннике с удивлением, пока он наскоро уходил.
- Миссис Долан, - вежливо сказал он, наклоняя свою шляпу. Он взглянул на Джеймса, но не задержался.
Джеймс мотнул головой на тусклое помещение тюрьмы. – Так давай увидишь.
Тюрьма была темной и душной. Войдя внутрь толстых кирпичных стен, Анника почувствовала, как будто она заходит под землю. Она задавалась вопросом, так ли мужчины чувствовали себя каждый день, когда спускались в шахту. Она не понимала, как они это выносили. Дверь скрипнула за ней, заслоняя дневной свет.
- Ты так красива, как в день, когда мы встретились, - сказал он.
Единственный фонарь, который горел в углу освещал его, сидящего на полу в дальнем углу камеры.
- Помнишь тот день? - он улыбнулся.
- Конечно, - она горестно опустилась на колени на покрытый грязью пол. - Ты держал меня под дулом пистолета. Ты спас мою честь. И тогда же ты почти забрал её себе.
- Почти, - согласился он, просунув руку сквозь прутья, и закружил пальцами по ней. – Должен был. Если бы я только потерялся в тебе в первую ночь или вторую, или третью. Я должен был взять тебя, Анника, а потом… снова взять тебя.
Она засмеялась, чувствуя, как слезы обжигали глаза, и тщетно пыталась сдержать их. – А у меня было бы права голоса?
- Что бы ты сказала, Анни?
- Да, - прошептала она. – Мой ответ тебе, Мерсер, всегда был "да".
Он поцеловал ее руку. - Мне очень жаль, дорогая. Роль джентльмена никогда не была моей. Не хватает воздуха, как в узком костюме или женском корсете. Я даже не должен был пытаться.
Она вцепилась в него через решетку. - Я не хочу, чтобы ты был джентльменом, – сглотнула она, - Что случилось?
Он вздохнул. Даже в тусклом свете Анника могла видеть побои на лице, вероятно, бандиты Свиллинга. Про себя она снова прокляла Генри Свиллинга. - Я бы таскал по чуть-чуть каждую ночь. Начальнику смены было сказано только делать вид, что обыскивает меня. Тогда я бы нашел повод, смыться за туалетный холм и оставил дневное в бутылке молока. Свиллинг пришел бы и позже забрал. Напыщенное дерьмо, - Мерсер сплюнул на пол. - Я наблюдал за ним больше, чем он полагал. Он держал кучку похищенного золота в своем кабинете в сейфе. На прошлой неделе один из больших боссов прибыл с востока. Хотел узнать, как случилось, что жила не приносит прибыли. До утренней смены Свиллинг поклялся прочесать на наличие воров и наказать их. Дерьмо, Анника, теперь я понимаю, что это часть шарады. Он один сыграл на опережение. Он должен был бросить своим хозяевам косточку. И он знал, где найти такую.
- Что насчет Джеймса? - тупо спросила она.
Мерсер посмотрел на закрытую дверь, за которой Джеймс ждал с другой стороны. - Я не знаю, - сказал он печально. - Я действительно не могу сказать, знает он или не знает. Но в одном чертовски уверен. Он больший друг Свиллингу, чем мне.
Анника прислонилась головой к решетке и заплакала. Каттер и остальные дэйнсы отказались от Мерсера. Она поняла это. И родной брат Мерсера будет стоять сложа руки и смотреть на его повешение, пока доброе окружение Раздор-Сити будет жаждать крови вора.
Мерсер смахнул упавшую прядь волос со лба. - Моя прекрасная шведочка, - сдавленно произнес он. - Вытри свои слезы и расскажи мне о нашей земле. Земле, на которой мы проживем нашу жизнь, и где я смогу любить тебя душой и телом каждый день.
Даже если это и были несбыточные мечты, она все равно рассказывала ему об этом. Голубое небо и открытое пространство для тех, кто испытывает дикую страсть к путешествиям. Свобода жизни без присмотра и осуждения другими членами общества. Место, чтобы жить и любить.
Когда она уже не могла говорить, он наклонился и поцеловал ее.
- А теперь иди, Анни.
- Нет, - упрямо сказала она.
- Анника, - проторил он. - Видишь, лучи солнечного света вокруг двери исчезли? Сейчас темно. Если Каттер не придет, я не позволю тебе смотреть на то, что произойдет ... - он запнулся и умолк.
Когда дверь в тюрьму распахнулась, Анника завопила и распласталась на решетке. Они не заберут его. Только через её труп.
Голос Мерсера был бойкий. - Привет, брат. Ты пришел, чтобы отдать последний долг?
Джеймс быстро отомкнул решетку. - Давай, нет времени. Сейчас время ужина, и прямо сейчас никто не смотрит.
Анника посмотрел на него с недоверием. - Ты помогаешь нам?
Джеймс сбросил окаменелое выражение на своем лице, и оно приняло болезненный вид. - Я не совсем злодей, как ты думаешь, Анника.
Джеймс взял рядом стоящую кувалду и ударил ей по задней стенке тюрьмы. Кладка осыпалась, и он заглянул в темную дыру. Там и в помине никого не было за городской тюрьмой Раздора.
- Может быть, я хам и прогнивший для закона, но ради Бога, я не отдам своего брата стае убийц. Вот, Мисти привязана к дереву приблизительно в ста ярдах ( прим.около 90 метров ). Ты можешь сделать это.
Мерсер стоял рядом с ним, глядя в импровизированную дыру. Он поднял голову, прислушиваясь.
- Нет, - заявил он, качая головой. - Мы не можем.
Анника тоже услышала. Разъяренные возгласы и крики мужчин. Это был отряд.
Громкий голос донесся с улицы. - Долан! Сдай заключенного пожинающему ветру справедливости!
Джеймс напрягся и схватился за винчестер. Мерсер, однако, засмеялся, что заставило брата в непонимании посмотреть на него.
Но Анника узнала протяжный акцент издевки. - Это Каттер, не так ли?
- Я же тебе говорил, что он мой друг, - сказал Мерсер спокойно.
Джеймс осторожно открыл дверь. Анника увидела зарево огня на его лице и попыталась выглянуть за него. Она увидела полдюжины мужчин на лошадях, стоящих на Раздор-вэй, к западу от здания суда. Их лица были устрашающе покрыты колпаками с прорезями и они держали факелы.
Высокий мужчина стоял в центре шайки, Анника поняла, что это Каттер Дэйн.
Джеймс внезапно втянул в себя воздух и выругался. Он поднял ружье.
- Они тоже твои друзья? - спросил он Мерсера, указывая в противоположном направлении.
Анника услышала выстрел, прежде чем увидела вторую группу мужчин. Они подошли с востока, и их было больше.
- Эти нет, - всмотрелся Мерсер. - Анника, на землю. Не двигайся, пока я не скажу.
Анника увидела, как Мерсер взял пистолет у брата и присел в дверном проеме. Она не знала, кто выстрелил первым, и она не могла посмотреть на улицу. Она вопила, ржали лошади, выстрелы и крики со всех сторон.
Она увидела дым и за хаосом на улице решила, что, по крайней мере одно из зданий подожжено. Анника увидели Мерсера и Джеймса бок о бок во мраке хаоса. Она никогда не слышала столько выстрелов. Каждый тревожил нервы все больше и больше. Она поняла, почему ужас войны изменил её отца. Она закрыла глаза, когда мужской голос взвыл от боли. Никто не мог долго выслушивать эти звуки, не потеряв ума.
Ощущение руки на спине появились из ниоткуда. Анника вскрикнула и автоматически прикрыла рот. Она столкнулась с ужасающей фигурой человека в маске. Затем он снял маску, и она выдохнула с облегчением. Это был Комо Медичи. Он направил оружие на Джеймса.
- Нет! - закричала Анника, потянув его за руку. Выстрел промазал, и она протиснулась, чтобы встать между мужчинами.
- Мы все здесь на одной стороне, - выдохнула она.
- Анника! - закричал Мерсер, потянув ее на землю, когда мимо просвистели пули. Он посмотрел на своего друга. – Время для кусочка итальянской знати? Премного рад видеть тебя, Комо.
Комо еще с осторожностью смотрел на Джеймса. - Они долго не продержаться, - предупредил он. - Мы должны попытаться сейчас.
Мерсер обнял Аннику. - Как насчет Анни? Джеймс, ты должен крикнуть им. Скажи им, что внутри женщина, и она выходит.
- Я не выйду, - закричала Анника, прижимаясь к нему. - Я поклялась, что не уйду от тебя, и я не уйду. Нет, пока мы оба дышим, Мерсер Долан.
- Мерсер, - сказал Комо, когда пуля прошла через стену. - Сейчас.
Дыра, которую проломил Джеймс, и через которую, очевидно, прополз Комо, была без присмотра. Итальянец осторожно вышел через неё первым. Мерсер последовал за ним, держа Аннику за собой, в то время как Джеймс замыкал шествие.
- Пригнись, - прошипел Мерсер, когда на улице продолжала бушевать бойня. Анника решила, что возможно горит Торговый. Дым прибавил путаницы.
Анника ощущала себя дезориентированной, и вцепилась в Мерсера в суматохе. Она слышала Джеймса за спиной, пытающегося подавить кашель. Гул и выстрелы продолжались на задымленной улице, Мерсер тащил ее через неразбериху. Казалось, что они сумели пройти по крайней мере сто ярдов. Звуки хаоса рассеивались.
Комо прижался к стене здания. Он спешно говорил Мерсеру: - Лошади привязаны позади Комнаты Розы.
Мерсер покачал головой. - Очень далеко. Не могу рисковать вести через это Анни.
Комо взглянул на Аннику. - Ты должен оставить ее. Здесь ей будет безопаснее, чем ехать с нами. Мерсер, ты же знаешь, что это правда.
Мерсер молчал.
Анника почувствовала панику. Она не останутся, в то время, как Мерсер поедет наобум. Она крепко обняла его. - Нет, черти вас дери, мужчины! Это мой выбор, и я собираюсь туда, куда вы идете.
- Мерсер. - голос Джеймса был громким и непоколебимым. - Я буду охранять её, пока ты не сможешь послать за ней, - он болезненно закашлялся, а затем выпрямился, задыхаясь, пока Мерсер спокойно смотрел на него. - Я клянусь. Я клянусь нашей фамилией.
Анника увидела, как лицо Мерсера напряглось. - Джеймс, - сказал он и протянул брату руку.
Джеймс протянул руку в ответ и на несколько коротких секунд любовь и прощение между братьями перекрыли все эту золотую лихорадку вокруг них. Джеймс отпустил руку брата с кривой усмешкой, а затем его глаза расширились, когда сам он вздрогнул. Он посмотрел вниз, в то место, где прошла пуля, скорее всего, что бы понять, что поймал её чуть выше сердца.
- Мерсер, - выдохнул он, а затем упал.
Анника в отчаянии закричала, когда Мерсер поймал брата.
- Джеймс! – он задохнулся, когда Комо пнул дверь и указал Аннике, что она должна войти.
Мерсер затащил Джеймса внутрь, Анника прикрыла ладонью рот, когда увидела, как закатились глаза Джеймса. Рана, она понимала, смертельная.
- Джеймс, - сказала она тихо, взяв его за руку, когда Мерсер положил его на пол и решительно искал пульс.
- Он жив, - сказал он, но в голосе было не так уж много облегчения. Тот вздрогнул, когда он разорвал рубашку, обнажая Джеймса, чтобы увидеть, где вошла пуля.
Комо подкрался к окну и выглянул наружу. - Затихает, - отметил он, опустив свой пистолет, когда присел рядом с Мерсером на пол. - Они должно быть разбежались. - Анника видела, как взгляд итальянца обшарил место и нахмурился. На мгновение она не поняла, почему её охватило знакомое чувство. И потом, когда она увидела хрусталь на богатом резном столе, она поняла, почему. Она бывала здесь до этого. Они были в гостиной дома Свиллингов.
Она почти сказала об этом тревожном факте, когда раздался оглушительный выстрел. Комо Медичи схватился за руку и выругался на итальянском. Мерсер бросил на Аннику отчаянный взгляд и бросился к брошенному пистолету Комо.
- Стоять, - сказал голос, и это было противный голос, полный веселья. Насмешки. - Какая необычная живописная картина. Это городской маршал лежит мертвый на моем полу?
- Я не умер, Свиллинг, - Джеймс попытался подняться, когда кровь потекла у него изо рта. - Пока не умер, - он упал на спину, задыхаясь.
Мерсер стоял и смотрел с ненавистью на босса шахты. Он удерживал взгляд Свиллинга, пока говорил. - А теперь уходи, Анни. Ты ближе к двери. Свиллинг не настолько быстр с железом. Теперь, он не выстрелит нам в спину, он понимает, черт побери, у него один шанс. Если он потратит его, я подниму тот пистолет на полу, прежде чем он сможет повернуться. Отвечаю, босс. Всегда, - он развел широко руки. - Нужна моя смерть, не так ли? Ну, босс, я здесь.
- Нет! - закричала Анника, отчаянно пытаясь продраться к Мерсеру. Комо поймал ее в тиски и силой оттолкнул себе за спину.
Свиллинг весело рассматривал Мерсера под прицелом. - Мне нужно, чтобы кто-нибудь умер, - он согласился и взвел курок.
- Ты кое-что забыл, капо ( прим с итал. начальник ), – напевая сказал Комо Медичи. Генри Свиллинг остановился, не понимая, когда итальянец растянулся в улыбке под длинными усами.
- За последние несколько часов, сеньор, можете ли вы сказать, где ваш драгоценный металл?
Свиллинг моргнул.
- Сейф, - Мерсер сказал, посмеиваясь. - Ваш конфиденциальный неохраняемый золотой запас. Дэйнсы посчитали нужным, ах, переместить его.
Прицел винтовки дрогнул. Жирное лицо Свиллинга исказила боль. - Ты лжешь, - сказал он. Но без уверенности в голосе.
- Иногда, - согласился Комо, морщась от боли, он пожал плечами. - Но не сегодня, капо.
Анника могла прочитать по лицу Свиллинга. что он не понимал, что делать. Он был человеком, привыкшим находиться за кулисами, отправляя других на задания, полные опасности. И хотя его палец был единственным в комнате, дрожащим над спусковым крючком, она поняла, что он не был уверен, что сможет нажать на него.
Мерсер выиграл преимущество. - Жизнь Анни, - сказал он, сделав смелый шаг вперед. - Комо укажет тебе направление твоей кучки золота, как только она будет в безопасности, - Мерсер посмотрел на Джеймса, который перестал двигаться. - Посмотри на маршала, Свиллинг. Он больше не дышит. Кроме тебя больше некому верить. Комо отправиться своим путем, и я думаю, у него и мысли нет о возвращении, не так ли, друг?
Комо тихо ответил. - Верно, Мерсер.
Глаза Свиллинга сузились. - А ты?
- Стреляй в меня в гостиной. Или предай меня толпе, - Мерсер засмеялся и провел рукой по своим темным волосам. Там, в лунном свете в тот ужасающей момент, Анника до сих пор поражалась его красоте. Тогда она поняла, что он отберет его у неё. Вот-вот. Мерсер продолжал мечтательным голосом. - Черт возьми, может быть, это конец, которого я не мог избежать. Я заключил сделку с дьяволом задолго до того, как встретил тебя, Свиллинг. Кровь всегда преследовала меня, - мужчина, которого она любила, остановился и повернулся к ней. Его голос был невероятно нежный, с грузом тысячи сожалений и потерянных дней. - Я люблю тебя, Анни, - сказал Мерсер Долан. - Мы снова будем вместе. В этом мире или ином. Теперь выпусти её, Комо.
- Я тоже тебя люблю, - прошептала Анника. При звуке выстрела она почувствовала, что её душа умерла и закрыла глаза. Она не будет смотреть. Она вообще никогда не будет смотреть на что-либо. Свиллинг, скорее всего, убьет ее так или иначе, и она покинет этот мир, не увидев бездыханное тело Мерсера. Это было последнее, о чем она молилась.
- Анни, - звон выстрела рассеялся, и она услышала его голос около уха. Она спрашивала себя, умерла ли она уже, и попала ли в небытие.
Анника открыла глаза. Мерсер стоял там, живой и невредимый. Он крепко поцеловал её, и она знала, что тепло его губ на ее губах была дарованным жизнью удовольствием. Но всплеск радости был краток, пока ее разум пытался разобраться в путанице событий. Она увидела Свиллинга, лежащим неподвижно на полу, содержание его черепа отвратительно раскрасило стену над ним. И она увидела пистолет в застывшей руке Джеймса. Затем он отбросил его, и испустил глубокий стон.
Мерсер оставил ее и встал на колени к своему брату. Он усмехнулся. - Я знал, что ты играешь опоссума. Так же, как когда мы были детьми и прятались в сене на чердаке Лиззи, пока она звала нас, выполнять обязанности. Ты помнишь, Джеймс? А? - его голос был полон отчаяния.
Кровь все еще сочилась изо рта Джеймса. Анника увидела каких усилий ему это стоило, попытаться заговорить. Рана в груди продолжала кровоточить, и его дыхание было похоже на хрип. - Я помню, - сказал он. Он провел рукой по рту и поморщился от вида темной крови.
Анника опустилась на колени рядом с Мерсером и нежно положила руки на груди Джеймса. Она видела в его глазах осознание собственной смерти. Она хотела, чтобы он знал, не встретит смерть в одиночестве.
- Не виню тебя, Анника, - сказал он. Судороги боли заставили его напрячься и тогда он грустно улыбнулся ей. – Не могу тебя винить, - продолжал он, - в том, что я всегда знал.
Анника боролась со слезами. Джеймс Долан заслуживал лучшего, чем слезы сочувствия. - Джеймс, сказала она, наконец, - Прости меня.